скачать книгу бесплатно
– Врач – это призвание.
«Чёртова кукла!» – подумала я.
Расположившаяся возле двери Шушана Беркоевна громко вздохнула. Мнение главной медсестры уже было понятно. Правда, им пока никто не интересовался.
– Да, – отозвалась я, собрав всю силу воли в кулак и делая вид, что не слышала язвительного замечания. – Я действительно мечтала стать врачом с самого детства.
Главврач обменялся с замом длинным взглядом, Шушана снова хихикнула.
«Все, – подумала я, – сейчас скажут: «Извините… все хорошо, просто распрекрасно, но вы нам не подходите!» Стервятник, коала и ехидна!»
Я поднялась и, подвинув стул на место, вежливо оскалилась:
– Что ж… Я всё рассказала. Теперь вам, вероятно, надо это обдумать. Мой телефон у вас есть. Спасибо… До свидания!
Повернувшись к двери, я почти пропела:
– Шушана Беркоевна, не откажитесь проводить меня ещё разок…
В просторном кабинете повисла странная тишина. Если бы не бронзовые часы, громко тикавшие на блестящей столешнице, её вполне можно было бы назвать мёртвой.
– Раз вы так последовательны в достижении мечты своего детства, – вдруг раздался за моей спиной голос главного, – думаю, мы, как коллеги, просто обязаны вас поддержать… Не так ли, Акоп Ашотович?
Его тихий невыразительный голос пригвоздил меня к паркету. Пару секунд мы с Шушаной таращили друг на друга удивленные глаза, потом я оглянулась.
– Образование у вас приемлемое, рекомендации прекрасные… Желание налицо… Конечно, сразу в штат вас, Любовь Петровна, не зачислят. Испытательный срок два месяца. Вопрос заработной платы и прочие детали обсудите с Акопом Ашотовичем. Если вас все устроит, – главный поднялся и протянул мне руку, – милости просим…
Я шагнула вперёд и растерянно пожала узкую сухую ладонь:
– Спасибо…
Обсуждение материальной стороны дела заняло до смешного мало времени. Оклад превышал мой нынешний почти в три раза, центр предоставлял сотрудникам бесплатные обеды, а от перспектив возможных приработков в будущем, красноречиво описанных Акопом Ашотовичем, голова у меня и вовсе пошла кругом.
Теперь предстояло отработать в поликлинике последние две недели. И к чувству радости от предстоящих перемен странным образом примешивалось щемящее чувство грусти.
***
Купив по дороге «Мартини», я вернулась домой и занялась ужином. Конечно, назвать его праздничным было бы чересчур громко, но сегодняшний день всё же стоило отметить.
Телефон в офисе мужа долго не отвечал, затем кто-то резко сорвал трубку, и я услышала раздраженный голос бухгалтера Сергея:
– Доценко слушает!
Обычно он отличался весьма уравновешенным характером, поэтому я немного растерялась.
– Здравствуйте, Серёжа… Позовите, пожалуйста, Олега!
Я знала, что они с Олегом в приятельских отношениях. Но сейчас бухгалтер раздраженно рявкнул:
– Кто его спрашивает?
Окончательно растерявшись, я проблеяла:
– Это я, Люба Платова…
Перемена, произошедшая с голосом сердитого бухгалтера, была мгновенной и разительной. Теперь я едва могла разобрать торопливое и сбивчивое бормотание:
– Ах, Любовь Петровна, извините, бога ради! Не узнал! Совсем закрутился! – Мне показалось, что он сконфужен ничуть не меньше, чем я. – Ах, извините ещё раз!
Далее выяснилось, что мужа в конторе нет, поскольку он выехал к клиенту, и когда вернется обратно, неизвестно. Я посетовала, что мобильный телефон супруга не отвечает. Сергей немедленно вспомнил:
– Да-да! Всё правильно! У него села батарея… А перезарядить не успели, поскольку Олега сорвали внезапно…
Я поблагодарила замороченного бухгалтера и повесила трубку. Торжественный ужин в одиночестве – это, конечно, оригинально, но не ново.
Прождав до половины одиннадцатого, я поглядела в тёмное слепое окно и невесело усмехнулась. Впрочем, мне грех было жаловаться – последнюю неделю мы с Олегом прожили душа в душу, что перекрывало обычную норму почти в два раза. Лимит на тихое семейное счастье снова заканчивался.
Налив «Мартини» в бокал, я чокнулась с бутылкой и провозгласила:
– За любовь!
Бутылка отозвалась звонким дребезжанием. Я выпила бокал до дна и со стуком отставила в сторону. Потом уронила голову на руки и заплакала.
Вряд ли найдется ещё одна бутылка вермута, которой удалось за один вечер выслушать столько слёз и жалоб. Моя безмолвная подружка оказалась благодарной слушательницей. Она не давала советов и не унижала жалостью. Просто слушала и, наверное, оттого пустела так быстро.
– Слушаю! – Алкоголь притупил остроту реакции, и я ответила на телефонный звонок прежде, чем осознала, что делаю. – Это ты, Олег? – Я вдруг рассмеялась. – Ты опоздал! Ей-богу, опоздал! Я уже почти всё выпила!
Мой возбужденный голос проваливался в чёрную глухоту телефонного пространства, увязая в нем, словно в болоте.
– Олег, – голос мой предательски дрогнул, – ведь это ты?
– Не хотелось бы тебя расстраивать, – гулко раскатилось в трубке, – но Олега здесь нет…
Я сжалась в комок, испытывая острейшее желание трубку бросить. Но пальцы вцепились в неё так, что побелели костяшки.
– Ну, здравствуй… Не буду спрашивать о здоровье, думаю, с ним всё в порядке… Да?
– Да, – хрипло квакнула я и неожиданно расхрабрилась: – Хотя вы только что пообещали про него не спрашивать.
Человек усмехнулся:
– Ты меня подловила… Обещания надо выполнять.
– Может, пообещаете больше сюда не звонить? – Я запнулась, внезапно поняв, что подсознательно ждала этой странной игры, желая услышать завораживающий глухой бас. – Приличные люди не звонят в незнакомый дом так поздно.
– Приличия – выдумка высохших старых дев. Не говори мне больше об этом.
– Да я вовсе не собиралась с вами разговаривать! Это вы досаждаете людям в неурочный час, разводя глупую таинственность и понапрасну занимая телефонную линию. Скажете, я не права? – Собеседник не отзывался, и я разошлась: – Может, вы телефонный маньяк, которому нравится пугать слабонервных женщин? Тогда знайте: я вас ни капельки не боюсь! И вообще, когда позвоните в следующий раз, то разговаривать будете уже с милицией…
– Прекрати… – подал он голос, и чувствующаяся в нем искренняя досада заставила меня прикусить язык. – Просто невероятно, что иной раз приходит в голову пьяной женщине. – Я слабо вякнула, в изумлении вытаращившись на полупустую бутылку. – Я бы на твоем месте забыл слово «милиция», как православный христианин слово «чёрт». Однако я бы помнил, что тот, кто не может на неё рассчитывать, должен быть осторожен вдвойне.
– Вы мне угрожаете?
– Дура… – Он протяжно вздохнул. – Дура и есть. И отчего мне показалось, что ты не дура?
Моя стеклянная подружка глянула на меня выразительно, и, несмотря на мой ангельский характер, в груди моей начало клокотать, как в закипающем котелке.
– Сам дурак! – Я произнесла непривычное словосочетание со вкусом и настоящим удовольствием. – Нельзя толком объяснить: в чём дело?
– Вряд ли тебе понравится то, что ты можешь узнать.
– Может, я сама разберусь, что мне нравится?
– Может. А может, и нет. И еще один последний бесплатный совет: не стоит ничего менять в жизни, крепко не подумав…
Не успела я подать голос, а в трубке уже бойко пикали короткие гудки.
– Свинья! – торопливо крикнула я, впрочем, прекрасно сознавая, что меня уже никто не слышит. – Пугай свою бабушку! Нахал! Козел! Придурок!
На этом я выдохлась и умолкла, тщетно пытаясь выудить из памяти ещё что-нибудь оскорбительное. Но ничего подходящего случаю в голову больше не шло, и я поостыла, напоследок задумчиво протянув:
– И чего он ко мне привязался?
Не прошло и десяти минут, как я услышала звук открываемой входной двери. На пороге комнаты показался Олег. Увидев сервированный стол, покрытый нарядной белой скатертью, он изумленно выгнул брови.
– Это ещё что? – Взгляд его упал на бутылку. – Ничего себе! Люба, да ты вроде как пьяная?
В голосе мужа зазвучали привычные нотки. Ещё через десять минут об пол грохнулась первая фарфоровая тарелка. Завершение ужина по поводу перехода на более престижное место работы было громким и прошло, как говорится, с размахом.
***
Две недели промелькнули незаметно. Телефонный незнакомец бесследно исчез, как видно, исчерпав во время последнего разговора весь запас полезных советов.
Наступил долгожданный день. На небе сияло солнышко, и денёк обещал быть жарким. Проснувшись пораньше, я неторопливо приводила себя в порядок. Мурлыча привязавшуюся песенку, с лёгким сердцем вспоминала вчерашнее прощальное чаепитие в родимой поликлинике, где коллегами про меня было сказано немало хороших и добрых слов. С такой характеристикой не стыдно было бы отправляться в последний путь – место под райской яблоней мне уже было обеспечено.
Во время завтрака позвонила Лидка. Поздравила, строго наказала не трусить и на провокации главной медсестры не поддаваться. Больше меня поддержать было некому – Олег снова пребывал в командировке, то ли в Саратове, то ли где-то ещё. Поэтому телефонный звонок, заставший меня уже в коридоре, заставил сердце забиться чаще. Всё-таки он помнит обо мне…
– Хотел бы тебя поздравить, но язык не поворачивается, – я молча хапнула ртом воздух, и радостное: «Олежек, ты откуда?» застряло в горле. – Ты намеков не понимаешь ни прямых, ни косвенных…
Нежданный звонок оказался сродни бензиновому пятну в прозрачной чистоте светлого весеннего утра. Во рту появился отвратительный привкус, и горячая волна раздражения от собственной беспомощности разом залила лицо.
Пять минут назад я чистосердечно считала, что окончательно избавилась от странного собеседника. Но он появился вновь, причем в то самое утро, когда я собралась совершить столь важный шаг в жизни. И если раньше я была уверена, что все совпадения в его словах были случайными, то сейчас эта уверенность таяла. Он знал обо мне всё, ну если не всё, то многое… Кто-то за мной следит? Но зачем? Своих секретов у меня не было, чужих я не знала. На любовный флирт такое поведение тоже мало походило…
– Что вам, в конце концов, от меня нужно?
– Оставь всё по-прежнему,– попросил незнакомец и вздохнул. Гулкое металлическое эхо раскатилось по трубке и тоже вздохнуло. – Поверь, так будет лучше.
– Что? – не поверила я своим ушам. Вдруг показалось, что тупее меня не сыскать человека в целом свете. Я не понимаю решительно ничего. – Что оставить?
– Не надо перемен, – упрямо отозвалась трубка.
– Почему?
– Ну… ты осложнишь мне… – он замялся, пытаясь подобрать слово, – всё…
«Это сумасшедший, – неожиданно поняла я, мгновенно окунаясь в волну липкого страха. – Точно сумасшедший! Вбил себе в голову какую-нибудь чушь… Такой запросто подскочит на улице и ткнет ножиком в спину… И будет доказывать, что ему голос сверху был…»
Закусив губу, я судорожно искала подходящий в столь деликатной ситуации ответ, одновременно жалея, что в своё время занялась кардиологией, а не психиатрией. И поскольку никакого опыта в задушевных беседах с психами у меня не было, я решила схитрить и пойти по пути наименьшего сопротивления.
– Хорошо, – сказала я, думая о том, что давно пора поставить телефон с определителем номера. – Мне не хотелось бы, чтобы у вас из-за меня были проблемы. Я не буду ничего менять, не волнуйтесь…
Псих весело хмыкнул:
– Удивительная трезвость мышления! До подозрительной прозрачности. Она радует меня столь сильно, что я даже огорчен.
«Стопроцентный псих…» – окончательно уверилась я и, поставив наконец диагноз, немного успокоилась.
– Не стоит огорчаться! Всё будет хорошо, поверьте мне! Сейчас весна – время перемен и обновления… Но всё, что изменится, произойдет естественным путем, легко и безболезненно… А вам нужно отдохнуть, набраться сил…
На том конце провода царила тишина, видно, псих вникал в вышесказанное. А что, по-моему, вышло недурно. Тут я кинула взгляд на часы. Господи, да я же опаздываю…
– Извините, я должна с вами попрощаться… У меня молоко убежало… Всего наилучшего!
Я шваркнула трубку на рычаг и от облегчения даже рассмеялась. Всё, сеанс психотерапии окончен…
***
Выскочив из подъезда, я бегом рванула на остановку. Автобуса не наблюдалось. Славно будет опоздать в первый же рабочий день!
Я подошла к краю тротуара, выглядывая попутку. И не успела поднять руку, как к бордюру подкатила темносерая «девятка». Я торопливо сунулась к дверце, но в последнюю секунду в груди ёкнуло.
«Столько всего может случиться… Пока гром не грянет… Не стоит ничего менять в жизни, крепко не подумав…» – замелькало вдруг в мозгу.
Я осторожно заглянула в салон. Мордастый потрепанный жизнью мужчина лет сорока радостно скалился всем, что у него оставалось во рту.
– Куда?
Хмурясь, я нерешительно разглядывала водителя и помалкивала.
– Ну едрень-пень, едем или нет?
Это незатейливое восклицание вывело меня из задумчивого ступора, и я кивнула:
– На Макулинскую…
– Давай, залазь! – Казалось, мужик обрадовался. – Сговоримся!
Садясь в «девятку», я настороженно поглядывала по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Расслабившись, я посмотрела на водителя. Он выглядел счастливым. Поймав мой взгляд в зеркало, оскалился еще шире:
