скачать книгу бесплатно
Детские проказы и непослушание следовало оставить в прошлом.
Меня накормили простым, но питательным ужином и отвели в спальню. Другие девочки уже спали – комната была наполнена их сопением и даже храпом. Здесь стояли не меньше десятка кроваток, и мне указали на свободную у стены.
– Подъем в пять утра, мадемуазель, – сообщила молоденькая монашка, которая меня привела.
Я вздрогнула. Мы в замке тоже вставали рано, но не настолько. Не мешкая, я разделась, повесила платье на спинку кровати и забралась под тонкое одеяло.
7. Немного о королевской семье
Проснулась я от звонких голосов, что раздавались в спальне. Открыла глаза. Рядом с моей кроватью собрались, должно быть, все девочки пансиона. И выглядели они для пяти утра на удивление бодро.
– Ты новенькая?
– Откуда ты приехала?
– Как тебя зовут?
Я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать – в любом коллективе (от воинского отряда до такого вот маленького школьного класса) есть лидер, а есть те, кто охотно ему подчиняются. И верховода в этой шумной девичьей толпе я заметила сразу.
Она стояла чуть поодаль. Делала вид, что новая ученица не интересует ее ни в малейшей степени. И только в глазах ее – больших, красивых – сияло то же любопытство, что и у ее подруг.
– Я – Алэйна, приехала из Аранака.
– Из Аранака? – восторженно повторил кто-то. – Это же жутко далеко!
– Это такая глушь! – пренебрежительно фыркнула та, которую я мысленно назвала «принцессой».
Она была одета в такую же простенькую ночную сорочку, как и остальные, но на ней это серое холщовое одеяние смотрелось почти роскошно.
Мне не хотелось ссориться, но я понимала, что промолчать сейчас – значит, изначально признать себя проигравшей.
– А вы, простите, не знаю вашего имени, должно быть, прибыли сюда из самой Лимы?
Лима была столицей Линарии и, по слухам, самым красивым городом, какой только можно было себе вообразить. Мы с Ви никогда там не были, но отец обещал, что отвезет нас туда, как только мы достигнем возраста, позволяющего бывать на балах.
Девочки сдержанно захихикали, а моя соперница заметно смутилась. Судя по всему, она тоже не была столичной жительницей.
Впрочем, от признания очевидного факта ее избавило появление всё той же молодой монашки, что вчера привела меня сюда.
– Девочки, как можно? Вы еще не одеты!
Раздались испуганные охи, и все мы, как стайка потревоженных птичек, метнулись умываться-одеваться.
Мой желудок уже требовал подпитки, но после того, как мы, уже вполне одетые, выстроились парами, повели нас вовсе не в столовую. Я оказалась в паре с милой рыжеволосой девочкой, которая, когда я оказалась рядом с ней, улыбнулась приветливо, но робко.
Мы пришли в церковь – небольшую, но очень красивую. Просыпающееся солнце пропускало свои лучи сквозь разноцветные витражи, и красные, голубые, желтые огоньки отражались на стенах и придавали помещению особенно торжественный вид.
Мы расселись на скамьях и долго – не меньше часа – молились. О процветании обители, давшей нам кров. И о благополучии членов королевской семьи Линарии. О короле Дидье Втором, о королеве Луизе и о наследном принце, имени которого никто не знал.
Я изучала историю Линарии и прекрасно знала, почему принц для всех на протяжении уже стольких лет остается безымянным. И всё равно, говоря о королевской семье, мы с Вивьен, любили обсуждать именно эту тему. И, судя по всему, умы девочек в пансионе она тоже будоражила.
Уже в столовой, за завтраком, высокая темноволосая баронесса Шанталь де Оберон мечтательно сказала:
– Ах, как здорово было бы повстречаться с принцем именно сейчас, когда никто еще не знает, что он – принц. Уверена, я сразу узнала бы его!
– Ну, да, конечно! – хмыкнула та самая блондинка, с которой мы общались на рассвете (сейчас я уже знала, что это – графиня Лорена де Вилье). – Его узнала бы только ты, Шанни! Интересно, как?
Баронесса обиженно надула губки:
– Непременно узнала бы! Разве можно не узнать настоящего принца?
– Если бы всё было так просто, он не смог бы столько лет сохранять свое инкогнито, – разумно возразила Лорена.
– Девочки! – одернула разговаривавших уже на повышенных тонах спорщиц старенькая монахиня. – Это неприлично – обсуждать членов королевской семьи! Тем более, с набитым ртом! Тем более – в таком ключе! Но раз уж вы заговорили об этом, и раз вам совсем не хочется есть, то извольте. Мадемуазель Шанталь, будьте добры, напомните нам, почему мы до сих пор не знаем имени наследного принца Линарии. И потрудитесь встать, когда говорите о правящей династии!
Баронесса с тоской посмотрела на недоеденную творожную запеканку, но послушно поднялась:
– Никто не должен знать, как зовут его высочество, и как он выглядит. Потому что еще до его появления на свет его величество получил предсказание, что ребенок, который вот-вот должен был родиться у них с королевой, должен возродить былое могущество Линарии.
– Правильно, дитя мое! – одобрительно кивнула монахиня и перевела взгляд на графиню. – А теперь вы, мадемуазель Лорена!
Де Вилье уже успела расправиться с завтраком и потому встала без особых сожалений:
– В предсказании также говорилось, что враги Линарии сделают всё, чтобы уничтожить наследного принца. И чтобы защитить его высочество, его, как только он родился, увезли из Лимы в неизвестном направлении. Никто даже не знает, каким именем он был наречен. Он должен сохранять свое инкогнито до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать лет – именно в день своего совершеннолетия он будет способен восстановить волшебный источник, что бьет посреди двора в королевском дворце. И тогда старинная магия вернется в Линарию.
– Всё так, мадемуазель Лорена! – снова кивнула монахиня. – И именно поэтому такие разговоры, что вы сегодня пытались вести, совершенно недопустимы! Надеюсь, вы понимаете это?
Обе девочки покорно наклонили головы, но я не сомневалась, что думать о принце и мечтать о знакомстве с ним, им не сможет запретить даже настоятельница.
8. Первый урок
Так оно и оказалось, потому что на первом же уроке в этот день мои одноклассницы вернулись к обсуждению этой темы. Благо, что урок был подходящий – истории Линарии.
Учитель истории был одним из двух светских учителей в пансионе и единственным мужчиной. Возможно, его допустили до занятий с воспитанницами в монастыре исключительно в силу почтенного возраста. К счастью, это было не единственным его достоинством – как я успела заметить, он обладал весьма глубокими познаниями в преподаваемом предмете.
На этом уроке он довольно подробно рассказал нам о современной политической ситуации, и, несмотря на то, что я изучала историю в Аранаке, я узнала много нового.
– Вы должны помнить, мадемуазели, – указательный палец месье Корнелиуса взмыл вверх, привлекая наше внимание к излагаемым мыслям, – что Линария находится в окружении враждебных нам стран, и только мудрая политика его величества позволяет ей оставаться независимой и не быть вовлеченной в тяжкие войны.
Да, так говорил и мой отец. Линария всегда являлась лакомым куском для соседей.
– Наша страна слаба, но его величество Дидье Второй сумел заключить дружественные союзы с сильными государствами, которые не граничат с нами, но в военных действиях могут выступить на нашей стороне.
Отец полагал, что это стоит Линарии немалых средств, но в вопросах государственной безопасности вряд ли следовало мелочиться. Подкуп сильных союзников – давно известная тактика.
– А теперь скажите, мадемуазели, что послужило причиной того, что Линария потеряла свою былую мощь?
Баронесса Шанталь тут же подняла руку.
– Исчез магический источник на королевском дворе! Именно он подпитывал силу линарийских магов!
– Не совсем так, мадемуазель де Оберон! Источник не исчез, – поправил ее учитель, – фонтан по-прежнему извергает воду в центре Лимы. Но вот магическая сила его, да, исчезла. А кто из вас помнит, когда это случилось?
Милая рыжеволосая девочка, в паре с которой я шла в церковь сегодня утром и с которой еще не успела познакомиться, бойко ответила:
– Пять столетий назад! Это произошло после крупного восстания, целью которого было свержение правящей династии. Обезумевшие бунтовщики ворвались на королевский двор и потребовали, чтобы король отрекся от престола и передал власть народу. Они взяли в заложники младшего сына короля – принца Робера, которому было всего пять лет. И когда король отказался выполнить их требования, они убили мальчика прямо посреди двора в королевском дворце – на той самой площади, где был фонтан. И когда ребенок умер, вода ушла из фонтана.
– Да, вы правы, – подтвердил месье Корнелиус. – И едва это случилось, ужас охватил бунтовщиков – ведь это был знак того, что они были не правы. Они сложили оружие и оставили дворец. Но магический источник это не вернуло. После этого на протяжении двух столетий на площади проводились буровые работы, и однажды вода-таки опять забила в фонтане ключом. Но это была обычная вода, безо всяких магических свойств.
– И именно после того восстания, – добавила графиня Лорена, – королевским указом простолюдинам было запрещено использовать магию в какой бы то ни было форме – ведь именно они виновны в том, что магии в Линарии осталось так мало.
Судя по всему, де Вилье была одной из лучших учениц и любила блеснуть знаниями. Меня удивило только то, что, отвечая, она как-то странно посмотрела на нашу рыженькую одноклассницу. А та отчего-то смутилась, покраснела.
– Спасибо, мадемуазель де Вилье! – похвалил ее учитель. – Но, чтобы закончить урок на хорошей ноте, давайте вспомним о предсказании, которое было сделано еще до того злополучного восстания. Один из известных прорицателей почти тысячу лет назад написал и об утрате Линарией магии, и об ее обретении. Тогда, десять веков назад, на это предсказание мало кто обратил внимание – о нем вспомнили тогда, когда исполнилась его первая половина, и магия была потеряна. Вторая же часть заклинания говорила о том, что восстановить источник сможет один из наследников правящей династии ровно в тот день, когда ему или ей исполнится восемнадцать лет. И будем же надеяться, что это случится именно с нынешним наследником, которого сейчас так тщательно ото всех прячут. Потому что, боюсь, если источник не будет восстановлен в ближайшие несколько лет, Линария может потерять свою независимость.
Урок закончился, и месье Корнелиус покинул класс. Но разговор о таинственном принце продолжился.
– Ах, девочки, как вы думаете, где король и королева могут скрывать его высочество? – глаза баронессы Шанталь сияли любопытством.
– Полагаю, что где-нибудь за границей, – предположила Лорена. – И вообще, ты же слышала – месье Корнелиус тоже не уверен в том, что нынешний наследник – тот самый, о котором шла речь в древнем предсказании.
– Но было же и другое предсказание, – возразила Шанталь. – И сделано оно было тогда, когда королева Луиза носила принца под сердцем. И в нем говорилось, что этот ребенок – тот самый.
Графиня хмыкнула:
– Ты забываешь, что за пятьсот лет было сделано не меньше десятка таких предсказаний, и все они касались совершенно разных принцев и принцесс. Мне кажется, прорицатели на них неплохо заработали.
– Ах, Лорена, – расстроилась баронесса, – какая же ты недоверчивая! Но даже если и так – принц, даже если он и не тот, кто вернет Линарии магию, всё равно остается принцем. И однажды его жена станет королевой!
Девочки возбужденно зашушукались. Я же только пожала плечами. Не мне – безродному подкидышу – было мечтать о принцах!
9. Новая подруга
После обеда баронесса Шанталь позвала меня прогуляться по саду. Нам давалось полчаса свободного времени перед второй половиной занятий. Я, немного удивленная, вышла вслед за ней во двор.
Там, на скамейке под большим и старым дубом уже дожидалась нас сама Лорена де Вилье.
– Мы хотели предупредить вас, ваша светлость, – церемонно обратилась ко мне баронесса. – Вы – новенькая у нас и многого еще не знаете. Сегодня утром вы шли в паре с Николь Дюран и даже перебросились с ней несколькими словами. Так вот – мы хотели бы предостеречь вас от общения с этой девицей.
– Вот как? – еще больше удивилась я. – Чем же она вам не угодила?
Ответила мне графиня:
– Николь Дюран – не дворянка!
Она произнесла это таким тоном, словно бедняжка Дюран совершила страшное преступление. И, кажется, ожидала от меня соответствующей реакции. Но, боюсь, я разочаровала ее.
– И что же? – я небрежно пожала плечами.
– Как это «что»? – изумилась Шанталь. – Мадемуазель Дюран – единственная ученица в пансионе неблагородного происхождения, и никто из нас не должен с ней общаться. Это просто недопустимо – что она учится вместе с нами. Ее приняли в пансион только потому, что ее отец – богатый торговец – поставляет ткани в монастырь. Мой отец пробовал поговорить с настоятельницей, но она стоит на своем. Мы не можем спорить с ее решением, но мы можем показать свое отношение к этому.
Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я – всего лишь приемная дочь герцога? И тоже не дворянка. Более того, скорее всего, незаконнорожденная.
– Ну, так как? – нетерпеливо спросила Лорена. – Вы с нами?
Я не знала никого из них и не испытывала к мадемуазель Дюран никакой привязанности, которая обязывала бы меня встать на ее сторону. Но присоединиться к своре, что нападает на человека только за то, что он чем-то на них не похож, было так низко, так подло, что решение показалось мне однозначным.
– Благодарю за предупреждение, ваше сиятельство, – я старалась быть вежливой, – но позвольте мне судить о мадемуазель Дюран по ее поступкам, а не по вашим словам.
– Вот как? – брови графини де Вилье удивленно выгнулись. – Ну, что же, ваша светлость, как вам будет угодно.
Когда я пришла в столовую на ужин, от меня шарахались все одноклассницы. Девочки, с которыми я еще в обед сидела на одной скамье плечом к плечу, сейчас отодвигались от меня как от прокаженной.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть рядом с пристроившейся на самом углу стола Николь Дюран. Так началась наша дружба.
– Зря вы, ваша светлость, с нашими девушками из-за меня поругались.
К урокам на следующий день мы с Николь тоже готовимся вдвоем. Никто другой из учениц не пожелал сообщить мне, что они изучали на прошлой неделе.
– Я понимаю, какая разница между нами, ваша светлость, – спокойно сказала Николь. – Я знала, что меня здесь ждет. Это пансион для девушек из благородных семей. Я ни за что не поехала бы сюда, если бы не папенька. Но он так мечтает, чтобы я получила хорошее образование. Он надеется, что с ним у меня будет шанс выйти замуж за дворянина.
Она грустно улыбнулась.
– А сами вы этого хотите? – полюбопытствовала я.
Она пожала плечами:
– Я привыкла во всём слушаться папеньку. Он с самых низов поднялся до первого купца в городе, он лучше знает. Нет, вы не подумайте, что мне всё равно. Но я с детства люблю читать – и сказки про принцев тоже. И мне хотелось бы когда-нибудь побывать при дворе, в столице. А папенька мечтает, что когда-нибудь его внуки будут танцевать на балах в королевском дворце.
И уже потом, когда мы с ней стали обращаться друг к другу по имени и на «ты», она рассказала мне о плане своего отца.
– Он ищет мне жениха в обедневших дворянских родах. Сейчас много молодых людей, которые в силу денежных затруднений были вынуждены заложить в ломбардах свои родовые амулеты, сожалеют об этом, но не имеют возможности их выкупить. Вот папенька и хочет выкупить один из таких амулетов и дать его за мной в качестве приданого.
Этот план имел надежды на успех – амулеты в Линарии значили слишком много. Но он казался таким обидным для моей новой подруги – будто сама по себе красивая и неглупая девушка не стоила совсем ничего.
На одном из уроков этикета графиня Лорена попробовала уколоть Николь:
– Мадемуазель Корин, – обратилась она к учительнице этикета, – разве не следует освободить мадемуазель Дюран от ваших занятий? Зачем ей знать дворцовый этикет? Если ее когда-нибудь и пустят в королевский дворец в Лиме, то только с черного входа.
Учительница смутилась и постаралась перевести разговор на другую тему, а мадемуазель Дюран невозмутимо пожала плечами – она уже привыкла относиться к таким нападкам стоически.
Приближался день моего шестнадцатилетия, и я ждала его со смесью тревоги и надежды. Я пыталась убедить себя, что никто из Аранака не приедет в монастырь, чтобы поздравить меня – слишком велико расстояние, слишком плохи дороги в это время года, – но сердце всё равно ждало чего-то волшебного.
10. Разговор с Лореной
За неделю до моего дня рождения Лорена де Вилье неожиданно снизошла до нашего с Николь скромного общества. Вечером она пришла в класс, где мы с Дюран готовились к завтрашним урокам, и, мило улыбнувшись сказала:
– Могу я поговорить с вами, ваша светлость?
