скачать книгу бесплатно
– ?
– Ну и рожа! Ни разу не пролетарская! Ирландский завтрак тебе, может, подавай?
– Кто здесь..?
– Bonsoir..
– Ну а мы к тебе..
– Извожу себя.. четыре часа спать.. запомни.. Голоса.. голоса..? Кажется, нет.. четыре часа спать..
– Ага, кажется.. Покажется. Нет чтоб гостей принять радушно, нет чтоб на стол накрыть.. мог бы и оливьеху нарезать.. Тащи закуску, деловой разговор есть!
– А..? Кто.. здесь..?
– Бэ! На стол раскладывай да закуску тащи, тебе говорят!
– Говоря.. что?
..
– Так, что ли, ты писать будешь?
– Что?
– У тебя спрашивать надобно – что.. А ты не Фауст! Ты – дурак!
– Захлопни пасть..
– О-о-о.. как мы разговаривать умеем.. Да по нему видно – ноль! Импотент. Творческий импотент. Этот только красть будет, красть, что плохо лежит. Вы как знаете, конечно.. ну я, если что, предупреждал.. А гонору..
– Я бы подождал..
– Чего ждать-то? Я вам, дорогой мой, поражаюсь.. вашей слепоте поражаюсь.. И кричать я буду во всеуслышанье! Дармоед! Эпигон! Вор! И мразь. Я повторяю, мразь! Вы посмотрите на него.. Что он родить может? Что? Да он бездарь.. Бездарь.. Ты – мразь ползающая, вот кто ты..
..
– А, может, вообще ну ее, идею эту..?
– Вестники властны, пока их помнят.. а помнят кто..
– Метафизический бред! А ну-ка без мистификаций! Откуда сведения, спрашивается? Требую аргументированной дискуссии. Иначе я начинаю чувствовать себя единственным здравомыслящим из всех здесь присутствующих.
– Личные давнишние знакомства.
– Выпьем..
..
– И не стыдно будет красть у почтенного? Как людям в глаза посмотришь? Кровопийца! Вампир! Еще один по самое что ни на есть ценное, что в человеке есть, на бесценные часы жизни его позаришься! И кому предлагается отдать их, часы жизненные, отдать так, чтоб вынь да положь? Нее-у.. не классикам, проверенным временем и многотомными переизданиями, но живым и по сей день, нет, какому-то проходимцу.. у которого, видите ли, что-то там где-то взыгралось.. в печатном виде! Прошу прощения, любезный, имя-отчество, то-та,.. ваше запамятовал, а по фамилии в кулуарах просвещенных как-то, сказать, не с руки.. А вы в курсе, уважаемый вы наш, что и вас-то он облапошит, что и вас пустит как липку.. А вот знайте.. А вот ты знай! Тебе с ними трубку одну не курить! Знай, да. И слова мои припомни!
– Пасть..
– Писать будете, так веру сохранить..
– Сейчас я тебе дам, расселся!
– Не хватайтесь за тапок, за отраву. Не будет одного, выползут другие, с языками наточенней. Их не извести. И вам не надо.. Они же – признание ваше. Едкий вы, однако, господин критик, вас дозировано принимать нужно.. И горький надсмотрщик.
– Расписная истина, ваша правда.. Истина во все времена.. Кому-то лямку тянуть, оберегать нас всех кому-то.. Боец он – я, невидимого фронта.. Ай, хватит демагогий! Пшел за водкой, литератор херов! И чтоб в графине поставил!
– Изысканно пьет паразит.. Вы будете?
– Не откажусь.
Гууул-дах! Позабыл дворецкий запереть на ключ, дуновением всяким с улицы перекличку затягивали тяжеловесные доспехи.. Рука, утопленная в кармане куртки, что-то долго и нервозно нащупывала там.. нащупать что-то не могла.. что-то в куртке никак не нащупывалось.. а должно было, да..-х! Схлопнулось, свернулось. Приснится же; за водкой идти, а паспорт где..
Да вот он, на месте.. Ну ладно, гляну.. что на месте.. Его там не было. В куртке? Я по карманам куртки.. Нет.. Только рыжий взбирался по белой стене таракан.. а по спине холодок.. Я ж не ношу его с собой. Где..? Вот так новый год.. пойдет по порогам..
<>
– Игорь,..
..давай отдадим эти деньги..
..давай отдадим деньги..
..давай отдадим эти деньги..
..давай отдадим..
<>
Когда по глазам пелена, и не думалось. Анастасия, я послушал тебя.
– Приветствую вас, достопочтенные гости вы наши! – приторно; вязко; лакейски липко, оттереться хочется; Анастасия, я терпел, – итак, вы решились на благотворительность. А какое слово! Благо-творительность! Творим благо! И что же? И выбрали вы наше скромное учреждение, – протянулась мне пухлая липкая ручка, натянутая дежурная улыбка – для моей прекрасной Анастасии.
Мы сидели в кабинете управляющего. Собственно, перед нами сидел он; жирный, розовощекий, липкий и аморфный, они, что ли, все такие.. про таких говорят, холеный, одет он был в кремовую рубашку, безрукавка сверху, безрукавка, трещащая на швах от веса телес его, от телес напора; он только с обеда; облизывались толстые губы, снова фиксировались в крокодильей ухмылке. Много его в кабинете, лепечет и лепечет что-то.. что отвращает, что такому в медицинском учреждении, где мы все-таки да находились, я б не доверил и градусник ставить. Управляющий был лыс как бубен, за исключением чуба, позволявшего все еще молодиться.
Огромный стол посредине кабинета завален был кипами бумаг, управляющий восседал в кожаном кресле, которое, признать, несколько придавало ему форму, а по другую сторону стола – стулья простые, они для гостей. Иконостас врачевателей на стенах, вперемежку, видимо, с лицами отличившихся особо меценатов, обвитая змеею чаша: монеты, зубочистки, скрепки..
– Урвало, Евгений Анатольевич, директор клиники нашей, эх, и по совместительству главный попечитель больных, – пролепетал заведующий, перетасовывая на столе колоду собственных же визиток; канцелярский голосок, сокрушительный при приговоре, и патока, когда надо, – решительно желаю и всенепременно горю познакомиться я с вами!
Смотрел он платонически, ломоть взвешивал, но ломоть сбежать еще может. Покровительственно так родной отец не посмотрит, так не смотрят даже в церкви. Так не смотрят и в похоронном бюро.
Я представился полным именем.
– Дату рождения нужно?
– Нет-нет, анкетные данные заполним чуть позже. Бумаги ваши подготовлены, все на руках и все под моим же непосредственным контролем. Под оком моим всевидящим. Простите, ваша прекрасная спутница..
– Анастасия.
– Анастасия..
– Вершанская, – замялся я, она ответила.
– Чрезмерно при-ят-но. Очень даже, – пельмени губ похлюпывали с обеда, сам же лоснился салом до лучезарности, – Игорь и Анастасия, гости вы наши дорогие, новый год начинаете с благих дел? И это похвально, знаете ли.. Всякому бы так.. Итак, вы собираетесь перевести сумму на благотворительность.. О какой сумме идет речь?
– Двести тысяч.
– Ох-хо-хох.. Кругленькая сумма, однако.. Особенно в наше-то, тяжелое в мате..
– Не в деньгах..
– Риторика, Игорь Александрович, риторика, без нее обойдемся.. Все мы в риторику умеем.. На счет какого, – потирались ручки, – отделения хотели бы вы перевести указанную вами сумму?
– На лечение незрячих.
– А почему именно туда?
– От азартных игр лечить надо? Там нужнее?
– Хм, воля ваша.. Как скажете-с. На ле-че-ние не-зрячих.. так и запишем.. Я пока по документикам пройдусь, а? Подождете?
– Заберем их и спалим! – вспламенела вдруг Анастасия страстью, меж бровей чернявых треснула складка, а щеки ее бледные принялись кровью, – ты видел.. ты видел хоть раз, как ярко горят деньги? Как возгорят.. и как тухнут глаза тех, кто смотрит. Будут и те, что голыми руками доставать полезут. В порыве за всю никчемную жизнь.. Этот полезет, полезет, я тебе говорю..
– Настя, я читал Достоевского.. Не начинай.. Ты сама предложила отдать.
– Хотя, да.. ты прав.. – усмиренная Анастасия – ты прав. Есть большее.. чем огонь.. Есть те, кому они нужны больше..
Вдрызг-вбрызг и в искры, молнией снова прошлась Анастасия:
– И, не дай Бог, пойдет что не туда.. Из-под земли достану. Голову отвинчу, на блюде на стол выставим, с зеленым горошком вокруг и с яблоком в гнилом твоем рту.. – оскалилась Анастасия, – из перьев выглядывать одна голова будет и заседать здесь вместо тебя.
– Настя!
– Ага! Портреты во весь рост, картины на стенках маслом, афоризмы его под потолком.. и пирамиду строишь во дворе.. – хлестала Анастасия, летали слова; пот по лысине – в горох, – завещал молиться?
– Подруга моя бывает.. чересчур пылкой. Иногда, я, правда, не.. ее игривости, ее задору.. ardor.. Прошу нас.. Деньги мы переведем.
– Я ненавижу тебя таким..
– Что вы? Что вы? – затрепыхался управляющий, затрепыхала подбородка жирная складка, а щеки и зоб вздулись, поросячьи глазки выпучились на нас слизняками, – все пойдет по существу, ничего существа мимо.. Контроль.. Око всевидящее..
– Выколю!
– Игорь Александрович,.. – смотрели глазки умоляюще, – на вас оформлять будем..?
– Насть, на тебя оформим? Твоя же идея..
– На меня оформим..
– Пропал..
– Что-что?
– Бланк, говорю, куда-то пропал.. Был вот тут, под рукой, да куда-то делся.. Ну его.. Новый заполним.. – скакала по листам печать.
Сиять управляющий перестал, но напоследок и в знак одобрительный к нашему решению подарил он мне шариковую ручку с логотипом клиники «Лечим вас!».
Мы вышли в коридор. Урвало провожал нас, придерживаясь моей стороны, и как-то даже сноровил легонько похлопать меня по плечу, как отвернулась Анастасия.
– Не тронь.. Третий?.. Третий – кто? Пое.. Не дамся я! – навстречу нам двое санитаров вели брыкающегося, его руки стянуты были за спиной жгутом.
– О, Адепта ведут.. Так мы его тут прозвали. Убил собутыльника.. какой-то, что-то ритуал, говорят, даже.. Признали невменяемым, попал к нам. А у нас, знаете ли, как в санатории. У нас и шоколад выдается..
– Пое.. Да сам пой.. Поет.. Поетропий! – и брыкался в стороны, и бодался тот, выкрикивал нечленораздельное, рвался от санитаров, пена фыркала изо рта.
– Как взяли, он все так одно и бормочет.. Бедненький ты наш.. – в попытке погладить по бритой головушке бедненького едва не остался Урвало без кисти руки, связанный же бросился на пол, забился в конвульсиях; пока оттуда, с пола, не поднял он глаз..
– Она.. Она.. О-она.. – голос его срывался до хрипоты, до новых пенных выделений, – она!..
– Белая горячка. Допился до чертиков, идиот. И корешка своего, судя по всему, сам же и прикокошил, – бросил один из санитаров, – вы, это, проходите мимо..
Сумасшедший тут на корпус вырвался, дернулся вперед и впился зубами мне в рукав.
– Она.. то о-она..
– Он мне что-то сказать.. хочет.. Можно с ним поговорить?
– Вы ж понимаете, Игорь Александрович.. это небезопасно. Он невменяем. Вы это под собственную ответственность, вы ж понимаете.. а то кто его знает..
– Я хочу с ним поговорить.
– П-ф-ф.. Пожалуйте. Я, знаете ли, ни за что не отвечаю, это вы сами, сами.. свидетели есть..
– Настя, я на минуту.. Попей кофе пока.. я скоро.. Наедине можно?
– Вы двое за дверью, – захлопнулась дверь.
– Ты что хотел..?
– Она.. та с вами.. – глаза его бешено блестели, бегали, он был связан.
– Я слушаю..
– Коммуналка моя, значит, на Литейном.. С Борькой.. царство небесное.. выпиваем. В комнате.. Курить пошел он.. Вышел. Курить. Сижу я один. Долгенько нет его, думаю.. Пропал Борька.. Ну я за ним.. куда делся. А коридор у нас длиннющий.. то коммуналки старые.. и двери, двери.. комнатушки.. По обе руки. Много дверей. Двери.. Глядь! А по коридору идет кто.. Всматриваюсь, девка! Да далеко, и впотьмах.. Да фигурой – девка! В комнату зашла. Ну я за ней.. Да новая, думаю. Может, Борьку видела. Куда делся, знает. Ну и иду я.. Дернул, дверь открыта.. А там столы, девки за столами сидят. Много их. Девок. На меня не смотрют. Сел я к одной.. сам сел.. Водит пальцем по тетрадке. Пальцем. Водит. И шепчет. Шепчет что-то, повторяет. А синяя тетрадка вся. И не по-нашему все.. Не добро дело.. Цифры, цифры, цифры.. Круг нарисован. И по кругу цифры, на восемь круг разбит..
