Летопись Черного Ворона

Игорь Сычев

По образованию – магистр истории, по профессии – школьный учитель. Поэт – любитель, автор поэтических сборников «Подорожник» и «Легенды Западных Островов», а также статей (в основном – исторических биографий), эссе и стихов, опубликованных в различных газетах и журналах.

Увлекаюсь историей Ирландии и Британии, иногда пишу религиозную лирику, есть несколько стихотворений по мотивам современных мастеров жанра фэнтези.

Представляю вам, уважаемый читатель,

ЛЕТОПИСЬ ЧЁРНОГО ВОРОНА

* * *

Не ощущал ли ты,

Тревогу и грусть, когда небо затянуто,

И солнца не видно?

Не ощущал ли ты,

Непонятный восторг,

Когда идёшь по бесконечному полю

Беззакатным вечером?

Не ощущал ли ты,

Днём серым, днём дождливым

Приближенье пределов, которые смертным

Пока недоступны?

Не желал ли ты,

Всё оставив, уйти поскорей

От обыденных дел в края прекрасные?…

Белый олень

Белый олень в сказках Уэльса, Шотландии и Ирландии был своеобразным провожатым в волшебную страну

В лунном свете прекрасным виденьем возникнет

И исчезнет опять белым призраком ночи,

И никак невозможно постигнуть,

Что его появление смертным пророчит.

Он – посланник, и спорить с тобою не станет.

Он – судьба. Ты уже ничего не решаешь…

Неожиданно он пред тобою предстанет,

Взглядом встретишься с ним, и покой потеряешь.

Ты пойдёшь за ним на луга, где танцуют

В белоснежных одеждах эльфийские девы,

Ты пойдёшь вслед за ним – и тебя очарует

Свет звезды на челе у лесной королевы.

Так тебя призовёт к бесконечным скитаньям

Нет, не след, а намек на следы чуть заметный,

Что оставил Властитель легенд и преданий –

Гордый Белый Олень из Земель Заповедных…

Дольмены

Вздымаются над холмами истертые временем камни,

На них – непонятные надписи, загадочные письмена.

Споря с дождём и ветром, они сохраняют веками

Предания и легенды про прежние времена.

Старинные стражи угрюмы…Им помнится мир наш юным,

Им не забыть те ночи, когда весенней порой

Горы, луга и рощи тонули в сиянии лунном,

И мирно звенели струны, вселяя в сердце покой.

Под сенью дубрав священных звучало тихое пенье,

Волшебной была мелодия, волшебными были слова,

А на лесных полянах мелькали светлые тени,

То были Властители Островов – британские божества…

Здесь по лугам зелёным когда-то скакала Эпона,

Читались призыв и вызов в её прекрасных глазах…

Звёздным таинственным светом сиял дворец Гвидиона –

Так, как теперь он сияет над нами в ночных небесах…

Народ Британии верит, что есть волшебные двери.

За ними – страна запредельная. И, если их отыскать,

То сможешь ты очутиться в краю старинных поверий,

И дивных его обитателей сподобишься повстречать.

Навряд ли…Давно не приходит от них никаких известий.

Исчезли, ушли навеки, не оставляя следов…

Их имена записаны на небе в виде созвездий,

Их голоса мы слышим в журчании ручейков…

Ёжик

Ёжик – коротконожек

Бежал по лесной дорожке.

Зафыркал, остановился,

Решил отдохнуть немножко.

Бродить по лесу опасно,

Угрозу чащобы скрывают,

И день сегодня ненастный…

Но ёжик – не унывает!

Малыш сумеет отбиться

От хитрой коварной лисицы,

Такого не испугают

Крикливые хищные птицы.

Такого не остановит

Густого тумана завеса…

Он – маленький серый странник

В тени необъятного леса.

Баллада о рыцаря Адельберте, о драконе и лесной волшебнице

(Рассказ английского отшельника)

«793. В том году страшные знамения были видны по всей Нортумбрии и очень напугали людей. Это были большие ураганы и молнии, огненные драконы летали в воздухе».

«Англосаксонская хроника»

Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.

Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.

Но я не могу припомнить уже, то сказка была или быль,

Историю эту я услыхал, когда был совсем молодым.

Дракон прилетел от северных льдов и сел на Седой скале,

И мерзких нечистых тварей лесных в помощники взял себе.

Они с хуторов, городков и сёл сгоняли людей в полон,

И к мрачной Седой скале волокли, где их пожирал дракон.

Но часто он сам на разбой летал, и когда его чёрная тень

Ложилась на землю – то пепел один оставался от деревень.

И всех несчастных, кто рядом жил, сковали ужас и страх,

Люди бросали свои дома и укрывались в лесах.

И в Дарем тогда, приходили они под защиту стен городских,

И плакали там о сожжённых домах и о погибших родных.

И многие рыцари тех краёв клялись на своих мечах

Сражаться с драконом и ратью его – и погибали в боях.

Жил в Эссексе рыцарь, молод он был, звали его Адельберт,

Во многих сраженьях биться ему довелось не на жизнь, а на смерть.

Он, несмотря на юный свой век, возглавил войска короля,

От вражьих нашествий и чудищ лихих берег родные края.

Немного было среди англичан подобных ему храбрецов,

Всегда он бился в первых рядах, и смерти смеялся в лицо.

Но шрамы покрыли тело его – следы от клыков и мечей.

А было непросто в те дни отыскать умелых и мудрых врачей.

И стало юноше все трудней сносить несносимую боль.

Узнав о тяжких муках его, встревожился добрый король.

Призвал он рыцаря и сказал: «Ты был мне послушен всегда,

И нынче исполни волю мою, пока не случилась беда.

Я слышал, в Нортумбрии есть монастырь, где воинов лечат от ран.

Гласят легенды, что в тех краях целебен даже туман.

Твой меч добыл королевству покой, мы все пред тобою в долгу,

И если что случится с тобой, себя я простить не смогу.

Готовься в дорогу, мой преданный друг, и пусть сохранит тебя Бог!»

С поклоном ответил ему Адельберт «Я спорил бы, если бы мог.

Да только от ратных кровавых трудов давно отдохнуть я мечтал…»

И вот, королевский исполнив приказ, на север он ускакал.

Однако, лишь в Дарем приехал он, как сразу узнал о том,

Что край разорён, и что рядом живёт с северных льдов дракон.

И грустно рыцарь промолвил тогда: «Пытался я ускакать

На время от битв и сражений, но вот, должен сражаться опять».

Он меч отдал наточить кузнецу, коня накормил своего,

И в городе в этот же вечер никто уже не видал его.

А он, у прохожих путь расспросив, за солнцем, исчезнувшим, вслед

Скакал по безлюдной лесной тропе к проклятой Седой скале.

К сожженной деревне подъехал он и соскочил с коня.

Судьба не судила людям спастись от яростного огня.

От страшных обугленных тел людских он взгляд не мог отвести,

И тут увидел лежащим в золе мальчика лет десяти.

И рыцарь ребёнка на руки взял, и, не сдержавши слёз,

Он имя вечного Бога призвал, и клятву свою произнёс:

«Мечу своему я покоя не дам», – плача, промолвил он, –

«Пока ещё бьется сердце моё, иль пока будет жив дракон».

Могилу он вырыл на склоне холма и сверху поставил крест,

И вспомнил в тот вечер сэр Адельберт, что значит «святая месть».

Лесная тропа его увела от обгоревших домов.

Раны давали знать о себе, и болело сердце его.

Ночь опустилась, и звёзды с небес прислали ему привет,

И вот тогда увидал впереди рыцарь неясный свет.

И на поляну выехал он, и не поверил сперва,

Тому, что открылось его давно не видевшим сна глазам.

Стояла девушка на лугу, где цвели ночные цветы…

Рыцарь в жизни ещё не видал, дев такой красоты.

Струилось сияние от неё, и в каштановых волосах

Огнём горел с рубином венец, и как звёзды были глаза.

Был рыцарь её красотой покорён, и сердце наполнил восторг,

И взгляда он уже своего от неё отвести не мог.

Смотрел неотрывно он на неё, и мог бы смотреть всегда,

И пенье невидимых духов лесных рыцарь услышал тогда:

Лесная волшебница перед тобой,

Оставь все дела, обрети покой.

Зачем продолжать бессмысленный путь?

Не лучше ль на этом лугу отдохнуть?

Забудь про мечи, про сраженья и кровь,

Не много ль желанней царевны любовь?

Ведь если тебя полюбит она,

То будешь ты счастлив навек и сполна!

Он видел: ступая по мягкой траве, волшебница шла к нему,

Но вспомнил могилку мальчика он, и клятву, что дал ему.

И клятва тогда больнее, чем меч, сердце пронзила его,

Но верность обетам ценил Адельберт на свете дороже всего.

Пришпорил он коня своего, и тогда прозвучал в тиши

Прекрасный голос царевны лесной: «Рыцарь, куда спешишь?»

И твёрдо он взглянул на неё, и дал печальный ответ:

«Я еду к подножью Седой скалы, другого пути мне нет.

Прощай, я ничем не обидел тебя. Какой в оправданиях толк?

Другому ты будешь дороже, чем жизнь, но мне дороже мой долг.

Для пленных в пещерах Седой скалы дракон предназначил смерть,

И я уезжаю, хотя б и хотел весь век на тебя смотреть.

Пусть даже мне судьбой не дано дракона будет убить,

Хотя бы ранить хочу его, меч кровью его обагрить.

Так пусть же лесная тропа ведёт меня навстречу судьбе!»

И он пришпорил коня своего, и растворился во тьме.

Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.

Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.

Но я не могу припомнить уже, как рыцарь закончил свой путь,

Сумел ли он пленным проклятых пещер свободу и жизнь вернуть.

Не знаю, бился ль с драконом он, сдержал ли он свой обет,

Но знаю точно – сто десять лет драконов в Нортумбрии нет.

Песня ирландского повстанца

С чем сравнится дубрав изумрудных уют

И зелёных полей красота,

Где печальные женщины песни поют

О тебе, моя боль и мечта?

Я твоею любовью был с детства согрет,

И сражаюсь, себя не щадя!

Пусть вокруг говорят, что Ирландии нет,

Что я просто придумал тебя…

Столкновенья на улицах, пыльный окоп,

Грохот взрывов и ярость огня…

Возводить не стыдится предатель поклёп

На тебя, дорогая моя:

«Здесь, в Ирландии, вечная длится война.

Горькой кровью пропитан мундир…

Пусть широк океан, но за ним есть страна,

Где царят процветанье и мир.

Для чего же растрачивать силы в борьбе?

Столько разных путей – выбирай!»

Только я сохраню свою верность тебе,

Мой несчастный измученный край.

Колыбельная песня, что пела мне мать,

Отгоняет отчаянья тень.

Чтоб остаться в строю, мне достаточно знать:

Где-то ветер колышет ячмень…

Не скупятся на подкуп корона и трон:

«Покорись! Мы поймём и простим!»

Я в ответ загоняю в патронник патрон,

Будет выстрел ответом моим.

Мне не страшно – ведь я, после смерти моей,

Стану ветром средь шёлковых трав,

Что поёт над простором зелёных полей

И в ветвях изумрудных дубрав…

Прощание Арагорна с Арвен

Расстаться с тобою – безумней безумного,

Скажи, для чего довелось нам встретиться?

Но я ухожу, сраженья зовут меня,

Остаться – предательство и бесчестье.

Судьба следопыта кому известна?

Следы мои затеряются в дебрях,

В лесах Глухоманья, в расщелинах тесных,

В объятых мраком морийских пещерах.

Тебя вспоминать я буду средь странствий,

И я ничего не могу поделать,

Ты знаешь, опаснее всех опасностей,

Остаться здесь, навсегда, в Ривенделле.

Мой путь – к пределам проклятого Мордора,

Мой меч – единственное оружие,

За мною осень шторы задернет,

Дождями холодными, знобкими стужами…

Ведьма

Приближается вечер, и жена твоя плачет навзрыд…

Ты спокоен, беспечен, но секрет твой зловещий раскрыт…

Свет неровный и бледный разольётся, ниспослан луной,

И появится ведьма, и тебя позовет за собой.

Чародейку не слушай! Из сердца гони её прочь!

И подумай, что лучше – рассвет или вечная ночь…

Говоришь ты супруге – «Довольно на жалость давить!»

Понимает подруга, что ведьма желает лишить

Вас любви и отрады… Услыхавши её за окном,

Умоляю, не надо оставлять безрассудно свой дом.

По следам её, братец, не беги в колдовские леса:

Будешь долго скитаться, внимая ночным голосам.

Нет иных здесь дозорных, кроме острых колючих шипов.

Встретишь воронов чёрных, упырей и вечерних волков,

Даже воздух отравлен в заболоченных этих краях…

Пожалей себя, парень… Для чего тебе участь моя?

Песня римского центуриона

Говорят, каледонцы почти прорвались… На валу Адриана

Что ни день – то сраженье… И я со своею когортой

Направляюсь на север, в страну холодов и тумана…

Я избавлен войной от насмешек красавицы гордой.

Пусть мечи засверкают! От горькой тоски и обиды

Расстоянье не лечит, но смерть исцелит, несомненно.

Для чего я тогда посмотрел на неё и увидел

Те глаза и улыбку, что меня обрекли на мученья?

Впереди только путь, только долг и осенний ветер.

Передышки мгновенны. Я их позади оставляю.

Мое мертвое тело укроют листья, сорвавшись с веток…

Мое пылкое сердце угаснет в болотах Британского края…

* * *

Звёздные алмазы, перламутры рос.

Эти самоцветы отыскав – не брось.

Унеси с собою в сказочные сны,

Мирно засыпая в объятьях весны.

И пускай укрылся за горами свет,

Ноченька минует – наступит рассвет.

Жаворонка трели солнечно чисты.

Так же защебечешь, пробудившись, ты.

Босиком умчишься на росистый луг.

Там себе отыщешь ты друзей, подруг:

Бабочки порхают с цветка на цветок,

Муравей-трудяга волочит листок,

Под кустом колючий суетится ёж.

Ну, а ты смеёшься, радостно поёшь

Птицею рассветной, нежным соловьём.

Милый светлый ангел, сердечко моё,

Что для нас с тобою золото и власть?

Жемчуг мирозданья, вовсе не таясь,

Радужным сверканьем манит за порог:

Он бесценный спутник будущих дорог.

Эти самоцветы отыскав – не брось

Звёздные алмазы, перламутры рос.

Колыбельная Мелиан

Арфы запели, ты в колыбели среди цветов.

Мерно кивает, сон навевает болиголов.

Дивны их песни… Росы как перстни на стебельках,

Поздней порою небо ночное в твоих глазах…

Звёздные руны, звонкие струны, старинный лес…

Рощи, ложбинки, луг и тропинки полны чудес,

Сон безмятежный, мирный и нежный к тебе спешит.

Спи, дорогая, крошка родная, в лесной тиши.

Лгать я не стану, скрыты туманом твои пути;

В грустную сказку ты без опаски спешишь уйти.

Знай, что повсюду в мыслях я буду с тобой всегда.

Пусть не угаснет в пору несчастий твоя звезда…

Боль и печали, дальние дали – пусть подождут;

С арфами вместе звездочки песню тебе поют.

Вечер так светел, ласковый ветер принёс покой;

Спи, дорогая, крошка родная, в тиши лесной.

Королева Осени

Золотистый солнечный луч

Из далеких горних краёв

Прорывается из-за туч,

Обнимает плечи её.

И, целуя дерзко в уста,

Уверяет без лишних слов,

Что она ещё молода –

Королева осенних лесов…

Ветер – тоже её слуга, –

Рядом кружится, сам не свой…

Лес едва стоит на ногах,

Опьяненный её красой.

Подарив паутинки нить,

Посылает низкий поклон…

Только ей никогда не забыть:

Неизбежна смена времён.

Неизменен времени бег,

Потому и знает она,

Что однажды выпадет снег,

А за ним наступит зима…

Завершится осенний день,

Очень скоро наступит ночь…

И от крыльев ворона – тень.

И прогнать смятенье – невмочь…

Ощущает в душе она,

Пусть и нет причин для тревог,

Что близка лихая война,

Что беда пришла на порог.

В жуткой буре мечей и секир

Вновь бойцы сойдутся лоб в лоб

Приготовят стервятникам – пир,

Для державы несчастной – гроб.

И в разливе кровавых рек

Благородные сгинут дома…

Очень скоро выпадет снег,

Слишком скоро придёт зима…

И, утратив мир и покой,

Над печальным письмом застыв,

Будет слушать она боевой

Беспощадный трубный призыв.

Соберется грозная рать

(Волчий вой посреди двора) …

Ей еще предстоит не спать,

Ожидать с тревогой утра.

Ожидать с надеждой вестей,

Перед лордами пряча страх,

О судьбе своих сыновей,

О любимых своих дочерях.

И в молитвах будет просить,

Чтобы крепкою стать, как сталь,

Продолжать бороться и жить,

Побеждая страх и печаль.

Чтобы в лютый жестокий век

Не сойти от горя с ума…

Вот уже пошел первый снег,

И за дверью стоит зима.

Король Севера

Впереди и позади – мрак.

Дело жизни: за отца – месть.

На войну уходит Робб Старк,

На кону стоит его честь.

Что поделать, нынче злая пора.

Кто способен отвратить мрачный рок?

Начинается лихая игра –

Он единственный в ней честный игрок.

Будто гром гремит его речь,

И понятен для солдат долг,

Он вздымает к небесам меч,

Рядом с ним идет его Волк.

Невозможно убежать от судьбы,

Есть у каждого своя в жизни роль.

Он – сторонник благородной борьбы.

Он – единственный достойный король.

И пускай хитрее змей – враг,

И страшней чем злая явь – сны,

В бой уходит молодой Старк,

Повторит судьбу отца – сын…

Смолкнет шепот материнских молитв,

Ветер сдует злые слёзы с ресниц,

Он проигранных не знал битв,

Он падет от рук коварных убийц…

Впереди и позади – мрак.

Дело жизни: за отца – месть.

На войну уходит Робб Старк,

На кону стоит его честь.

Прощание с Винтерфеллом

Посвящаю Надежде Люшне

Застыло чардрево подле пруда с холодной черной водой.

Уйти – это значит уйти навсегда, без права вернуться домой.

Прощание с домом, разлука с женой, предчувствие яростных вьюг…

Зима уже близко, враги за Стеной, так стоит ли ехать на Юг?

Но лорд понимает, что выбора нет, что это – судьбы приговор…

А ночь на заоблачном полотне раскинула звездный узор.

А ночь говорит, чтобы он не спешил, касаясь ладонью лица…

Знамения мрачны, но если решил, то нужно идти до конца.

Ему б не вступать в лихую игру, забыть окровавленный трон

И слушать всю ночь, как шумят на ветру верхушки древесных корон,

Как ивы шепчутся у воды, надевши осенний убор.

Смотреть, как луна оставляет следы на призрачной глади озер,

На тени зубчатые каменных стен, на с детства родные леса,

На душу навечно забравшие в плен холодные небеса.

И что ему титулы, звания, спесь, интриги заклятых врагов?

На Севере – правда, на Севере – честь, сияние льдистых клинков.

А Юг и Столица – обитель гадюк, и людям не место средь змей…

Но Роберт, соратник и преданный друг, торопит: решайся скорей!

И долг перед другом, и перед страной ложится на плечи опять.

Отказ не подарит желанный покой… А значит – пора уезжать.

Застыло чардрево подле пруда с холодной и черной водой…

Он завтра отсюда уйдет навсегда. И не возвратится домой.

Фейри

Посвящается группе «Немного Нервно» и их замечательным песням

Бывают истории на века – Декабрь и Рождество,

Снег над Ирландией, свет маяка, истинное волшебство.

Слышны удары морской волны, ночь близко, а день угас,

И флейта со скрипкой с восходом луны свой дивный начнут рассказ.

Прислушайся к ним вечерней порой, и ты убедишься сам,

Что есть еще место в юдоли земной загадкам и чудесам,

Что фейри вернулись на землю опять, таинственный дивный народ,

И ты сподобился услыхать, как их королева поёт.

А песни её – это сны о земле, про пашни, луга и стада,

Про мир, который погряз во зле, но точно – не навсегда.

Легенды и сказки даруют приют, старинный курган раскрыт,

А флейта со скрипкою дальше поют, так слушай же и смотри.

Впусти в свою душу их нежность и грусть, и не отводи глаза,

Пускай разбивается сердце и пусть туманит твой взор слеза.

Ведь это – истории на века: Декабрь и Рождество,

Снег над Ирландией, свет маяка, истинное волшебство…

Снег в Лориэне (конец Четвёртой эпохи)

Этот лес, как и встарь, не затронут бедой и наполнен покоем,

Загрустил, распростёрши покров золотой над журчащей рекою.

Этот лес не готов к наступившей зиме, не готов к перемене…

Серебром в изумрудной точеной листве –первый снег в Лориэне.

Те, что жили здесь много столетий назад, не избегнули горя,

И с тоской, затаенной в лучистых глазах, отправлялись за море.

В эти странствия их уводила Звезда, не толкуй об измене…

То, что было, уже не вернешь никогда… Нынче снег в Лориэне.

Наши судьбы созвучны с Эльфийской Судьбой. Тень эльфийской печали

Проникает к нам в душу вечерней порой из заоблачной дали.

Это – долгая повесть о дивных краях, о Бессмертных и тлене…

Это светлая грусть о былых временах… Это – снег в Лориэне…

Королеве Севера

Ты – звезда в заоблачной дали,

О которой мечтаю напрасно.

Преисполнена гордой печали,

Будто зимняя ночь, прекрасна.

Неприступна ты и сурова,

Я под взглядом твоим немею,

Чтоб с тобой обмолвиться словом –

О таком и мечтать не смею.

Нынче участь моя – скитания,

Мир от края до края белый,

Где однажды в холодном сиянии

Я увидел тебя – ты пела…

У меня на родине лето,

Холода наступят не скоро.

Солнце ласково шлет приветы

Светлоликим тихим озерам,

На лугах распустился клевер,

На полях золотится колос…

Только я ухожу на Север,

Чтобы вновь услышать твой голос.

Мне известно – в твоих чертогах

Нет огня и теплой одежды;

Холод глаз, печальных и строгих,

Никогда не подарит надежды.

Но пускай ледяные напевы

Не согреют бродягу-лишенца,

Знай, ты – Снежная Королева

Моего разбитого сердца…

Призывная песнь короля Этельвульфа в битве при Аклее, когда он увидел, что войско викингов разбито и отступает.

Англия, 851 год нашей эры

Сладко погибнуть за край родимый,

Но много слаще узреть воочию

Строй чужеземцев, который дрогнул

Под натиском нашей храброй дружины!

Шли они мирные грабить селения,

Бесчестить женщин, мучить священников,

Но вместо этого ощутили

Удары острых мечей и копий!

Забудьте жалость, товарищи верные!

Святое дело – рубить им головы!

Вперёд же, вперёд, отважные тэны,

Враги не увидят зари вечерней!

Больше порубим – меньше вернётся

В наши края волков норманнских.

Двух или трёх беглецов довольно,

Чтоб донести вести до Дании.

Пусть рыдают супруги викингов!

Пусть их дети растут сиротами!

За наших родных, за церкви сожженные,

Мы чужакам отплатили с лихвою!

Плач Хеледд о Кинддилане

В Уэльсе времен раннего средневековья доминировало три королевства: Гвинедд на севере с королевской резиденцией в Аберфрау на острове Англси, Дехьюбарт на юге со столицей Диневуре и Поуис на востоке со столицей в Пенгверне (к последнему относилась область Эли).

На протяжении долгих веков их жители должны были отражать нападения англосаксов, теснивших валлийцев с востока. До наших дней дошли отрывки из утерянной саги о Кинддилане, владыке Пенгверна под Шрусбери, который жил вначале VII века и погиб в бою с англичанами. Тоскливые речи, из которых, по-видимому, состояла вся сага, вложены в уста Хеледд, сестры Кинддилана, которая оплакивает смерть своего брата. Мои стихи ни в коем случае не являются переводами старинных строк.