Последний рыцарь империи

– Это совсем другое дело. Официально он был убит Николаевым, якобы ревнивым мужем официантки, которая работала при секретариате Кирова в Смольном. Не секрет, что Сергей Миронович действительно увлекался артистками Ленинградского театра оперы и балета. Наш отдел в свое время это выяснял. Но, по моей версии, он был убит не за связь с кем-то из женщин, а за отказ в интимной связи с женой, скажем так, одного очень высокопоставленного чиновника. А все остальное, Николаев и его жена были лишь инструментом ее изощренной мести.

– Неужели и такое бывает?

– Тогда имя Кирова и память о нем были священны. В глазах народа Киров был идеалом твердого большевика и верного сталинца, и конечно же только враги могли его убить… Поверишь, но тогда я ни минуты не сомневался в необходимости охранять престиж правящей партии. Мы, особенно молодые чекисты, искренне верили, что Зиновьев, Каменев, Троцкий и Бухарин были врагами Сталина. И даже считали, что если обвинения против них преувеличены, то это, в сущности, мелочи… Я слишком поздно осознал всю важность такого рода «мелочей» и, к сожалению, вижу, что был не прав. Теперь хорошо понимаю, что любая затянувшаяся мысль о мести часто делает из человека настоящее чудовище… Подумайте об этом, а я позволю себе еще раз спросить, вы все еще не желаете пригубить вина? – В этот момент генерал достал из кармана небольшое устройство и переключил какой-то тумблер.

Дачный поселок ФСБ. Одна из улиц рядом с дачей Судоплатова

Сотрудник ФСБ, который сидел с наушниками, начал лихорадочно переключать клавиши своей аппаратуры.

– Что ты засуетился? – спросил его старший и определенно более опытный напарник.

– Звук пропал, – ответил тот.

– Старик глушилку включил… Что же там намечается?

– Может, подойдешь поближе? – предложил старший.

– Чтобы схлопотать пулю от этого терминатора? Уволь, я на это не подписывался…

Дача Судоплатова

Увидев в руках генерала непривычное устройство, Кирилл заинтересованно спросил:

– Что это?

– Считаю, что грех разбрасываться перспективными разведчиками. Слава богу, что у меня осталось несколько друзей из технического отдела. Так что сегодня в моем доме вы можем говорить спокойно. Вас никто не услышит…

Генерал вновь взялся за бутылку и налил немного вина уже в оба бокала.

– По опыту знаю, что вино поможет вам расслабиться…

– Оставьте это, да и расслабляться я сегодня не собираюсь, – произнес Павел, а затем встал и выхватил из кармана оружие. – Расскажите лучше о Саре и Павле Штейнбергах, которых за измену родине приговорили к смерти и ликвидировали. Ведь это было сделано уже под вашим руководством?

– Думаю, что действительно пришло время поговорить о них. Я слышал, что этих нелегалов обвинили в измене, и накануне совещания по этому вопросу попросил принести мне их дела, чтобы самому попытаться понять, что же произошло тогда в Англии. Извольте, я расскажу о том, что было после…

Воспоминание:1953 год. МГБ. Приемная генерала Судоплатова

Когда утром генерал Судоплатов вошел в приемную, то увидел, что на стене нет портрета Берии.

– Где портрет Лаврентия Павловича?

– Портрет снял и унес один из работников комендатуры, ничего не объяснив, – начал свой ответ дежурный офицер. – Товарищ генерал, вы просили к утру приготовить дело Штейнберга…

– Помню, принесите его мне через пять минут.

МГБ. Кабинет Судоплатова

Генерал уже сидел за столом, когда дежурный офицер положил ему на стол папку. Павел Анатольевич пододвинул ее к себе и, открыв, начал внимательно вчитываться в подшитые страницы дела.

Неожиданно распахнулась дверь его кабинета, и он наполнился людьми в черных кожаных плащах.

– Судоплатов, вы… – начал полковник Гордеев, ответственный за такого рода поручения.

– Не забывайтесь, генерал-майор Судоплатов… – одернул его Судоплатов.

– Уже не важно. Вы арестованы. Начинайте обыск…

Возвращение в реальность:Дача Судоплатова

– Хочешь верь, хочешь нет, – продолжал Судоплатов, – я успел прочитать тогда не более десяти страниц того дела. Конечно, я не ангел, но к вопросу о ликвидации твоих, как я понимаю, родственников, видит бог, я не имею никакого отношения. Хотя должен признать, что вы хорошо разыграли историю с дипломной работой для того, чтобы войти ко мне в доверие. И даже, как я вижу, успел найти мое именное оружие. Из вас, Павел, действительно может получиться хороший разведчик. Правда, вы, коллега, допустили одну ошибку, не сообщив мне о том, что вас приглашали на Лубянку.

– А что это меняет?

– Вы не согласились на сотрудничество с ними, в результате за вами с этого момента стали постоянно следить, а все разговоры прослушивать. Но сегодня я им такой подарок не сделаю.

Говоря это, Судоплатов, допив вино, поставил фужер на стол, а затем подошел к камину и подкинул в него пару березовых поленьев. Когда он увидел, что пламя занялось не на шутку, то снова обратился к слегка ошеломленному курсанту.

– А теперь, собственно, займемся тем, ради чего вы действительно сюда и пришли. Сейчас, убив меня и обставив все, как самоубийство, вы сможете, наконец-то, осуществить план своей давней мести за родных вам людей. Смерть меня уже давно не пугает… Так что начинайте, курсант Карпицкий…

Дачный поселок ФСБ. Одна из улиц рядом с дачей Судоплатова

Машина с сотрудниками ФСБ уже была припорошена снегом, а внутри спали те, кому была поручена прослушка телефонных и иных разговоров Судоплатова.

Дача Судоплатова

Утром следующего дня Карпицкий одетым проснулся на диване в гостиной. Он бросил тусклый взгляд на стол, уставленный тарелками с остатками закусок и открытыми бутылками, а также на пистолет, лежавший на краю стола.

С трудом поднявшись, он разделся, прошел в ванную, где принял душ. Чуть позже, перепоясанный полотенцем, Кирилл вышел на крыльцо.

Судоплатов стоял на берегу своего пруда, любуясь первыми лучами солнца нового дня, уже перевалившимися через верхушки усыпанного снегом леса. Услышав скрип двери, генерал оборачивается.

– Живой?

– Можно сказать и так… Это сколько же мы вчера выпили?

– Не важно. Собирайтесь и поторопитесь, чтобы не опоздать на свою электричку. Я объясню более короткий путь… На столе пакет с бутербродами, позавтракаете в дороге. Сами виноваты, коллега, слишком долго спите.

Уже у калитки генерал что-то объяснял Кириллу, потом какое-то время смотрел на удаляющуюся фигуру курсанта, а перед тем как уйти домой, дружески помахал рукой проснувшимся сотрудникам Управления оперативно-технических мероприятий.

Часть вторая

Свой среди чужих

Дача Судоплатова

Проводив Кирилла, генерал пошел к дому. На крыльце, отряхнув ботинки от снега, он прошел в гостиную, а затем и в свой кабинет, где из глубины книжной полки извлек блокнот. Перелистав несколько страниц и, очевидно, найдя нужное место, он сел в кресло и погрузился в воспоминания…

Воспоминания:Октябрь 1933 года. ОГПУ. Кабинет Менжинского

Переступив порог кабинета, Судоплатов увидел председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского и начальника Иностранного отдела Абрама Ароновича Слуцкого.

– Проходите, Павел Анатольевич, – начал Слуцкий. – Не тушуйтесь, заодно и познакомимся с вами поближе. Присаживайтесь к столу.

Павел сел напротив Слуцкого, и теперь они оба смотрели на Менжинского, который перелистывал папку с личным делом Судоплатова.

– А вы, оказывается, везунчик, Судоплатов, – начал Менжинский. – Столько лет в такой круговерти находиться, в плену побывать, в нескольких захватах лично участвовать и даже ни одной царапины не получить. Это редко кому удается. Для этого нужно каким-то особым даром обладать. Я прав, Павел Анатольевич?

– Мне цыганка в возрасте десяти лет нагадала, что я, когда вырасту, буду в большом кабинете сидеть и решать судьбы человеческие. Никому до этого об этом не говорил, вам первому…

– Правильно делали, что никому про это не говорили. Будем считать, что и мне с Абрамом Ароновичем этого не говорил. Хотя теперь понимаю, что и наш выбор был не случайным. Два слова о вашем задании. Польское посольство довело до нашего сведения, что вчера во Львове террористом был убит советский дипломат, а точнее, наш сотрудник Алексей Майлов. Прокуратура возбудила уголовное дело. Во Львов едет следователь прокуратуры и наш эксперт. Вы едете туда как журналист. Пусть никто не знает, что вы владеете украинским языком. Ваша задача внимательно наблюдать за передвижениями и встречами членов вашей группы. А главное – слушать, особенно то, что будет переводиться с обоих сторон. Задача понятна?

– Так точно, товарищ Менжинский!

– Очень хорошо. А теперь пройдите с товарищем Слуцким в его кабинет, где он вас посвятит в детали вашей командировки.

Павел, а вслед за ним и Слуцкий вышли из кабинета Менжинского.

ОГПУ. Кабинет Слуцкого

В своем кабинете начальник Иностранного отдела Абрам Аронович Слуцкий достал из стола папку с документами, подготовленную для Судоплатова.

– Вы едете как журналист столичной газеты «Известия», – начал Слуцкий инструктировать своего офицера. – Вот ваши билеты в оба конца, вагоны купейные, рядом с нашими работниками. Это удостоверение сотрудника газеты, а вот несколько экземпляров самой газеты с вашими статьями, прочитаете в поезде.

– Но я же…

– Не перебивайте, пожалуйста. Главное слушайте, кто и что говорит, как это встречающей стороной переводится. Главное, попытайтесь оценить истинное положение дел во Львове и то, кто возглавляет там украинских националистов. Сейчас вы пройдете в бухгалтерию и получите суточные. – Тут Слуцкий открыл сейф, который стоял у него за спиной. – А это доллары уже от меня, чтобы вы могли позволить себе снять хороший номер в гостинице, немного приодеться и питаться в ресторане. О том, что вы сотрудник ОГПУ, ваши коллеги не знают. Кстати, я им приказал, чтобы они за вами приглядывали. Поэтому они будет только рады, если вы все время будете мешаться у них под ногами. Теперь ступайте домой, попрощайтесь с Эммой Карловной и в 20.00 вечера будьте на вокзале.

Львов. Советское консульство

Группу представителей ОГПУ и столичного журналиста полпред принимал в своем кабинете.

– Сначала убийство в Варшаве советского полпреда Войкова, теперь попытка убить уже меня. Будь этот сельский хлопчик немного поумней, то понял бы, что перед ним не консул, а его секретарь. Жаль Алешу Майлова, толковый был работник. Чуть не забыл. Обращаю ваше внимание и на тот факт, что убийца даже не собирался сбежать…

– А вот это уже действительно странно… – подал голос Судоплатов.

– Это объясняется очень просто, – вступил в разговор следователь. – Предположим, что организаторам убийства, для придания этому теракту гласности, очень нужно было, чтобы его арестовала именно польская полиция и судил польский суд, на котором украинские националисты и попытаются публично обнародовать свой протест, скорее всего, по поводу голода на Украине.

– А есть какие-то соображения, кто именно из националистов стоит за этим убийством? – снова поинтересовался Судоплатов.

– Это, коллеги, придется выяснить уже вам… Могу лишь добавить, что при задержании молодой человек заявил, что действовал в соответствии с приказом Организации украинских националистов (ОУН), а в качестве мотива поступка указал месть за репрессии, а также, как вы и предположили, голод в Советской Украине. У этих националистов, чтобы перечислить лидеров, пальцев на руках не хватит. Не исключаю возможность, что приписать себе это убийство захотят многие. Более не смею вас задерживать. Любая помощь с моей стороны вам гарантирована.

Вскоре следователь прокуратуры и эксперт начали восстанавливать события этой трагедии. Эксперт осматривал приемную, а следователь прокуратуры беседовал с курьером, который и встретил террориста.

– Лемик появился в консульстве около полудня, – начал Гавриил Мандзий. – Он расписался в книге регистрации посетителей под именем Дыбенко и потребовал встречи с консулом для обсуждения своего возможного переезда на постоянное место жительства в УССР. Сказать, чтобы он сразу вызывал подозрения, я не могу, но меня все же насторожила некая его суетность. И потом он словно бы задумался, когда нужно было указать свою фамилию. Я подумал, что волнуется, ведь человек пришел обсудить вопрос о перемене своего постоянного места жительства. После чего провел его в приемную, а сам ушел. Выстрелы услышал уже курьер Иван Джугай и попытался блокировать входную дверь, чтобы помешать нападавшему выйти и устроить пальбу внутри консульства. Иван получил тогда ранения в левое плечо и в правую ладонь. Выстрелы, естественно, услышали, в консульстве началась паника. Что мне оставалось делать? Я заблокировал входную дверь, а сам выпрыгнул в окно и начал звать на помощь полицию.

– А мы можем поговорить с этим курьером?

Еврейское кладбище во Львове

К столичному журналисту, который внимательно разглядывал надписи на надгробиях, вскоре подошел молодой человек примерно одного с ним возраста.

– Вы кого-то ищете? – спросил он.

– По надгробиям смотрю, как ваше кладбище пополнялось с каждым очередным погромом.

– Это грустные страницы нашей истории. Разрешите представиться – сотрудник еврейской газеты «Хвиле» Иосиф Майен. Вы кого-то потеряли?

– Моя жена пострадала во время погрома в Харькове.

– Так товарищ с Украины?

– Родился в Мелитополе. Сейчас работаю в Москве. Разрешите представиться, сотрудник газеты «Известия» Полин Евгений Витальевич.

– Приехали во Львов, я так понимаю, по случаю судебного процесса над нашим дурачком Лемиком?

– Грустно, когда те, кто называют себя националистами, воюют чужими руками. Причем используют людей, часто даже не понимающих, во что их втянули…

– Я в курсе… Ему за тридцать монет купили ботинки, чтобы было в чем прийти в ваше консульство. Отзвук этого теракта более ударил по Польше, а нам сейчас совсем нет необходимости бодаться с Советами.

– Если не для публикации, то кто, собственно, стоит за этим терактом?

– Я думал, что ваше всесильное НКВД уже давно все знает. Тем более что об этом знает весь Львов, так как украинские националисты уже вторую неделю на радостях пьют. Мы могли бы зайти в одно такое кафе, оно рядом. И вы сами бы все увидели и услышали… Тем более что меня там знают, я опубликовал цикл статей о феномене львовских кафе, писал и про это кафе.

– Так в чем же заключается феномен львовских кафе? – задал свой вопрос Судоплатов, когда они направились к выходу с кладбища.

– Это своего рода духовные островки, которые являются собственностью его постоянных посетителей. Их интерьер, меню, привычки хозяина и официантов – все это соответствует характеру его завсегдатаев. Именно они играют роли парламентариев, а хозяин лишь подчиненный им премьер-министр.

– Любопытное распределение ролей. Я так понимаю, что, войдя в любое кафе, уже можно понять, чем оно дышит, чем живет, что в нем обсуждается, чем там могут накормить.

– Все верно, а вот и то кафе, что вас может заинтересовать. Говорить внутри мы можем спокойно, так как у вас хорошее украинское произношение.

Кафе на окраине Львова

Был полдень и в кафе было занято лишь несколько столиков. Судоплатов сразу заметил, что в одном углу два столика были сдвинуты, за ними трапезничали два человека. Перед ними стояли еще двое, и явно при оружии. И они о чем-то громко говорили.

Иосиф усадил гостя в противоположной части небольшого зала, затем пошел к барной стойке, чтобы поприветствовать хозяина и заодно сделать заказ.

В это время один из гостей, тот, к которому обращались стоявшие, швырнул в ближайшего охранника снятым с ноги сапогом.

– Прости, батька, прости, просрали сегодня москалей, – заголосили сразу оба, падая на колени.

– Уйдите с глаз моих, простого дела уже поручить никому не могу.

И подручные, сначала вернув батьке сапог, пулей выскочили из зала.

В это время с двумя полными бокалами пива к столу, где сидел Судоплатов, подсел и Майен.

– Ваших следователей, как я понял, потеряли… – сказал он улыбаясь. – Сетуют, что к зданию дипмиссии выставлена полицейская охрана. Я вам скажу больше, вышло распоряжение власти о временном запрете проводить во Львове митинги и собрания. Даже священникам предписывается в проповедях временно не касаться политических вопросов.

– Выходит, что Советы для Польши сейчас меньшее зло?

– Просто вы, русские, более предсказуемые, чем, например, немцы. И у вас все на лице написано… Когда вы врете, то краснеете. Совестливые очень, – ответил Иосиф, улыбаясь.

– Есть такое. А кто, кстати, этот батька, что позволяет себе в общественном месте разбрасываться сапогами?

– Степан Шухевич с братом Романом, который будет адвокатом этого гимназиста. Я так понимаю, что вы будете присутствовать на суде?

В это время Судоплатов впервые в своей жизни попробовал пиво. И, отхлебнув большой глоток, чуть не поперхнулся.

– Понимаю, вопрос глупый…

Здание Львовского Окружного суда

Суд над Лемиком – убийцей секретаря советского консула во Львове, продолжался недолго из-за признания подсудимого. Он был приговорен к высшей мере наказания, но, ввиду его молодости, позже приговор был заменен на пожизненное заключение.

И вот журналисты с фотокамерами и киноаппаратами суетятся у крыльца здания, в котором проходило судебное совещание. Можно было увидеть выходящего из здания консула, которого в этот день охраняла польская полиция. Именно к нему в первую очередь и бросились журналисты.

На крыльцо вышли и следователи из Москвы, а вслед за ними и Судоплатов с Иосифом.

У крыльца стояла и небольшая толпа продолжавших скандировать лозунги националистического характера. Правда, в этот день польская полиция не давала им возможности проявлять излишнюю активность.

– Ты сейчас куда? – поинтересовался Иосиф у столичного коллеги.

– Нас пригласил консул, а затем на вокзал. Наш поезд отходит в 16.00.

– Если ты не против, я приду тебя проводить…

– Не против, меня еще никто и никогда в жизни не провожал. Ты будешь первым…

И оба улыбнулись.

Советское консульство

В зале приемов был установлен уже закрытый и украшенный гроб с телом убитого Алексея Майлова. В соседнем кабинете накрыт поминальный стол. Там же находились все работники консульства и трое приезжих из Москвы.

– Товарищи, сегодня мы одержали пусть и не большую, но победу! – начал консул, держа в руках наполненную рюмку. – Не сложно было заметить, как польский суд разумно пресекал любую попытку перевести уголовное дело в разряд политического и не давал националистам возможности возбуждать население Львова против Советского Союза. Но, прежде чем мы поднимем бокалы за эту победу, я предлагаю помянуть нашего погибшего товарища Алексея Майлова, чье тело мы сегодня проводим в Москву.

Все молча выпили.

Львов. Железнодорожный вокзал

В присутствии московских следователей гроб с телом Майлова погрузили в специальный вагон. Когда вагон закрыли, чекисты поднялись в соседний, где у них были забронированы места в отдельном купе.

– Ты видел нашего журналиста? – спросил эксперт следователя прокуратуры, когда они шли по вагону в сторону своего купе.

– Что он тебя так интересует?

– Он весь день с каким-то молодым евреем общается, – пояснил эксперт.

– Может, у них любовь, – произнес следователь, уже улыбаясь.

– Да идите вы, я в своем рапорте об этом обязательно сообщу, – пробурчал чекист и, прежде чем войти в свое купе, огляделся по сторонам.

Когда дверь купе за ними закрылась, то с противоположной стороны в вагон вошли Павел и Иосиф.

– Пора, наверное, прощаться, – сказал Судоплатов, открывая свое купе, расположенное по соседству с купе, в котором находились следователи.

– Я договорился с проводником, и если ты не будешь против, проеду с тобой до следующей станции… – сказал Иосиф и достал из своего портфеля бутылочку коньяка.

– Приятно, конечно, но предупреждать надо, я бы приготовился к торжественным проводам, – сказал чекист, потом открыл свой портфель и достал те самые газеты «Известия», которые ему передал перед отъездом Слуцкий. – Тогда я до вагона-ресторана и обратно, а ты пока почитай мои вирши… – И, улыбнувшись, Судоплатов вышел из купе.

Поезд тронулся. Иосиф раскрыл газету и стал внимательно просматривать заголовки. Вот он увидел статью своего нового знакомого и начал ее читать. Через некоторое время раздался стук в дверь.

– Открыто… или у тебя руки заняты?

Иосиф, продолжая держать в руках газету, встал и открыл дверь купе.

Сначала он увидел незнакомого мужчину, а затем услышал и сам выстрел.

Когда с пакетом, полным снеди, Судоплатов вошел в свой вагон, навстречу ему бежал взволнованный проводник.

– Что-то случилось? – спросил его чекист.

– Там ваши соседи и ваш, я так понимаю, товарищ… Убиты. Я к начальнику поезда.

Павел открыл дверь своего купе. Молодой журналист лежал на полу, а его рубашка уже была пропитан кровью.

– Иосиф, прости. Ты ведь мою пулю схлопотал…

В соседнем купе Судоплатов обнаружил убитыми своих коллег. У одного в руках был револьвер, и Павел посчитал возможным взять его оружие. И если принять во внимание, что ему навстречу никто не попался, то убийца или убийцы могли уйти только в сторону багажного вагона.

Войдя в тамбур, Павел увидел, что дверь в служебный вагон открыта. Он взвел курок револьвера и осторожно сделал первый шаг. Первое, что он увидел, была распахнутая дверь грузового вагона и двоих бандитов, тащивших к дверному проему гроб с телом погибшего дипломата. От распахнутой двери их отделяло не более трех метров.

Когда Павел первый раз в жизни прицелился в живого человека, то вспомнил лицо жизнерадостного Иосифа и лишь после этого плавно, как его учили, нажал курок.

Первым выстрелом он поразил того, кто был к нему спиной. Убитый не то чтобы выронил гроб, он всей массой своего тела просто рухнул на его крышку, после чего усиленная тяжесть гроба сделала свое дело, сбив с ног второго бандита, который, не устояв на ногах, вывалился в открытый проем вагона.

А Павел продолжал стрелять, пока не кончились патроны…

Москва. Квартира Менжинского

Вячеслав Рудольфович, полулежа на своем диване, тонким лезвием ножа затачивал простой карандаш. Делал это предельно осторожно, чтобы не повредить грифель и не насорить на диване. Затем он аккуратно собрал весь мусор на бумажку, а уже саму бумажку опустил в ведро для мусора, что стояло рядом с диваном. И лишь после этого поднял глаза на Судоплатова.

– Это надо же… Снова один из всей группы в живых остался. Тут уже не знаешь, что и думать. Или арестовать вас, как окопавшегося врага, или к награде представить? – произнес Менжинский, глядя в упор на Судоплатова. – Да, задали вы нам задачку. Теперь попробуйте сформулировать общие соображения по результатам командировки.

– Очевидно то, – начал Судоплатов, стараясь говорить спокойно, – что лояльная реакция польских властей на протест, высказанный советской стороной, а также открытый характер судебного процесса по делу об убийстве Майкова вызваны скорее всего желанием польской стороны вызвать удовлетворение Москвы, а это дает нам возможность предполагать, что на сегодняшний день у поляков нет иного выбора, кроме как продолжить сближение с СССР…

– Дорогой Павел Анатольевич, – начал в ответ Менжинский. – Мы с вами работаем не в Комиссариате иностранных дел, а в ОГПУ. Нам нужно ваше суждение о возможности скорейшей нейтрализации верхушки украинских националистов, осевших в Польше и устроивших эту наглую провокацию, в результате которой погибли наши люди.

– Есть какие-либо мысли по этому поводу? – вступает в беседу стоящий рядом Слуцкий.

– Вы не против, если будет несколько пространно? – ответил вопросом на вопрос Павел.

– Пусть будет пространно, мы люди терпеливые. Слуцкий, присаживайся, что стоишь. Итак, слушаем вас внимательно, – произнес Менжинский и даже откинулся на спинку своего дивана.

– К нашему соседу в Мелитополе повадились крысы, – начал Павел.

Менжинский и Слуцкий недоуменно переглянулись, а Судоплатов продолжал:

– И тогда он поставил во дворе большую металлическую бочку, а на дне и по центру установил кирпич, затем залил дно бочки водой, оставив лишь сухой торцевую площадку кирпича. Далее еще проще. Сверху отверстие бочки он накрывал куском плотной бумаги с крестообразным разрезом в центре, куда клал кусок сала, а к самой бочке приставлял пологую доску… Дальше продолжать?

– Не тяните, Судоплатов. – Слуцкий уже начал ерзать на кресле. – Начали, так говорите…

– В общем, после того как первая крыса проваливается в бочку, то ей на помощь спешат остальные. Таков закон их взаимного сохранения. Вскоре крысам уже не хватает места на сухом пятачке, и тогда они начинают биться за собственные жизни. Когда остается две-три твари, то голод приводит к тому, что они начинают убивать друг друга уже ради еды… Та, что останется последней, становится крысой-людоедом.