Я (не) тебя

– Ах, ты…– зашипел он, его глаза были затуманены, зрачки расширены.

– Отпусти, прошу… – снова прошептала я.

Его руки замерли, он злобно сказал:

– Значит, ему ты позволила себя трахнуть, а мне нельзя? – Рука Дениса схватила меня за грудь. Я извивалась изо всех сил. Он в какой-то момент чуть отстранился, я воспользовалась свободой, вырвалась и шарахнулась в сторону. Денис хотел подскочить ко мне, но увидев, как я выставила перед собой морскую раковину, замер. Схватила то, что первое попалось под руку, огромная раковина, с острыми краями, подаренная в том году Аней. Как никогда пригодилась.

– Только подойди, останешься на всю жизнь уродом, – я угрожающе замахнулась ей.

Меня трясло от страха и злости, никогда не видела Дениса таким. Даже представить не могла, что он может напасть на меня.

– Убирайся отсюда мерзавец, пока ментов не вызвала.

Было ощущение, что он не услышал моих слов. До меня дошло, что не ракушка его остановила. В его растерянных глазах мелькнуло что-то непонятное. Похоже, он осознал, что, натворил.

– Прости, – прошептал Денис, опустившись на полку для обуви. А потом спрятал лицо в ладонях, и зарыдал.

Я просто обалдела. Никогда не видела, как плачет мужчина. И вопреки тому, что произошло только что, сердце сжалось от жалости. Я замерла, не двигаясь и не зная, что делать. Положила ракушку на место, уверенная, что Денис больше ничего мне не сделает.

– Я не могу простить себе, что потерял тебя, – произнёс он дрожащим голосом, не поднимая голову. – После того что ты сказала тогда, я жить не могу, – добавил он всхлипнув.

Господи, что я наделала. Денис всегда был мнительный, а я ещё обрушила тогда все на его голову. Собравшись с силами, он продолжил:

– Я хотел заставить, ответить этого ублюдка за все, но меня не подпустила охрана.

– Что ты хотел, сделать? – его глаза были красные, лицо мокрое от слез.

– Заставить ответить… – будто самому себе сказал Денис. – Сонь я бы не смог его убить, ты же знаешь. Не знаю, зачем взял нож, – произнёс он, будто убеждая самого себя. Спрятал лицо в ладонях, его тело дрогнуло.

У меня внутри все похолодело. Суть происходящего медленно начала до меня доходить. Нож… Убить… Охрана не пустила… Боже! Что же я с ним сделала! На глаза навернулись слёзы. Сделала шаг к нему. Моя рука опустилась на его голову. Мне стало жаль Дениса. Ведь я видела ситуацию только со своей стороны. С моей точки зрения, Денис предал меня. И от этого предательства я не сильно убивалась, ничего не дрогнуло внутри. Потому что чувств, как таковых к нему никогда и не было. А ведь с его стороны все сложнее. Он думает что, любит меня. И почему я решила, что только так думает? Ведь, если он действительно любит, получается, что из-за своей глупости он потерял любимую! И если бы не его ошибка, то, наверное, с его точки зрения, мы были бы вместе, и все было бы хорошо. Возможно, в будущем, он надеялся, что я стану его женой. Помню, он как-то мне предлагал выйти за него, а я лишь махнула рукой, посмеявшись. И откуда ему знать, что я к нему никогда ничего не чувствовала? И если Денис сейчас чествует из-за меня, тоже что и я из-за Артёма, то ему действительно очень хреново. Только вот один нюанс, я-то Артёма вроде, как не люблю. А что же чувствует Денис, представить страшно, если он любит!

– Прости, – прошептала я.

Денис перехватил мою руку, и прижал к губам. Я только сейчас заметила, что все костяшки на его пальцах разбиты. Чувство вины, и жалости захлестнули меня. Ну, зачем же я тогда ему все рассказала?

– Как мне без тебя жить, Сонь? – прошептал он, чуть успокоившись. А я не знала, что ему ответить. Ведь похожие чувства у меня были к другому мужчине.

Сердце сжалось сильнее, голова закружилась. Я присела на корточки перед ним.

Денис посмотрел на меня. Его глаза больше не были весёлыми как раньше, такое ощущение, что в них что-то погасло. Лицо осунулось, щетина сильно отросла. А по тёмным кругам под глазами, было понятно, что он плохо спал. И я сейчас всей душой хотела помочь ему, но не знала как. Он ладонью смахнул слёзы с моей щеки. Я что плачу?

– Ты простишь меня когда-нибудь родная? – тихо спросил он.

А я только сейчас поняла, что прощать-то мне и нечего. Все, что я высказала тогда, было скорее из-за злости на себя, а не обида на Дениса. Мне не хотелось признаваться себе самой, что нравится секс с Артемом. Те обидные слова Денису были просто оправданием для меня. Было проще обвинить кого-то в происходящем, чем признаться себе, что моё тело с радостью реагировало на Артёма! Это была жалкая попытка отрицать, что мне нравилось, что он делал со мной. Денис просто попал под горячую руку.

– Денис, мне нечего прощать тебе, все в прошлом! – сказала я тихим, уверенным голосом.

Он, не веря, посмотрел на меня. И сполз на колени рядом со мной.

– Я так люблю тебя, Сонь, – Денис аккуратно обнял меня, будто боялся, что я растворюсь в его руках.

– Пообещай мне одно Денис…

– Все что угодно обещаю! – перебил он.

– Обещай, что не наделаешь глупостей!

– Обещаю, – прошептал он.

– Обещай что, будешь счастлив без меня?!

На последние слова он не ответил, лишь сильнее прижал меня к себе, будто в последний раз обнимает. Скорее всего, так оно и было. Наверное, не хотел давать обещаний, которых пока не сможет сдержать. Самое главное, я его понимала. Это, все равно, что скажи мне тоже самое об Артеме, вряд ли смогу обещать. И вот мы вроде бы два близких человека. Но, в тоже время, таких далёких. Оба знаем, что уже никогда, не будем вместе!

7 ГЛАВА

Он безжалостно меня целовал, а я не могла напиться его поцелуями. Он шептал моё имя, а я вдыхала его пьянящий аромат. Руками вцепилась ему в плечи, будто боялась его потерять. Пробовала языком вкус его кожи, такой сладкий и солёный одновременно.

Артём пальцами убрал с моего лба прилипшие, влажные волосы. Слизывал капли пота с лица. Я произносила его имя, наслаждаясь звучанием.

Мои ладони ласкали его тело, изучая мощные мышцы рук, кубики на животе, широкую спину. Он поймал мои руки, заводя их за голову, начал целовать грудь. Потом провел языком вокруг соска, а я со стоном прогнулась ему навстречу, подставляя грудь еще ближе.

Пыталась освободить руки, чтобы вцепиться ему в волосы, но он не позволил, продолжая мучить, сводил с ума своими ласками. Втянул воздух у моей шеи, и зарычал, поцелуями подбираясь все выше. Когда его язык стал настойчиво ласкать моё ухо, я чуть не лишилась рассудка. Облизывала пересохшие губы. Внизу живота все скручивалось тугим узлом от желания. Он освободил мои руки, и я обвила его шею, как спасательный круг, пытаясь найти его губы. Его большой палец опустился на клитор, а два других раздвинули мокрые складочки, погружаясь вглубь. Мужчина утопил мои безумные крики в поцелуях. Одной рукой я дотянулась до его члена, и стала ласкать в такт движениям его пальцев во мне. Мой стон слился с его рыком. Я сгорала в его руках, словно феникс, возрождаясь каждую секунду. Мне как дышать, стало необходимо попробовать его на вкус. Сама не понимая, что делаю, руководствуясь только животными инстинктами, отстранилась от его губ. Опустилась на колени, к своей руке ласкающей его возбуждённый орган. Провела языком по головке, слизывая капли, выступившие от возбуждения. Тело мужчины замерло и вздрогнуло. Я обхватила плоть губами, и пососала так же, как он мои соски. Ощущение ни с чем несравнимое, гладкая горячая кожа скользила по моему языку. И стоило погрузить всю головку в рот, лаская её влажным языком, как с губ Артема сорвались хриплые крики. Он оттолкнул меня, нависая надо мной. Коленом раздвинул ноги. Член дотронулся до влажной ложбинки, и одним мощным толчком ворвался внутрь.

Я вскочила как ошпаренная. Свет луны слишком ярко освещал комнату. Все тело было влажное от пота, волосы прилипли к лицу. Отрешённо помотала головой. Внизу живота все трепетало, трусики были влажные. Соски затвердели. Дрожащими руками стерла пот с лица. Сон! Это всего лишь сон, поняла я.

– Ну, не хватало еще, чтобы он мне снился, блин, – застонала я. Таких реалистичных снов не видела никогда. Срочно нужен холодный душ.

Ветер хлестал по лицу, развевая волосы. Погода резко изменилась за последние дни. Луна спряталась в тучах. Пара капель упало мне на щеку, я плотнее закуталась в кардиган. Никогда еще, не уезжала с таким тяжёлым сердцем, будто оставляю здесь, что-то важное, а по возвращению оно просто исчезнет. Я посмотрела на часы на вокзале – десять часов.

Мой автобус пол-одиннадцатого.

На корню истребила желание закрыться в квартире, и ждать его. Ждать бесконечно долго, пока он не решит прийти. Ждать даже если не придёт совсем!

За последнюю неделю я поняла, что мне просто так не избавиться от Артема, засевшего в моей голове. Он стал моей фобией, которую боюсь и ненавижу, до мурашек на коже. И желаю до скрипа зубов. Он бесцеремонно ворвался в мою жизнь, изменив её под себя. Вцепился зубами мне в душу, оставив глубокие, кровоточащие следы. Он как лёгкий наркотик, без которого можно жить, но очень хочется все время новую дозу, ещё и ещё. Я как мазохистка представляю его с другой, глотая подступивший к горлу ком, чтобы сильнее ненавидеть его. Ненависть на время забивает тоску о нем, но потом она возвращается снова!

Я ненавижу его и себя за то, что не могу забыть Артема и того, что он делал со мной.

Еще эти сны… Он покусился и на них. И после пробуждения, бессонная ночь. Потому что после такого нельзя заснуть, я даже чувствую его запах на коже, его вкус на языке. Хотя ведь не помню его запаха, да и не знаю вкуса.

Объявили посадку, я сильнее сжала ручку чемодана, и направилась к автобусу.

Дорога до областного центра обычно занимает часов семь, оттуда еще два часа до дома. И все бы ничего, но девять часов наедине с собой, меня теперь пугают. Я специально выбрала ночной рейс, в надежде проспать хотя бы часть пути.

Заняв свое место, прижалась лбом к стеклу, игнорируя предательское, замирание сердца. У вас бывает такое, чувство что, что-то важное не сделали? Причем это жизненно важное, и от этого, пустота внутри, между сердцем и желудком что-то

вздрагивает и сжимается. И как бы глубоко я не дышала, как сильно не сжимала кулаки, это неприятное чувство не проходит.

Автобус выехал из города, а я все никак не могла уснуть. И вроде, мозг вырубается, но сна, ни в одном глазу. Уже и встречные машины считала, и овечек у себя в голове, и смотрела, в одну точку не моргая, все бесполезно. Вся извертелась на одном месте, хорошо хоть рядом было свободное кресло. Да, и вообще, автобус не был заполнен даже наполовину.

Каждая минута казалась бесконечно долгой. Достала телефон, чтобы почитать скачанную книгу. На автомате зашла в «инстаграм», вкладка, сохранённые, нажала на фото Алины, перешла к ней на страницу. Новое фото, она в модном купальнике на своем идеальном теле, в соломенной шляпе, с коктейлем в руке на пляже. Банально! Подпись под фото: "Пусть хорошее не заканчивается, никогда". Моё больное воображение сразу нарисовало, как напротив Артём с фотоаппаратом делает этот снимок и улыбается ей.

Вот блин… Да что за напасть! Вряд ли она поехала одна отдыхать, конечно, он с ней. После того, что между нами было, он ласкает и целует ее. Бррррр… Мерзость. То же самое примерила на себя. Он после ночи с ней, обнимает, целует меня. Захотелось кого-нибудь придушить. Ну почему я так зациклилась на нем? Он ни один такой красавчик на свете.

Не знаю, как удалось заснуть, но когда открыла глаза, автобус сделал остановку. О, как вовремя, мне как раз нужно в туалет. Медленно поднялась, все тело затекло, от неудобной позы.

Позже зашла в кафе, купила минералку и батончик. Оказалось, мы проехали чуть больше полпути. Следующая остановка будет конечной. Представила удивленные глаза родных, когда приеду. Я ведь им не сказала, что еду, решив сделать сюрприз.

Улыбнулась от предвкушения, их счастливых лиц, маминого ворчания, что не предупредила, она бы заранее подготовилась. Папины объятия, и Илюшины подколы.

Брат, наверное, за год сильно вымахал. Как же мне тяжело было принять, что он уже не маленький мальчик, а я совсем не видела, как он вырос. Когда он родился, мне было семь, я помню, как сказала маме на выписке: "Спасибо, что, наконец, купили его". Души в нем не чаяла.

Когда мы приехали, я успела задремать. Приснился непонятный сон, обрывками. Вот Артём останавливает автобус, вот забирает меня из него, целует, вот мы в постели. Очередной сон. Очередная сказка.

Таксисты не заставили себя долго ждать. Не успели пассажиры выйти из автобуса, начали предлагать свои услуги. Дяденька ловко погрузил мой чемодан в багажник, а я села на заднее сиденье.

– Ехать часа два, минимум, – сообщил он.

– Раньше двух часов хватало сполна, – удивились я. Машина тронулась с места.

– Это когда раньше-то? Дорога-то совсем развалилась. Года два дырки не латали. За что налоги дерут, не понятно. Зажрался совсем губернатор, лишь бы свои карманы набить, – причитал водитель.

– Последний раз в том году приезжала, ещё нечего дорога была, – пожала я плечами.

– Ой, да ты вспомнила. Тридцать лет назад знаешь, она какая была-то? С тех пор и не помню, чтобы особо ремонтировалась. Вся область зачахла. Все колхозы развалили, частники все повыкупали. Ничего святого не осталось. Молодёжи работать негде. Если не на что уехать отсюда, так и спиваются ребята.

Я вздохнула. Про развал колхозов знаю не понаслышке. Наш довели до нищеты, потом продали за копейки, какой-то московской аграрной фирме. Обещали народу, что места новые рабочие будут, зарплата хорошая, вот мол, заживём. А что вышло на самом деле? Народ повыгоняли, берут только на подработку сезонно, за копейки.

Сейчас оказывается, не выгодно, свою технику им содержать и обслуживать. Проще нанять, а там и рабочие свои, и транспорт. Вся бухгалтерия в столице. Вот и оказались наши мужики, никому не нужны. Мой папа так же. Выживайте как, хотите. Вот и разваливается село, потихонечку.

Раньше за паи в колхозе, зерно давали и солому. Люди в каждом доме хозяйство держали. Сейчас кормить скотину нечем, из-за этого перевели всю животину. Новые арендаторы за паи копейки платят, а не нравится – продавай паи по дешевке, а нет – молчи в трубочку. И нет альтернативы.

Свиноферм по всей области настроили, вот мол, вам рабочие места. Работайте, коль, здоровья своего не жалко. Скотину кормят химикатами, колят гормоны и антибиотики. Запах кислотный по всему району стоит. Сколько народ ругался, сколько писали письма, все без толку. Уже всё и все куплены. Грустно конечно, но что сделаешь? Таксист, как мои мысли прочитал:

– Закрой-ка, дочка, окошко, а то сейчас ферму проезжать будем. Поди, опять вонища стоит, знаешь какая?!

– Знаю, все я знаю, – ответила я.

– Работал мой сосед на одной из таких. Говорит ужас, чем свиней пичкают. Кожа трескается у них, расти не успевает, – покачал мужчина головой. – А голуби-то, которые там отходы клюют, лысые и летать не могут. Ох, и паразиты, ведь людей этим мясом кормят. А свиньи эти, если сдыхают, все равно ещё пару дней растут.

– Кошмар, – согласилась я.

– Куда же мир-то катится. Вы там, поди, в городе все из магазина едите. Ничего не знаете.

– А куда деваться? – махнула головой я, соглашаясь.

– Вот и некуда, да. Ни в деревне, ни в городе жизни нет, – прокашлялся таксист.

Уже совсем рассвело. Здесь, как на другом континенте, голубое небо и яркое солнце.

Прекрасная погода. За стеклом мелькают ещё зелёные поля, и деревья. Но скоро осень окрасит их в свои тона. Обольет жёлто-красными красками. И все вокруг заиграет по-новому. Осень особо красива в этих местах.

Наконец-то показалась табличка с названием села, и надпись: "Добро пожаловать". Мне уже не терпелось поскорее обнять близких. С трудом заставляла сидеть себя на месте. И когда машина, наконец, остановилась у калитки моего дома, внутри у меня все встрепенулось. Я расплатилась с таксистом, он достал мой чемодан, и пожелав всего хорошего, уехал.

Так я что-то не поняла? У забора стоял старенький мотоцикл, прочитала название "Минск". Сомнений кому он принадлежит не было. Не рановато ли в пятнадцать лет, для такого транспорта? Открыла калитку, сразу заметила маму и брата на заднем дворе.

– Я что-то не помню, чтобы Илюха на права сдавал, – крикнула я. Мама подскочила на месте. Брат бросился бегом ко мне.

– Сонька! – обнял он меня. – Да какие права? Тут менты-то последний раз были, пять лет назад, когда в колхозе шифер стащили, – рассмеялся весело брат. Я потрепала его по макушке. Уже подоспела мама, со слезами на глазах.

– Что же не сказала, что приедешь, дочка? – крепко обняла меня она. – Ой, а исхудала-то как вся!

– Мама да хватит тебе, – поцеловала я её. – Это Илюша у вас вымахал, вон какой. Больше меня уже, – показала я язык брату.

– Пошли в дом, голодная теперь с дороги. Илюша, ступай за отцом съезди, – велела мама ему.

– А где папа? – спросила я.

– Председатель бывший помочь попросил, дом они там, что ли кирпичом обкладывают, – пожала плечами мама.

– Ой, мам, да каким кирпичом-то? Сайдингом обшивают, – помотал головой брат, мол, вообще тёмный лес.

– Не умничай, иди уже за отцом! – махнула рукой мама.

– Я не хожу, а езжу, – поправил Илюша. Вот, говнюк, захотелось пинка дать ему, или подзатыльник, что бы с мамой не спорил.

– Кати уже отсюда, – скорчила гримасу я.

– Завидуй молча. Или прокатиться хочешь? – предложил он. – Поедешь за батей, со мной?

– Что бы ты разбил меня? – махнула я руками.

– Ма, скажи, я хорошо вожу? Тебя вон как хорошо до работы довез, – скорчил обиженную моську Илюша.

– Ага, шумахер ты мой, – улыбнулась мама. – Отстань, от неё. Сонь устала с дороги?

– Сидеть устала на месте, – покачала головой я. – Точно не разобьёшь?– обратилась к брату.

Он сострил лицо, мол, ты чего, совсем уже?

– Ну, тогда поехали! – рассмеялась я. – Заводи уже свой драндулет.

– Я тебе дам щас, драндулет! – погрозил пальцем брат и вышел из калитки.

И, правда, ездил он не плохо. Как же было здорово, ветер развевал волосы и нежно ласкал лицо. Лет десять, наверное, уже не каталась на мотоциклах. Я отцепила руки от брата, расставляя их в сторону.

– Держись, – крикнул он, прибавив газ. Я взвизгнула, обхватив его руками.

– Дурак! – крикнула я, думая, что он не услышит через шлем.

– Сама такая! – ответил мне родной голос.

Мне, конечно, было неудобно заходить в чужой двор. Но брат потащил с собой, сказав:

– Ну чего ты, Сонька, – а потом крикнул, папе, стоящему на лестнице. – Бать, посмотри кто у нас тут.

В следующую секунду папа, слез с лестницы, пропустив половину ступенек, и закружил меня в своих объятиях. Вот говорят, что обычно сын ближе к отцу, а дочь к маме, но у нас все наоборот. С детства папа таскал меня везде с собой, на рыбалку, на работу. Тайком от мамы покупал мороженое, когда она запрещала. Всегда учил давать сдачу, тем, кто обидел. Даже когда я жаловалась ему, он не заступался, а говорил, что жаловаться нехорошо, нужно уметь постоять за себя и держать выше нос. Я всегда знала, что в обиду меня он не даст никому.

Все говорили ему что, сын нужен, а он махал рукой, мол, и дочка в старости точно не оставит. И когда родился Илюша, ничего не изменилось. Только папе приходилось брать нас везде вдвоём. Он учил нас дружить, говоря мне, что нельзя обижать маленьких, а Илюше, чтобы не задирал нос от того, что младший. Объяснял ему, что девочкам уступать нужно. Папа никогда не ругал, за плохие оценки. В целом, мы с братом учились хорошо, но иногда, редкий раз, я приносила тройку. Вот тогда мама начинала причитать, а папа заступался, шутя, что учителя сейчас сами знают меньше учеников. Мама всегда ругалась, что он слишком балует нас, а он махал рукой говоря: "Вот когда вырастут, баловать будет поздно".

8 ГЛАВА

А говорят – стены дома лечат… Интересно, кто придумал эту сказку? И от каких именно болезней они лечат? Ни стены дома, ни расстояние в 800 километров, не смогли заглушить мысли об Артёме! Вернее мыслей стало меньше, потому что особо времени думать, не было. Одной – долго оставаться не приходилось. Но вот кошки на душе, скрести меньше не стали. А ещё какой-то страх появился, что вдруг он придёт там ко мне домой или на работу, а меня нет…? И вроде было бы, о чем переживать? Я точно решила, что больше не впущу его в свою жизнь! Но все равно разрывало какое-то двоякое чувство.

Сама не понимала, чего больше хочу?

Думала, если бы он расстался с Алиной и приполз ко мне, что бы я сделала? Но даже у себя в голове, не могла ответить на этот вопрос. Вообще, вопросов в голове становилось все больше и больше. Например, как можно скучать по человеку, к которому и привыкнуть не могла? Как можно злиться на девушку, которая и о моём существовании ничего не знает? Как можно не хотеть видеть, и желать увидеть одновременно?

Это какие-то нездоровые мысли и они вряд ли приведут к хорошему. Мне кажется, после встречи с Артёмом я начала медленно тупеть, сползая вниз по лестнице эволюции.

Сорвав яблоко, я зашла в дом. Мама уже как полчаса звала всех обедать. И видимо я первая.

– Ну-ка хватит перебивать аппетит яблоками. Садись обедать! – ох уж эта мама, вечно она с нами как с маленькими. Я как послушная дочь быстро скользнула за стол. – И где опять шатается твой брат?!

– Вроде был во дворе. – Пожала я плечами.

– Ох, сейчас я им устрою! – мама грозно помахала полотенцем и вышла на улицу.

Вчера весь вечер донимала меня вопросами: есть ли у меня парень? Нет? Странно почему? Почему выгляжу такой уставшей? Наверное, не ем ничего нормального? Первый не выдержал папа, сказав: " Оставь в покое ребёнка!" Ребёнка? Помню, как раньше злилась, если меня так называли, а сейчас это мёд для ушей.

Первый в дом забежал Илюша, быстро юркнул за стол.

– А руки? – спросила я, скорчив мину.

– Да помыл уже, в колонке. Ты хуже мамы! – вздохнул недовольно брат.

Через минуту, мы сидели дружной семьёй за столом. Илюха рассказывал, как обогнал какого-то старшего пацана. Папа погрозил ему кулаком. Мама строго добавила:

– Ты скоро пешком ходить будешь, от греха подальше! – потом переключилась на меня. – Одноклассница твоя – Валька Долтова, родила на днях. Слышала?

– Нет, откуда? Молодец. – Начинается, видимо маме не терпится замуж меня выдать.

– А Катька Флорова, замуж выходит в городе. – Не унималась мама.

– Мои поздравления! – гаркнула я.

– Мать, чего пристала то? – Сказал папа. – Успеет ещё все! Твоя Катька замуж выходит раз в пятый?

Я покосилась на маму, она отмахнулась рукой, мол – не выдумывай.

– Помнишь, Антона Игнатова? – спросила мама.

– Ну и что, тоже замуж вышел? Поздравляю. – Ляпнула я. Илюха закатился от смеха.

– Да, тьфу ты. Нет, тоже приехал в отпуск к бабушке, забрать хочет в Москву. Говорят, хорошо там устроился! И не женат ещё.

– Мам, ещё лучше. – Цокнула я языком.

– У вас же любовь в школе была! – не унималась она. Я даже рассмеялась.

– Да, он в третьем классе проводил меня до дома, потому что у Ирковых собака отвязалась. Я и испугалась идти одна! – я вспомнила, как он ещё меня потом трусихой дразнил. – Мам, ну ты сказочница вообще.

– Его уже Ленка в оборот взяла, говорят, прохода не даёт! Она то, девка не промах, не теряется. – Добавила мама, покачав головой.

– Орлова что ли? Она с седьмого класса в оборот всех берет. От неё ребята шарахались. – Закатила я глаза, видимо от Ани заразилась. Потом серьёзно добавила.– Мам, я что-то не пойму, ты что от меня хочешь?

– Да, ничего. – Улыбнулась она, как ни в чем, не бывало. – Сходила бы вон на улицу, чего дома сидеть?

– Ещё лучше. – Возмутилась я. – И что мне там делать?

– Пообщайся с одноклассниками, там все ваши собираются у клуба! – сообщила мама.

– Ага, клуб три года как не работает, а они у него собираются! – Гыгыкнул брат и замолчал, под строгим взглядом мамы.

– Не пойду я, никуда. У меня нет тем общих с ними. – Сказала я уверенно.

– Чего дома то три недели сидеть? – спросила мама недовольно и я поняла, что она просто так не отстанет от меня.

– Хорошо! Но ты пообещай, что больше не поднимешь эту тему? – сдалась я, без боя.

– Обещаю. – Улыбнулась довольно мама.

– Могу тебя подвезти. – Предложил любезно брат.

– Не надо, спасибо. – Подмигнула я ему.

Отделаться так и не удалось, мама все-таки чуть ли не силой заставила меня собраться на улицу. Одела – чёрные джинсы, белое поло и такие же кеды. Пойдет. Я не представляла, как подойду к их компании. Что скажу? Не общалась ни с кем, лет семь! А тут такая заявилась – Здравствуйте! Как я по всем вам соскучилась! "Явление царя, к народу" – вспомнила я слова Ани, когда одна мадам заявилась на день рождения Кирилла, в том году. Может, просто молча подойти? Типо я тут и была, вы чего? Неужели не заметили? Блин, блин, мама еще удумала.