скачать книгу бесплатно
– По небу и месяцу видно, что ночью дождь не собирается, именно поэтому примете, – Иван Дмитриевич подмигнул Мише, – нас, – он указал на Жукова, – в вашу компанию, кстати, рекомендую толковый малый, Михаил Силантьевич Жуков, мой помощник.
После пожатия рук присели за стол, воцарилась неловкая пауза. Пристав Таварт не решался предложить водки начальнику сыскного отделения, ибо слышал разное и не хотел, как говорили в гимназии, нарываться.
Утром проснулись со свежими головами, на столе дымились блины, рядом молоко, сметана, мёд, рассыпчатый творог, а во главе ведёрный самовар, на который взгромоздился медный начищенный до блеска чайник.
– Господа, может быть… – начал староста, но от взгляда Путилина осёкся и хрипло крикнул жене, чтобы несла мясо, яйца и солённые грибы.
После трапезы Полюстровский пристав поинтересовался:
– Не желаете взглянуть на труп?
– После того, как осмотрим место, где он найден был, – ответил Иван Дмитриевич.
Выехали через час, как раз начало светать.
Сперва Путилин хотел посмотреть место преступления, чтобы составить не только впечатление, а именно, нарисовать картинку, как произошло убийство, чтобы потом внести некоторые детали или вычеркнуть представляемое из памяти, чтобы по новому взглянуть.
Через поле проходила прямая дорога шириною в три —три с половиною аршина, по обе стороны вырытые в локоть канавы.
– Вот там, – становой пристав указал на рощицу, – тропинка через лесок идёт, вот у него и нашли женщину.
– Кто нашёл?
– Безбородька.
– Кто?
– Так у нас почитай вся деревня Безбородьки, после Манифеста всех этой фамилией записали.
– Понятно, так кто?
– Пантелей Безбородька, местный юродивый, ходит по округе, милостыню просит, кому в чём пособит, вот с хлеба на квас и перебивается.
– Как обнаружил?
– Вот мы с вами в деревню вернёмся, а я приказал, чтобы Пантелея до особого распоряжения не отпускали. С ним и поговорим.
Доехали до рощицы, вдоль деревьев вилась вытоптанная тропинка.
– В саженях десяти и нашёл он женщину, – указал рукой надворный советник Таварт, – там место ветками накрыто, не так ли, Николай Иванович?
– Так точно, – улыбался становой, не вылезая поперёд начальника.
Ветки убрал сопровождающий процессию полицейский. Ничего примечательного – вытоптанная за лето извивающаяся вдоль рощицы тропинка, с одной стороны к ней подходил невысокий кустарник, теперь в это время года ощерившийся тонкими чёрными ветвями, с другой – полоска пожелтевшей травы и далее вспаханное поле.
– Значит, найден труп на этом самом месте? – Иван Дмитриевич остановился перед ничем не примечательным местом.
Карл Карлович посмотрел на станового, который ответил:
– Именно здесь Пантелей ее и обнаружил, как только нашёл, сразу к старосте, а тот запряг коней и за мной, в Рыбацкую слободу, отослал сына.
– Вы прибыли сразу же?
– Через час, может быть, полтора.
– Таким образом вы первый представитель полиции, который оказался на месте преступления.
– Получается так.
– В каком положении была убитая?
– Ноги согнуты в коленях, руки раскинуты в стороны.
– На спине?
– На спине, глаза были открыты и смотрели в небо, шла в сторону мызы Окерваль, до которой от Полюстрава одна верста.
– Отчего такая уверенность?
– Вчера нами обнаружено, что убитая Анна Ивановна Дорофеева, крестьянка деревни, – становой полез в карман и достал маленькую книжицу в потертом кожаном переплёте, долго листал, но потом обрадовано прочёл, – вот, Анна Ивановна Дорофеева, православного вероисповедания, пятидесяти лет, крестьянка из деревни Мелково Рождественской волости Гжатского уезда Смоленской губернии, – Николай Иванович поднял глаза на Путилина, – я, – поправился, кинув взгляд на участкового пристава, – мы решили, что женщина могла идти из столицы, если в Полюстрове ее не знали, то в ближайшую деревню, так и оказалось в Окервале у нее муж, – он снова посмотрел в книжицу, – Зиновий Лазаревич, пятидесяти трёх лет, служит при купоросном заводе купца Анохина. Он опознал убитую.
– Превосходная работа, – похвалил станового Иван Дмитриевич, – вы, наверное, сами справились бы со следствием?
Николай Иванович промолчал, вместо него ответил участковый пристав.
– Вы ним льстите, господин Путилин, без вашей помощи мы не сможем распутать такой клубок. Выяснили личность убитой, а далее? Не арестовывать же ее мужа в подозрении? Далее какой путь выбрать, если не знаем, куда идти?
– Пойдём вместе, господин Таварт, – Иван Дмитриевич повернулся к Жукову, – ты всё записал.
– Да.
– Муж убитой Зиновий Лазаревич не сказал, откуда могла идти жена?
– Он показал, что с Дорофеева проживает по Екатерининскому каналу, в доме господина Фохтса, – становой, предвидя вопрос начальника сыскной полиции о месте проживания Анны Ивановны, назвал ее адрес в столице, – и шла, видимо, к нему.
– Муж ждал вчера прихода жены?
– Нет, для него стало не приятным известием, если можно так назвать, сей трагический случай.
– Мне хотелось бы с ним поговорить.
– Непременно, – сказал Николай Иванович.
– Здесь более смотреть нечего, – Путилин прошелся около места убийства, ни мусоринки городской, ни следа, только то, что дала земле природа – пожухлая трава, утоптанная земля, скинутые деревьями жёлтые и красные листья, – теперь к нашей убиенной.
– Зачем выезжали? – Шепотом спросил Ивана Дмитриевича Миша. – И так всё ясно.
Путилин красноречиво окинул помощника грозным взором.
Убиенная лежала на полу ледника, крытая рогожкой. Седые волосы выбивались из—под цветастого платка, глаза с неумением уставились в тёмный потолок, вокруг шеи петлёй вилась верёвка. Путилин опустился на корточки и повертел в руках конец орудия убийства, как сухо пишут в протоколах. Прищурил глаза, осматривая багровый след на мёртвой коже. Покачал головой, поднялся на ноги, задумчиво уставился в стену, словно что—то прикидывал или вспоминал.
– Теперь к мужу, – сказал Иван Дмитриевич, выходя из холодного помещения, не обращая внимания на выражение лиц полицейских, которые хоть с интересом, но с некоторым недоумением взирали на действия сыскного начальника.
Зиновий Лазаревич оказался высоким мужчиной с седоватой щетиной на впалых загорелых щеках. Бросались в глаза его большие уши, которые стояли торчком и их не скрывали убелённые временем волосы.
Дорофеев смотрел тусклыми глазами в стену и не мигал, словно на него опустилась не то оторопь, не то крылья беды.
– Мне не известно, почему она среди недели решила меня навестить? – Покачал головой. – Не знаю… Жили мы врозь, она место нашла в городе, я – здесь. Ей далеко отсюда идти, мне оттуда, вот и виделись только по воскресным дням и то, не каждый раз.
– Всё—таки должна быть причина ее столь спешного прихода к тебе? – Допытывался Иван Дмитриевич.
– Ну, не знаю я, не знаю.
– Скопленные деньги, где ты хранил? – Подходил Путилин с другой стороны.
– Так у меня, ну часть в деревню я посылал.
– Могла ли она получить некую сумму денег и нести тебе?
– Да вроде бы, – он задумался, – когда она сюда приходила, то приносила, то пять, то десять рублей, а один раз и двадцать пять.
Иван Дмитриевич обратился к становому.
– При Анне найдены деньги?
– Нет, ни копейки.
– Может быть ее, – и мужчина заплакал, невысказанное повисло в воздухе.
– Когда она собиралась к тебе или ты к ней?
– На следующей неделе она ко мне.
– Что—нибудь ценное она носила, кольцо там, цепочку, крестик, иные золотые или ценные вещицы?
– Откуда у нас? – Размазывая внезапную слезу по щетинистой щеке сказал Зиновий Лазаревич. – Крестик золотой, доставшийся от бабки, и тот на кожаном шнурке, да и колечко такое с красным камешком тоже от бабки.
– Крестика не было, – произнёс тихо Николай Иванович, – и колечка тоже.
– Ограбление? – Уже на улице спросил пристав Полюстровского участка.
– Не исключено, – ответил в задумчивости Путилин.
– Что далее?
– В вашей заботе опросить всех деревенских, в особенности мальчишек, – Иван Дмитриевич напутствовал полицейских, – эти бегают повсюду, может, видели незнакомцев в этих краях. Всякое бывает.
– Опросим, – хмуро ответил становой.
– Куда теперь? – Всё пытал начальника сыскной полиции пристав Таварт.
– Поговорить с юродивым и в столицу, мне кажется, оттуда началась трагическая история и там должна завершиться.
– Вы рассчитываете поймать убийцу?
– Служба у нас такая, когда получается, защищать город от злоумышленников, а когда опаздываем, как сейчас, то в нашей обязанности задержать и представить пред очи судьи того, кто поставил себя над законом Божеским и человеческим.
Местный юродивый оказался не таким юродивым, как о нём говорил становой пристав. Да, был Пантелей каким—то невзрачным, увидишь на улице, отвернёшься от него и позабудешь, как выглядит.
Фамилию свою юродивый получил от бывшего хозяина. Когда объявлен был Манифест 19 февраля 1861 года бывшим холопам давали фамилии тех, чьими крепостными они являлись, вот половина деревни и стала Безбородьками.
– Иду я, значится, вдоль рощи, а впереди, словно тряпья куча, ну я, значится, к ней, а это баба, руки раскинула, ноги подогнуты. Я, значится, подумал, что вина что ли перепила, за плечо тормашу, а она ни звука и на шее верёвка, ну я, значится, к старосте. Говорю, значится, так и так, на усадьбенных полях баба лежит, значится, мертвее не бывает.
– Никого рядом не видел?
– Не—а, значится.
– Может. Телега какая или коляска?
– Не—а, я бы сразу сказал, значится, никого не видел.
– Бабу признал?
– Не—а, как звать, значится, не знаю, а что в Окервале видел, так это точно.
Сколько не пытался Путилин из юродивого что—нибудь ещё вытащить, но в деле не преуспел, хоть это и то хлеб.
– В столицу, Иван Дмитриевич.
– Да, я думаю там больше узнаем, чем здесь.
– Ой ли, – покачал головой становой пристав, увидев взгляд Карла Карловича и поэтому решился задать вопрос статскому советнику Путилину, пользующемуся благоволением государя.
– Вы здесь местных расспросите, кто—то что—то мог видеть, а мы, – Путилин указал на поощника, – начнём со столицы. Дорофеева там проживала и оттуда шла, следовательно, что—то толкнуло ее на приход сюда. Вот этим мы и займёмся, чтобы продолжить следствие с двух сторон, ведь преступник не сидит на месте и нас не ждёт.
– Понятно, Иван Дмитриевич, – Таварт поправил пенсне.
– О самом важном предупредите нас телеграммой.
– Несомненно.
– И если понадобится наше присутствие, то мы всегда к вашим услугам.
В тот же день вернулись затемно, уставшие от разговоров и переездов, хотя расстояние невеликие, но тряска не добавляла физических сил.
Следующим утром Жуков направился по адресу, где проживала Дорофеева. Оказалось, Анна работала прачкой при бане, там же и проживала, не сколько из—за удобства, сколько из—за экономии денег.
– Вот ее угол, – указал рукой управляющий на аккуратно застеленную кровать, представляющую из себя нары, на которые брошен тонкий ватный тюфяк, одеяло, небольшая подушка.
