Блики счастья

Уже полностью собравшись, я подошла к окну. Выходить было ещё рано, а занять себя я уже ничем не могла. После тщетной попытки посмотреть телевизор, так и не найдя стоящей программы или фильма, я его выключила, а пульт швырнула на нервах в стену. Послышался треск пластика, но я не встала посмотреть, что сломалось, а направилась прямиком на кухню к окну. Не могу понять чем, но наблюдения за людьми, их поведение, и то, как они передвигаются по улице, меня успокаивало, и даже на некоторое время я забывалась, пытаясь представить себе их жизнь. Взять хоть, вон того парня, который идёт по улице и, сильно размахивая руками, разговаривает по телефону. Может, именно сейчас любимая девушка объясняет ему причину их расставания, а он так этого не хочет, что пытается доказать ей как она нужна; или у него проблемы на работе, и злой начальник угрожает увольнением, а он оправдывается, что не виноват. Следом за парнем в красном пальто лёгкими шажками плывёт девушка, которая, кажется, счастлива настолько, что излучает какой-то невидимый свет. Она смотрит по сторонам и улыбается всему, что видит, её ничего не волнует – она влюблена. И тут не бывает других вариантов… Внезапно, я глянула на часы: было уже без четверти девять, а это означало, что нужно торопиться. Наспех подскочив к зеркалу и, взяв свою сумочку, я выбежала из дома.

Нужный кабинет нашёлся сразу, но из-за волнения мне ещё долго не удавалось туда войти. Было очень страшно от незнания самого процесса, и всё же, взяв себя в руки, я отворила дверь. Меня спросили только: «Делала ли я уже МРТ головного мозга?», я ответила, что это первый раз и, оставив всё ненужное, прошла к аппарату. После ввода какого-то лекарства в вену, меня, как следует, уложили. Девушка всунула мне в руку провод, на конце которого была кнопка и предупредила, что в случае чего мне необходимо нажать на неё, а ещё, чтобы я не пугалась, аппарат будет достаточно громко работать и вся процедура займёт около двадцати минут. Лежать всё это время нужно было не двигаясь. Я не очень мнительная, но, на всякий случай, глаза решила держать закрытыми: лишь пару раз глянула через пластиковый шлем, который был на мне и больше их не открывала. Дальше стало происходить вообще что-то непонятное: после минутного спокойствия начались ужасные стуки, которые меня напугали до такой степени, что я чуть ту самую кнопку не нажала. На смену этим пришли другие. Потом затишье… И опять звуки. Затем аппарат пару раз меня протягивал, то вперёд, то назад. Звуки становились сильнее. Но меня уже больше пугали не они, а тишина, которая наступала после. Казалось, что вот-вот – и я потеряю сознание. В моменты той самой тишины ощущения были странными: не сказать, что голова кружилась, но состояние было таким, что мозги то вытекали, то втекали заново. В общем, я даже мысли свои теряла и не могла вспомнить, о чём только что думала. Естественно, что через какое-то время я в ужасе стала отсчитывать минуты, понимая, что с начала процедуры их прошло всего пять от силы. После ещё нескольких минут счёту я сбилась, но не переставала считать. Замкнутое пространство сводила меня с ума. Руки и ноги были будто тоже не мои: когда я пыталась слегка ими пошевелить, они только дергались. Тело немело, а аппарат всё продолжал. И каждую секунду я боялась, что конец, всё, уже не вытерплю и нажму эту кнопку, но сразу приходило понимание того, что процедура эта неизбежна и лучший вариант – это терпеть. Находясь почти в теле и где-то далеко от сознания, я, наконец, услышала, что всё окончено, и меня сейчас достанут. Кое-как встав и, даже не качаясь надев туфли, я уверенно пошагала на коридор ожидать дальнейших указаний. К счастью девушка отсутствовала недолго и спустя несколько минут появилась, чтобы назначить мне приём на завтра; я же полная надежды, что самое неприятное уже позади, отправилась домой. Выйдя на улицу и ощутив прохладу ветра, подгонявшего дождевые тучи, ко мне вновь вернулось самообладание, однако это состояние было слишком быстротечно. Так отступал страх, давая небольшую передышку всем нервным окончаниям, чтобы теперь мой организм мог в полной мере испытать результат воздействия этого ужасного аппарата. Сначала я хотела поймать такси, но по близости машин не оказалось. Тогда я взяла телефон, чтобы набрать номер для вызова авто, и… не смогла разобраться с собственным смартфоном! Будто это и не телефон вовсе, а какая-то микросхема. Всё, что было на экране, стало каким-то непонятным: множество маленьких картинок, постоянно ускользающих от одного только прикосновения к ним. Пытаясь найти клавиатуру, я не могла уловить даже собственные движения. А в добавок ко всему ещё и подступающее чувство тошноты. Будто находясь в другом измерении, я бродила по улицам Вильнюса, пока, наконец, не вышла к своему дому. Каким-то образом у меня даже получилось подняться по лестнице, но полностью обессилив, я так и не устояла, упав на колени прямо перед своей квартирой. На ощупь, найдя ключи и не совсем с первой попытки, но всё же открыв замок, я абсолютным бревном перевалилась через порог. Пролежав так с несколько секунд, мне всё же пришлось встать, чтобы захлопнуть дверь и дойти до кровати. Очнулась же я после всего этого с чувством неприятного похмелья, и, боясь, что Эрик может застать меня в таком состоянии, принялась искать сумочку с телефоном, чтобы посмотреть на время. Каково же было тогда увидеть пропущенные звонки от Эрика и моего начальника, причём по несколько от обоих. Первая мысль была, что каким-то образом Эрик узнал о том, что сегодня на работе меня не было, и теперь, и начальник, и он хотели знать, почему я их обманула, а ещё и где прогуляла весь день. Было почти пять часов вечера: Эрик обычно приезжал к половине шестого, а мой рабочий день должен был только окончиться. Ещё немного поразмыслив, я всё же набрала своему начальнику, тем более что мне необходимо было отпроситься у него и на завтра. Оказалось, что босс и звонил мне только ради того, чтобы узнать, как моё самочувствие, и совсем не возражает, если ещё один день я проведу дома, чтобы подлечиться как следует. Накануне я действительно немного простыла, что и послужило для меня удобным поводом уважительного отсутствия на работе. Глубоко вздохнув по окончании этого разговора, я принялась набирать номер Эрика, чтобы узнать, чего же хотел он. Эрик долго не отвечал ни в первый раз, ни в несколько последующих. Я уже начала изрядно нервничать, ведь он-то из тех людей, что всегда на связи. «Возможно, заподозрив неладное, этим он хотел показать мне своё недовольство?» – накручивала себя я. Звонок раздался позже, когда, пытаясь отвлечь себя от наводящих мыслей, я занялась приготовлением ужина. Точно не помню, но разговор с Эриком получился каким-то напряжённо-несуразным. Из всего сказанного я уловила лишь то, что на работе опять завал и будет он очень поздно, а даже если и не придёт, то я не должна волноваться. Конечно, любая другая девушка восприняла бы такое с настороженностью, но я уже успела привыкнуть к его таким «завалам на работе», ведь последние три месяца эти круглосуточные перипетии происходили с постоянной периодичностью. Тогда я таким обстоятельствам даже обрадовалась: не нужно было стоять у плиты и слушать его заумные разговоры, делая вид, что со мной всё в порядке. Той ночью Эрик всё же вернулся домой. Сквозь сон я слышала, как открылась дверь комнаты, и быстро раздевшись, он практически бесшумно лёг на другой край кровати, скорее всего даже не глянув в мою сторону. Конечно же я понимала, что что-то происходит, но старалась не обращать на это внимания. В прошлом году я случайно заметила его в компании молоденькой девушки, но не стала закатывать скандал, а всего лишь сделала вид, что ничего не знаю. Было не очень приятно, но я этот период пережила. Прошло ещё около месяца, может быть двух, и мы, как ни в чём не бывало, уже проводили романтические вечера в Италии. По всей видимости, Эрик наигрался и, осознав, что наши отношения куда важнее, решил оставить это мимолётное увлечение в прошлом. Возможно именно поэтому, и на этот раз я сочла всё происходящее за его очередную интрижку. Я действительно была в нём уверенна. Эрик, конечно, не был примером верности и благоразумия, но он никогда бы не пожертвовал удобным для него постоянством и неким положением в определённых кругах, (которым, кстати, он был обязан моему брату) ради какого-то там романа на стороне.

На следующее утро мы поднялись со звонком будильника, и, не спрашивая друг у друга ничего про вчерашний день, и тем более о прошедшей ночи, стали собираться на работу. Позавтракав, Эрик попрощался со мной уже в дверях, а я осталась допивать свой чай. Степень моего нервозного состояния просто зашкаливала, я ведь не знала, что и думать, а ведь до полудня оставалось ещё несколько часов! Мне необходимо было хоть на что-то отвлечься, но всё раздражало и, поэтому я отправилась на прогулку по городу. После дождя на улице было достаточно свежо, однако сменявшее тёмные тучи солнце хоть и урывками, но согревало своим теплом. Последние дни лета оказались действительно последними: во всём уже чувствовался холод и запах наступающей осени. Пусть в тот день и было тревожно на душе, но такого поворота событий не ожидал даже мой лечащий врач. Предварительный диагноз – глиома головного мозга. Прозвучало это подобно грохоту столкновения планет. Ещё больше пугала озадаченность доктора, точнее то, как он не хотел смотреть на меня. Наверное, не каждый день ему приходилось оглашать такие «приговоры», да ещё и молодым девушкам. Выдержав паузу, он попытался вывести меня из состояния оцепенения: стал рассказывать, как далеко зашла медицина в лечении таких видов рака. Но я не могла отвести взгляда от ручки, лежавшей на его столе, да и если б могла – то закрыла бы глаза, чтобы спрятаться от всего этого. Был только один вопрос: «Почему я?» Никогда не ходя в церковь, я, как назло, упёрлась в неё по дороге домой. Сейчас трудно вспомнить все детали того дня, но я отчётливо запомнила, что, просидев у распятия до самой темноты, мне так и не удалось найти ответы на мои вопросы. Оказавшись дома, я не застала Эрика: в записке он написал, что ушёл с друзьями в бар – а я направилась в ванную, прихватив с собой самый острый нож. К сожалению, или к счастью, но это было лишь минутное помешательство: мне по-прежнему очень хотелось жить. А ещё больше – проснуться и понять, что это был просто страшный сон…

Ту ночь я провела в ожидании Эрика, всё думала, как ему рассказать, но – он не пришёл. Я всегда знала, что беда не приходит одна: тот, самый близкий человек, на которого я должна была бы положиться, свернул в сторону, и явно не в мою. Поэтому я ещё раз убедила себя в том, что справляться мне придётся в одиночестве, точно так же, как и сейчас, в эти когда-то долгожданные выходные, где я уже не нужна…

Конечно же Эрик вернулся, но разговор у нас так и не заладился, единственной интересной для него темой была покупка машины. Я же была настроена решительно. В понедельник утром, придя на работу, первым же делом я отправилась к своему боссу с заявлением на увольнение. За выходные я всё обдумала и даже повод нашла – переезд в другой город. По понятным причинам я не хотела афишировать абсолютно чужим людям про свою беду: кроме бесконечных сплетен, других эмоций я всё равно бы у них не вызвала, поэтому мне тогда показалось это лучшим вариантом. Из урывок фраз доктора я отчётливо уловила, что опухоль труднодоступна, а значит, лечение будет продолжительным и без последствий не обойтись. Несомненно, всё это сказалось бы на моей внешности и самочувствии, а я не хотела, чтобы все вокруг меня жалели. Коллеги, как и сам босс, отнеслись к моему решению с недоверием, но бумаги подписали, и на этом, пожелав успехов друг другу, мы попрощались. Мне же большего и не нужно было. Каждый день я делала вид, что хожу на работу, а сама выпивала убойную дозу таблеток и оставалась в неподвижном состоянии в постели до самого вечера. Доктор говорил терпеть – и я терпела, а когда начали проявляться все побочные действия от пилюль, я не расстраивалась и, чтобы не сойти с ума, добавляла в свой рацион небольшую дозу успокоительных. Коктейль выходил славный. Нет, весело не было, меня доводило до бешенства собственное тело, которое каждый день выдавало всё больше неприятностей в виде сыпи, зуда, тошноты, усталости, и других нежелательных моментов; но больше всего меня беспокоила зубная боль, из-за которой я почти на стены лезла. Никому и дела до меня не было: с родителями я созванивалась раз в неделю, с братом мы особо не общались, близких подруг у меня не было, а Эрик и вовсе не обращал внимания. А ведь, я менялась, и с каждым днём это становилось всё более заметным, не говоря о жутких приступах головной боли, от которых уже не помогали прежние обезболивающие. Меня не пришлось особо уговаривать, когда врач порекомендовал лечь в клинику на полное дообследование и лечение. К тому времени я действительно балансировала на грани.

За воспоминаниями я и не заметила, как ночь растворилась в рассвете, а неугомонный ветер с дождём уже давно стихли, оставив после себя лишь запах сырости, да лужи на асфальте.

Как и все заведения подобного типа, «Вилнас холл» имел свой распорядок дня: завтрак, обед и ужин. Ну и, конечно же сами лечебные процедуры. Утром ко мне заглянула медсестра и, пожелав доброго утра, предложила пройти на завтрак, который, как она уверяла, был очень вкусным и абсолютно ничем не уступал домашнему. Голода не было, но хотелось немного пройтись и осмотреться. Не спеша, я принялась искать в чемодане хоть какую-нибудь удобную одежду, и, посчитав, что уже неновые потертые джинсы с толстовкой белого цвета сойдут, отправилась в душ. Из старого, покрытого известью рассекателя, слабым напором текла еле тёплая вода, а ведь я всегда любила полежать в горячей ванной, это Эрик предпочитал прохладу бодрящего душа. «Интересно: о чём он сейчас думает и что собирается предпринимать?» – пыталась представить себе я. И тут же спохватилась о телефоне, который по-прежнему был выключен, ещё со вчерашнего дня. Быстро выскочив из душа и, наспех одевшись, я рванула искать свой смартфон. Было любопытно и в то же время тревожно узнать, кто же всё-таки мне звонил, и звонил ли вообще. Загорелся экран, появилась сеть и вот: осталось совсем немножко потерпеть, пока придёт сообщение о звонках. Я ждала – а ничего не приходило. Даже не знаю, что лучше: когда ты хочешь, чтобы о тебе все забыли или, когда о тебе действительно все забыли. Ни одного звонка, ни сообщения – ничего! «Эрик, что же ты так?! Неужели я ушла, а ты вздохнул с облегчением?» – вся в слезах, я задавала себе немые вопросы. Ведь только от этого человека я хотела и ждала звонка, от того, которого я считала любимым, кто был ближе всех, кто должен был искать.

На завтрак я так и не попала, а чуть позже меня пригласили на знакомство с мои новым лечащим врачом. Это была очень приятная женщина лет сорока пяти. Говорила она мягким и спокойным голосом, и чтобы я себя чувствовала комфортнее, попросила называть её по имени – Мария, и тогда с моего разрешения, она будет звать меня Ксюша. Еще некоторое время Мария объясняла мне что нам предстоит, какое лечение она назначит, и какого графика мне необходимо придерживаться. Я же соглашалась со всем, что предлагала мне новая доктор, и даже больше: я слушала внимательно каждое её слово и верила ей, почему-то казалось, что лишь она способна мне помочь. Такого доверия и искренности между мной и предыдущим доктором не было, да и стыдно было рассказывать мужчине о каких-то откровенных подробностях. Поэтому тот факт, что продолжать моё лечение будет женщина, да ещё и та, что мне понравилась, очень радовал. Выйдя из кабинета, я на всякий случай ещё раз проверила свой телефон, но там была пустота, а я – на пределе. Мне нужно было срочно кому-то выговориться, и этим кто-то могла стать только Зои. И почему так складывается, что за годы нормальной жизни я так и не смогла найти себе настоящих друзей, или хотя бы иметь в запасе пару тройку просто хороших знакомых, к которым можно было бы обратиться в случае чего? Так нет же! Всё, конечно, появилось: и друг, и человек, который готов помочь, – но только не там, где этого хотелось бы. А вообще уж лучше так, чем никогда. Зато теперь точно знаешь кто тебе друг, а кто – изображение неравнодушия, проходящее мимо.

В такие минуты поневоле, но вспоминаются все те, с кем когда-то дружила. Особенно памятными остались студенческие годы, когда мы собирались огромными компаниями, и было нам так весело и так интересно, что казалось, так будет вечно. Мы вместе ходили на вечеринки, сидели в кафешках, прогуливали пары, путешествовали, рассказывали секреты, пробовали любить и с такой же лёгкостью предавали, мечтали о богатстве и красивой жизни. Мы думали, что поступаем правильно. И только со временем друзья постепенно исчезали, взамен появлялись другие: кто-то становился безразличным, кто-то просто взрослел. Мы все становились старше и теряли друг друга каждый в погоне за своей мечтой. А дальше одна конкуренция со лживой угодой. В настоящем же остаётся, разве что, проматывать новостную ленту своей странички в социальной сети, наблюдая за когда-то друзьями: кем они стали и чем занимаются. Но теперь это лишь знакомые лица – с ними уже не о чем разговаривать.

Вернувшись в свою палату, я набрала телефонный номер Зои, но она скинула мой звонок – это означало, что сейчас Зои занята и придётся ждать её перерыва. А тем временем, чтобы отвлечь себя от дурных мыслей, я принялась разбирать вещи и понемногу обживать своё новое жилище. Место у окна мне сразу же понравилась: оттуда открывался потрясающий вид на лужайку, окружённую деревьями, и располосанную дорожками для прогулок, которые с высоты напоминали множество неправильных геометрических фигур с красивыми коваными скамьями по бокам, поэтому-то выбор кровати был очевиден. Старательно перебирая вещи и разнося их по разным углам, я так завертелась, что, привставая в очередной раз от чемодана к шкафу, вся комната закружилась передо мной и, не устояв на ногах, я упала на колени. Было настолько плохо, что пришлось даже зажмурить глаза – но и так лучше не становилось; тогда откинув чемодан в сторону, я начала медленно, при помощи рук, передвигаться вперёд, чтобы добраться до кровати – но прилечь на неё я так и не смогла. Лишь спустя какое-то время, проведённое на полу, я почувствовала, что готова приподняться. И, слава Богу, вся комната приняла свой прежний вид: никаких летающих зеркал и расползающегося шкафа, да и стены были на месте, а до кровати мне не хватило каких-то нескольких сантиметров. Однако окончательно вставать я не торопилась. Было страшно. Казалось, что эта комната в любую секунду может вновь меня закружить. Но никто ко мне не заходил, и помочь себе могла лишь я сама. Понемногу привставая, ползком, кое-как забравшись на кровать, я уже подумала, что всё закончилось, но, видимо, поспешила с выводами: на смену бессилию устремилась тошнота, не дающая сделать и вдоха. Что я только не перепробовала, и всё же самым действенным способом оказался сон. Я не помню, как мне удалось уснуть, но проснувшись, я чувствовала себя совершенно по-иному. Даже Зои ничего не заметила, когда зашла ко мне:

– Привет! – ещё стоя в дверях, она бодро поприветствовала меня. – Как дела? Не думала, что застану тебя в кровати в разгар рабочего дня.

Я же была настроена не так весело и сразу всё ей рассказала:

– Ты не представляешь, что со мной произошло. Так сильно закружилась голова, что я даже упала, – встревожено сообщила я о случившемся.

Зои поменялась в лице, и я тут же постаралась успокоить её:

– Нет, ничего серьёзного. Я просто раскладывала вещи в шкаф и, наверное, резко встала или повернулась…

– Я-то думаю: чего это у тебя вся одежда по полу раскидана. А как ты сейчас себя чувствуешь?

– Очень голодной, – ответила я улыбаясь.

– Ты не поверишь – и я тоже, – призналась Зои, заглядывая на свои наручные часы. – Вот только обед в нашей столовой мы уже пропустили. Но ничего: тут внизу есть кафе, с очень вкусной и всегда свежей выпечкой. Ты со мной?

– Ну, раз уж опоздали, то и булочки сгодятся, – особо не расстроившись, ответила я.

Помогая мне подняться с кровати Зои, так и не смогла удержаться, чтобы не спросить:

– Ты уже рассказала Эрику?

– А он и не спрашивал, – заведомо ожидая этого вопроса, с иронией ответила я.

– Как не спрашивал? А что же он тогда тебе говорил? – удивленно переспросила Зои.

– А ничего – он мне не звонил! Этим я и хотела с тобой поделиться, когда набирала днём.

Зои явно опешила от такого ответа.

– Могу тебе телефон показать, если не веришь, – предложила я. – Не звонил он. Радуется, наверное, что не пришлось мне ничего объяснять. Так ведь было бы стыдно. А тут, такая выгодная ситуация получилось – я сама ушла. Он скорее всего сейчас думает: «Какая же Ксюха молодец! Всё поняла и даже скандала устраивать не стала. Собрала тихонечко свои вещички и слилась по-быстрому».

Зои продолжала глядеть на меня с широко открытыми глазами.

– Не смотри на меня так. Я же тебе говорила, что у него кто-то есть. И, по всей видимости, этот кто-то оказался намного важнее меня. Да и вообще, кто я? Кем я была для него? А хочешь я тебе отвечу: я была универсальным приспособлением для поддержания чистоты в доме, приготовления пищи, и на редкий случай – девушкой для каких-нибудь интимных утех. Подумаешь, ушла. Одной больше – другой меньше!

– Так. Спокойно, – остановила меня Зои. – Я тебя прекрасно понимаю, только не надо орать на всю больницу.

Однако после некоторого молчания и она не сдержалась, чтобы не возмутиться:

– Мне вот одно интересно: неужели столько прожив с человеком и не закралась мысль, что может что-то случилось?

Раньше мы часто ругались с Эриком. Бывало и разъезжались на некоторое время, обычно я отсиживалась у своего брата Марка. Но не проходило и дня, как Эрик звонил. Иногда даже вдребезги пьяный набирал и с угрозами, но ведь звонил же. В последний раз нечто подобное произошло где-то полгода назад: я тогда после очередного скандала уехала к родителям. Так Эрик, только увидев, придя с работы, что я все вещи собрала – сразу принялся мне названивать и sms’ки писать. Мы, конечно, помирились. Но в качестве наказания, я всё же провела несколько дней на безопасном расстоянии от него. Сейчас же я его абсолютно не понимала. Телефон молчал, а значит, ни родителям, ни Марку Эрик не звонил, иначе – кто-то из них уже обязательно оповестил бы меня.

– Много чего было, – с сожалением ответила я Зои, – но с таким безразличием я сталкиваюсь впервые в жизни. Нет, и не должно было быть никаких причин, чтобы просто не узнать, что произошло и почему я ушла. Похоже он действительно этого хотел…

Я опустила голову, чтобы Зои не увидела, как из глаз потекли слёзы, а она, отвернувшись в сторону, застыла в каких-то известных только ей мыслях. Мы обе не хотели показывать друг другу этот внезапный порыв отчаяния.

Немного успокоившись, я первая глубоко выдохнула, давая тем самым понять, что готова идти. Зои тоже о чем-то тяжело вздохнула и, взяв меня за руку, повела за собой.

Снаружи здание выглядело небольшим, а вот к тому самому кафе мы шли довольно долго. Я даже забеспокоилась, что растеряюсь и не смогу самостоятельно вернуться обратно, но Зои продолжала уверять, что нет ничего сложного: выхожу из палаты сразу направо до конца коридора, затем по лестнице вниз, налево и справа большие стеклянные двери, а дальше по указателям.

– Я же тебе говорила: запах изумительный! – ещё продолжая идти по коридорам клиники, восклицала Зои.

И на самом деле, чем ближе мы походили, тем сильнее становились ароматы ванили и свежезаваренного кофе. В повседневной жизни я себя достаточно строго ограничивала в сладостях и мучном, но теперь – я могла себе это позволить. Уже пребывая в отличном настроении и наслаждаясь ещё тёплыми вишнёвыми слойками, я решила расспросить Зои подробней, о том, чем она жила всё это время и каким образом оказалась в клинике:

– Может, наконец, расскажешь, как тебя угораздило попасть в медицину? Ты же раньше всерьёз искусством увлекалась.

Зои пододвинула к себе чашечку с кофе, высыпала туда сахар и, помешивая его, вдруг спросила:

– Как тебе твой лечащий врач? Понравилась?

До меня сразу не дошло, но потом я поняла, что эта не та тема, о которой Зои сейчас хочет поговорить.

– Мне понравилась, – после недолгой паузы ответила я.

– Замечательно. А ты знала, что она один из лучших докторов в области нейрохирургии? Мария не только оперирует, она ещё занимается научно-исследовательской деятельностью, много публикуется в медицинских изданиях, а ещё постоянно ездит на зарубежные стажировки и учувствует в международных конференциях. Так что тебе очень повезло.

Больше личные вопросы мы не затрагивали. А когда тема здешнего колорита исчерпала себя, как и выпечка за нашим столиком, Зои вызвалась провести меня до палаты. Она не переставала повторять, что очень переживает за меня и просила не молчать, если будет нужна её помощь. А пока я нахожусь одна, без соседки по палате, Зои обязательно проследит за тем, чтобы ко мне почаще заходили медицинские сёстры, да и она сама будет стараться забегать ко мне при первой же возможности. Но самое главное, что от меня требовалась – это беспрекословное подчинение доктору, ведь теперь от меня уже мало что зависело.