banner banner banner
Росомаха
Росомаха
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Росомаха

скачать книгу бесплатно


Старуха не ответила. Она по-прежнему стояла, не шевелясь, чуть опустив голову, и капюшон не позволял видеть ее лицо.

На всякий случай егерь взвел курки, и в этот момент ему почудились сзади тихие шаги. Он быстро оглянулся, но никого не обнаружил. Однако шаги стали отчетливей – кто-то подходил к нему.

– Стой, где стоишь! – приказал егерь.

Старуха на это никак не отреагировала, но шаги приблизились вплотную.

Егерь встал к старухе боком, никого не заметил, а когда повернулся назад, старухи уже не было. Он тихо ахнул, оглядывая поляну, и в этот момент что-то проткнуло ему шею.

Изо рта у него хлынула кровь, в глазах потемнело.

Кехха вытянула свои пальцы из шеи егеря, и его тело распласталось на земле.

Крысы, увидев, что двуногий неподвижен, заметались в клетке, поглощая воздух короткими жадными порциями. Они запрыгивали друг другу на спины, царапали когтями прутья, пищали. Они справедливо полагали, что им тоже достанется от общего пирога. Потом, заметив, что Кехха не двигается, они замерли, опасаясь, что своим поведением лишат себя пищи.

Некоторое время Кехха стояла, рассматривая тело егеря. Нет, она не убеждалась, что он мертв, она знала это с того момента, как ее пальцы проткнули шею человека. Кехха размышляла, как практичней распорядиться этим подарком обстоятельств.

Еще два часа назад она не думала, что кто-то из людей сам придет сюда, прямо к ней в логово. Она планировала, что уже сегодня ей придется найти второго ребенка, так как силы начинали блекнуть.

Она рисковала, что крысы, вовремя не получив пищи, начнут пожирать друг друга. Эти глупые прожорливые твари могли и уйти, но, скорее всего, чтобы не покидать такого необычного места, они для начала прикончили бы самую слабую самку.

Восстановить прежнее равновесие-антагонизм «Крысы – Росомаха» будет не просто. И осуществимо, если только заменить этих тварей и начать все сначала.

Между тем Кехха рисковала перейти ту грань, когда в поселке поднимется настоящая паника, но селение еще не будет зависимо от нее. Кехха рисковала, пока не возведет здесь, на этой поляне, своеобразный макет селения.

С паучками вместо людей.

С паучками, спавшими одним большим клубком, который Кехха держала в мешке из плотной ткани, зарытом в овраге.

Пришло время выпустить их на волю.

Прошло три дня.

Сытые крысы, развалившись, дремали. Изредка они открывали глаза, чтобы лениво посмотреть на застывшую Кехха. Та стояла так долго, очень долго.

Сначала крысы проявляли любопытство, высовывали свои носы из клетки, следя за странными манипуляциями Кехха. Она вырыла в земле углубление шириной в два человеческих шага и что-то положила туда. Из клетки ничего не было видно. Потом интерес у крыс пропал, и они предались приятной и продолжительной дреме.

Росомаха все это время лежала, свернувшись калачиком, и лишь по медленно вздымавшейся шерсти можно было понять, что Она дышит и жива.

Положив клубок из паутины, мха и ветвей на дно углубления, Кехха принялась ждать. Когда солнечные лучи коснулись клубка, внутри послышалось движение. Тысячи лапок зашелестели, перенося тщедушные уродливые тельца по лабиринтам жилища.

Кехха ждала.

Наконец из клубка показался один паучок. Затем второй, третий. Четвертый.

Они недавно проснулись и еще не покидали клубок. Они суетливо бегали снаружи, не решаясь спуститься на землю. Их становилось больше и больше, и некоторые стали покидать клубок. Отбегать на небольшое расстояние.

Кехха ждала.

Со временем отдельные паучки стали выбираться из углубления, без труда одолевая его склоны. Но в любом случае паучки возвращались домой, как только наступали сумерки.

Кехха по-прежнему ждала.

Паучки обживались на новом месте, привыкали к своим каждодневным маршрутам, которые рано или поздно заканчивались возвращением домой. Одни уходили далеко, другие не очень, третьи вообще не покидали углубления, где находилось их пристанище, но так или иначе все они приходили обратно.

Однажды перед рассветом, пока вся живность на поляне дремала, кроме Росомахи, настороженно следившей сквозь прутья клетки, Кехха прочертила большим пальцем борозду на земле. В форме окружности, охватывавшей углубление.

Выждав какое-то время, Кехха снова наклонилась и провела еще одну окружность, на этот раз шире в диаметре. Окружность охватывала и углубление, и первую окружность. Между линиями появился зазор шириной в два человеческих шага. Чуть позже, когда Кехха почувствует, что солнце вот-вот появится на горизонте, она проведет еще одну окружность. Самую широкую.

Кехха выпрямилась, глядя на свои художества, и Росомахе, следившей за ней, показалось, что та удовлетворенно улыбнулась.

Теперь обеим – и Кехха, и Росомахе – оставалось ждать, когда взойдет солнце и паучки начнут покидать свое пристанище. Многое решится и станет ясным, когда первый паучок достигнет ближайшей борозды.

7. Тоска. Истерика

Аркадий, сорокачетырехлетний предприниматель, отъезжал от своего дома в центральной части Озерного в приподнятом настроении.

Почему нет? Тепло, солнечно. Жена с детьми уезжает до вечера воскресения к матери, и ему даже не придется объяснять, почему он поздно вернется домой. По большому счету, сегодня он вообще может не возвращаться, хоть всю ночь проведя со своей любовницей.

Девчонке всего двадцать, энергия из нее прет так, что это передается окружающим. В последние дни Аркадий ощущал себя этаким студентом, чей пик сексуальности достигал апогея и все сильнее мешал выполнению лабораторных работ. Жаль только, что ему приходилось довольствоваться коротенькими свиданиями и все делать наспех.

Привести к себе любовницу Аркадий не мог, сама она жила с родителями. Не будь у Аркадия свободных часа-двух днем, пока девушка находилась дома одна, пришлось бы снимать квартиру.

Представив лицо любовницы, Аркадий улыбнулся. Последние дома поселка остались позади. Всего пару часов потерпеть, и он с ней встретится. Проверить торговые точки, переговорить с бухгалтером и продавцами, и – он свободен.

Они зайдут в какое-нибудь заведение с хорошей кухней, желательно оживленное, чтобы не очень бросаться в глаза. После чего… как только стемнеет, они даже могут поехать к Аркадию. Назад он отвезет ее ночью. Или под утро, пока все в поселке еще будут спать. И никто, ни один любопытный сосед, ничего не увидит.

С любовницы мысли перескочили на жену. Аркадий представил ее лицо, чуть нахмуренное, как будто женщина вспоминала что-то важное. Этот образ наполнил душу тоской.

Аркадий даже хмыкнул, настолько это было неожиданно.

Тоска усилилась. Замелькали образы еще молодой жены. Ее влюбленный взгляд, ее слезы, ее улыбка. Подумалось о детях. Сыну сейчас семнадцать, он уже выше отца, но выглядит таким беспомощным и неуверенным. Дочери – двенадцать. Аркадий почти не уделяет им внимания. Внезапно захотелось обнять их, поцеловать. Это вдруг показалось вопросом жизни и смерти. Как будто, если он не сделает это в ближайшие пятнадцать минут, он их больше никогда не увидит.

– Что за фигня? – Аркадий сбавил скорость.

Он не собирался разворачиваться. Что он, идиот, из-за каких-то сентиментальных переживаний возвратиться домой, когда его ждет работа и… молоденькая девица с упругой попой?

Через двести метров тоска стала нестерпимой, появился страх, и Аркадий, выругавшись, остановил машину. Приоткрыл дверцу, сплюнул на асфальт. Прислушался к урчанию мотора, огляделся.

Внутри все плавилось от тоски, и он не выдержал – развернул машину и поехал назад в поселок.

У своего дома Аркадий притормозил, посмотрел на окна.

Шторы раздвинуты – жена уже встала. Возможно, помогает собраться детям, готовит завтрак.

Аркадий сидел, барабаня пальцами по рулю, и спрашивал себя, что с ним такое случилось? Какого черта он вернулся назад, поддавшись сентиментальному порыву?

Ответа не было.

Аркадий покачал головой, развернул машину, надеясь, что его неожиданное возвращение домашние не заметили. Он снова поехал к шоссе, хмурясь, покусывая губы. Он постарался не думать ни о жене с детьми, ни о любовнице, ни о работе. Просто ехал, глядя перед собой.

В какой-то момент, ощутив безысходность, тоску и необъяснимый стыд, как будто он стянул последние деньги у бродячей монашки, Аркадий непроизвольно вдавил акселератор – он не хотел мириться с этими ощущениями и снова возвращаться домой.

И тогда его обдало страхом – словно волна ударила в грудь, вынудив остановить машину. Он тяжело задышал, утирая рукой пот с лица, затравленно огляделся. Появилась мысль, что он заболел. Странная, конечно, болезнь, но кто сейчас разберет, что там из-за нервов случается. Во всяком случае, в таком состоянии никуда ехать нельзя.

Очередной разворот, и – Аркадий снова вернулся к дому. На этот раз он не сидел в машине, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Оставив машину у тротуара, он поспешил в дом.

Жена удивилась.

– Что-то случилось? Забыл что?

Аркадий заглянул в кухню, где завтракала дочь. Страх ушел. Стало спокойней. Жена смотрела на него с тревогой. Неудивительно – вряд ли он справился со своей мимикой.

– Нет, не забыл. Просто вернулся. Послушай, давай ты сегодня с детьми никуда не поедешь. Останемся все вместе дома, а?

Несколько секунд она смотрела на него, потом кивнула.

– Хорошо. Останемся.

– Спасибо.

– А что с работой?

Он махнул рукой.

– Я позвоню – предупрежу, что меня сегодня не будет. Сами разберутся.

Он прошел в спальню, прикрыл за собой дверь. Прежде, чем позвонить, какое-то время стоял с закрытыми глазами, массируя лоб. Было такое ощущение, что он всего лишь отложил решение проблемы, которую не в силах решить.

Как и вчера, в субботу, сегодняшнее утро было солнечным.

Валера и Люба, поглядывая на дочь, забрались на переднее сидение. Малышка грызла попкорн.

– Вкусно? – спросила мать.

Девочка кивнула.

– Ага.

– Умница.

Валерий завел двигатель, машина тронулась.

– Пап, а куда мы едем?

– В лес. Выберем место посимпатичней, разложим вкуснятину, что мама приготовила. Отдохнем как следует. Ты ведь хочешь в лес? На полянку?

– Хочу.

– Ну, вот. Скоро приедем.

Люба отыскала молодежный канал, сделала громче. Композицию Шакиры сменила Кайли Миноуг.

Они выехали на шоссе, покинув Озерный. Люба покачивала ногой в такт мелодии, Валера улыбался. Изредка он поглядывал в зеркальце: как там дочка на заднем сидении? Девочка сосредоточенно жевала лакомство.

Валеру неожиданно захлестнуло щемящее чувство – любовь к дочери стала огромной, настолько огромной, что появился риск, что это чувство разорвет его. Он даже заволновался: что это на него нашло? За рулем ведь, в конце концов.

В этот момент он сообразил, что жена уже выключила магнитолу и сидит с таким лицом, словно ей плохо.

– Люба? Что такое?

Люба не успела ответить – заплакала дочь.

Они вдвоем обернулись, посыпались испуганные восклицания, Валера остановил машину. Вслед за женой он выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу, подался к девочке, зашедшейся в истерике.

Успокоили они ее не сразу. Ничего внятного от нее не добились, только убедились, что она не поперхнулась попкорном, не поранилась, не укусила себя за язык. Дочка всхлипывала, прижимаясь к матери, и, когда Валера успокоил ее настолько, чтобы можно было говорить, он предложил:

– Ну, что? Теперь поедем искать полянку?

Дочка замотала головой.

– Я домой хочу. К маме.

Это вызвало у Валеры растерянную улыбку.

– Вот же мама. Она с нами.

– Я с тобой, моя хорошая.

– Я хочу домой, – повторила девочка.

Валера и Люба переглянулись. С Любой тоже было что-то не то. В чем же дело? Все было нормально считанные минуты назад.

– Поехали домой, Валера, – сказала жена.

Он помолчал, наблюдая, как дочка снова заплакала, и пришел к выводу, что поездка в лес отменяется.

– Я хочу домой, – повторяла девочка сквозь всхлипывания. – К маме.

– Все, едем домой. Едем.

В понедельник утром из поселка пытались выехать несколько сотен автомобилей. Ни один из них так и не достиг трассы на Славянск – все возвратились к своим домам.

Большинство водителей совершили повторную попытку, но безуспешно.

Дети впадали в истерику, заходились плачем, у взрослых возникал страх, как у человека, отплывшего от спасительной шлюпки в бурное ночное море. У некоторых женщин начиналось обильное кровотечение, если даже не было критических дней. Люди испытывали необъяснимую тоску, стыд, желание вернуться домой, запереться и никуда не выходить. Хотя бы сегодня не выходить.

Кое-кто попытался выехать из Озерного в третий раз. И лишь несколько человек решились на четвертую попытку. Все так или иначе возвратились домой.