Заклинание бабочек

И у тебя обязательно будут двойники, имеющие такую же, как и у тебя, знаковую программу. Но они не способны будут ее довершить. Программа воплощается в телах ста одиннадцати людей, и только один из них способен довести ее до конца. Будущее не имеет права на риск, и потому дает возможность знаку раскрыться полностью. Двойники могут быть похожи на тебя внешне, носить такое же имя, заниматься тем же, чем и ты, родиться и жить в той же стране, что и ты. Но свою сутевую неполноценность они будут восполнять образованностью, манерами, эрудированностью, авторитетом – в этом их слабость.

Твоя же сила дает тебе право быть честным и непосредственным. Вряд ли ты станешь ученым. Твоя самодостаточность не нуждается в людских познаниях. Ты вряд ли станешь актером, играющим чужие роли, или тщеславным политиком, служителем религии, обряды которой вновь домыслят люди, ты тоже не сможешь быть. Скорее всего, ты будешь слаб физически, потому что вряд ли для такой программы понадобятся физические силы. Ты не обратишь на себя внимания внешностью, но ты будешь совершенным и всегда будешь оставаться юношей с чистой и светлой душой, прекрасным по сути своей и достойным любви. Твою чистоту уже никто не замарает, ты родишься с сильной волей, которую никто и ничто не сломит.

Еще во чреве матери тебя благословит Всевышний, и ты примешь крещение огнем. Родителей у тебя не станет, но весь мир воспитает тебя на радость людям. Ты будешь ничей и в то же время принадлежать всем. И имя тебе дадут не люди – ты родишься уже с именем.

Люди принесут тебя потом в жертву, оболгав. Но твоя чистая суть только так сможет выполнить свою миссию. Ты, вскормленный человеческой любовью и зарожденный силой человечества, обличив страх, взорвешь его изнутри. Ведь ты родишься победителем страха, так как появишься в этом мире в момент всеобщего страха – в день солнечного затмения».

За окном уже смеркалось, когда Ирис, отложив ручку, распрямила спину. Она была довольна тем, что все же написала это. Может, Эа дала ей команду к действию? Это было неважно для Ирис, гораздо важнее было вспомнить, с чего это началось, восстановить последовательность своих мыслей до того, как навалится невероятная слабость.

«А вот оно: я думала о близких, обо всех наших, о тех, кто сейчас на Земле и, может, где-то месит тесто, чтобы накормить семью. Кто-то занят еще чем-то столь же прозаическим. Но все мы здесь для совершения чего-то общего и в то же время своего. Да, да… И тогда у меня возник образ светящегося тонкого тела, которое вдруг рассыпалось на множество частей. Именно в этот момент я и «улетела» ненадолго. Все, о чем я думала в связи с Даном, мгновенно выстроилось в моей голове, и мне захотелось немедленно изложить это на бумаге».

Глаза Ирис задержались на святых ликах, внутренний трепет пронизал все тело, и она стала на колени перед образом совершенства. Когда взгляд Ирис встретился с взглядом нарисованных человеческой рукой ликов, она подумала: «Они были, есть и будут, потому что к ним стремится все».

Уходящие в никуда

Была уже ночь, когда уставшая от напряжения Ирис буквально рухнула в постель. Тела она не ощущала, только гулкие удары сердца отбивали ритм ее жизни. Перед закрытыми глазами появилось звездное небо, и открылось пространство, в которое на волне ударов сердца устремилась ее суть – Эа. Тело Ирис металось: она стонала, говорила в полузабытьи с мужем. Она очнулась в ужасе от увиденного в предрассветной мгле, не в силах унять дрожь тела, в холодном поту, встала с постели. Часы показывали три часа ночи – час быка. Ее мысли метались в отчаянии: «Что же делать? Нужно что-то делать!»

Ирис кинулась к телефону, дрожащими пальцами стала набирать номер Леона, лихорадочно считая в уме, который у него там, на том конце земли, час: «Лишь бы он был дома! А какой сегодня день?»

На другом конце провода подняли трубку, и гнусавый женский голос, врастяжку проговорил:

– Ал-ле, кто-оо э-эт-то?

Но тут же вмешался голос Леона:

– Ирис, слушаю, что случилось у тебя? Я чувствую волнение уже несколько часов? Тебе плохо? – тревожным голосом спросил он.

– Мне очень плохо, Леон, сегодня ночью мне привиделось самое худшее из того, что я когда-либо видела. Грядет катастрофа, понимаешь, и ее нужно предотвратить.

– Что же все-таки случилось? – эхо в телефонной трубке повторяло слово «случилось».

– Еще не случилось, но может случиться, если не вмешаться немедленно. Я вчера очень устала, и только легла в постель, как сразу будто провалилась в пустоту. Почти сразу же я вылетела из тела, но на пути моей сути возникла жуткая мгла, нечто, что затягивало в себя все вокруг. «Оно» все поглощало, «оно» убивало…

Я все ощущала, это был не сон. Вначале я увидела стену древнего монастыря, полуразрушенный вход в какой-то тоннель. «Я не хочу туда входить, не хочу!» – закричала я. Но темный поток увлек меня внутрь. И где-то внизу в полутьме я увидела трехпалую мужскую руку, выглядывавшую из под черной одежды. Я поняла, что это тот, кто спускался… Его рука открыла какую-то металлическую сферу, внутри которой был свет, освещавший ее изнутри. То, что было внутри, светилось и заскручивалось в вихри, а затем собралось в подобие яйца, которое извлекла трехпалая рука, и мне стало так плохо, будто сердце вырывали из груди. Плохо было не от «предмета», а оттого, что он находился отдельно от сферы и в этой руке. Все вокруг «поплыло», стены стали рушиться, и было такое ощущение, что весь мир накренился… В видении я услышала: «Сенека!», и только успела понять, что грядет какая-то катастрофа. После этого вновь возникло видение – римский барельеф, но я не сразу поняла, что это был древнегреческий историк Геродот. Сердце мое встрепенулось, так как я почувствовала землетрясение и увидела храм под водой. Погружаясь под воду, я поняла, что на дне лежал город. И тут я увидела этот предмет – сферу, затянутую илом. Когда я приблизилась к нему, он замигал красным и зеленым светом, приоткрылся люк, и оттуда вырвался импульс-вихрь, который подхватил меня и увлек еще глубже. Земная кора сместилась, и в образовавшуюся щель проник этот импульс. Я увидела магму, которой управлял этот предмет. Я стала понимать, что катастрофа как-то связана с тайной этого предмета. «Откуда это?» – подумала я и тут же увидела огромных размеров планету, окруженную радужной оболочкой. Содержимое «предмета» растекалось по радужной поверхности огненными кляксами и постепенно таяло, проникая сквозь оболочку. Похожая на плазму это была другая форма жизни, другая цивилизация. «Оно» принадлежит этой цивилизации, и было бы ошибкой извлечь ядро из сферы. Это как двигатель, понимаешь, опасный для нас сейчас, потому что мы еще не готовы. И потом я увидела самое страшное.

Длинный, серый казенный кабинет, на стене – портрет Энштейна. Тот, кого я вижу, прячется за ним, как за карнавальной маской, но я вижу сквозь маску: он – мутант, он – монстр. И, о Господи, у него в трехпалой руке – ядро. Нас обокрали, у нас отбирают будущее. Боже мой, тот, кто извлек древнюю тайну, сам уже поражен, облучен, он изменился. И так же изменит все. Это гибельно для душ человеческих. «Что делать, что же мне делать?» – заметалась я на подушке.

Наутро после видения я нашла в книге о философах и Геродота, и Сенеку, и поняла, почему через образы этих философов и их эпохи меня провело видение. С обложки книги вдаль смотрел тот же барельеф. «Душа – это Бог, нашедший приют в теле человека» – это высказывание я нашла в той книге.

Кто-то пытается под маской науки подменить не постижимого человеческим разумом Всевышнего. И этот кто-то поразил сам себя. То, что он держит в своей «лапе» – совершенно, оно сделало его самим собой. Его суть обрела себя – трехпалого уродца… Но ведь он теперь станет властвовать и губить все, что не похоже на него. Он не станет отрицать себя…

А будущее еще не готово родиться. Оно в зачатке тех форм, которые еще далеки от совершенства, формы начнут мутировать, и исказится резонатор совершенства. Это путь в никуда, понимаешь?

Представь себе такую форму жизни: только гулкие удары сердца в полной тишине. Нет ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Жизнь заключается только в этих ударах сердца. Объект жизни – тело.

– Как хорошо, что у этого мира есть полюса! – под впечатлением от всего услышанного воскликнул Леон. – Полюс материальной жизни, где господствуют формы и полюс нематериальной жизни, где торжествует мысль.

Его взволнованный голос повторялся эхом в телефонной трубке.

– Я знаю, что я должна делать! Вернуться в научную среду и предотвратить катастрофу. Но как, еще не знаю!

– Я с тобой, береги себя!

На том конце провода что-то щелкнуло, и раздались короткие гудки. Но для Ирис это было уже не важно. Главное, в ней созрело решение, отчего ей стало легче. Все оставшееся до рассвета время она планировала, с кем должна связаться, чтобы попасть на ближайшую научную конференцию. У нее теперь была цель – Академия. «Поэтому я вынуждена встретиться с Мовом!» – Ирис тяжело вздохнула. На душе была тяжесть граничащая с безысходностью. К сожалению, ей вновь нужно было воспользоваться его услугами, хотя она уже знала, что это убогое существо с бегающими глазками и трясущимися руками, с подобострастно согнутой спиной, насквозь лживое в своем лицемерии, представляло опасность. Это был маов, который, рассыпаясь в любезностях, скрывал за маской добродетели свои порочные мыслишки и желания.

Лесть – вот то оружие, посредством которого он, генетический урод, пробивался «в люди» и получал научные звания. Угодливая готовность служить любому хозяину немало помогала ему на этом пути.

Ирис стала вспоминать, как все началось.

Несколько лет тому назад после творческого выступления в городе Н. к ней подошла Неа и вручила приглашение на научную конференцию. Ирис взволнованно поблагодарила ее и сказала, что ждала этого уже давно.

– А на какую тему можно готовить доклад? – спросила Ирис.

– На любую. Это такая конференция, где можно говорить все и обо всем.

– Но вы говорили, что это научная конференция…

– Вот именно поэтому и можно говорить все. Всем нужны нетрадиционные идеи, понимаете?

Вдохновленная тем, что ее знания о принципах биорезонанса, ритме могут быть полезными, Ирис написала доклад на вполне научном, как ее казалось, языке. Радость с ней разделил Атан, который тоже надеялся, что, наконец, официальная наука примет идеи Ирис.

Но, оказавшись на конференции, Ирис почувствовала некоторую растерянность. Чем дольше она слушала доклады выступавших физиков, биологов, тем неувереннее чувствовала себя. Ее робость почувствовал Атан.

– Не волнуйтесь, – сам чуть не стуча зубами от волнения, обратился он к ней.

– На себя посмотри, – шепнула в ответ Ирис.

В тот момент она поняла, что еще не пришло ее время. Она еще недостаточно была осведомлена о том, что известно современной науке из этой области, и потому не имела права излагать свое понимание гармонического резонанса. «Нужно сначала изучить предмет так, как его понимают современные ученые, и познакомится с их точкой зрения», – решила она для себя.

Когда объявили ее доклад, Ирис уверенно заявила: «Тема моего доклада – «Гармонический резонанс биосистем». Но поскольку я представляю нетрадиционное направление, то и доложу нетрадиционно с демонстрацией этого явления на примере нашего с вами общения».

И она прочитала стихи, сыграла на флейте, станцевала спонтанный танец и спела, чем и шокировала аудиторию. В итоге, кто-то решил, что она просто сумасшедшая, а кто-то отнесся к ней более благосклонно, увидев в этой неординарности нечто неземное. В числе последних оказался известный физик, который, обобщив последние достижения науки и знания восточных религий, вывел новую парадигму мышления. «Вы правы, это и есть гармонический резонанс», – заявил он во всеуслышанье после ее выступления.

Ирис условилась с ним встретиться в гостинице, сообщив, что у нее есть интересная тема для беседы.

Велас принял ее у себя в номере. Поначалу Ирис была очень разочарована его вульгарным поведением по отношению к ней, и единственное, чего ее хотелось – это скорее уйти. «Старый ловелас, – думала она с досадой, – дедушка мне по возрасту, а туда же». Но уйти просто так она не могла. Тогда она изменила психологическую тактику и превратилась в несчастную девочку, которая обращается к старому мудрому ученому за помощью и защитой.

– Только вы можете мне помочь. Посоветуйте, как мне быть.

Такой поворот их беседы смутил Веласа, и тот от неловкости немного замялся, но потом попросил изложить суть дела. Ирис достала свою папку и приготовилась читать.

– Нет, нет, вы своими словами, пожалуйста.

И тогда Ирис совершенно откровенно сказала:

– Вы знаете, мне страшно. Я боюсь, но не за себя, а потому, что ваши знания и авторитет не позволят вам принять это. И, наверное, очень боюсь, что все в моем понимании сверхценное не смогу изложить понятно. Спесь этакого дон-жуана окончательно слетела с Веласа. И в его светлых глазах отразился глубокий ум. Седые волосы и борода уже не казались нелепыми, а напротив очень подходили образу старого умудренного опытом ученого. Ирис поняла, что, «ухаживая» за ней, он просто молодился. А на самом деле он был усталым от жизни, больным человеком.

– Не смущайтесь и излагайте, пожалуйста, – добродушно предложил он.

Ирис набрала побольше воздуха в легкие и начала свой монолог.

– Ничего в отдельности не существует. И мои умозаключения тоже почерпнуты извне. Но усвоило их мое сознание благодаря размышлениям на тему «Все во всем». В свое время мне довелось прослушать лекции авторов теории вакуума, а также пролистать труды великого ученого, положившего основы науки об эйдосфере. Но я тогда не умела еще увязывать в своем сознании множество в целое, и потому «плавала» в научной терминологии и научных понятиях. Тем не менее мое сознание четко выхватывало из публикаций, которые попадали мне в руки, те знания, которые совпадали с моими, что доставляло мне большую радость. Вообразить себе, что я смогу охватить сознанием все, то есть увидеть общую картину бытия, я не могла. Но когда я поняла, что являю собой на самом деле как бы матрешку, собранную из разных по величине форм жизни, мне открылся принцип «все во всем». Тогда я задумалась над смыслом существования своей «матрешки»: что в ней важнее всего, какая из ее форм, и поняла, что важна идея – мысль, которая рождается в моем сознании. Понимаете, о чем я? О психической материи, об эйдосфере. Ведь присутствие в этом мире складывается из присутствия человека в биологической, энергетической и информационной форме. Все процессы, протекающие в связи с его присутствием, сводятся к поглощению и испусканию. Но смыслом существования такой материи является ее спектр испускания, их которого формируется эйдосфера, сфера сознания. Биологическая форма поглощает из окружающего мира все необходимое для энергетической формы, которая, вступая во взаимодействие с энергетическим полем и ионосферой земли, с солнечным полем, образует информационную форму жизни.

Если бы люди знали, что их информативность куда важнее всего остального, то укротили бы многие желания и стали собой. Вот как можно изменить мир, помочь каждому стать собой, понять, во имя чего живет именно он.

Ирис вопросительно посмотрела на Веласа. Тот внимательно слушал ее, и она продолжила.

– Все должно быть на своем месте. И тогда возможна абсолютная гармония. К этому мир и стремится. Конечно же, степень свободы в системе гармоничной присутствует. Но гармония и есть порядок с допустимой свободой. Это палитра всех состояний всего спектра. Все, от атома до галактики, в своем развитии меняет степень свободы от максимальной – хаоса, до минимальной – порядка или кристалла, то есть упорядоченной структуры. Следовательно, в процессе эволюции меняется уровень колебаний всего сущего. Это предполагает переход материи из одного состояния в другое по шкале колебаний, когда меняется спектр – диапазон частот, в которых существует та или иная форма материи. Следовательно, Божественное Слово продолжает озвучивать материю, преобразуя ее. Эхо этого процесса и есть тот континуум, о котором говорили вы.

Во всем этом объеме колебаний пребывает человек со своими частотами колебаний атомов, молекул, органов тела и, наконец, всей системы «человек». Соответствие заложено в основе Гармонии. И Вечность поет свою колыбельную человечеству, своими колебаниями выстраивая его будущее.

Велас улыбнулся, одобрительно кивая головой. Ободренная этой улыбкой Ирис продолжала:

– Колебанию подчинено все от атома до планеты. Это и есть ритм жизни. Человек, который обретет в себе одновременно все ритмы и сумеет синхронизироваться с ними, способен стать полубогом. Он сможет обратить биологическое время вспять и не стареть. Он способен будет восстановить разрушенное, если в нем бьются, кроме его собственного пульса, пульс мыши, пульс кита и пульс Солнца.

Пульс – это эхо жизни системы, сигнал цикла, периода, фазы. Его рождает внутренний ритм жизни структур системы. Внутренний камертон, который выстраивает режим всей системы, ее структурных частей, рождает свой импульс, свой знак, который вложен в ритм иной системы, структурной частью которой является данная система. И вместе они уже рождают иной знак – пульс, иной образ жизни. Но все эти образы соизмеримы, вложены один в другой и воссоздают единое целое.

Жизнь с ее разнообразными колебаниями являет многообразие форм, но единое состояние – жизнь бесконечная, если жизнь рассматривать с позиции бесконечности преобразований, а не…

– А не их дискретности, – подсказал Велас.

– Если принять за условную единицу число перехода части спектра из одного в другой, то можно увидеть, где находится точка свернутого начала любого процесса. Она же и является точкой начала жизни. Здесь и рождается некий устойчивый импульс…

– Солитон, – снова подсказал Велас

– …дающий новое качество материи, вокруг которой вращается пространство, создавая новый отрезок времени в жизни бесконечной.

А уровень колебания – это степень свободы. У каждой частицы есть колебательная и вращательная энергии. Колебательная энергия определяет внутренний порядок системы – степень колебания. Существует точка «Z» – точка перехода количества в качество. Время исчисляет свои замыслы теми формами, которые оно породило. И если выбрать любую точку пространства, то она проходит этапы развития: образование формы и сжатие ее – возвращение к началу. Так вот, когда количество, являющее собой форму, переходит в свернутое состояние, то образуется пространственный эйдос во времени – память.

И я считаю, что можно создать такой прибор, который способен помочь человеку обрести свой первоначальный, свойственный только ему, ритм жизни. Иначе говоря, обрести собственную судьбу, не отягощенную родительскими, родовыми «долгами». Это даст возможность и гениям выжить, и дегенератам занять свое место в мире, и вообще поможет людям исправить ошибки прошлого, снять ограничения или, как говорится, карму, следовательно, освободиться от сил гравитации, что позволит человеку перемещаться в пространстве и времени без технических аппаратов. Да, этот прибор будет способствовать стиранию эволюционной памяти, развязывать узлы прошлого и отрывать в буквальном смысле от земли.

Сила земного притяжения, гравитация, – это качество материи, которое складывается тысячелетиями. Все притягивает по принципу «подобное к подобному». Следовательно, производные эволюции – мы сами и все вокруг, являются ее продолжением.

Для того чтобы обрести свободу и преодолеть гравитацию, необходимо ввести в систему импульс иного ритма жизни, синхронизированный с вселенским ритмом, и тогда устаревшие связи разрушаться. Если система примет эту модель за основу, она трансмутирует. Необходимо вывести систему на точку свернутого начала и вводом импульса закрепить это состояние в виде устойчивого солитона, который выстроит систему в заданном режиме.

В нашем предполагаемом приборе за основу нужно взять коэффициент абсолютной гармонии, который будет зафиксирован в излучателе волн.

Ирис быстро сделала набросок излучателя.

– Как видите, по форме это вертикальная эллипсоидная капсула, изготовленная из кварцевого стекла, внутри которой расположены генератор и источник акустических волн. Капсула присоединена к аппликатору, который крепится на теле человека. Простите, может, я путано говорю…

– Нет-нет, мне понятно, я согласен с вами. Ведь мы на самом деле свободны, и только память выставляет нам свои барьеры, – подтвердил верность ее размышлений Велас. – Сила гравитации заложена в самой эволюции. И если сделать квантовый скачок, то силу гравитации можно будет преодолеть. Я бы назвал этот прибор будущего квантователем.

Став самим собой, Велас дал ей еще много дельных советов. Ирис слушала его как внучка, которую наставлял опытный дедушка.

– Самое главное – переступите страх перед авторитетом. На самом деле не все имеют на него право.

– Да уж, теперь я это знаю.

Совсем войдя в роль благодетеля, Велас подарил Ирис копию статьи из нового выпуска журнала, редактором которого он был. Когда Ирис прочла заглавие статьи – «Квантовая генетика» – она готова была целовать руки этому человеку. Покинув довольного своей добропорядочностью Веласа, счастливая Ирис не столько поняла, сколько почувствовала: это оно – начало нового этапа в ее жизни!

Встреча с Веласом придала Ирис смелости, и она решила показать свои материалы еще одному участнику конференции, представителю якобы мощной физической лаборатории. Тот выслушал ее с пристальным вниманием, не перебивая, а когда она закончила говорить, тут же спросил:

– Сколько денег вам нужно на это?

Его черные сверлящие глазки впились в Ирис. Торчащая бородка его смешно двигалась, когда он скрипучим голоском стал объяснять, при этом двигаясь всем телом, сколько средств они затратили на разработку своей программы.

Ирис оцепенела. Ей стало вдруг настолько плохо от его болтовни, что она с трудом держалась, чтобы не потерять сознание. Она умоляюще посмотрела на Атана. И тот предложил гостю выйти покурить.

– Увы, я не курю, – скороговоркой выпалил «козлиная бородка».

– Ну, тогда поговорим конфиденциально, – настойчиво предложил Атан.

– Ну что ж…– многозначительно произнес он и вышел вслед за Атаном.

Не в состоянии двинуть ни одной частью тела Ирис просто рухнула на кровать и заплакала. Когда вернулся Атан, Ирис, не стесняясь своих слез и шмыгая носом, с таким пристрастием, которое Атан видел у Ирис впервые, проговорила:

– И этот ученый червяк хочет усвоить своими куриными мозгами идею телепортации. Он – пес, вынюхивающий добычу по указанию своего хозяина. Почему они все так? Почему они хотят использовать нас, обглодать как кость и выбросить?

– Они хотят урвать то, что не в состоянии родить их ущербные мозги, потому что душонку свою продали за звания и льготы. Мерзость какая! Специально даже организуют, как ловушки расставляют, конференции. Представляете, сколько они таких, как вы уже «высмоктали» и затем отправили в психушку! Хорошо, этот трусоват: решил, что я к вам тоже приставлен и пытался выяснить, кем именно. А я не стал его разубеждать. Пусть думает именно так, – начинал говорить Атан, употребляя местные выражения всегда, когда был доволен собой.

Ирис не разделяла его настроения.

– Какая мерзость! Что же это будет, а?

Атан держал паузу: он уже знал, что Ирис спрашивает себя саму, и ждал ее же ответа.

– Наука, загнанная экономикой в «подземелье» нищеты, по идее, должна обрести второе дыхание, вырваться на свет Божий в прямом смысле – пробиться к идеальному, где идей сколько угодно, на всех хватит. «Идейные» ученые в депрессии. А науку «прорывают» вот такие крысы: они просто охотятся на светленьких да идейненьких. Высмотрят, выследят, хвать их и в «подземелье». Идейку из головки выцарапают, а тельце – на опыты. Они надеются еще чего-то достичь, что-то открыть! Но ведь их утроба не способна переварить светлое, они его просто уродуют, извращают. Боже мой, зачем я здесь? – Ирис вновь всхлипнула.

Несмотря на усталость Ирис не могла заснуть, долго ворочаясь на неудобной гостиничной койке. Вдруг она услышала, совсем рядом, мужские голоса. Она испугалась, открыла глаза и стала озираться. Никого не заметила, однако голоса по-прежнему звучали у нее за спиной. Ирис села на кровати, резко обернулась и тут же поняла, что голоса раздавались в ее голове. Вернее Ирис слышала в голове, а разговаривали где-то в той же гостинице только двумя-тремя этажами ниже.

Она не хотела бы этого слышать. Пьяные мужики обсуждали ее и отсылали в ее адрес пошлости. Когда один из голосов громче, чем другие, произнес словно в микрофон: «Чего это она там изобрела?», всю Ирис затрясло. Она поняла, в чем было дело: где-то работал генератор, который демонстрировали на конференции. Этот генератор усиливал слова и мысли говоривших с ним рядом людей, и от этих мыслей Ирис и трясло. Желая избавиться от кошмара, Ирис сконцентрировалась, собрала в точку все навязанные ощущения и запустила их туда, откуда они пришли. Голоса утихли. «Нужно спать, завтра тяжелый день», – приказала она себе и почти сразу заснула.