Божественная трагедия

– Стоп, как вы узнали что мы вообще туда поехали?

– Макс, позвольте мне не отвечать на такой простой вопрос. Проследить за вами – дело начинающего агента. А Рачовски – профессионал. Жаль его. Так вот, что же вы могли делать, обнаружив что ваши обидчики и враги мертвы. Только бежать. Не на самолете, не на корабле. Либо на машине, либо на поезде. Мой человек поехал на вокзал и, о чудо! Встретил вас и проследил на какой поезд вы сядете.

– А зачем вы за нами следили?

– Вы достаточно много знаете, и немало умеете. Ценные кадры.

– Как вы попали в Венецию раньше нас. Откуда вы знали, что мы не сойдем с поезда, например в Болоньи, или Падуе?

– О, дорогой Макс, – Сессилия развернулась к нему корпусом, снова как бы случайно задев его. – Ты, наверное, слышал про самолет. У нашего Бальи есть такой. Готовый к вылету в любой момент. Пол часа до аэропорта, и пол часа в полете. И я всегда чувствовала, где ты находишься, – и она нежно положила ему руку на его бедро.

– О, да, – томно произнесла Мануччи, – я его чувствую. Он там и работает, – она резко отняла руку. – Я поставила тебе жучок, Макс. Прямо на трусы. Там в музее. Русские мужчины так предсказуемы, вы можете поменять одежду, скрыться от преследования, но с трусами не расстанетесь никогда. Самое надежное место для сотового маячка, плоского как маленькая полоска липкой ленты.

– Трусы я поменял, видимо жучок прилип к лобку.

«Вот стервоза, – подумал Макс. – Что за манера возвышаться за счет других, ну обвела воккруг пальца, ладно, так надо выставить его русским лаптем в грязных трусах». Макс улыбнулся. У Светки похожая манера.

– Яхта… Яхта это прекрасно…. Вы ее тоже на самолете привезли? – спросила Марлен.

– Моя яхта стоит здесь с сотворения Мира. У меня здесь дела, – коротко ответил Лингфилд.

Катер выехал из Канале Гранде в лагуну. Скорость возросла и ветер наконец-то освободил Макса из плена густого терпкого аромата духов Мануччи.

– Так все-таки, кто убил Рачовски? – серьезно спросил Макс.

– Тот, кто может и хочет убить и вас. Безумец. Он давно хотел купить, а потом и украсть нашу часть амулета, – голос Лингфилда совсем лишился насмешливых ноток. – И совсем, как говорится, съехал с катушек.

– Вашу часть амулета? – почти в один голос вскричали Марлен и Барт.

Катер резко сбросил скорость. Лингфилд сотворил из своего лица загадочного сфинкса, оставив вопрос без ответа. Справа вырос высокий серебристый борт стофутовой яхты. Три зашитые тонированным стеклом палубы горой возвышались над их катером.

– Мы прибыли, – приподнялась со скамьи Сессилия.

Они перебрались с катера на заднюю низкую палубу яхты почти без труда, несмотря на изрядное волнение моря. Но саму яхту не качало: «Стабилизаторы качки» – горделиво пояснил Лингфилд. Едва они все зашли на борт, катер отчалил и направился в сторону города.

– Но в начале, надо переодеть обувь, – произнес Лингфилд и указал на ящик.

Матрос, до этого помогавший перебраться с катера на борт, тут же поставил перед каждым по паре белых тапочек, как из отеля, с названием яхты «The Maltese Millennium Falcon» («Мальтийский сокол тысячелетия»). Марлен с грустью посмотрела на оставленные туфли.

Они прошли в гостиную. Лингфилд сел за стол с громоздким письменным набором, которому явно более двухсот лет. Бронзовые чернильницы и пресс-папье плохо сочетались с современным лаконичным интерьером гостиной.

– Располагайтесь, – Лингфилд вежливо указал на диваны. – Шампанского?

– Вы нашли последнюю часть? – первое что выпалил Барт, и только потом добавил, – Macallan.

– Семьдесят четвертого года Вас устроит? – Лингфилд не дожидаясь ответа сделал знак стюарду. – А для Вас, мадемуазель Марлен, Дон Периньон, не возражаете?

Стюрд налил всем спиртное, оставил бутылки на барной стойке и удалился.

– Как вы нашли последнюю часть? Где? – тон Барта требовал ответа.

– Для меня эта часть, скорее первая. Мы ее обнаружили два года назад. Я разбирал архивы Ордена, я вам говорил про это вчера, в Риме, – самодовольно усмехнулся Бальи. – И обнаружил запись про эти языческие амулеты. В архивах я обнаружил перепись сокровищницы в Ла-Валетты и упоминание о каком-то амулете из топаза, привезенном еще со Святой Земли. А в переписи 19 века запись отсутствует. Соответственно, либо французы разграбили, либо кто-то из своих. Например, его похитил Литта, и вручил Павлу вместе с остальными регалиями Ордена, которые сумел прихватить. Этот амулет и отыскали вы в Петербурге.

– Ну а вы-то? У вас же, как вы говорите, первый, – вступила в разговор Марлен.

– Я читал описание этого артефакта, и понял, что эта часть чего-то большего, это ни четки, ни браслет. Искал я долго. Не сразу понял, что он в Петербурге, В бывших владениях Ордена в Европе, вариантов, где он мог оказаться, великое множество. Я изучал архивы и сопоставил, разные древности из топаза. Вдруг амулет, который принадлежал Ордену, сейчас лежит в каком-то музее. Я нанял этого немца Гетца. Вы с ним встречались. Не слишком способный, но зато хорошо роет по архивам. Он и нашел в запасниках музея дворца Дожей старинный кусочек старинной подвески из топаза. Я просто купил эту малозначительный для музея экспонат, потому что был уверен, что это именно то, что я ищу. Но, очевидно, что это является частью чего-то большего, того же, что и амулет из сокровищницы Ордена.

– Так Гетц работает на вас давно?

– Давно, но уже нет. Он, наверняка, переметнулся к Коллекционеру. После Германии о нем не слышал. Рачовски, обнаружил своих людей мертвыми. Но хватит попусту сотрясать воздух, – почти торжественно произнес Лингфилд, – я предлагаю совершить, наконец, сделку. Выкладывайте свои амулеты на стол. Посмотрим, что вы там отыскали.

– А если мы не захотим совершать сделку? – почти с вызовом заявила Марлен.

– Боюсь, прекрасная мадемуазель, у вас нет другого выбора. Рассудите сами. Здесь, на моей яхте с амулетами вы в безопасности. Обученные и хорошо вооруженные профессионалы, все из Иностранного Легиона смогут защитить Вас от всех опасностей, включая вашу собственную недальновидность и несговорчивость. Ведь вы же не хотите попасться тому, кто убил команду Рачовски? – и он почти с усмешкой посмотрел на Марлен.

– Сколько? – спросил Макс.

– Отлично, – почти засмеялся англичанин. – Семь миллионов. Как вы их разделите, не моя забота. Деньги лежат на анонимном счете. Вот данные счета, – и он показал карточку с кучей цифр. – Можете перевести их куда пожелаете.

Сессилия взяла карточку в руки и приблизилась к Барту:

– Мне кажется, ты умеешь управляться со счетами.

Барт не сразу перевел взгляд от итальянки на карточку.

– Вы можете прямо сейчас перевести деньги на любые счета, – бархатным голосом произнесла она.

– Интересно как? – Марлен происходящее нравилось все меньше и меньше. – Ваши друзья, уже мертвые впрочем, забрали у нас все. Включая смартфоны.

– И верно, – наигранно воскликнул Лингфилд, – но мисс Мануччи взяла все телефоны с собой, так что вот они.

И он вытряс содержимая небольшого пакета себе на стол. Там были и очки Макса, и все телефоны и планшеты. Макс дернулся было вперед, но его позыв был погашен охранником, стоящим рядом с ним, и Макс шлепнулся обратно на мягкий кожанный диван. Он недобро посмотрел на здоровяка.

– Дорогой Макс, – почти ласково произнес Лингфилд. – Прежде чем передать вам семь миллионов, я бы хотел увидеть то, что покупаю за эти деньги. Кто их хранит на этот раз?

– Вот они, – произнес Макс, доставая из-за пазухи косметичку.

Марлен испепеляюще посмотрела на него.

– Нам не выиграть, – извиняющимся тоном произнес он, – лучше деньги, хоть какой-то результат.

– Главный результат даже не деньги, а то, что мы сможете спокойно жить дальше, – радостно сказал Лингфилд. Густаво! – и он обратился он к стоящему рядом с собой охраннику, возьми и принеси мне тот мешочек.

Густово безукоризненно выполнил приказ, и через минуту Лингфилд увлеченно, забыв обо всем раскладывал амулеты на своем столе из красного дерева, покрытого толстым слоем глянцевого лака. Немного покопавшись под столом, он извлек еще одну ветхую ниточку с почти черными камешками.

– Сесилия, подойдите ко мне, – позвал он ее. – Вы не находите, что это…

– О, да, это бюстгалтер. Приблизительно размер С или даже D. Красивый, если грудь в отличной форме, то это великолепное украшение. Я бы с удовольствием такой носила, но я, увы, не богиня.

И Лингфилд полностью погрузился в созерцание лежащего на столе ветхого лифчика с тусклыми почерневшими от времени камешками. Сессилия, тем временем, взяла телефоны и планшеты и раздала Максу и Барту. Марлен свой не взяла, даже не взглянула на итальянку, продолжая потягивать шампанское. Это был уже ее третий бокал. Стюард работал безупречно, пополняя бокал едва только шампанское оставалось на самом донышке.

Мануччи, впрочем, никак не расстроилась игнорированием со стороны Марлен, и просто положила белый айфон на барную стойку рядом с ней. В салоне яхты висела тишина.

Барт уткнулся в свой планшет и производил манипуляции с карточкой. Макс, сидя в паре метров от него, пытался заглянуть в экран и понять что там происходит. Заметив, а скорее почувствовав напряженный взгляд друга, пояснил.

– Перевожу деньги на свой счет, чтобы потом неприятных сюрпризов не было.

– На свой счет? – напряженно спросил Макс.

– Ну да, я что-то про твои счета ничего не знаю. Или у тебя есть?

Макс только грустно промычал и перевел взгляд на Мануччи. Та, расположилась в кресле неподалеку от Лингфилда с длинным узким бокалом и уткнулась в свой телефон.

– Кто этот слетевший с катушек, – Макс подбирал слово, – коллекционер древностей? – спросил Макс, поскольку он не пил, а в телефоне не оказалось ничего интересного, симка была новая, купленная в Германии, и никто этот номер не знал, а почты не было. Очки же оказались сломаны. Мысль промелькнула только об одном коллекционере, которого он знал, не считая одноклассника собиравшего спичечные этикетки.

Лингфилд, с трудом отвлекся от созерзания амулета:

– Да вы его знаете, я полагаю. Он же вас, как я понимаю, нанял в Петербурге на поиски в Михайловском замке.

– Виктор? – Макса это как-то не удивило: не видел трупа – значит, может оказаться не мёртвым.

– Вы думали он погиб? – весело спросил Лингфилд. – Многие так думали. Но судя по всему Виктор решил сделать из этого веселый розыгрыш.

– Виктор жив? – перспросил Барт.

– Ваш любезный знакомец, Виктор, помешался на Византищине, Москва – Третий Рим и прочее. И теперь выкалывает всем глаза, воображая себя Василевсом. Я, к счастью, во все его безумные планы не посвящен. Если долго смотреть на безумие, то безумие начнет проникать в тебя.

– Он и убил Рачовски, – Барт скорее утверждал, чем задавал вопрос.

– Когда мы покидали Петербург, он был нормален, – сказала Марлен.

– И мертв, как мы думали, – пожал плечами Барт. – Что-то я раньше не замечал у Виктора стремления к лишению зрения.

Барт потер глаза.

– Так было покушение или нет? – поинтересовался Макс.

– Покушение было, его организовал любовник вашей жены, Масимо, – сказал Лингфилд.

– Бывшей жены, – поправил Макс.

– Подробностей я не знаю, но Виктора это похоже здорово разозлило.

– Точнее сказать, покушение стало толчком к беспределу, – уточнила Марлен.

– Виктор был ранен, но большей раной оказалась душевная. От разочарования, что амулет улетучился из рук. Он следил вами всюду. И он очень хочет иметь амулет. А может и еще что-то. И сейчас он рядом, – продолжил Лингфилд. – Найти вас без маячка в трусах чуть сложнее, но не думаю, что у нас есть еще хотя бы полдня. Так что, я попрошу вас сойти на берег. Рекомендую в Лидо ди Йезоло. Там тоже полно туристов, и там вас будут меньше всего ждать. Оттуда можете добраться до Триеста. И в Словению. Вот там то точно никто искать не будет. А мы отправляемся через 10 минут.

– Вы уничтожите амулеты? – напряженно спросила Марлен.

– Нет, зачем же, – улыбнулся Лингфилд.

– Но вы же сами говорили, что Орден хочет уничтожить нехристианские артефакты.

– Орден хочет, – с нажимом на слово Орден, заметил англичанин. – А я не хочу. Я так много усилий приложил, чтобы их отыскать. Зачем же мне уничтожать. Весь амулет теперь мой.

Макс боковым зрением уловил небольшое движение в другом углу комнаты. Сесилия уже не занималась телефоном. Ее взгляд стал жестче и пухлые губы дернулись от какой-то не самой приятной мысли. Он встала и подошла вначале к барной стойке и взяла бутылку шампанского, налила очередной бокал Марлен (та даже кивком не поблагодарила), а затем с бутылкой направилась к столу англичанина. Сессилия расположилась почти за спиной охранника Густаво.

Неожиданно, Сессилия с размахом опустила бутылку на голову не успевшего среагировать Густаво. Здоровенный охранник рухнул с чудовищным грохотом на пол. Почти в следующее мгновенье итальянка направила, непонятно откуда взявшийся маленький пистолет и приставила его к голове Лингфилда.

– Если кто дернется с места, пристрелю вашего хозяина, кто вам заплатит? – закричала она в сторону дернувшихся остальных охранников.

– Барт! Собери амулет. Только быстро, не сиди, как истукан. Не в библиотеке.

Барт послушно встал и направился к столу Лингфилда.

– Сессилия, – наконец подал голос Лингфилд. – в чем дело? Ты что, опять кокаина перебрала?

– Замолчи, надоел, – грубо прервала его Мануччи. – Барт, что ты медлишь! У нас нет времени!

Барт поспешно, но осторожно стал собирать амулеты в косметичку. Но, когда Барт положил последний элемент, Лингфилд, побагровев от гнева, извернулся, и схватил Сессилию за руку с пистолетом. Та вскрикнула и упала, Лингфилд повалился на нее.

Макс молниеносно выхватил автомат у охранника, который стоял рядом с ним и внимание которого, было захвачено битвой за амулеты. Он резко стукнул прикладом в голову своего противника, но в эту же самую секунду на него навалился третий.

Марлен невозмутимо оставалась сидеть на стуле, попивая шампанское и почти безучастно наблюдала за двумя здоровяками лежавшими без чувств на полу и за равной борьбой Макса с достойным противником в партере, за тем, как Лингфилд уже овладевал пистолетом Сессилии, подминая ее под себя, как Барт схватил со стола антикварное пресс-папье и ударял со всей силой по руке англичанина, направлявшего дуло в лицо Мануччи.

Барт, тем временем, вцепился сзади в шею кричащего от боли в руке и ярости англичанина и повалил его назад. Боль в руке от удара бронзовым пресс-папье не позволяла Лингфилду высвободится от захвата не самых сильных рук Барта. Сессилия, получив свободу, подняла с пола автомат Густаво, и громко сказала:

– Все кончено, Лингфилд. Не нужно, чтобы из-за этих амулетов еще кто-нибудь умер. По крайней мере, в этом салоне. Он уже рядом, Макс. Виктор рядом. Нет времени.

Но никто не отреагировал. Мужчины продолжали свою молчаливую возню на полу.

Но Макс никак не мог взять вверх в борьбе с крепким охранником. Видимо, во французском Иностранном Легионе обучение рукопашному бою уделяют большое значение.

– Мне что, Макс, помочь тебе? – насмешливым тоном спросила Мануччи.

Макс, все-таки, извернулся, и сделал болевой прием на руку. Противник перевернулся на спину, и Макс стал бить его головой об пол. Тот обмяк, а на тиковых досках остались значительные вмятины от затылка. Макс на мгновение обмяк, обессиленный борьбой и бессонной ночью, затем вскочил на ноги. Мануччи тем временем, отыскала свой пистолет, и приставила его к голове англичанина, который даже с одной рабочей рукой начинал брать вверх над Бартом.

– Лингфилд, – громко сказала Сессилия. – Я же сказала, все кончено. Зови капитана, убирайтесь подальше из Венеции. Коллекционер будет здесь через минут десять.

Бальи Мальтийского Ордена ослабил руку, которой крепко держал своего противника за корпус. Барт высвободился и встал на ноги.

– Сессилия, – голос Лингфилда звучал совсем не уверенно. – Что с тобой случилось? Почему ты с ними?

– Я не с ними, – холодно отрезала Мануччи и, подойдя к столу, взяла косметичку, которую Барт оставил там же.

– Мисс Мануччи, вы понимаете последствия для Вас и Вашей карьеры в Ордене, и не только? Для Вашей дальнейшей жизни.

– Зови капитана, идите на Мальту, – повторила она. – Подумай о своей жизни. Мне бы не хотелось, если тело моего Бальи с выколотыми глазами прибьет к площади Сан-Марко. А нам, – она обвела взглядом Макса, Барта и невозмутимо заканчивающую бокал шампанского Марлен, – на Мальту не надо.

И она направилась к выходу из салона. Походка Мануччи уже не была столь грациозной, как обычно, поскольку она держала на прицеле своего маленького пистолета Лингфилда. Когда стеклянные двери на фотоэлементах бесшумно разъехались перед ней, она обернулась.

– Я рассчитывала, что вы последуете за мной. Вам на Мальте делать нечего, да и опасно здесь. Коллекционер вначале атакует яхту.

– Я бы тоже хотел знать, почему вы с нами, – сказал Макс, попутно пнув зашевелившегося на полу охранника.

– А мне все равно, почему, – заявила вдруг Марлен, вставая с барного стула. – Я ее одну с амулетами отпускать не собираюсь.

– Женщины всегда мудрее мужчин, – ослепительно улыбнулась Мануччи. – Мне хочется, чтобы вы выжили. Может, пригодитесь в будущем.

В этот момент Лингфилд же бросился к валявшемуся на полу автомату и навел его на группу у входа.

– Барт, возьми рюкзак, пригодится, – приказала Мануччи, и Барт послушно поднял рюкзак, принадлежавший, видимо, кому-то из охраны..

Макс рванулся к англичанину, но понимал, что не успеет добежать. Один прыжок и Макс в пяти метрах. Лингфилд закричал «Сука» и передернул предохранитель. Второй прыжок – около двух метров.

Раздался хлопок. Негромкий. «Неужели автомат с глушителем», – удивился Макс и прыгнул третий раз. Выхватить автомат оказалось не сложным. Лингфилд, как-будто, и не держал его совсем. Он обмяк, на пиджаке чуть ниже правого плеча расплывалось красное пятно. Макс обернулся и увидел Сессилию, невозмутимо опускающую руку с пистолетом.

– Не люблю, когда меня называют сукой, – спокойным голосом произнесла она, и вышла из салона.

В углу зашевелился один из легионеров. Макс не раздумывая, со всего маха ударив ногой в лицо.

Макс с автоматом и вышел из салона вслед за Бартом и Марлен. В коридоре он догнал их и Сесиллию, которая разговаривала с капитаном.

– Мистер Лингфилд немного утомлен и просил его не беспокоить. Также он просил немедленно поднимать якорь и идти на Маргера. У него запланирован визит к врачу. До Маргеры ведь минут двадцать ходу?

– Но нам надо еще поднять гидроциклы, – растерянно проговорил капитал. Это минут пятнадцать.

– Гидроциклы возьму я. Меня с моими друзьями не ждать.

– Но куда же вы их поставите?

– Не ваша забота, капитан. Выполняйте распоряжения. Вы будете в Маргера, мы в Лидо.

Шаг 27. Взрывная встреча

Они вышли на купальную палубу. Метрах в десяти от кормы, привязанные канатами к хромированным кнехтах болтались два серебряных, под цвет яхты, гидроцикла. Мануччи, берясь за канат и начав подтягивать его, спросила:

– Кто умеет управлять гидроциклом?

– А куда надо плыть?

– Ни куда, а как быстро, – поправила его Сессилия, и тут же добавила. – Макс, садись с Бартом, а девочки поедут на другом.

Она приблизилась к Барту и томно произнесла:

– А вот рюкзачок я возьму с собой.

Она сильным движением вырвала у Барта рюкзак, положила туда косметичку и закинула его за плечи.

– Где мои туфли? – подала голос Марлен.

– Вам неудобно будет на каблуках ехать по морю, – почти ласково сказала Сессилия. – Лучше забыть о ваших туфлях сейчас.

– А о том, что вы только что застрелили человека мне тоже забыть? – вдруг взорвалась Марлен. – И о том, что мы не знаем ни кто вы на самом деле, ни куда вы нас ведете?

– Сейчас здесь будет ваш старый знакомый. Он пятнадцать минут назад отъехал от аэропорта на катерах. Он точно знает, где находится «Мальтийский сокол тысячелетия», и поверьте, встречи с ним лучше избежать.

Макс, тем временем, нашел на палубе оставленную ими обувь, поднял туфли и спросил:

– Марлен, это твои?

Та подалась вперед и протянула руку. Макс со всей силы швырнул их за борт.

– Ты что? – почти закричала Марлен. – Это же Вичини!

Макс, не обращая внимание, сделал то же со своими кроссовками и лоферами Барта.

– Нам не нужны лишние свидетельства нашего присутствия.

Макс перекинул ногу через сидение и закачался на волнах. Тут же сзади плюхнулся Барт, крепко обняв его.

Мануччи уже надевала браслет с ключом на руку, а Марлен устраивалась позади. Итальянка сразу же повернула ручку газа и гидроцикл резко рванул с места. Марлен откинулась назад и крепко схватилась за рюкзак. Макс направил свою водную машину вслед не так резво. Однако, когда они отдалились от яхты на пару десятков метров, Макс до конца вывернул ручку скорости. Ветер и брызги сильно ударили в лицо.

Они обогнули яхту, и увидели как к ней, со стороны выхода из Венецианской лагуны быстро приближаются три катера, сверкая на солнце начищенными до блеска стальными бортами. Мануччи направила свой гидроцикл им навстречу, но так, чтобы разойтись метрах в двухстах. Макс понял замысел. Если это были те, кто убил группу Рачовски, то лучше прикинуться отдыхающими, гоняющими вдоль побережья для развлечения. К тому же, судя по карте, которую он изучил в поезде, Веницианская лагуна – единственное место, где можно уйти от погони. На север, вдоль Лидо ди Йезоло уходить бессмысленно. Прямые как струны десятки километров пляжей не дадут возможности для маневра и укрытия. А топлива у гидроциклов явно меньше, чем у катеров.

Вначале, пролетающие мимо гидроциклы оставались без внимания со стороны катеров. Их целью, совершенно очевидно, была яхта. Однако, уже поворачивая за маяк, стоящий на самом краю волнореза закрывающего вход в лагуну, Макс обернулся и увидел что за ними гонятся два катера.

Гидроцикл которым управляла Мануччи, был метрах в десяти впереди их, и Максу оставалось лишь следовать за ним. Даже если у него и был план лучше, то не бросать же Марлен с амулетами и совершенно непонятными намерениями итальянки.

Как только по обоим сторонам закончились тянуться серые камни волнорезов гидроциклы ворвались на открытое пространство лагуны. Разбросанные зеленые острова, мутная вода, множество пирсов с разномастными лодками.

Сессилия повернула налево и понеслась вдоль острова с розовыми домами и церквями прячущимися за зелеными деревьями. Катера не отставали. Движение на воде становилось плотнее. Катера, катерки, катерочки, лодки, лодочки, яхты, все двигались в одном направлении. И, обогнув мыс острова слева, стало понятно куда они устремлялись.

Перед Максом открылся открыточный вид Венеции: площадь Сан-Марко с колокольней на одном острове и Сан-Джорджо Маджоре на противоположном.

Но Мануччи следовала не туда. Белый купол собора Сан-Джорджо остался справа. Из воды повсюду вертикально торчали деревянные бревна, связанные по две-три штуки. «Как бы не врезаться», – напрягся Макс. Борьба, бессонная ночь прошлого дня и нашпигованное событиями утро давали о себе знать. Внимание все больше рассеивалось, и даже активно освежающие лицо брызги и постоянные подпрыгивания на мелкой волне не помогали. Он почти ничего не слышал из-за шума ветра и мотора. Но еще не заснувшее шестое или какое там по счету чувство заставили его обернуться. С катера, гнавшегося за ними стреляли. Макс догадался только из-за того, что у преследователей с руках были автоматические винтовки, направленные прямо на них. Оставалось уповать что небольшое волнение не позволит хорошо прицелиться. Правда, профессионалам мешать ничего не должно. В подтверждении Макс почувствовал удар в корпус гидроцикла. Не сильный, пуля чиркнула по касательной. Но этот удар заметила и Барт. Макс не оборачиваясь почувствовал, как тот крепче вцепился руками. Прибавлять ход было невозможно, ручка газа была выкручена до упора. Радовало и одновременно настораживало, что катер преследователей был один.

На острове Джудекка, который тянулся справа, нескончаемо длинный кирпичный забор сменился невысокими зданиями современной, почти скандинавской архитектуры. На нескольких причалах болтались древние ржавые суда с такими же старыми неработающими кранами. Макс попытался сманеврировать, проскользнуть между старым траулером, привязанным канатами к торчащим вертикальным бревнам и берегом. Но быстро понял, что для этого необходимо снижать скорость. Катерам сзади тоже придется это сделать, но на несколько секунд расстояние сильно сократиться, и качка на борту преследователей уменьшится. А значит меткость стрелков возрастет на порядок. Лучше этого не делать, решил он продолжил движение вслед за Мануччи. Ее планы были не ясны. Долго погоня продолжаться не может, нужно уходить в каналы. Там узко, кое-где даже совсем узко. И катера просто могут не пройти. Правда, существует опасность, что гондолы с туристами или местные лодки перекроют движение так, что и гидроциклы не смогут протиснуться.