
Полная версия:
Научись играть!..
Такая вяловатая и немного дёрганная езда Сёмина давно уже не раздражала – ехал тут не первый раз, привык. Хотя к скорости за городом в сто десять кэмэ вообще-то привык ещё раньше, много раньше. Но жизнь учит нас смирению и открытости к переменам – вдруг пришла ему на ум неожиданная, патетически звучавшая фраза. Ему даже захотелось с Игорем ею поделиться. Наверняка, нервничает, должно быть, от нетерпения аж ёрзает на сиденье. А ничего, в его возрасте полезно получить небольшую прививку против спешки! От такой мысли Виталий и вовсе вдруг повеселел – на какую-то секунду поездка показалась развлекательной прогулкой. Покосился на пассажира – а тот, оказывается, и не думал ёрзать. Прирос к сиденью, втискивая в живот рюкзачок с ключами внутри и неведомыми пожитками так крепко, как если бы его намеревались у него вырвать; с непроницаемым как у Будды лицом уставился вперёд на дорогу. Или, чёрт его знает, куда он на самом деле смотрел – в пустоту, в вечность… «Не следует наши привычки превращать в культ!» – хотел сказать Виталий, но вовремя спохватился. Ведь фраза, по сути, была продолжением-развитием предыдущей сентенции – про смирение и открытость переменам – а её он удержал при себе. Так что Игорь в лучшем случае понял бы Сёмина превратно – не начал ли «дядя Виталя» ни с того, ни с сего заговариваться? Виталий угрюмо закусил губу – налетевшая было весёлость столь же легко и стремительно унеслась прочь.
«Да у нас с ним всё время такие вот содержательные разговоры – перед каждой фразой пять минут соображаешь, как бы тебя не поняли превратно…» – сердито подумал Сёмин. Хотя вообще-то парень ему нравился. Не курит, не увлекается бутылочкой, татуировок на видных местах не колет. Вроде, читает какие-то книжки, хотя и не очень понятно, какие. Допустим, про «Мастера и Маргариту» с ним бесполезно толковать. Попаданцами, что ли, увлекается? Ну, а нынешнюю оказию с Людмилой, наверно, обоим было обсуждать противно.
Когда проделали уже больше половины пути, Виталию в голову стукнула вздорная мысль. «А ты точно знаешь, что укатила она на вашу дачу?» – он почти было ощерился подозрительно на Игоря. Но пока соображал, чем заменить местоимение – не Людой же назвать, и не Людмилой Сергеевной, а «мама» вдруг сделалась чем-то слащавым, – то порыв и выдохся. Несвоевременный вопрос…
И тут Сёмина пробило: Людмилу они не застанут на даче. Ни её, ни Валентины Семёновны… или же всё-таки ейного… как там сейчас таких персонажей называют?
Да, его по-настоящему осенило, всерьёз. Это была уже не догадка, не предположение, а возникшая в голове и пусть всего на миг – однако невероятно зримая картина. Настолько реальная, что предметы можно было потрогать рукой, и даже запах чувствовался: спёртый, волглый дух давно покинутого помещения, сырости и гниения. Виталий будто перенёсся в этот знакомый ему, сейчас пустой, заброшенный деревенский дом…
Хорошо, что дорога в этот момент была пуста, – на секунду Сёмин всё-таки потерял её из вида. У него даже сердцебиение началось. И даже непонятно, что сильнее подействовало – запоздалый ли испуг или же озарением-помрачением своим так проникся? Уж больно выпуклым оно вышло…
Сёмин робковато покосился на Игоря. Но тот, похоже, не заметил случившегося с ним. Да и было ли что замечать? Весь этот взрыв ощущений, что только что Виталия потряс, разразился глубоко внутри и не дошёл до внешнего выражения, в мимике не дал о себе знать… Да, кстати, и сам Игорь как застыл в позе восточного божка, так и сидел. Ни один мускул на лице не подавал признаков активности. Как будто парень впал в транс или в анабиоз.
– Скоро доедем, – кашлянув, обронил Виталий.
– Я знаю, – отозвался Стрекалов таким негаданно ровным голосом, что у Сёмина мурашки пробежали по спине.
«Что-то он сегодня не похож на себя. Вот когда по телефону верещал, тогда – да. Но не сейчас…» – поморщился Виталий. Ему не хотелось признаться в том, что непривычная сдержанность парня, ну, прямо невозмутимость какая-то, способна так нервировать его. И ладно бы, тот от переживаний весь извёлся, до точки дошёл. Но вот ведь заговорил – и где тут переживания? Ни в одном глазу…
Лишь немного Виталий перевёл дух, когда они уже повернули на грунтовку. Дорога вилась теперь меж полей, сплошь заросших борщевиком, местами ивой; ехать оставалось пять-шесть километров. Грейдер, видимо, с осени не ровнял полотно. Колдобины усеивали его, как кратеры – поверхность Луны. Сёмину однако настолько уже не терпелось достичь финиша, что он выжал сорок, чуть ли не сорок пять, не щадя подвески. За машиной поднялся шлейф сухой белой пыли. Но вот незадача – буквально сразу впереди показался такой же пылевой хвост от другого авто. Сколь густой ни была эта завеса, удалось-таки разглядеть, что поднимает её нехотя телепающий по «дуршлагу» дороги кроссовер фекального цвета – «Duster». «Дустер», так называл эту модель Сёмин. Ещё ведь и рыскал туда-сюда, выбирая рытвины помельче, чисто прожжённый гонщик на ралли, не позволяющий конкурентам обойти себя. Скрепя сердце и скрипя зубами, Виталий выбрал разумное удаление от оправдывающего название «Дустера».
Так и въехали в деревню. Дорога сразу раздалась, дома по сторонам её стояли широко, однако Виталий и здесь не стал устраивать гонку. Напротив, позволил «Дустеру» вырваться далеко вперёд. Основательные, наверно, ещё до войны построенные избы, а потом уже обшитые вагонкой – хотя и не у всех крашеной, так строго смотрели на мир своими тёмными, порой похожими на зеркала окнами, что у Виталия холодок пробежал в груди и защекотало в горле. Что это такое, он в толк взять не мог, но только каждый раз с ним подобное творилось, стоило лишь сюда попасть. Да, несколько мгновений всего, как если бы давнее что-то пыталось ожить… Прекрасно Виталий знал, что ничего давнего и тайного с этой деревней у него не связано! На летние каникулы его в дачный посёлок к бабушке с дедушкой отправляли, да и то класса до восьмого. И там всё было другим, именно дачно-поселковым. Имелась пара-тройка реально здоровенных домов, но улицы поуже, на некоторых двум легковушкам толком не разъехаться. Квадратно-гнездовая система участков – пусть некоторые и состояли из нескольких квадратов… Не было ощущения простора – как здесь.
Вот за изгибом дороги, слегка потеснённой заросшим травой прудом, показался Людмилин дом. Ей он, кстати, тоже достался от деда – от собственного её деда. Не щитовой курятничек, а махина! Но вагонка его как раз то ли была некрашенной, то ли вся краска выгорела дотла, и серые стены производили впечатление былинной старины.
А когда подкатили вплотную, то увидели позади заборчика, сплетённого из тонких ошкуренных древесных стволов, расплывавшееся смутным бордовым пятном, будто из какого-то марева, приземистое легковое авто непонятной пока марки.
Из машины, освежаемой кондиционером, наружу выбрались как в пекло и несколько секунд не решались двинуться дальше, вслушивались в деревенскую тишину. И, может, не столько слышали, как придумывали себе едва заметный звон – листвы ли, мошкары ли, а может, далёкого пения лесных птиц…
– Эй! Принимайте гостей! – Крикнуть Виталий хотел молодцевато, а дал петуха. Игорь посмотрел на него с осуждением и распахнул калитку. Криво усмехнувшись, Сёмин последовал за ним.
На двери крыльца висел замок амбарной величины. Машина – «Шевроле Круз» – оказалась пустой. Виталий хотел было дёрнуть дверцу за ручку, но тут же передумал. Зачем?
– В огороде посмотрим? – предложил Сёмин, бодрячески оскалив зубы. Игорь молча кивнул.
Но и в огороде, сильно заросшем травой, не оказалось ни души. Покричали для очистки совести. Даже Игорь вопил «ау!» – будто в лесу.
Виталий тем временем озирался вокруг себя. Вот так должно выглядеть выражение «мерзость запустения», подавленно прикидывал он. Ливни и солнце, на которые щедр оказался нынешний июнь, здорово поспособствовали буйству диких трав. «Скоро в рост человека будут и выше», – подумал Сёмин. Прежде он видел огород – или, быть может, сад куда более ухоженным.
Не сговариваясь повернули обратно к дому. Одним из ключей на связке отомкнули замок.
По крутоватым, покрытым полустёртой бесчисленными шагами жёлто-коричневой краской ступенькам взошли на крылечко. Внутри этой высокой немного тесноватой будочки – такой пристройка казалась по контрасту с самим домой-громадиной, конечно, – воздух основательно прогрелся и отдавал неясным, резким, непротивным однако запахом. «Деревенским» – так определил его Виталий для себя. Быстро прошли через сумрачные прохладные сени. Тут вообще не пахло ничем. Ну, может, какой-то сухой травой. И только уже шагнув в «зало», Виталий что-то уловил. Да, он дышал сейчас жадно, носом, может, даже раздувал ноздри. Хотел поймать то, что сумел почувствовать во время своего молниеносного озарения в дороге.
Эта часть дома разделена была на две неравные комнаты – большую, так называемое «зало», и спальню. По рассказам Людмилы, дом-то этот был летним. Здесь жили только с мая по сентябрь. На зиму семейство прадеда, а затем деда перебиралось в куда более компактный, но лучше утепленный сруб, примыкавший к летней махине-громадине с тыльной стороны. Так вот, воздух в летнем помещении и впрямь показался Виталию застоялым, чуть тронутым затхлостью, сухой пылью – но не больше. Куда там до той инфернальной удушливой атмосферы, что пригрезилась Сёмину на середине пути, в дороге!
И не наблюдалось ни малейшего беспорядка. Мебель – стол, накрытый клеенкой, большая железная кровать под покрывалом (распахнутая дверь в спальню позволяла заглянуть), платяной шкаф, буфет – всё располагалось чинно, всё на своих местах. На полу, застеленном домоткаными половиками, не различалось и соринки.
– Н-да, какая-то загадка перевала Дятлова… – протянул Сёмин, невольно втягивая голову в плечи под низковато проходившей под потолком железной трубой. Труба эта была результатом той выдумки, на которую голь всегда хитра. Изначально, можно предположить, печка в летней резиденции имелась одна, правильная «голландка» в углу рядом с дверью из сеней, а топка у неё выходила в спальню. Обе комнаты печь и согревала. Но потом возникла нужда в готовке, и у противоположной боковой стены, примерно по середине её, соорудили небольшую печурку с плитой. Своего дымохода для новой печки устраивать не стали, кинули от неё трубу железную к «голландке», подвесив на толстой стальной проволоке к потолку.
Игорь глянул на «дядю Виталю» с недоумением, почти сердито. Возможно, про перевал Дятлова он тоже не слышал ничего – как и про закатный роман Булгакова.
Вдруг он припал к окну, что-то там разглядывая.
– Соседка! – воскликнул Игорь и кинулся на выход.
Виталий, хотя никого из окна и не увидел, устремился за ним.
Перед калиткой и в самом деле остановилась пожилая женщина, местная, судя по тёмному, почти чёрному длинному платью с длинными же, до запястий рукавами, и туго повязанному тёмно-синему платку на голове.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
Всего 10 форматов