скачать книгу бесплатно
Строчки словно многорельсовый путь,
а куда он нас ведёт – позабудь,
лучше вовсе здесь не думать о том,
да и слёзы отложить на потом…
«Вот женщина за лёгкой занавеской…»
Вот женщина за лёгкой занавеской
На снег глядит и думает о том,
что нет пока такой причины веской,
чтобы навсегда покинуть этот дом.
Покинуть дом резонно, но отчасти,
Поэтому в глазах её тоска.
Бывает, нелюбовь нам заменяет счастье —
Картина есть, но нет последнего мазка.
А снег летит и голые берёзы
Как будто пухом укрывает на ночлег,
Она глядит, и призрачные грёзы
Плывут пред нею, превращаясь в снег.
«Губами солёными грешными…»
Губами солёными грешными
ласкала, целуя меня.
Я помню, как яблоком в трещинках
дышала та ночь сентября.
Однажды такою же полночью
искусан бессонницей в кровь,
припомню, какой я был сволочью
и первую в жизни любовь.
И море с закатами грязными,
которые шторм не отмыл…
Какими мы были с ней разными —
наверно, за то и любил.
Осталась в душе эта трещина,
хоть всё это было давно…
Любила ль меня эта женщина? —
теперь мне и ей всё равно.
«Дарите женщине мечты…»
Дарите женщине мечты,
дарите искренно и чисто,
ведь даже звёзды на монистах
не стоят женской красоты.
Любовь дарите слабым сим,
она их делает сильнее.
Дарите парки и аллеи,
дарите звёзды в небе им.
Дарите женщинам цветы,
и в дождь, и в ясную погоду.
Всегда, в любое время года,
дарите женщинам цветы.
Дарите чаще радость встреч,
и с нею радости общенья,
и немоту от восхищенья,
не стоит, право, их беречь.
Не стройте на дарах расчёт.
Он и бессмысленен, и зыбок.
Они надарят вам улыбок
и сердце, если повезёт.
«И я когда то проходил…»
И я когда то проходил
по этим улицам невзрачным.
Порою в настроенье мрачном,
порою над землёй парил.
Валились звёзды стылые с небес,
и остро пахло рыбою и влагой,
и пыл желанья разжигал в нас бес,
Опаивая нас любовной брагой.
Мне снились пароходные гудки
И девочек волнующие формы,
Огромный, словно жизнь, простор реки,
И 200 граммов хлеба детской нормы.
Я корку хлеба и теперь ценю —
А вкус её в мои проникнул гены…
За нелюбовь плачу свою пеню,
За детский стыд и первые измены.
Где женщины, что обожали нас?
Где нежных рук и губ прикосновенья? —
Как я был глуп, когда хотел быть груб…
Но поздние без толку сожаленья.
Пришла пора заснуть, и белый пароход,
винтами вспенив памяти остатки,
мне прогудит и уплывёт вперёд,
качнув волной былой любви заплатки.
«Когда смотрю в альбомах фотографии…»
Н. К.
Когда смотрю в альбомах фотографии,
то вижу в благородной желтизне
истории следы и географии,
героев, прикасавшихся ко мне.
Как изменялись формы их от времени:
дагерротип, велюр или картон.
И чаще бьётся жилка возле темени,
и струны времени меняют тон.
И что-то объясненья не нашедшее,
на миг не измеряемый ничем,
меня перемещает в то, прошедшее,
на миг, а мне б хотелось насовсем.
«Ты до сих пор не отдала долги…»
Ты до сих пор не отдала долги
Беспечной юности её смешным порывам.
И не тверди мне о годах, не лги —
ты поле минное – всегда готова к взрывам.
Ты ситцевый платок из васильков и ржи,
Который расстелил на поле ветер.
В душе твоей витают миражи,
и нежный взор по-детски мил и светел.
Порой, когда слеза туманит глаз,
рисую я сквозь дымку голубую
иную жизнь, совсем иной рассказ,
но в нём не точку ставлю я, а запятую.
Пусть день встаёт. Плести из судеб нить,
ещё заботливая Парка не устала,
не вырос виноград, чей сок дано испить
тебе, чтоб, захмелев, ещё моложе стала.
«Зачем мы пьём хмельной напиток знания…»
Зачем мы пьём хмельной напиток знания
и оторвать от звёзд не можем взгляд.
Любимая, как тщетны все старания
Хотя бы миг один вернуть назад.
В непознанной пустыне бесконечности
Не прорастают истин колоски…
Любимая, как краток путь по вечности
от первых слёз до гробовой доски.
А мы готовим по весне салазки —
сей парадокс немногим по плечу.
Любимая, рассказывай мне сказки,
Я лжи правдивой слышать не хочу.
Мой мир, моя скорлупка тонкая,
Вместилище восторгов и тоски,
в тебе и соловья есть песня звонкая,
безденежье и рваные носки.
А со двора в окошко ломятся сирени,
май хором птичьим дирижирует в саду,
любимая, мы куклы на арене,
но на арене всё же лучше, чем в Аду.
«И я когда-то верил в прочность уз…»
И я когда-то верил в прочность уз.
Считал любовь подарком свыше,
и если в покер выпадал мне туз,
то ставки поднимал всё выше.
Теперь всё чаще мысль о нелюбви,
о зове одиночества утрами…
Любовь! – тебя ведь сколько ни зови —
ты лишь зола над бывшими кострами.
Тщета попыток наводить мосты,
забытое искусство общежитий.
Пропавшее богатство простоты,
следы невоплощённости наитий…
Вот жёлтый глаз на лбу у фонаря,
ждёт хитроумной мести Одиссея…
Стекает с крыши вниз полузаря,
и сеет мелкий дождик, ничего не сея.
И вот, себя воспоминаньем грея,
жму клавиши и жгу потом листы.
При взгляде в зеркало я Дориана Грея
с усмешкой узнаю знакомые черты.
23.08.2019— 21.09.2019
«Он глаз открыл – увидел потолок…»
