скачать книгу бесплатно
Так же ответственно контролировались и остальные отрасли лихого ремесла. Оборот оружия, рынок проституток, мошенничество, откаты и распилы. Весь чиновничий аппарат советовался и консультировался с непримиримым Лёней, ибо непослушание было чревато. И его уважали. Не просто боялись, притворялись и лицемерили, а действительно уважали по-человечески. Потому что он исповедовал, прежде всего, общую справедливость, потом уже распуская её ручейками, кому что более или менее перепадёт ровно, а кому – ровнее. Заботясь, в первую голову, о благополучии всего города, а не отдельных его индивидуумов. Как пример, поводом для такого отношения к нему стали разборки ещё в начале двухтысячных, когда он, встав на должность, лихо начал заворачивать из Китежа всю чёрную шваль с югов. От самого ничтожного гастарбайтера, до матёрого полевого командира – ваххабита. Да, не обходилось без жёстких мер, но быстро найдя общий язык с верхушками МВД, прокуратуры и «кровавой гэбни», он умело, тонко и оригинально стал заплетать схемы и при этом не плести лапти, то есть работать грамотно и оперативно, без конфузов и проколов. В общем, эдакий Мориарти местечкового разлива, но с положительным знаком, если это применимо к такому нетривиальному персонажу, как Лёня.
Не забывался при всей неоднозначности, естественно, и «общак». Все сидельцы скорбного «ИУ №2» не чувствовали себя забытыми и кинутыми, а даже напротив – обласканными. Особенно с тех пор, как там сменилось начальство после инцидента с полковником Панфиловым, немного съехавшим крышей и на этой почве пострелявшим на своей вотчине, будто ковбой в салуне. Вот таким неординарным и самобытным являлся визави «следака».
Одеты оба собеседника были неформально, да и встреча носила скорее черты взаимовыгодного обмена информацией, некое обсуждение насущных общих вопросов и анализ свежих новостей и сплетен, чем героическую вылазку Шарапова в логово «Чёрной кошки». Времена, когда бандиты и «законники» люто ненавидели и рвали горло «легавым», давно канули в Лету. Теперь этот симбиоз служил делу порядка, чёткой установленной системы, позволявшей решать все вопросы коллегиально, мирно и полезно для обеих противостоящих сторон. Тем более, реальные управляющие всем кураторы и того и другого сидели гораздо выше и сводили их интересы в одно общее обоюдовыгодное русло.
Своё.
Сергей, тридцатисемилетний «сыскарь», астеничного типа внешности, въедливый и дотошный, производил двойственное впечатление. Манерами он походил на полного флегматика, даже вызывая при общении подозрение, не страдает ли он часом заторможенностью реакции, граничащей с аутизмом. Но это лишь на первый взгляд. Перетерпев такой стиль и продолжая внимательно за ним наблюдать, обнаруживалось совершенное изменение общего первого впечатления. Потому что, в то же самое время, сдерживаемой живостью умных, блестящих эрудицией и интуицией глаз, сухой, подтянутой, звенящей, как струна от напряжения, фигурой, он наоборот навевал мысли об умело скрываемом бешеном темпераменте.
Облик его собеседника тоже был непрост, хоть и не так колоритен. Грузный, оплывший, но с флёром скрытой в этом кряжистом теле недоброй силы, Лёня завораживал хитрым выражением лица, на котором самой выразительной, почти гипнотической частью были его желтовато-чайные глаза, напоминавшие больше не человеческие, а совиные или рысьи. И совсем не подходил к этой массивной фигуре его голосок, скрипучий и высокий, но с нотками непререкаемой уверенности и правоты в каждом своём слове.
А поговорить Лёня любил.
Перекрывая льющийся из динамиков, подвешенных к растущим рядом с кафе тоненьким берёзкам, несвежий хит, в котором одна певица ртом, вынырнувшая-таки из Леты забвения, рассыпалась в комплиментах, готовых перейти непосредственно в коитус, некоему абстрактному мужчине, но с одним условием: он непременно должен быть с бородой, Лёня вещал:
– Я тебе говорю, Серёга, я был тут недавно во глубине сибирских руд на симпозиуме по обмену любезностями, так там та же петрушка! Понабрали «чебуреков» с солнечного чуркестана за малую копеечку. Так они там знаешь, как шишки с кедров собирают?!
При этом Лёня лихо жестикулировал то одной, а то и обеими руками с изысканно загнутыми под разными углами пальцами, с длинными заострёнными фасонистыми ногтями на мизинцах.
– Как? – улыбнулся Сынков, отхлебнув глоток яблочного нектара.
– Как! Пи?лят кедр «дружбой-два», поворачивают, шишки стряхивают, потом ставят обратно на пенёк – «Момент-монтаж», и всё! – Лёня, как фокусник, хлопнул в ладоши. – Лес опять стоит, как новый!
Сергей душевно рассмеялся. Лёня умел так ловко рассказать байку, что ты верил в неё до последнего момента, пока суть хохмы не становилась очевидной. Хотя, в этом мире может случиться абсолютно всё.
– Вот так! – лукаво подмигнул Лёня и тоже припал губами к стакану.
По дороге, ведущей за город из центра, проплыл кабриолет с красивой девкой. «Порш-911». Оба отдыхающих в кафе проводили красавицу долгими взглядами. Потом невольно взглянули на припаркованные рядом свои машины. Лёня – на серебристую, мокрого асфальта «Тойоту», Сергей – на скромный «Фольксваген-Гольф» отливавший «индиго».
– Кто-то ж её «дерёт»! – завистливо сообщил в пространство Сергей.
– А кому-то она уже и надоела! – охотно эхом откликнулся Лёня. – Это ж Наташка Перезрелова! Дочка Макара с Алмазной. Помнишь его? Он ещё лет десять назад «коньки» отбросил.
– А! Его застрелили, кажется? – наморщил лоб Сынков. – На разборке? У него ещё тут «бригада» была!
– Да какая там бригада! – махнул ладонью Лёня. – Три «петушка», два гада! Так, «фантик» бестолковый. Мне тогда недосуг было ещё с этим отморозком возиться, там чечены опять понаехали, неугомонные. Набрал он, помню, как сейчас, каких-то «девятых номеров» со всех углов Китежа. Все помойки осиротил. А пока я с теми «чехами» «рамсил», этот Макар и его команда тимуровцев всю шелупонь торговую ларёчную тут данью обложили, да, видать, всё одно, мало капало. Тогда Макар для показухи на одного насел и выставил ему такие неподъёмные условия, что тот репу-то и зачесал. Макар хотел на его примере всем показательно продемонстрировать, как он может наказать, чтоб другим неповадно было, да только тот «терпила» на заклание идти не захотел, а за сумму вдвое меньшую нанял одного отмороженного не меньше этих «афганца». Так тот Макара и всю его бригаду из «калаша» покрошил в паклю. А вот Наташка – молодец! Сначала в Синеозёрск, а потом и в Москву свалила. Там моделью стала. Теперь по Миланам и Парижам раскатывает. Фонд какой-то благотворительный организовала. Вроде помощи детям – сиротам. Она к нам сюда приезжала, чтобы тут филиал свой у нас открыть. С мэром «тёрла», видать, договорились. А что? Ему – пиар, ей – «лавэ», новый ручеёк. Да и нам какой-никакой «грев» за «крышу»!
Лёня вновь загадочно-хитро подмигнул и ощерился, светя стальной фиксой.
– Вспомнил! – Сергей хлопнул себя по лбу. – Она же сыну Панкрата вроде одноклассница! Видать, «подсуетила» ему какой-то новой «дури» из столицы, а он «кони» и двинул. У него ж вчера «сейшн» на «флэту» был! Наташка по-любому там тёрлась. Там же вся «капелла» наших сливок общественных ошивается. А потом они по-рыхлому домой разбежались. Я допрашивал одного хмыря. Говорит, сынок «вискаря» «накидался», начал «барогозить», все и «чухнули», как мыши по щелям. Никто ничего не знает, никто ничего не видел. Теперь всё сходится. Все папашу боятся, он-то быстро за жабры возьмёт. Вот она и свалила отсюда вечерком по тихой грусти!
Говоря в такой манере, Сергей не лебезил перед вором, он мягко и коварно подстраивался под его стиль речи, чтобы тот неосознанно и незаметно проникался доверием. Хоть они и поддерживали и без того тёплые отношения, следователь понимал разность их уровней, а НЛП никогда лишним не бывает.
– Кстати, – скис Лёня, – Панкрат дюже настойчиво интересовался продвижением процесса. Выяснить хочет, что да как там было. Но, я ему сразу сказал, мол, твой «вася» давно под Богом ходит, как его только раньше не скрутило! Так он шерсть на загривке надул, ты, говорит, Леонид, в авторитете, но я за сына любого порву на тряпки! Я ему толкую тогда, мол, осядь, бык сутулый! Разберёмся по понятиям, кто и куда. Пообещал ему до завтра найти концы. Ты там как? Работаешь, Сергей?
– Да. Тело сегодня наш Андреич лично разберёт на запчасти. Обещал к утру выдать полный карт-бланш. Так что скажи Панкрату, пусть он икру не мечет, утром всё будет известно. Ты ж Андреича знаешь, он туфту не гонит. Его слово – кремень. Хоть проверяй, хоть перепроверяй.
– Да-а-а, – откинулся на спинку и закурил Лёня. – Лепила он суровый. Одно слово – Доктор Вуду. Говорят, он с трупами чай пьёт, и сказки им втирает.
– Каждый развлекается, как умеет. В конце концов, ну, не трахает же он их? – пожал плечами Сергей.
– Кто ж его знает? – сморщился авторитет.
– Да брось ты, не нагнетай. Андреич наш человек. Странный, конечно, но ты сам представь себя на его месте. С трупами днём и ночью. Тут не только чай, тут совсем «кукушка» улететь может. А он держится. Я думаю, у него защитная реакция такая. Чтоб не свихнуться. После всех его тут приключений. Да и войну они с главврачом вместе прошли. Синдром у него. Насмотрелся жмуриков, вот и сроднился, абстрагировался он так от мира. Как рак, в панцирь влез. А так бы давно заехал в соседнее отделение, к психам. Не, это всё наоборот, чтобы умом не тронуться.
– Ага. Если он уже… – Лёня приставил к виску большой палец и помахал вокруг его оси остальной ладонью, – …не того…
Повисла короткая пауза в томном вечернем летнем воздухе, когда и говорить, и думать лень, но Сергей в этом тонком звоне безмыслия, обострившимся своим недрёмным чутьём вдруг ясно понял: авторитет банально побаивается патологоанатома!
Он слышал пару лет назад историю, как однажды Лёня, будучи пьяным в дупель, сам лично явился в морг и целый час своим фальцетом визжал прозектору в уши какой-то бред про понятия, долг, честь, ум и совесть эпохи, при этом, не забывая жестикулировать по-итальянски шарнирами своих кистей в замысловатых «распальцовках». Андреич слушал его молча, битый час, не проронив ни слова. Лёня грустил и хотел знать, чья именно пуля успокоила нашпигованного свинцом одного из его подельников по криминальному бизнесу, Русланчика «Пять звёзд».
За день до этого среди бела дня, внаглую, три боевика подъехали к офису Лёни, дождались Руслана и расстреляли его на выходе из «АКСУ». А вот уйти не успели, Лёнины орлы сработали молниеносно и чисто, всех взяли живьём, на перезарядке. Все трое отморозков-киллеров уже «парились» в подвале Лёниной «виллы», но он хотел знать точно, кто же именно отправил «кореша» на тот свет, чтобы показательно покарать его всем остальным в назидание. Вернее, чья именно пуля прервала бесценную жизнь. Глупая прихоть, ведь Русланчик походил на решето, когда его рассматривал Сергей, однако, нашла коса на камень. Так вот, когда Лёня всё-таки выдохся, Андреич, поймав паузу в велеречивом бесконечном монологе, вдруг коротко буркнул ему имя убийцы. Лёня законно вытаращил глаза и поинтересовался, откуда такая осведомлённость, ведь «Пять звёзд» ещё не вскрывали. Собственно, и не собирались, эпикриз налицо, с такими ранениями не живут дольше пары секунд, да и сам Лёня не за вскрытием припёрся. Кураж его пробил, устал он от фантастических слухов о разговорах прозектора с трупами. На этот вопрос прозектор так же коротко и непререкаемо ответил: «Руслан сам мне сказал». И более, не слушая вялое вяканье мале?нько изумлённого «законника», повернулся и пошёл прочь из приёмного покоя, бросив только: «Ты ж тоже не хотел, чтоб я в нём копошился? Так? Вот теперь ты знаешь всё!»
И ведь Лёня поверил ему!
А как тут не поверить? Патологоанатом своим нелюдимым, нахохленным и при этом очень убедительной воли и солидной твёрдости характером не располагал ни к долгим беседам, ни к конструктивным спорам. Да и силой для своих лет он обладал отменной. Так что его побаивались не только за хмурый вид. Он мог и реально согнуть в бараний рог любого, не смотря на чины и авторитет. Тем более что его собственный авторитет витал где-то в параллельной реальности на высотах, гораздо более заоблачных, чем у остальных рядовых смертных. Он был неким соединяющим звеном между живыми и мёртвыми. Как Харон. Или нечто ему тождественное, такое же хмурое, зловещее и загадочное. И многие серьёзно верили, что Андреич может общаться с мертвецами. В конце концов, после пары случаев проявленного недоверия, его удивительные, немыслимые диагнозы на все сто подтвердились, и мистический ореол вокруг прозектора сгустился и обрёл тяжёлые монументальные очертания, о которые можно совсем не иллюзорно разбить недоверчивый лоб.
Сменившая воспевательницу бородачей новая девушка, мурлыкавшая из динамиков нечто романтично-гламурное, вдруг взвизгнула во всю силу лёгких: «На „лабутенах“ нах!! И в восхитительных штанах»!!
– Во, песни пошли! – удивился Лёня. – Куда мы все катимся?
– А что? – Сергей пожал плечами. – Теперь всё под контролем. Стреляют там, где надо, а не где хочется, взрывают так же. Лишь сакральные жертвы, дабы укрепить вертикаль. Население довольно. Коррупцию карают во всех сюжетах про криминал на фоне развития успехов нанотехнологий. А на сладкое, чтоб не думалось уже совсем ни о чём, им такие вот песенки и заряжают. Процесс идёт. Идёт же?
– У нас всё тихо! – откликнулся, поняв посыл, «смотрящий». – Сферы в Китеже давно поделены. Никто не ушёл недовольным. «Чурок» в город не пускаем. Тут нам и казачки местные в помощь. Они и не догадываются, кто им ценные указания шлёт! Залётных отморозков и беспредельщиков уже мои «санитары леса» быстро выводят в минус. Простых гастролёров ласково на вокзале разворачивают. Нам лишний «кипиш» не в жилу. Наркоту с «цыганчой» так же жёстко в наморднике держим. Ни грамма лишнего не расходится. Проститутки все наперечёт. Серьёзный бизнес, сам понимаешь! Он тишины требует. Спокойствия и сосредоточенности. Нам тут пальбу по любому поводу поднимать – без мазы. Не те масштабы и не те времена. Не та политическая обстановка!
– Ну да! – со знанием вопроса улыбнулся Сергей. – Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!
– Не без этого, – кивнул согласно Лёня. – Стоит, как миленький, смазанный и заправленный. Уголь, вода, сухпаёк, подсумки – всё на месте. Машинист бдит, кочегары трезвые. Ждём сигнального свистка.
– Забыл сказать про орудия и пулемёты, – чиркнул зажигалкой «следак».
– Ой, я тебя умоляю! Ты и сам не вчера родился! – всплеснул руками Лёня. – Так что у нас в городе, на подведомственной территории всё по плану. В Багдаде, как поют, всё спокойно. Гибнут, конечно, людишки, но всё от «бытовухи» и несчастных случаев. Криминала тут ноль. Вон и Панкрат, побулькает и на жопу сядет. А что? Может, я чего не знаю?
– Может, – задумчиво протянул Сергей.
Он пришёл на встречу, откликнувшись на предложение авторитета, сам собираясь ему предложить встретиться. Потому что причины появились. Но Лёня его опередил и раскрылся. Что-то он такое хотел выведать у Сергея в свою очередь, наперёд. Что-то важное для него. Поэтому зная повадки Сыктывкарского, Сергей не торопился переходить к сути, приняв его игру и тоже валяя до времени дурака, перекидываясь общими фразами, выжидая, пока он перейдёт к делу. Только Лёня был не лыком шит и умел дурачиться бесконечно.
Идиллию мреющего заката попортила басовитая сирена «скорой», промчавшейся мимо, за город. Они проводили её взглядами. Слова вора будто подтвердились, ни взрывов, ни выстрелов в том направлении, куда умчалась скорбная карета, не слышалось. «Бытовуха». Или несчастный случай. И никакого криминала. Тихий и спокойный, тривиальный и патриархальный Багдад. Что тут такого может случиться? Ровным счётом ничего, что может испортить уголовную статистику. Обычная провинциальная рутина. Не считая зловещего холодка чего-то потустороннего, витающего над добром и злом, завязанного на тёмной стороне человеческих душ, ползущего низом, холодящего краешки ступней.
Они ещё помолчали, куря сигареты. В кафе тем временем стали подтягиваться вечерние клиенты. За столик рядом упал сильно навеселе толстенький маленький дядечка, сразу заказавший новую порцию прозрачного колдовства. Левее присела молодая пара. Эти закрылись корками меню и принялись штудировать его на предмет чего подешевле. Потом Лёня допил свой сок, полюбовался почти севшим солнцем и разорвал паузу:
– Ну, чё мы тут сиськи мнём? Не устал тереть за цветы и пряники? Ведь вижу, дело какое-то у тебя ко мне есть!
Умел законник и положенец так повернуть разговор и ситуацию, чтобы собеседник оказался в неловком положении от того, что пришёл на встречу по приглашению Лёни, а теперь, оказывается, будто это ему, Сергею, нужна помощь и совет. В этом был весь Лёня Сыктывкарский. Но зерно истины в этом тоже присутствовало. У Сергея действительно было дело к смотрящему.
– Слушай, Леонид, – невесело усмехнувшись, решился выкинуть карты на стол следователь, – тут такие дела. Прибыли к нам непростые люди. Из столицы. Там «Контора» хлопнула несколько коррумпированных высокопоставленных товарищей из министерств и думских кулуаров. У нескольких из них при обысках дома нашли интересные файлы в компьютерах и на съёмных носителях. Эдакое домашнее порно. И не просто порно, а с несовершеннолетними. Так же ещё с реальными изнасилованиями и убийствами. Стали их крутить. Оказалось, у них всех «ВИП» подписка на один закрытый сайт. Конторщики нашли тех, кто стоит за созданием сайта. Так вот, одна из ниточек привела их в Китеж. Детская порнография, слава богу, без смертей и насилия, шла отсюда. Ты об этом ничего не слышал?
– Первый раз вот – от тебя! – поднял брови Лёня. – Я не понял, раз они там такие крутые хакеры, да ещё из «конторы», какого лысого они тут никого не обнаружили? Ведь их вежливые люди тут неспроста ошиваются по моим данным? Или я опять не совсем в курсе? И они по другим делам тут наводнили Китеж?
– В том-то и дело, что видео не по сети в Москву шло. Его снимали тут, а в столицу отсылали почтой. Посылками с «ди-ви-ди». На держателей сайта через интернет сам вышел тот, кто снимал, и предложил товар. Адреса электронные, конечно, не достать. Человек мог уехать хоть в ту же Москву и там связываться с барыгой с левого ноутбука, купленного в ломбарде, сидя хоть в машине рядом с кафе с «вай-фаем». Толку с этого? Шерстили они, конечно, сильно, да тот злодей понимал всё не хуже, чисто концы затёр. Этих порномагнатов-сайтоделов, когда взяли, сразу обыскали всё, нашли лишь одну обёртку от посылки с адресом. Не успели они её выбросить. А так к ним видео по разным каналам шло. В основном по «инету». Тех «электронных» сразу всех вычислили. И тех, кто насиловал, и тех, кто убивал. А нашего хитреца, детского порнографа не смогли вот так взять, наскоком. Остались только сведения, что почтовый адрес с нашей области, конкретно, с нескольких районных точек. Не с одной, а с разных, чтобы не мелькать особо. Это уже по воспоминаниям тех сайтовладельцев. Нашли они через свои контакты, прикинув по времени отсылки, что именно от нас порнуха шла. Самое тут интересное, что после того, как хитрец наш на них вышел, сразу с ними договорился о том, как он им будет материал подгонять, и как они с ним будут рассчитываться.
– А что тут особенного?
– О, тут целые «Семнадцать мгновений весны»! Прямо, шпионские страсти! В дальнейшем установилась жёсткая схема. Он звонит им с левого телефона, опять же, купленного где-то в комиссионке забытого города Задрищенска или с рук у наркоманов, с СИМ-картой «серой», благо их до сих пор пачками можно купить, слушает пожелания. Ну, там, добавить «косплея» на Красную Шапочку или БДСМа какого, пожёстче или классику, да мало ли, какая на рынке детского порно коньюктура. За всё время сменилось несколько десятков таких «серых» «симок». Как и телефонов. Не спрашивай, как ребята из «конторы» телефоны вычисляют, они не раскрывают эту информацию. Но, далеко продвинулись в высоких технологиях, тут не поспоришь. И опять же, звонил наш злодей из разных географических точек. Они биллинг как-то тоже хитро пробивали. «Контора»! – уважительно поднял брови следователь.
– Понятно, – кивнул Лёня. – Что дальше? Ведь на оплате легче всего его поймать. Самое слабое звено.
– Ага. Наш хитрец тоже об этом подумал. Тут он не стал оригинальничать с оффшорами и прочей новомодной навороченной галиматьёй. Старая школа. По психологическому портрету выходит, что он примерно твоего возраста…
– Но-но, – поднял палец вор.
– Да на тебя никто косо не глядит! Ты чистый. Короче, на одном из присылаемых им в партии дисков всегда находили текстовый файл с чёткими инструкциями, что и как делать. Способы различались, хоть и повторялись. Он их чередовал без чёткой последовательности. И опять с подключением непричастных маргиналов из столицы. Да, он всегда мотался за деньгами в столицу. Такой почерк. Он просил забронировать на одном из кучи вокзалов автоматическую камеру хранения. Оставить там деньги. На стикере определённого цвета написать шифр от замка, номер ячейки, и бросить в определённое мусорное ведро в определённый день, в определённое время. А потом наученный им бомж вытаскивал цветную бумажку, шёл к камере, забирал пакет и топал на воздух. Там у него принимали пакет другие люди, уже непосредственно связанные с хитрецом. По последней закладке они проследили всё по камерам. Бомж отдал «бабки» какому-то молодому человеку, сообщнику хитреца, укутанному в капюшон толстовки, в очках и прочее, тот сел в такси и умчал за пределы города. Таксист рассказал, что он вышел за МКАДом, у лесополосы. Камер там, естественно нет. Таксист уехал, а молодого потом подобрал уже сам хитрец. Вот такая схема. Составили фоторобот молодого, но это полное говно. Хоть и не совсем бесполезное. Ещё он несколько раз делал то же, но в супермаркете. Говорил, где и когда оставить пакет с оплатой, а новый бомж, они каждый раз у него новые, подбирал его. И всё повторялось. Или просто, без затей, предлагалось в нужном месте в нужное время кинуть в шляпу нужному нищему в метро упаковку с деньгами. А потом её подхватывали. Короче, оригинальный подход.
– Да уж, – протянул смотрящий. – Просто шпионы-террористы какие-то. «ИГИЛь»[2 - Террористическая организация, запрещённая в России.], запрещённый в России…
Прозвучало несколько простовато, как такая же глупая реклама шоколадки «Альпен ГолЬд».
– Не, это дилетант, но с выдумкой. У шпионов всё проще и функциональнее. Или оригинальнее. Вроде фальшивых камней и прочей экзотики.
– Ну? А от обратного не пробовали? Отсюда копать, от нас?
– Что – ну? Тут «глухарь». Ясное дело, посылки посылали подставные. Причём, не с самого города, а с окрестных хуторов. Опять бомжа какого-то с паспортом или алкаша залётного просили, тот и посылал. Он даже не знал, что в тех бандеролях внутри. Пойди, найди теперь его. Он или помер скоропостижно, или свалил из города в неизвестном направлении, или всё вместе с доброй помощью заказчика. Дело началось год назад и таких видео отослали около тридцати. Грубо говоря, два-три раза в месяц. В почтовых отделениях, откуда шли бандероли, камер слежения даже нет до сих пор. А опрашивать бабушек, которые там корреспонденцией занимаются – время даром. Не помнят они за давностью и рутинностью.
– Совсем тупик?
– Не совсем. Гэбэшники начали оперативную игру. Они ждут звонка от хитреца. Сделают ему заказ, потом будут брать на передаче денег. Тут, как ни крути, у него действительно самое слабое звено. А пока мне придётся все побочные версии распутывать. Короче, «контора» нам «инфу» скинула и мягко попросила помочь и посодействовать разобраться. Сами в тупике пока, свою ниточку разрабатывают понемногу, да и утруждаться не хотят, и пачкаться обо всех тех многочисленных бомжей тоже. Нам эту радость передали ненавязчиво. Оно и понятно. Им громкие дела подавай. Они ведь тоже все крупными финансистами теперь стали. Только и успевают сынков бывших партийных бонз на «бабки» и «золото партии» кидать. Потроша их швейцарские счета и сейфы. Пролетарский лозунг: «грабь награбленное» до сих пор актуален и профицитен. Там такой гешефт крутится, что подпольными кустарями вроде нашего порнорежиссёра местного, им заниматься некогда и не с руки. Вот теперь они этот «головняк» на нас перекинули, а отчётов ждут только положительных. Без пререканий и возражений. А где я им этого режиссёра возьму?
– Не, ну тут ясно, что раз детей втянули, надо по всем неблагополучным семьям пройтись, поднять статистику, кто сбежал, кто пропал. Опять же, все детдома в округе проехать, там поузнавать, что да как? Никто подозрительный детишек мимо закона налево не увозил? Хотя, этим детдомовским крысам легче ребёнка списать, мол, помер, или вообще сбежал, чтоб на могилу не ходить, не проверять, пустая она или нет.
– Вот! – Сергей поднял палец. – Сам понимаешь, что тут копать – только пыль глотать и камешки выплёвывать, а выхлопа – чуть. А то и вообще ни хрена. Но работа уже началась в этом направлении. Результатов, конечно, нет, так что, не знаю даже, с какого бока к этому делу подойти. Бомжами и алкашнёй теперь мои люди занимаются. Людей не хватает катастрофически. Позитива мало. Правда, есть один плюс. Относится он, правда, не к маргиналам. На всех видео один и тот же ребёнок. Это потенциально сужает круг, но только после установки его личности. Так что, пока всё глухо, ты разузнай у своих, из тех, кто мелкая сошка, ничего ли они там не слышали, не видели, не догадываются ли, может, о чём? Сейчас времена изменились, на многое сквозь пальцы уже смотрят. И в вашей среде тоже, хоть ты сам и не такой. Но, это данность. Помоги нашему общему делу, чтоб наш город стал чище. Надо эту мразь вычислить, вывести на чистую воду и сплавить куда подальше.
– Я спрошу, – Лёня нахохлился, потому, как новости пришлись ему не по душе. – Только наши архаровцы давно б такого мутанта сами на ремешки порвали бы, коли чего подобного узнали. Тут глубже копать надо. Навскидку, не могу представить, чтобы кто из «сходняка» таким делом промышлял. Не наш это человек. «Терпила» из зажиточных, который свой тайный маленький бизнес замутить решил. Тут поройся. Проверь всех этих новых и старых предпринимателей, что вон там, за городом обитают и не в близком круге, а так, коровы дойные. Возможно, что и накопаешь…
Опять помолчали.
А из колонок потекли первые рифы нетленки «Парка Горького» под именем: «Москва зовёт». Толстенький дядечка, накативший дежурный стопарь, дождался припева и немузыкально, но вдохновенно подпел: «Басков Коля!! Ту-ду-ду-ду-ду, ту-ру-ту-ту-ту!!» Парочка рядом заржали во всё ещё раскрытые меню.
Теперь сам Сергей мстительно ждал, пока Лёня развяжет язык и выдаст свой козырь. Потому как его карты он вынудил открыть, хоть и не всё ему рассказал следователь, решив подождать прояснения причины встречи. И Лёня сдался.
– Кстати о птичках, – невинно улыбнулся вдруг он, – ты не расскажешь мне в свете последних открывшихся таинств, за каким бесом ко мне тут на днях «маски-шоу» являлись домой? И с ними очень презентабельный джентльмен сурового конторского вида?
– А что хотели? – как в пинг-понге вернул шарик Сергей.
– Картину мою посмотреть. «Охота на единорога». Давай, колись, что ты там такое мне недоговорил?
– Не, ты толком объясни, к тебе гэбэшник являлся, картину посмотреть?
– Серёжа, я тут сейчас от тебя краем уха своего услышал интересности всякие, как раз про «контору», педофилов и кино, поэтому сложил эти две простые вещи. И вижу, что выкорячивается какое-то некрасивое положение. Под меня всё-таки копают, скажи прямо?
– Вот ты о чём беспокоишься! – облегчённо выдохнул следователь. – Нет. Ты им в этом ключе пока не интересен. За место можешь не горевать. Дело в другом. И сперва ты мне расскажи поподробней, чтобы я понял всю «картину» про картину тоже.
– Да что тут говорить. Вечером вчера постучались ко мне в гости. Сижу я, телевизор смотрю, как там, в сказке этой американской кхалиси на драконе летает, чайком балуюсь, велел никого не пускать, потому, как не жду никого в неурочный час. А тут заходят ко мне в залу люди в бронежилетах и масках чёрных, одни «шнифты» и «звякала» видать, тычут стволами моим сторожам в затылки и с ними этот тип в штатском. Играет на контрасте. Пока те невежливо руки моим орлам крутят, этот очень обходительно спрашивает, не могу ли я ему показать одну картину известного у нас в Китеже в прошлом художника? Говорю, отчего нет? Пожалуйста! И пока я веду его смотреть единорога, остальная шайка из шоу «масок» начинает по моему коттеджу проворно бегать, во все углы нос совать. Ну ладно, думаю, ищите, только «дрянь» всякую не подбрасывайте. Пока этот тип смотрит на единорога, я интересуюсь, мол, потеряли кого? Он фотки делает, видео снимает, уточняет, что, когда, как, при каких обстоятельствах картина куплена и прочее говно. А эти архаровцы весь дом прошмонали, ничего для себя интересного не обнаружили, извинились корректно и свалили в ночь. Правда, перед этим, картину вежливо с крючка сняли и упаковали с собой. Сказали, на временное хранение. Типа, с этой картиной некая мутная история началась. Появился то ли жулик, то ли мошенник какой, который копии с неё делает и барыжит мимо налоговой. И пока они его не возьмут, для чистоты эксперимента картина побудет у них. А дом мой обыскали на предмет мастерской по изготовлению копий с неё. Туфта голимая. Так ничего и не объяснили конкретно. Да, ещё просили никому об этом не распространяться до поры. Очень так настойчиво и убедительно, а то, мол, спугнём негодяя, если звонок разнуздать. А мне объявили, что я чист и невинен, так что бояться мне нечего. Вот тут я и испугался. Потому как не понял ни хера. Может, ты просветишь?
– Но что-то же ты понял? Хоть не тогда, а теперь?
– Понял. И ещё больше мне не по себе. «Контора» ищет педофила и порнографа. Причём тут картина?
– А ты подумай ещё. – Сергей теперь наслаждался. Лёня был в замешательстве и представился редкий случай увидеть всю силу и скорость его интеллекта в деле. И он не подвёл:
– Кремлёвский маньяк объявился?
– Именно. Ты прости, что я тебе сразу всего не сказал, дело такое, сам понимаешь, щекотливое. Ты реально ни при чём, иначе я бы с тобой вообще эту тему не поднимал бы. Спи спокойно. И соображаешь ты скоро и правильно. Раз ты так быстро связал все концы, тебе объясню. Только это информация сугубо между нами. Свою голову тебе в руки отдаю, надеясь, что не подставишь ты меня, а разумно распорядишься знанием.
– Серый, вот только не надо мне тут «ля-ля». Когда я тебя сдавал? Ты мужик правильный, хоть и «мент». У нас с тобой не просто деловые отношения, а нормальное общение, дружеское практически. Без интриг и марлезонских балетов. Мне какой ляд тебя как-то подставлять? Потом найди такого следователя на твоё место. Ты нашему делу не помеха, а подспорье. С умным лучше потерять, чем с дураком каким найти, сам понимаешь. Не бойся, слово даю, всё будет тихо и без шухера. По своим я пробью, что смогу. Вот так, как мы сперва с тобой договаривались, без лишнего трёпа. А сам я, как верхний над этим всем бардаком, должен знать чуть больше. Так что давай, рассказывай. И первое – причём тут Кремлёвский маньяк? Он же утонул вроде?
– Вот тут и начинается самое интересное, – полез в папку Сергей и вытащил пачку фотографий.
Лёня перебрал их неторопливо, приглядываясь и всматриваясь в тех, кто там был запечатлён. А на фотках были кадры из разных видео, тех самых, что подняли всю эту мутную волну. На нескольких крупным планом была выхвачена маленькая девочка. Лет двенадцать от силы. Специально так, чтобы поймать именно лицо, для возможного опознания. На других спиной замер тот, кто совершал с ней свои грязные дела. На человеке была маска, поэтому толку от фоток анфас было тут мало. На остальных оказался общий план. И там, на фоне роскошной кровати и белой стены за ней, как раз и висела та самая картина с охотой за единорогом.
Надо сказать, что эта ситуация теперь выворачивалась совсем уж мистическим и таинственным боком. Потому как у неё имелась давняя предыстория, касавшаяся некоторых людей из этого круга и многих из последующих.
А дело было так.
Больше года назад Китеж потрясло событие настолько ужасное и отвратительное для такого маленького провинциального и патриархального городка, что оно сразу стало резонансным. В прокуратуру стали поступать заявки от безутешных родителей о том, что их малолетних девочек насилует какой-то маньяк. Извращенец педофил. Сынкова бросили на поиски, но пока все бригады рыли носом землю, устраивали засады и предпринимали прочие оперативно-розыскные мероприятия, ушлый маньяк успел отметиться ещё с двумя новыми жертвами. Нет, он не убивал девочек, а просто вступал с ними в противоестественную связь, причём, используя «балаклаву», дабы не деанонимизировать свою личность, что отнюдь при этом не вселяло энтузиазма в родителей этих несчастных чад, и сильно будоражило разгневанную общественность. В итоге обнаружили маньяка сами жители и после поимки сильно его наказали. Так, что группа захвата еле успела отбить его от разгневанной толпы, готовой довершить самосуд. Практически, его отбили прикладами и дубинками. Тот лежал на площади местного кремля, совершенно бездыханный от побоев и уже заботливо политый бензином. Осталось только бросить спичку. Оказывается, он всё это время жил на территории памятника культуры и архитектуры, довольно заброшенного и мало посещаемого местными, что давало ему немалое преимущество в незаметности. Как говорится, плюс пятьдесят к скрытности. А вычислили его бойцы из собранного отряда добровольцев из жителей и возглавляемые какими-то есаулами из казачества. Они шерстили все возможные точки его появления и проверяли всех подозрительных. Так он и попался, случайно и глупо. После эпичной битвы в кремле за ним и закрепилось первое прозвище: «Кремлёвский маньяк», которое сразу невзлюбили все СМИ, с явной отсылкой к совсем другому кремлю. Уж больно неблагозвучно звучало оно из-за прямых аналогий и неизбежного по этому поводу сравнения и стёба.
Но это полбеды.
Сразу выяснилось, что тем самым маньяком является ни кто иной, как сбежавший пациент местной «дурки», то бишь, психиатрического отделения «Бурды». Некто Игорь Дугин, молодой человек, действительно страдающий диссоциативным расстройством идентичности. Причём в трёх состояниях своей личности. Первое, из-за которого его и держали в психушке, было буйным берсерком. При дебютном публичном проявлении он покалечил пару зевак, за что его взяли сперва в «ментовку», а потом, разобравшись, что клиент оказывается, личность гораздо более интересная, чем просто хулиган, отвезли на экспертизу, да так там и оставили, потому как пострадавшие (при настоятельных рекомендациях органов) вошли в положение и заявления забрали. С тех пор маньяк так и кантовался в изоляторе больницы. Второй личностью оказался почти нормальный человек. Очень при этом талантливый, хоть и не без творческих заскоков. Собственно, эта личность и являлась доминирующей, позволив ему долго бродить на воле. Ну а третьей и был тот самый педофил. Почти с животными инстинктами и повадками. Пока берсерк мирно дремал в глубинах сознания, выступая лишь в критические моменты, эти две его индивидуальности боролись в нём, с переменным успехом, в итоге одна договорилась со второй о паритете с взаимными выгодами. Берсерк же являлся личиной рецессивной, сторонним наблюдателем, и выходил только при прямой опасности. Кстати, во время поимки и народной расправы и самосуда берсерк предварительно уложил хуками и пинками больше полудюжины боевых дружинников, и не только тех, кто слабее и мельче. Только пара реальных здоровяков, повиснув у него на руках, и тем самым обездвижив, смогла перевести преимущество на свою сторону.
Так вот, дело в том, что адекватная сторона оказалась хорошим, почти гениальным художником. Но с одной маленькой поправкой. Он был художником одной картины. Гением, зацикленным на повторении. Но её он рисовал, хоть и многократно, но безупречно. Как принтер. Устав от безделья, в долгих беседах с заведующим психиатрическим отделением, он уболтал его дать ему мольберт, кисти, краски и прочее барахло. И за месяц накидал шедевр.
«Охоту за единорогом».
На картине был изображён тот самый титульный субъект из названия и некий преследователь-охотник, гонящийся за ним на горячем жеребце через лес. Все детали были выписаны со скрупулезной фотографической точностью и невероятной гармонией. Картина была одобрена заведующим и немедленно повешена у него на квартире. Игорь не стал отчаиваться, а ещё через месяц накидал вторую. Точную копию. Тогда заведующего и осенило. Предложив вторую картину на продажу, он быстро нашёл покупателя в лице своего знакомого, предпринимателя Панкрата. И понеслось. Вскоре весь бомонд захотел такое волшебство себе на стену.
Модное поветрие.
Вроде как, картина, написанная безумцем. Покупают же мазню слонов и шимпанзе или нечто, нарисованное сиськами, жопой, а то и ещё чем интересным, на продвинутом западе, а мы, китежские, чем хуже? Каждый высокий чиновник, бизнесмен и силовик считали своим долгом повесить сие произведение себе на стену в главной зале. Цены подскочили геометрически. Выстроилась очередь. А вот маньяк, смекнув, как теперь обстоят дела на белом свете, встал в позу, но без помпы. Тет-а-тет с заведующим. И потребовал за авансом оплаченных единорогов свой гешефт.
В виде малолеток.
Это его педофильская сущность выступила в альянсе с подмалёвщиком. Третий близнец затих и пропал. Он вообще редко появлялся и то в минуты сильных потрясений, как оборонительная сила, недаром, что берсерк. Теперь свойство этой личности осталось невостребованным за глухими жёлтыми стенами «крезовника», и он мирно и без скандала ушёл на самые недоступные глубины сознания живописца-детолюба. Кстати, те зеваки, что спровоцировали его на эпичный выход, оказались, как потом плавно выяснилось, махровыми гопниками. И не ожидали от тщедушного заморыша такого несимметричного ослепительного отпора. «Запасная» по функционалу личность создала фатальный для остальных прецедент. Хотя, это как посмотреть. Возможно проделки любителя маленьких девочек так же закономерно привели бы его под крыло сперва фемиды, а потом и мозгоправа. Только гораздо позже. Но неизбежно. Но, лучше так, чем, наоборот.
Так вот, набравший заказов заведующий недолго мучился совестью и сомнениями этической составляющей, а просто, пользуясь служебным положением начал поставлять Игорю пациенток из соседнего отделения. Таких же «поехавших». Но зрелые женщины, даже и симпатичные, не находили отклика в тонкой душе художника. Тогда неунывающий «лепила» и делец рынка живописи принялся водить ему сопутствующих клиентов, точнее, лечащихся в детских корпусах девочек с синдромом Дауна. Чтобы те много не болтали и им особо не верили. Однако строптивый гений не удовлетворился этими несчастными уродцами. Ему, как эстету, хотелось настоящей незамутнённой красоты. В итоге, написав всего девятнадцать идентичных картин, он в один прекрасный момент свинтил с дома скорби на вольные хлеба. Инструмент для побега, сам того не зная, ему доставил среди заказанных живописательных принадлежностей всё тот же незадачливый деляга от медицины-дробь-искусства, сиречь незадачливый и жадный инженер человеческих «крыш», бедолага заведующий.
А после жуткого явления во всей красе Кремлёвского маньяка, когда стали выясняться столь пикантные подробности, в больнице поднялся огромный скандал. Анатолий Владимирович Наумов рвал и метал, бедолага мозгоправ вылетел с должности и вообще из профессии и попал в КПЗ для дальнейшего унылого существования в качестве поражённого в правах отщепенца. Ему навесили условно и дали «пня» под зад, поэтому дальнейшая его судьба осталась неосвящённой по причине эмиграции из Китежа в связи с угрозой как жизни от рук благодарных земляков, так и состоятельности по причине потери лицензии на полотна и общего негативного отношения тех же работодателей из непрофильных сопредельных структур. Его даже дворником не хотели брать. Остались только сбережения от проданных картин, чего ему для старта в дальние дали и хватило с лихвой.
А к Игорю приклеилась ещё одна кличка. «Художник одной картины». А потом реакционная пресса стала играть с этим двумя идеонимами, выведя новый и самый оригинальный: «Кремлёвский художник». Что вкупе с соответствующей славой сильно перекликалось с другим известным художником, из Австрии. Тем самым, что развязал самую доставляющую войну в истории человечества. Этот салат из таких пряностей не мог не взорвать седалища у всех причастных. Ведь вся богема успела купить картины нашего затейника. Ведущие элитные бизнесмены, авторитеты, генералы, прокуроры и судьи, да что там, сами их сиятельства мэр и глава районной администрации. Последние два не просто сняли картины с гвоздиков, а избавились от них в темпе вальса, о чём потом пожалели. Глава, являясь заодно предводителем местных команчей, то есть эндемичных светлоярских казачков, прилюдно сжёг крамольное полотно, спасая репутацию, а вот мэр просто тихо и без помпы выбросил на свалку, о чём, правда не преминули упомянуть в одной из заметок его подведомственные СМИ. А через пару дней цены на рынке живописи вдруг взлетели до космических высот. Кое-кто продал свои экземпляры, но остальные сохранили, как рачительные и дальновидные мудрецы.
