Все пишут книги на коленках

– Ну и чего ты там увидел? – заинтересованно спросил Грег Алекса.

– Смотри, что я нашёл, – Алекс ответил так, как это, наверное, делали первые наивные старатели на золотых приисках, показывая своему партнеру найденный золотой самородок, который вдруг становился причиной его скоропостижной смерти.

– И чего это? – спросил Грег, пытаясь рассмотреть невидимое им в руках Алекса.

– Смотри, какая изящная флешка, – подойдя вплотную к Грегу сказал ему Алекс, протягивая извлеченную из недр бака розовую, переливающуюся разноцветными камешками небольшую флешку.

– Так она, наверное, сломанная, – отстранившись от протянутой руки Алекса, предположил Грег, видимо, имеющий в себе брезгливость и не собирающийся брать в руки всякие неподходящие вещи, взятые из всяких там неподходящих мест. Хотя он, ещё пять минут назад сам выковыривал из бака коробку из-под торта, и не надо тут оправдываться, заявляя, что он, дескать, видел то, что брал в руки.

– Ну, не знаю, может и так, но такую красавицу всё равно бы рука не поднялась выкинуть, – заявил Алекс, по всей видимости, испытывающий слабость к броским вещам. А тут как раз в глаза и бросилась одна вещь, сочетающая в себе два в одном (брошенная в своей изящной оболочке).

– Ладно, пошли. У себя на компе проверим её состояние, – сказал Грег, увлекая Алекса за собой.

И надо сказать, что он очень во время решил оставить это, для кое-кого доходное место. А ведь эти кое-кто, надо заметить уже не малое время наблюдали за ними, претерпевая невыносимые муки, как похмелья, так и сопутствующим их образу жизни, нетерпениям сердца, с таким упорством, требующего от них непременного вмешательства в происходящее безобразие на их подконтрольной территории. И только приличный вид Алекса и Грига, не сразу позволил им перейти к решительным действиям против незваных гостей, вызвав временное замешательство в нестройных рядах, этих двоих кое-кого. Которые, опираясь друг на друга, с такой неприкрытой злостью следили за действиями этих незваных гостей, которых, наверное, и спасло от неминуемого возмездия, разве что только неприкрытое состояние этих кое-кого, которые и держались на ногах, лишь благодаря дружеской поддержке друг друга.

А ведь только стоило их разделить, и тем самым отнять дружеское плечо, то им, пожалуй, не устоять против этого вездесущего закона всемирного тяготения, который так и тяготит людей не малопьющих. А наши кое-кто несомненно относились к этой категории людей, которые не зная продыху, изо дня в день, не жалея себя предаются этой полюбившейся им привычки, которая увидев в них своих верных почитателей, отметив их печатью одутловатости и ощетиненности, как в мимике лица, так и в их скверном характере не знающего покоя, и привела их в полное соответствие, с их выбранным пути.

И когда один из этих кое-кто, видимо самый живой Кое, заметил, что их зона ответственности в виде мусорного бака подверглась разграблению, это, наверное, был тот момент, когда Алекс нашел бесхозную флешку (что сильно бы удивило его, заяви такое этим кое-кто, для которых слышать «бесхозное», оскорбительно для их хозяйского достоинства), и, не выдержав, да ещё прямо у него на глазах, такого хищного разграбления, дёрнулся вперед, чтобы поставить точку в этом, несомненно, недружественном акте агрессии по отношению к его интересам. Правда, при этом он не учёл особенностей своего нынешнего положения, стойкость и крепость которого зиждилась на единстве с его товарищем Кто, что не заставило себя ждать своими неприятными последствиями для их, правда уже не раз бывавших в таких переделках носов.

А ведь пока они были единым целым, им не были страшны и не физические законы, которым так подвержены простые смертные и не удары стихии, готовые промочить вас с головы до ног. Но стоило им нарушить эту скрепленную крепленым связь, как вместо одного целого, на свет появилось две и совсем не единицы, а всего лишь дроби, которые хоть и имеют числительное больше знаменательного, всё равно не имеют той устойчивости, которая есть у ровной единицы. Да и к тому же ускорение, вызванное рывком Кое, захватило врасплох Кто, который, не успев понять, что же такое случилось, в мгновения обоих ока, оказался поставлен в тупик, в виде положенного в этом месте асфальта.

И ведь что интересно, так это то, что бегущий автотранспорт по дорогам страны, отчего-то раз за разом находит такие места на дороге, где его ждет неприятности в виде отсутствия дорожного полотна в виде асфальта, когда в тоже время любители крепких напитков, вместо того чтобы найти для себя место помягче, в качестве площадки для приземления, раз за разом находят для этого, так не хватающего для дорог асфальт, после встречи с которым, их лица основательно преображаются, неся на себе отпечаток их кармы.

Впрочем и Кое далеко не ушёл и зацепившись за эту, такую непреодолимую преграду, как собственные ноги, которых, как он потом говорил, давно уже не чувствовал, полетел кувырком в пространство между деревьев, правда, уже на травку. Что, несомненно, способствовало спокойному уходу из поля зрения Кое-Кого, Алекса и Грега, которые в принципе могли еще долго не спешить, пока их незримая угроза в лице Кое-Кого находилась в таком плачевном состоянии не стояния, что впрочем, не мешало Кое-Кому, посылать в адрес этих подлецов проклятия.

Хотя, надо признать, что на этот раз мнения этого еще недавно сплоченного коллектива разделились, и если Кое отчетливо посылал свои сигналы в виде проклятий в адрес Алекса и Грега, то Кто скорее награждал соответственными эпитетами своего кореша Кто. Который своим безответственным поведением привел его в такое состояние, которое совсем не внушает уважение к нему у проходящих мимо девушек, склонность к которым всегда проявлял этот поверженный Дон-Жуан. Но при этом этот павший Дон-Жуан, как оказывается, втайне от своего товарища утаил бутылёк настойки, для распития его с дамой сердца Элкой. Что заставляет нас задуматься о судьбоносности этого происшествия, наказавшего этого недостойного собрата, возжелавшего и в связи с чем, променявшего узы дружбы своего кореша на мимолетную связь с этой паскудницей Элкой, которая ради хорошего фунфырика, готова на всё.

Но пока судьба закручивает свои памятливые узелки на лицах любителей приземленных желаний, Алекс и Грег спокойно минуют все переходы здания издательства и благополучно попадают в свой кабинет. Где Грег валится на свое кресло, дабы заняться очень важным делом, как проверкой работы своего кресла на его крутящий момент, то Алекс сразу же кидается к своему компьютеру, для того чтобы проверить работоспособность своей находки.

– Смотри-ка, работает. Просит отформатировать. Как думаешь, что делать? – с небольшими перерывами бросает фразы Алекс.

– Форматировать не надо, а вдруг там что-нибудь важное, – говорит Грег, продолжая крутиться.

– И что ты, хочешь посмотреть, что там на ней? – спрашивает Алекс, проявляя какую-то несвойственную ему этичность.

– Конечно. Может там важная информация. А от этого стоимость флешки на много возрастает. А флешка, как я понимаю, потерялась. Причем у кого-то из нашего издательства, раз она оказалась в мусоре, выносимым бабой как ее там зовут. Может быть, она случайно упала в мусорное ведро, не знаю. Так давай мы посмотрим, что на ней и если что, будем искать себе преференции в этом деле, – в свою очередь проявил свою меркантильность Грег, которая, впрочем, ему тоже была несвойственна. А кому, скажете вы, она свойственна, да и, пожалуй, не встретишь такого человека, который признается в этом. Ведь все вокруг щедрые и очень нравственные, так что и говорить тут ни о чём.

– Слушай, а здесь что-то серьезное, – заявил Алекс, раскрыв содержимое этого ручного носителя информации.

– Ну-ка, что там? – сказал подошедший Грег, перед лицом которого раскрылся файл с макетом какой-то версии книги.

– Ну, я так понимаю, с ней нам надо обратиться к нашим дизайнерам. Может, даже к той же Олесе, – сделал свое заключение Грег.

– К Олесе, это можно, – заявил, подмигнувши Грегу, Алекс.

– А чего это ты мне подмигиваешь? – засмеялся Грег.

– Я? Тебе? Да ни за что! – заявил, по своему мнению, полностью невиновный Алекс.

– Конечно, – ответил ему Грег, подходя к окну, у которого он задержался на мгновение, затем уже было хотел пойти назад, но заметив что-то там такое, решив остаться там, занял наблюдательную позицию. Алекс же ожидавший продолжения словесного диалога, сосредоточил свой взгляд на Греге. Но невнимание того к нему, и опять же внимание его к чему-то за окном, вынудило Алекса задаться вопросом.

– А что, собственно, он там увидел интересного, раз замолчал на полуслове и уставился смотреть в одну точку?

Но задавай, не задавай себе вопросы, от этого ничего не изменится и Алекс, в который раз подталкиваемый любопытством, привстал и подошел к окну, чтобы удостоверится в том, что там, по его мнению, нет ничего интересного. Что при первом невнимательном рассмотрении, может быть и показалось бы так. Но Алекс, следуя примеру внимательности своего друга, постепенно сфокусировал свой взгляд и наконец-то заметил то, к чему так пристально присматривался Грег.

А объектом его пристального внимания была всё та же территория, на которой находились мусорные баки и которая, по всей видимости, очень редко пустовала и, как сейчас, обрела в лице очень знакомых спин своих новых почитателей. Конечно, спина спине рознь и вот так сразу, разве можно определить, знакома ли тебе эта спина или же она наоборот, совершенно никогда не находилась в поле твоего зрения. Хотя в данном случае это не обязательно значит, что твоя спина не так уж не знакома обладателю той незнакомой для тебя спины и даже возможно, обладатель её не слишком-то тебя и долюбливает, что в полной мере можно отнести и к вам, так иногда испытывающего нервные конвульсии оттого, что обладатель той широкой спины, пролез вперед тебя без очереди.

Опять же спина обладает весьма обманчивой природой и взгляд сзади на спину еще не значит, что и передняя часть её обладателя, обязательно оправдает возложенные вашей фантазией на неё обязательства. Это вам не монетка, глядя на аверс которой, можно с точностью до копейки определить её реверс. Здесь же природа подкидывает вам такие свои загадки, что иногда даже и не знаешь, стоит ли обогнать, вон ту, такую многообещающую фигуру, вид сзади на которую просто потрясает вас.

И вот, если вы всё-таки решились и, ускорив шаг, обходите на повороте эту, по вашему мнению, обладательницу внеземной красоты спину, после чего вам остается лишь только насладиться воображаемыми вами видами. Но только стоит вам оглянуться, как исказившая ваше лицо гримаса разочарования, дает нам понять, что, пожалуй, вам не стоило торопиться, и надо было идти, как шлось, оставаясь в сладком очаровании своих представлений. Правда, надо признать, что обладательница сногсшибательной фигуры была само совершенство в своей красоте, вот только разве что где-то во внеземных цивилизациях. Но с другой стороны, будь она такая же красотка, что сзади, что и спереди разве бы это обрадовало тебя, ставшего в одно мгновение, как только ты на неё посмотрел, таким никчемным для неё парнем с нашего двора. Нет уж, лучше постоять и разочарованно повздыхать, чем стоя на том же месте, хватаясь за сердце, презирать свою такую ничтожность, не позволяющую тебе даже подойти и заговорить с ней, которая, быть может, совсем не против этого, но. Вот только это амбициозное «но», имеющее на все про все свое мнение, так и не дает тебе этого сделать.

Сейчас же Алекс, наблюдая за этими знакомыми спинами, сделал для себя признание, что обладательница одной спины у него, пожалуй, вызывает симпатию. Обладателю же соседней спины, неплохо было бы, со всей силы дать по ней хорошенько кулаком и когда он ошарашено на тебя посмотрит, сказать ему, что у него спина белая и вообще с первым апреля, которое правда уже прошло два месяца назад.

И как вы уже поняли, Алекс уже уяснил для себя принадлежность этой тыловой части организма, которые имели свое прямое отношение соответственно их рангу к Олесе и к Герман-ику. Но что же они делали в этом неподходящем месте, в столь неурочный час? Давайте не будем задаваться этим вопросом и просто проследим, что же они там делают.

Так расстояние от окна, где находились наши герои, до того места, где находились баки, было не столь уж значительным, но тем не менее, с их места можно было только наблюдать, тогда как услышать что там говорят не представлялось ни малейшей возможности. Так что нашим наблюдателям, исходя из представившейся им визуальной картинки, только и оставалось, что делать свои мыслезаключения, что же все-таки там происходит.

А происходило следующее: фигура принадлежащая Олесе находилась в более статичном состоянии, когда как Герман-ик не стоял на месте и все крутился вокруг Олеси, пытаясь к вящему мнению Алекса, вскружить ей голову. А ведь этот Герман-ик не так просто крутился вокруг, он еще к тому же совсем не держал свои руки на привязи, а наоборот, пытался с помощью каких-то ловких жестикуляций втолковать ей что-то, но наверняка, какую-нибудь пагубную мысль. Что, почему-то, совершенно не нравилось Алексу, которому в этот момент так захотелось выкрутить руки этому Герман-ику, чтобы тот напрочь забыл, как руки распускать. Но тот, находясь в неведении этих замыслов Алекса, не прекращал свои такие наглые действия и даже попытался пару раз взять Олесю за локоть. Отчего Алекс, в тот же момент почувствовал, что в их кабинете стало нестерпимо душно и жарко, раз его лоб покрылся испариной, и он уже было решил пройти на улицу проветриться и заодно закинуть этого наглеца Герман-ика в один из баков, где, по мнению Алекса, ему и место. Но неожиданно для Алекса, видимо, обладающего даром пространственного внушения, Герман-ик не дожидаясь спуска Алекса или кого бы то ни было, берет и сам лезет в мусорный бак, чем заставляет Алекса и Грега невольно посмотреть друг на друга, безмолвно вопрошая друг друга:

– А что, собственно, происходит?

Где они поначалу так и не могут прийти к разгадке происходящего, но затем происходит внезапное озарение и они одновременно бросают свой взгляд на стол Алекса, где лежит флешка. После чего они, опять же ни слова не говоря, разворачиваются и вновь припадают к окну, чтобы уже с высоты своего понимания насладиться происходящим.

Между тем, Герман-ик продолжал свои раскопки и, как было заметно, он уже начал испытывать нетерпение от того, что они ни к чему не приводят. В то же время наши приятели как раз наоборот испытывали определенный душевный подъём, чем они, впрочем, громогласно не хвалились и только слегка похихикивали, стоя у окна. Но тут может возникнуть логичный вопрос, а верны ли предположения Алекса и Грега насчёт предмета поиска Герман-ика, который, быть может, совершенно по другому поводу занялся раскопками в этом неподходящем месте. Но пока он роется в баке, я постараюсь по-быстрому, рассказать предысторию этого выхода Герман-ика на сцену, находящуюся на задворках издательства.

Как рассказывала Олеся, она работала над эскизом проекта, при этом вся её подготовительная работа находилась на этой пресловутой флешке, которая в тот момент расположилась в гнезде компьютера. И вот в один из моментов, посредине рабочего дня к ней в кабинет зашла уборщица, баба-как-там-её-зовут, и Олеся, дабы ей не мешать, решила сделать себе перерыв, отлучившись в кафе, чтобы попить кофе.

По возвращению же обратно, она к своему ужасу не обнаружила на месте той самой флешки, на которой находился плод её долгой работы. Естественно, она бросилась искать эту бабу-как-там-её-зовут, которая совершенно не вняла к предъявленным требованиям Олеси, заявив, что она ничего не брала и вообще не знает такого заумного слова. В этот момент и появился, откуда-то прознавший о случившемся, Герман-ик, который тут же присоединился к требованиям Олеси и, используя свой административный ресурс, стал грозить уборщице бабе-как-там-ее-зовут различными санкциями, на что получил её жёсткий скорее посыл, нежели ответ (ну, а что с нее возьмешь).

– Я ничего не поняла, а если тебе так надо, то иди на задний двор и ищи там. Потому что я все уже выбросила. И вообще, убираешь за ними их срач, а они всё строят из себя незнамо что! – в конце озвучила свою позицию баба-как-там-её-зовут и, повернувшись к ним задом, была такова. Тут уж Герман-ику ничего не остаётся делать, и он вызывается отыскать для Олеси эту виновную в ее страданиях флешку. В результате чего, они и оказались в данном месте, под наблюдением не одной пары глаз, выглядывающих из окна кабинета Алекса, Грега и плюс еще Кое-Кого.

Между тем, для Алекса, хотя, надо признать, некоторую предвзятость его мнения, роль Герман-ика во всей этой истории выглядела не столь однозначной. Ему показалось странным то, что Герман-ик, еще не зная причины требований Олеси к уборщице, вдруг проявил проницательность и предъявил претензии на флешку, когда как Олеся, следуя своей женской сущности, даже не успела распространиться о своей потере.

И вообще, оказаться в нужное время в нужном месте, по мнению Алекса, надо очень постараться. Что не может не вызвать вопросы. Ну, а на счет судьбы, то на это можно сказать то, что она два раза не попадает в одну воронку, и раз флешка была вручена ему судьбой, то другие действия с ней могут быть признаны искусственными манипуляциями, имеющими под собой частные интересы. Да, вот именно, интересы. Ну, а в чем же собственно, заключался интерес Герман-ика, кроме разве что того, чтобы выказать свою нужность и вызвать благодарность Олеси, так и остается невыясненным. И вот только не надо говорить, что чужая душа потемки, ну а черная и вовсе, остается во всей ее дьявольской сумрачности вне зоны вашего понимания.

Но давайте не спешить с такими обвинениями, ведь это всего лишь, как я уже заметил выше, есть предвзятое мнение Алекса, не испытывающего большой любви к Германику, который, надо отдать ему должное, отвечал взаимностью. И надо было видеть выражение лица Германика, когда Алекс неожиданно для всех… Но давайте не будем опережать события и продолжим всё по порядку дальше, тем более ждать развязки осталось не так уж и долго. Да и к тому же Герман-ик уже признал свое поражение и, плюнув на бак, проследовал вместе с Олесей назад, в здание издательства, чем заставил встрепенуться не только наших приятелей, но и наблюдающего за его действиями Кое-Кого, оставшегося в единственном экземпляре и состоящего из одного Кто.

Что же касается Кое, то он, после падения в мягкую травяную постель, в силу перенесенного потрясения от пережитой несправедливости и вследствие падения, сотряся свой мозг, отказался подниматься и, не желая больше видеть этот невыносимый мир, закрыл глаза и уснул как младенец. Кто же тем временем сумел подняться и сесть на лавочку, после чего нащупав в своем кармане целый бутылек, решил, что, пожалуй, даже неплохо, что его кореш, лежа в кустах, успокоился и ему остается лишь достать немного закуски, для того, чтобы произвести неизгладимое впечатление на Элку и уже получить от нее то, что он жаждал нащупать.

Но пока этот Кто пускал слюни, представляя свои развлечения с Элкой, к его кормовому месту подошли Герман-ик и Олеся, что заставило отпасть оставшееся от челюсти Кто. Для которого вдруг все установки этого мира утратили свое закрепленное значение и он, чувствуя, что этот мир рушится прямо на его глазах, решил что всё, время уже нельзя терять, и, быстренько достав бутылек, в один заход заглотнул в себя его содержимое. Которое, встретив благоприятную для себя среду в организме Кто, мгновенно впиталось и наконец-то для этого Кто всё встало по своим местам и он, бросив прощальный взгляд на небо, скатился вниз в объятия своего кореша Кое. И уже чуть погодя до ушей проходящих мимо этого места прохожих донеслись возникающие время от времени бормотания, которые, при внимательном их изучении, сводились к какому-то неизвестному в этой реальности слову «Эллайя».

– Что, сейчас ей отдашь? – как только представление на заднем дворе издательства закончилось, спросил Грег у Алекса.

– А чего тянуть то, – заявил Алекс, беря в руки флешку.

– Уж очень хочется увидеть глаза, – подойдя к двери, улыбаясь, продолжил он, правда, при этом не уточнил, чьи глаза он всё-таки хотел бы увидеть, что даёт нам основания считать, что, несмотря на привлекательность глаз Олеси и последующее появление в них радости, Алекс в меру своей злопамятности, хотел насладиться потерявшим свою орбитальность округлением зрачков Герман-ика.

Что и говорить, а Грег, по своим тайным соображениям, посчитал нужным поприсутствовать при таком замечательном событии. Тем более кто знает, насколько крепкие нервы у Герман-ика и выдержит ли он наплыв своих чувств, не сорвав их на Алексе, которому в этом случае, дабы отразить атаки разгоряченного Герман-ика, возможно, понадобится дружеское плечо. Правда, эта была версия прикрытия, а если честно, то Грега просто распирало любопытство, и он ничего не мог с собой поделать, и был вынужден проследовать вслед за Алексом. Не все же только тому следовать по пятам уже своего любопытства.

– Олеся, не переживайте. Ничего, всё образуется. Что ж делать, придется поднапрячься и, знаете ли… Я вам помогу, – стоя в коридоре, Герман-ик успокаивал Олесю, чьи глаза наполнились такой сладкой для сторонних воздыхателей влагой, при виде которой, уже сердца внимающих наполнялись своей влагой сладострастия. В связи с чем, можно ответственно заявить, что Алекс проявил недальновидность, предпочтя этому взгляду, вид поверженного Герман-ика, который преодолев зону комфортности между собой и Олесей, всё продолжал её увещевать.

– Давайте сегодня, после окончания рабочего дня, заходите ко мне, и мы вместе попытаемся восстановить утерянное.

Что опять же дает нам основание думать, что все-таки подозрения Алекса насчет Герман-ика были не такими уж и беспочвенными.

Но вот, в коридоре появились наши друзья и Алекс, демонстративно покручивая в руке флешку, с вызовом во взгляде, твердым шагом направляется навстречу этому завлекателю невинных и таких доверчивых существ как девушки Герман-ику. Который, стоя боком к ним, как будто что-то почувствовал и, заметив боковым зрением двигающегося навстречу ему Алекса, решил-таки развернуться к нему. Олеся же, заметив эти движения своего визави, также не осталась на месте и тоже развернулась навстречу тому, что она пока еще не знала. Но вот, между Алексом и этой парочкой образовалось пустое пространство и Герман-ику с Олесей уже никто не мешает, не заметить блестящий предмет в руках Алекса. Взгляды Герман-ика и Олеси, как магнитом притянуты этим ярким предметом в руках Алекса. Яркий свет, отражающийся от его цветных камешков, так красочно переливаются, отражаясь в наполненных радостью глазах Олеси, и так остро режут глаза Герман-ика, теперь уже наполненных бессильной яростью. Олеся не выдерживает и делает несколько шагов навстречу Алексу, который говоря: «Вот нашёл. Твоя?», – протягивает ей этот предмет раздора.

– Конечно, твоя, – хочется крикнуть Олесе, но она полна радости, да и природная скромность заставляет попридержать эти слова до лучших времен. Так что она только и говорит.

– Да, моя.

Правда, её интонация сказанного подразумевает и первый вариант ответа, так что имеющий уши, да услышит. А Германи-ик, видимо, имел их, раз его весь вид говорил: лучше бы я этого не слышал. А еще лучше было бы, если бы этот Алекс провалился куда-нибудь в тартарары. Что в принципе можно устроить, создав ему невыносимые условия работы и первым, что надо сделать, так его нагрузить работой и лишить премии.

Алекс же положил флешку в руки Олеси, которая почему-то совсем не торопилась отнять свои нежные ручки от рук Алекса. Чему, конечно же, есть объяснение в специфических особенностях флешки, которая требует к себе деликатного обращения (спешу успокоить тех ревнителей чистоты, которые так всегда торопятся загрязнить своими откровениями информационный эфир. Хоть флешка и побывала в местах не столь отдаленных, она с помощью гигиенических салфеток приобрела свою прежнюю чистоту, так что можно было не бояться взять ее в руки), и прежде чем изменить её местоположение, необходимо выполнить определенные действия для безопасного ее извлечения, и уже после того как получено это разрешение извлекать ее. В данном же случае, Олеся, видимо, испытав все эти потрясения, перепутала все эти команды по работе с флешкой и вместо того, чтобы запросить команду– забрать этот носитель, искала противоположную команду, как бы оставить свою руку подольше в руке Алекса, который с такой деликатностью, с помощью мизинца поджал её ладошку. Но непонятливый Алекс, вдруг одёрнув свою руку, заявил:

– Ну, тогда пока.

После чего, не сводя своего взгляда с Германика, отправился вперед по коридору в сторону автомата, чтобы освежить свое пересохшее горло.

И как только они с Грегом завернули за угол, то безудержный смех не вдруг подкосил их. Они беззвучно стали корчиться от этой напасти беззаботного человека, чем напугали проходящую мимо них бабу-как-там-её-зовут. Которую, к слову сказать, с её такой твёрдой жизненной позицией на всё, не так уж легко вывести из себя. Правда, уже через мгновение, баба-как-там-её-зовут собралась и, подняв упавшую швабру, и вынеся свой вердикт: «Ну и придурки!», – удалилась прочь от этого, по её мнению, сборища бездельников.