скачать книгу бесплатно
К Джемме я пошла одна – за все три года кузина так и не выразила желания познакомиться с Леони, и мне совсем не хотелось, чтобы сейчас она сказала тете что-то обидное. Лео, утомившись от утренних переживаний, заснула, и я, набросив на плечи плащ изнаночной стороной кверху, тихонько выскользнула из комнаты.
Особняк герцога де Ламара стоял на площади Согласия в окружении аккуратно подстриженных тисов и благоухающих розовых кустов. Уже смеркалось, и я, почти совсем скрыв лицо в капюшоне, не боялась быть узнанной.
Я попросила привратника передать ее светлости записку, и он, пусть и без особой охоты, отправился исполнять поручение. Он не предложил мне войти, оставив дожидаться ответа на крыльце, но я была этому даже рада.
Джемма выпорхнула на улицу на удивление быстро. Она взглянула на меня с испугом и потащила меня к аллее, по которой мы часто прогуливались в прежние времена.
– Сандра, ты с ума сошла! – воскликнула она, когда мы оказались достаточно далеко от привратницкой, и уже можно было не опасаться, что нас услышат. – Как ты могла сюда прийти? Разве ты не понимаешь, насколько это опасно – и для меня, и для тебя самой?
Я ожидала от нее этих слов – кузина никогда не отличалась особой храбростью. Но я не собиралась обременять ее своим присутствием надолго. Мне нужна была лишь информация и хотя бы немного денег.
– Скажи мне, что говорят во дворце? – я схватила ее за руку, заглянула в глаза. – Ты же была там, правда? Где Бланш? С ней всё в порядке?
– Не кричи так! – она перешла совсем на шепот. – Да, с Бланш всё в порядке, она по-прежнему во дворце. Не думаешь же ты, что его величество позволит кому-то обидеть ее только потому, что она – твоя сестра?
– Ты видела ее лично? Она намерена вернуться в Сурель? – я забрасывала кузину вопросами, потому что боялась, что нас могут прервать.
Джемма высвободила руку и поежилась от вечерней прохлады.
– Да, я разговаривала с ней. Но она пока не определилась, что будет делать дальше. Теперь, когда она перестала быть сестрой королевы, у нее уже нет права находиться во дворце, но она отложила отъезда до прибытия его величества. Ее пока никто ни в чём не обвиняет, но если ты попытаешься встретиться с ней, то сильно ей навредишь.
– А меня? – выдохнула я. – В чём обвиняют меня?
Кузина покачала головой.
– Я не знаю, Сандра. Правда, не знаю. При дворе ходят страшные слухи, но никто доподлинно ничего не знает. К тому же, со мной самой сейчас почти никто не разговаривает – боюсь, родство с тобой сослужит мне дурную службу.
Я пропустила это мимо ушей, хотя могла бы напомнить ей, что именно эта родственная связь позволила ей когда-то стать герцогиней де Ламар.
– Кажется, тебя подозревают в том, что ты пыталась отравить магический источник. Будто бы ты приходила к источнику со склянкой страшного зелья, и только появление стражи помешало тебе осуществить задуманное.
Это было ужасное обвинение. За осквернение источника согласно законам Линарии могла грозить смертная казнь.
– Какая чушь! – возмутилась я. – Зачем бы мне это делать?
Джемма, которая всегда была болтушкой, на сей раз говорила неохотно:
– Говорят, что ты узнала, что его величество, отчаявшись получить от тебя сына, намерен с тобой развестись, и вступила в сговор с сигезийцами. Они пообещали тебе, что ты станешь женой их принца, если поможешь ему взойти на линарийский престол.
Да, я вела переписку с одной из дочерей короля Сигезии, с которой познакомилась во время их прошлогоднего визита в Лиму, но это были обычные письма, направленные на поддержание добрососедских отношений. Но, кажется, сейчас это играло против меня.
– Но ты же этому не веришь, Джемма? – я едва сдержала рыдания.
Кузина ответила не сразу:
– Нет, Сандра, не верю. Но моего мнения никто не спрашивает. И если люди из тайного сыска найдут доказательства твоей вины, то они сделают всё, чтобы разыскать тебя и предать суду. Поэтому лучшее, что ты можешь сделать, это уехать отсюда как можно дальше. И я удивлена, что ты до сих пор не сделала этого.
– Да, – согласилась я, – я собираюсь уехать в Сурель в самое ближайшее время.
– В Сурель? – переспросила она. – Да ты еще более ненормальная, чем я думала! Разве ты не понимаешь, что, вернувшись домой, ты поставишь в опасность жизнь своего отца? Его тоже могут счесть участником заговора. Разве ты этого хочешь?
Теперь я понимала и сама, насколько невозможным было мое возвращение в Сурель. Если королевские сыщики приедут в наш замок и станут требовать моей выдачи, отец, отказавшись выполнить их требования, и сам окажется вне закона. Как я могла не подумать об этом раньше?
Вместе с этим осознанием в мое сердце хлынуло такое мрачное, всепоглощающее отчаяние, что мне стало трудно дышать. До этого я могла хотя бы надеяться, что обрету приют у себя дома, в окружении близких людей, где всё знакомо и дорого мне. Но сейчас эти мечты были разбиты.
– Да, ты права, – после долгого молчания признала я. – Мне следует укрыться в другом месте. Но, Джемма, у меня совсем нет денег. Мне очень неловко просить их у тебя, но…
Договорить мне кузина не позволила:
– Сандра, мне очень жаль, но ты же знаешь – у меня нет своих денег. Каждое новое платье мне приходится выпрашивать у мужа с большим трудом. А если я стану просить у него что-то сейчас, то он сразу же обо всём догадается. Нет, прости, но я не могу так рисковать. Я и без того боюсь, что в свете этих событий Ламар может решить расторгнуть наш брак. Ах, а ты еще вздумала явиться сюда, как ни в чем не бывало! – кузина так волновалась, что уронила перчатку, которую до этого нервно мяла в руках, и не заметила этого. – Прошу тебя – уходи! Если Ламар узнает, что я встречалась с тобой, он оставит меня, а я этого не переживу. Да-да, так и знай – я брошусь с ближайшего же моста, и это будет на твоей совести.
Я отступила на шаг. Она была близка к истерике.
– Не беспокойся, я больше не потревожу тебя. Только прошу тебя – позаботься о Бланш и папеньке. Скажи им, – я сглотнула подступивший к горлу комок, – скажи им, что я ни в чём не виновата. Пообещай, что позаботишься о них!
– Да-да, обещаю! – часто закивала Джемма. – А теперь ступай, пока нас никто не увидел!
Она всё-таки решилась обнять меня, но сразу после этого побежала к дому. А я отчетливо поняла, что рассчитывать мне больше не на кого.
Кортеж Его Величества
Денег у Лео оказалось еще меньше, чем у меня. Она выскочила из дома в рабочей одежде и, думаю, именно то, что у меня появилась гостья, не внушившая месье Касселю доверия, и привело к тому, что поздним вечером он появился в нашей комнате вместе со своей племянницей Ванесс.
– Простите, сударыня, – обратился он ко мне прямо с порога, – что возвращаюсь к вопросу, что уже был решен между нами. Но завтра на Ратушной площади открывается большая ярмарка, в Лиму приедет много народа, и цены на номера вырастут во всех гостиницах города. Я совсем забыл сообщить вам об этом, но поскольку это – моя вина, я не стану брать с вас больше, чем прежде, но в обмен на это хотел бы получить оплату вперед.
Я вполне могла его понять – я прибыла в его гостиницу без вещей, а теперь так же, с пустыми руками, тут появилась и моя тетушка. Он не был с нами знаком и не обязан был нам доверять. И я расплатилась бы с ним по первому требованию, если бы у меня было чем.
– Давайте отложим этот разговор до завтра, сударь! – попросила я. – И вы вовсе не обязаны предоставлять мне скидку, я заплачу вам столько же, сколько и другие постояльцы, но немного позже.
Любезная улыбка сбежала с его губ. Он был радушным хозяином, но прежде всего – деловым человеком, и я не могла его за это осудить.
– Значит ли это, сударыня, что вам нечем мне заплатить? Но если у вас пока нет денег, я могу взять что-нибудь в залог. Или я могу помочь продать вам что-то. Вот хотя бы этот добротный плащ, – он кивнул в сторону висевшей на спинке стула накидки. Той самой, на которой был королевский вензель. – Поверьте, у меня нет намерения вас обмануть, я дам вам хорошую цену.
Я почувствовала дрожь в коленях и опустилась на кровать. Он заметил вензель и правильно его истолковал! Теперь он смотрел на меня уже с изумлением, словно не верил своим глазам.
И как я могла быть такой беспечной? Почему я не вывернула плащ наизнанку? Почему не прикрыла чем-нибудь этот вензель?
Сложить дважды два месье Кассель, несомненно, смог.
– Нет, сударыня, вам не о чем беспокоиться. Мне совершенно не нужно знать, кто вы такая. И я умею хранить чужие тайны. Доверьтесь мне, и вы не пожалеете. Если вы попытаетесь продать этот плащ сами, то привлечете к себе ненужное внимание. Я же буду действовать в ваших интересах и возьму себе совсем небольшой процент.
Конечно, он заплатит мне за плащ гораздо меньше, чем стоят те бриллианты, что сияют на нём. Но если я не соглашусь на эту сделку, где гарантия, что он станет молчать? Или что не выгонит нас на улицу, на ночь глядя? К тому же, мне действительно нужны были деньги, чтобы уехать из Лимы. Так почему бы не воспользоваться посредничеством месье Касселя?
– Хорошо, сударь, – после некоторых раздумий сказала я. – Буду признательна вам за помощь и за молчание.
– Вы можете быть в нас уверены, сударыня! – поклонился он. – Не так ли, Ванесс?
– Разумеется, сударыня, – заверила и его племянница. Всё это время девушка стояла, молча, и только пожирала меня взглядом. И вдруг спросила с трепетом в голосе: – А могу я примерить его?
Я улыбнулась – почему бы и нет? А Лео даже помогла ей накинуть плащ на плечи.
Девушка была молода и красива, примерно одного роста со мной, и ее длинные темные волосы пышной волной рассыпались по бархату плаща. А бархат был отменного качества – его в подарок королю привезли из самого Каристана. Такую ткань не купишь на лимской ярмарке.
Ванесс с заметным сожалением погладила мягкий ворс. Конечно, ей хотелось бы оставить этот плащ себе, но для них с дядей это было слишком дорогое удовольствие.
Они удалились, забрав плащ и пожелав нам спокойной ночи. Лео закрыла за ними дверь и проворчала:
– Надо быть осторожней, девочка! Как ты собираешься завтра показаться на улице? Будь у тебя плащ, ты могла бы накинуть на голову капюшон. Слишком многие из тех, кто будут находиться в кортеже твоего бывшего мужа, знают тебя в лицо.
В этом она была права, и первое, что мы сделали на следующий день, это отправились на ярмарку и купили простенькую шляпку с вуалью. Она совершенно не подходила к моему платью, но мне было на это наплевать. Мне требовались еще и шпильки, чтобы убрать под шляпку волосы, но на них у нас не хватило денег.
– Попросим их у Ванесс, – решительно сказала тетушка. – Уверена, ее дядюшка знатно на нас наживется, так что у него достанет денег, чтобы купить ей новые шпильки.
Но когда мы вернулись в гостиницу, Ванесс там уже не застали. Паренек, что был у месье Касселя на побегушках, сообщил, что она отправилась на Набережную, чтобы поглядеть на кортеж его величества.
– Вся такая нарядная, в новом плаще! – он сказал это с восхищением.
– В новом плаще? – изумилась я.
Месье Кассель был практичным человеком, и было странно, что он позволил племяннице надеть дорогой плащ, отправляясь туда, где было много народа, и где этот плащ могли испачкать или даже порвать.
– Ты уверен? – переспросила и Лео.
– А то! – ухмыльнулся парнишка. – Она еще сказала, что не намерена упускать такой шанс поговорить с самим королем. Я засмеялся – так ее и подпустят к карете его величества! – а она обиделась и заявила, что я – дурак и ничего не понимаю.
Мы с Лео переглянулись. Ванесс собиралась подойти к карете Этьена, пользуясь тем, что на ней будет плащ с королевским вензелем! Но для чего? Не из праздного же любопытства?
– Может быть, она думает, что ей хорошо заплатят, если она скажет, где тебя искать? – предположила тетя. – Ты же слышала, что говорили на ярмарке? Что бывшая королева сбежала из дворца, и теперь ее разыскивает стража. Наверняка, эта девица решила продать информацию о тебе за большие деньги.
Мы уже почти бежали в сторону Набережной. Я не знала, что мы станем делать, если нагоним Ванесс. Какие слова найдем, чтобы отговорить ее от того шага, на который она решилась. Нам нечего было ей предложить. Разве что пообещать, что деньги ей пришлет мой отец из Суреля. Но поверит ли она моему слову?
Но говорить ничего не пришлось. К тому времени, как мы добрались до Набережной, кортеж его величества уже выехал на нее, и разыскать в гудящей, волнующейся толпе девушку, даже зная, как она одета, было решительно невозможно. Да и теперь мне было уже не до Ванесс.
Мое внимание было приковано к карете Этьена. Впрочем, самого Этьена мне увидеть так и не удалось – его величество ни разу не выглянул из окошка, и народ разочарованно вздыхал и охал.
Стража была повсюду – впереди кареты, сзади, по бокам. И уже за несколькими рядами офицеров, среди которых я разглядела и шевалье де Ламажа, тоже верхом ехали дворяне из королевской свиты. А дальше тянулась бесконечная вереница из карет приближенных ко двору вельмож.
– Ну, что, посмотрела? – усмехнулась Леони. – Надеюсь, эта дурочка Ванесс тоже поняла, что ей не удастся поговорить с королем?
Но не успела она это сказать, как стало ясно, что она ошиблась – девушка в знакомом нам плаще отважно метнулась к карете.
– Ваше величество! Ваше величество! – кричала она. – Да пропустите же меня, пропустите!
Но ни король, ни те, кто находился в карете рядом с ним, не услышали ее из-за гула толпы. И строй стражников не разомкнулся, чтобы пропустить ее к экипажу. Напротив, они быстро оттеснили ее к тротуару, где к ней подбежали какие-то люди, на одежде которых не было никаких отличительных знаков. Действовали те тихо и слаженно – подхватили Ванесс под руки и уже через несколько мгновений скрылись с ней в ближайшем проулке, что вел к Центральному каналу.
Мы не могли кинуться вслед за ними – всё происходило на другой стороне улицы, перейти через которую сейчас было невозможно – ее перегораживал кортеж.
– Теперь-то ты поняла, что я была права? – мрачно спросила тетя. – У тебя не было ни единого шанса, чтобы поговорить с королем. И кто знает, что за люди задержали эту дуреху. И что она наболтает им, когда они начнут ее допрашивать. Думаю, нам придется искать другое место для ночлега. Идём!
– Но как же мадемуазель Кассель? – запротестовала я. – Разве мы не должны ей помочь?
Тетушка посмотрела на меня как на умалишенную.
– Ты всё еще думаешь, что ты – королева, – хмыкнула она. – И что достаточно тебе сказать слово, как все бросятся выполнять твое желание. Это уже не так, девочка. Пора бы тебе это понять.
– Но давай хотя бы еще побудем здесь, – запротестовала я. – Давай убедимся, что с ней всё в порядке.
– А если нет? – не стала миндальничать со мной Лео. – Что тогда? Что мы с тобой сможем сделать против нескольких вооруженных мужчин? И я не собираюсь чувствовать себя виноватой из-за того, что какая-то глупая девица сделала то, чего ее просили не делать.
И всё-таки мы остались на Набережной, и когда последняя карета кортежа, наконец, проехала мимо нас, перешли на другую сторону улицы.
Конечно, в проулке уже никого не было. А вот дальше, у каменного моста через Центральный канал толпился народ. Когда я увидела, как все – и стар, и млад, – вглядывались темные мутные воды канала, сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
– Что тут случилось? – спросила Лео у дородной женщины, стоявшей чуть в стороне от основной толпы зевак.
– Какая-то девка упала с моста, – сообщила та, зевнув. – Наверно, бросала монетки на камень желаний. Перегнулась через перила и не удержалась. Здесь редкий месяц кто-нибудь не срывается, будто медом им тут намазано. А может, она того, сама спрыгнула. Совратили бедняжку, вот она и удумала жизни себя лишить, – она сказала это безо всякого сожаления, и даже слово «бедняжка» прозвучало в ее устах грубовато.
– Ее уже достали? – тошнота уже подступила к горлу, и я отвернулась, боясь, как бы меня не вырвало прямо тут.
Женщина хмыкнула:
– Вот еще! Тут глубоко, течение быстрое, а вода холодная. Кто же полезет ее искать?
Лео подхватила меня под руку и повела прочь, но я долго еще оглядывалась, словно надеясь, что Ванесс выплывет. Конечно, она не спрыгнула сама – ее сбросили с моста, пользуясь тем, что весь народ глазел на кортеж короля. Быть может, она закричала, и это привлекло внимание. Или кто-то услышал всплеск? Наверняка, те самые люди, что притащили ее сюда, и стали же первыми наблюдателями. Они и сказали, что она упала сама. Но кто они? И зачем им было ее убивать?
Ответов у меня не было.
Барон Робер
Мы зашли в маленькое кафе, попавшееся нам на глаза, и на оставшиеся монеты купили чая и пару сдобных булочек. Мне совсем не хотелось есть, и Лео едва не силком заставила меня проглотить хоть несколько кусочков.
– Что мы будем делать теперь? – я посмотрела на тетю, и та приосанилась, расправила плечи, стараясь показаться мне более бодрой, чем была на самом деле. – Нам негде даже переночевать.
– Пройдем по ближайшим тавернам и гостиницам, – сказала она. – Быть может, кто-то даст мне работу. Я могу работать на кухне или даже на конюшне. Я буду работать не за деньги, а за еду и крышу для нас над головой.
Я охнула, и она поспешила меня успокоить:
– Ну, что ты, девочка, это же ненадолго. Нам просто нужно время, чтобы всё успокоилось. А там уж мы как-нибудь сумеем связаться с твоим отцом. Он пришлет нам деньги, и мы славно устроимся в каком-нибудь маленьком городке, где я снова займусь целительством, а ты станешь воспитывать нашего малыша.
Это должно было прозвучать обнадеживающе, но я видела – она сама не верила в то, что говорила.
И всё-таки мы стали действовать по этому плану и зашли в две таверны и три гостиницы в квартале, достаточно удаленном от заведения месье Касселя. Но в наших услугах нигде не нуждались. Хотя в одной из таверн мне предложили место подавальщицы, намекнув, что если я соглашусь оказывать дополнительные услуги, то жалованье будет удвоено. В ответ на это Лео так зыркнула на хозяина, что тот закашлялся.
К вечеру пошел дождь да такой сильный, что одежда насквозь промокла за несколько секунд. Прохожие бросились врассыпную, торопясь к теплым очагам и бодрящим напиткам. И только нам с Лео некуда было бежать.
Мы собирались переждать ливень под крышей магазинчика сладостей, рядом с которым как раз оказались, но хозяйка попросила нас удалиться, едва услышала, что мы ничего не собираемся покупать. Мы укрылись от ливня под навесом уже закрытой на ночь лавки зеленщика, но этот навес не мог защитить нас ни от холода, ни от ветра.
Под ним же вместе с нами пережидали дождь две лохматые собаки – такие же бесприютные, как и мы сами. Но даже они побежали по своим делам, когда небо прояснилось. Теперь я уже с чувством сожаления вспоминала ту утреннюю булочку, что так и не смогла доесть. Сейчас я не отказалась бы даже от краюхи черствого хлеба.
