Попандос

Князь выделил мне цивильную одежду, людей и новое, специально построенное, помещение. От дорогой одежды, я преднамеренно отказался. Носил повседневную, как у простых жителей, льняную рубаху, такие же штаны и лапти с онучами. В новом «Сколково» можно было делать все. Мы чертили и писали не на грифельных досках, а на восковых. Ставили опыты, все, что было душе угодно. Клуб юных техников и алхимиков. Только пионеров не хватало. Были послушники. Как-то само по себе все организовалось. Это же «Научное общество». Не без князя, конечно, но он был, как бы, не при делах, вечно занят и недосягаем. Мне разрешили гулять, но совсем недалеко, в пределах княжеского терема, «Сколкова» и до казематов. На рынок не пускали. Прогуливаясь по городу, я добрел до казематов. Спросил стражей про судьбу друга Яремы – Митьку. Они только пожали плечами, мол, нет такого. И не было никогда. Видно, и правда – Митькой звали. Меня интересовала его дальнейшая судьба, судьба его деток. Переживал я за него. Даже скучал по нему, сдружились – же. Но мало-помалу, увлекся заданиями князя, научным обществом так, что постепенно забыл про Митьку.

Появились другие интересы и дела. Я так был увлечен работой, что почти забыл, где я нахожусь. Бред воплоти. Времени не хватало, иногда, так был погружен в работу, что забывал поесть, благо, послушники напоминали, и чуть – ли, не насильно кормили. Пища была так себе. Скудная, однообразная. Даже похудел, как то, осунулся.

От работы пришлось отвлечься, когда княжьи поварешки, по настоянию князя, пришли ко мне учиться. Это было, что–то. Лица надменные, с презрением. Мол, учи ученых! Мы сами с усами. Да, да Толстые сватьи бабы – бабарихи, и с усами! Потом, когда, я сам приготовил обед, а они попробовали мою стряпню, их отношение к учебе резко изменилось. Теперь, эти сами с усами, не отставали от меня, хотели новых рецептов. Я великодушно делился тонкостями и знаниями в кулинарии. Они готовили кушанья князю, а я снимал пробу, в княжеском тереме. Конструктивно критиковал, улучшал качество. Уж чего–чего, а покушать вкусно я люблю.

Отношение ко мне как-то изменилось. Я становился всеобщим любимцем. Может мне это казалось, или выдавал желаемое за действительное. Но каждый старался мне угодить. Ко мне приходили с идеями, решениями, вопросами. Можно сказать, что для этих людей я был гуру, богом. После князя, конечно, уж его – то народ, точно любил.

Суров был князь, но справедлив, а князю иначе и нельзя. Того, кто на высоте, со всех сторон видно. Тут нельзя оплошать.

Князь следил за моими делами и успехами, но издалека. Не лез, не мешал, только оберегал и помогал, как мог. Из пустоты, неоткуда, вдруг, появлялись нужные вещи, ингредиенты или материалы, инструменты или нужные люди, специалисты. Стоило лишь поделиться мыслями со своим окружением. Князь знал все. Умел работать с агентурой!