Сильное чувство

Чуланов. Рита, вот он. Что я претерпел! Видите, мадам Попова маникюром по щеке. Это когда я его уже тащил по лестнице. Ну, ничего, я ей тоже ногой… Рита, познакомьтесь, пожалуйста, мистер Пип.

Р и т а. Гав-дью-ду, мистер… (Запинается.)

Чуланов. Не беспокойтесь, не беспокойтесь. Он прекрасно говорит по-русски. Говорите, мистер Пип.

Пип. Здравствуйте, барышня.

Из передней, тяжело дыша, возвращаются мужчины.

Эти люди перетаскивали рояль?

Рита. Разрешите вам представить – мистер Пип, европеец.

Знакомство.

Чуланов (сияет). Ну как? Настоящий? А? «Су ле туа де Пари», та-ра-рам-там-там-там…

Рита (благодарно). Настоящий. Та-ра-рам-там-там-там…

Чуланов. Вот, вот, та-ра-рам. А как будет со мной? Я же вас люблю.

Рита. Потом, потом.

Все грубо рассматривают иностранца, который вертится и застенчиво улыбается.

Бернардов (щупает костюм гостя). Настоящая полушерсть!

Девушка. Скажите, какая погода сейчас за границей?

Сегедилья Марковна. Познакомьтесь с доктором.

Доктор, пошатываясь, кланяется и производит звук, изображающий впрыскивание.

Рита. Граждане, товарищи… (Легонько отстраняет гостей.)

Бернардов. Скажите, мистер Пип, вы не продадите мне свой костюм?

Рита берет Пипа под руку и отводит его в сторону. За ними идут все гости во главе с Чулановым. Лев Николаевич и Антон Павлович дремлют за столом.

Рита. Ю спик инглиш?

Чуланов. О чем вы его спрашиваете? Слава богу, не тульский мужик. Конечно, говорит по-английски. И по-русски говорит.

Бернардов. А галстук вы не продадите? Если б вы мне продали костюм, то этот галстук как раз к нему подошел бы.

Рита (пытается увести иностранца). Мне так давно хотелось поговорить с человеком европейской культуры.

Ната (берет Пипа под другую руку. Кокетливо). Отчего вы такой грустный?

Бернардов (перебивает). Если б вы мне продали ваши ботинки, они бы чудно подошли к этому костюму и галстуку. Продайте!

Чуланов. Не напирайте на человека все сразу. Он даже ответить не успевает. Что вам нужно, Сегедилья Марковна? Румбу? Уже не танцуют. Это он мне еще в такси сказал. Дальше?

Мархоцкий. Скажите, как у вас там, на Западе, пенитенциарная система?

Чуланов. Это неинтересно. Дальше!

Голоса. Спросите его… А пусть он скажет… Как насчет…

Общий шум.

Чуланов. Подождите! Подождите! Зачем он приехал? Сейчас спрошу. Ваши новые друзья, мистер Пип, хотят узнать, что вы собираетесь у нас делать?

Пип. Я приехал сюда искать работу, джентльмены.

Рита. Что? Что он сказал, Чуланов?

Пип. Я не имею на жизнь, джентльмены… (Улыбается.) Но я вижу, что я имею много хороших друзей…

Бернардов (отходит к столу). Явно отрицательный тип.

Чуланов поспешно отходит к столу. За ним гонится Рита.

Рита. Я вам этого никогда не прощу!

Чуланов. Что я могу сделать, Риточка? Дитя кризиса. Ну, кризис, понимаете – мировой кризис. Я не виноват. Еще Маркс говорил, что так будет. Марксу вы, наконец, верите?

Рита (подавленная аргументами). Все равно вы свинья.

Гости беспеременно покидают Пипа и садятся за стол. Пип остается один в стороне.

Мархоцкий (наливает). Что за чепуха! Давайте лучше выпьем за пенитенциарную…

Стасик. Папа!

Мархоцкий. Молчи, щенок!

Доктор (пьет). Темное это дело – буридан. Абсолютно темное. Никто не вылечивается. Наоборот, умирают!

Сегедилья Марковна. Доктор, что вы?

Доктор (передразнивает). Что я! Что я! Бросьте вы эти цуцели-муцели… Маг и волшебник… Шарлатан я. Шар-ла-тан! Не нравится? А мне, вы думаете, нравится?

Пип подходит к столу, хочет сесть, но все места заняты. Он даже пытается раздвинуть чьи-то плечи, но это ему не удается.

Пип (улыбаясь). Тут, кажется, свадьба? (Молчание. Гости пируют.) Там кто-то стучит. (Молчание.) Там очень сильно стучат. Нужно открыть.

Бернардов. Слушайте, Пип, не путайтесь вы, пожалуйста, под ногами!

Пип ошеломленно улыбается и отходит в сторону.

Мархоцкий (держит речь). В конце концов, Стасик, это хорошо, что ты женился. Через месяц я выйду из тюрьмы…

Стасик. Папа! Это, наконец, черт знает что…

Мархоцкий. Не мешай! Будем жить все вместе… Я буду нянчить внучат…

Ната. Что он говорит? Какая тюрьма? Кого нянчить? Он будет жить вместе с нами? В одной комнате?

Стасик. Успокойся, Ната. Это… это недоразумение! Папа, я прошу вас немедленно отсюда уйти.

Мархоцкий. Что? С кем ты говоришь, болван?

Стасик (вне себя). Папа, вон отсюда!

Мархоцкий (встает, шатается). Скорей, скорей! Вон из этого ада! Назад, в тюрьму! (Бежит к выходу, за ним молча устремляется мистер Пип.)

Ната. Ты от меня все это скрыл!..

Стасик. Какие мелочи, Наточка…

Ната. Ты даже не представляешь себе, какой ты негодяй!..

Стасик. Почему я не представляю? Что, у меня нет воображения?

Ната (решительно). Зовите Лифшица!

Чуланов выбегает. Открывается дверь, наступает триумф Лифшица.

Он идет, маленький, хилый, с бледным одухотворенным лицом. Гости выстроились шпалерами.

Лев Николаевич (просыпается, кричит). Горько!

Лифшиц и Ната целуются. Чуланов воровато целует Риту. Общий шум.

Антон Павлович (просыпаясь). Горько! За великое чувство любви! Ура!

Мама. Вот говорили – водки не хватит, а все перепились!..

Занавес