С музой по жизни

Игорь Аксёнов

С музой по жизни

Глава 1 игра слов

Не спится ночью мне,

игрою слов решил заняться.

К примеру, слово Бес,

начну я разбираться.

Мужского пола или рода?

Как лучше будет для народа.

Допустим рода, что тогда?

Весь род мужской для Беса брат?

О мрак!

Быть может лучше будет так.

Мужского пола или потолка.

Как не крути.

Выходит бесовщина, чертовщина.

Чёрт, всё тот же Бес.

В какие дебри я залез!?

Спокойной.

Заставить дурака молится богу,

Он лоб себе с усердия проломит,

иль синяков, себе набьет,

страшней всего с ума сойдет.

О, эврика, настало просветление.

Всё просто, оБЕСсилие ума.

Стоп!

Что это значит?

Остался я БЕСсил.

Выходит помешался, сошёл с ума.

Вот Дьявол.

Всё тот же Бес.

Я в Википедию залез проверил.

Всё верно, сходится.

Так и написано, что

Бес, БЕСплотный злобный дух, мужского рода.

И получается друзья, коль

Есть мозги, но нет ума.

Не стоит лезть с БЕСсилием ума

Туда, где брода не найдёшь.

Я кончил.

Все мысли вышли вон.

И я заснул глубоким сном.

Глава 2 о горе мне

О, горе мне.

О, горе мне.

Я истину нашла в вине и пиве.

Теперь я буду пить,

И жизнь свою топить,

В вине и крепком алкоголе …

– Привет Катюха, как дела?

– Да всё нормуль!

Еще не пропила,

Здоровье всё, квартиру в ипотеке.

Ещё пока не нажила,

Цирроза печени и язвенной болезни.

Цистит зараза правд бесит.

– А, но всё тогда отлично.

Ты знаешь Кать,

Я чуть на днях не родила.

От страха Ёжика.

Ты помнишь пили мы с тобой

Шампанское и коньяком потом,

Конечно шлифанули.

Я крепко напилась тогда,

Зачем домой пошла сама не понимаю.

Ах, если б только знала,

Не жизнь бы не пошла.

Был поздний вечер.

А, пьяной море по калено.

По Лыжников домой плыла,

Как лодочку меня по сторонам мотало.

А Лыжников ведь, та ещё дыра.

Сама поди не раз,

В потемках там с бомжами воевала.

Вот значит я иду и песенки

Себе под нос мурлычу.

А, тут откуда не возьмись,

Образовался в рот любись.

Трясёт своей елдой и лезет целоваться.

– Везёт тебе, и что большой?

Ну член у эксгибициониста.

Да, ну тебя Катюш,

Не фаллосе, девичье счастье.

– А, в чём ещё!?

– Короче не мешай,

дай досказать.

Он на меня,

Я хвать баллончик из кармана.

Да, нет его.

Все думаю привет.

Елене Чеевной, трындец.

И ему нагой с размаху,

Крепко вдарила по паху

Как трахнула, что было силы.

А, этому, все до блинов.

Он, даже ухом не повёл.

И с силою удвоенной,

как гребаный медведь,

он на меня попер.

Всё думаю конец, девичьей чести.

На кроется дырявым медным тазом.

Сейчас отделает меня и наградит,

Букетом всяческой болезней.

Эксгибиционисткая зараза.

Но, пронесло, и на его беду,

машина ППС,

Со смены возвращалась.

Менты видели такую жесть

И шесть отважных молодцов,

Ему конкретно бубенцы дубинками помяли

– А, ты?

Ребят из ППС,

Конечно же отблагодарила.

– Кто я!?

Да не смеши, рванула так

Как формулы 1 болит.

Летела быстро, быстро,

Что подомной земля дымила.

Ворвалась в дом.

И на засовы двери все закрыла.

Хлебнула виски граммов 100

В кровать запрыгнула без рук и ног.

И до обеда беспробудным сном забылась.

– Да, времена и нравы.

Походу классики когда-то были правы…

– А ты чего Екатерина это пишешь,

Картину маслом что ли?

– да, нет стихами балуюсь,

– да, ладно, зацени!

– Ну на смотри:

Была когда-то странной,

Девчонкой без изъянов.

К которой на проспекте,

Никто, не подойдёт.

Теперь же я алкаша.

И каждый чебурашка

При встрече сразу,

В КПЗ везёт.

Мне не везло сначала.

И даже попадала,

На штрафы и побои,

В участке на Спиртной,

Наш участковый Гена.

Засранец был отменный.

Лечил меня усердно,

Дубинкой по спине.

Но вот пришла проверка

И Гену Выпедренко,

Прижали грубо к стенке.

За избиение Ленки по кличке

Шапокляк.

Не знал товарищ Гена.

Что папа тёти Лены,

Был прокурор отменный.

И полетели звёзды с погон

Майера Гены.

Теперь товарищ Гена,

Алкаш обыкновенный.

Стоит на Прижевальской.

И вяло тычет пальцем,

Сотрудник ППС.

А я с подружкой Леной

Бухаю неизменно

На улице Коньячной.

Коньяки из горла…

– а, что Екатерина,

Прикольно так и мило.

Про нас ты писала,

Шикарные стишки.

А, вот, к примеру сможешь

Ты накатать, поэму

Про местных алкашей?

Да так что б зацепило,

Чтобы им противно было

Бухать без перекуру и

Донимать, людей?

– а что, щас на валяю,

Вот только хряпну чая,

Для творческих идей.

Ну, что давай импровизируй.

– сейчас, сейчас, немного

Подожди.

– ну, что ты мать, не тормози.

Давай Катюш, заряжай…

Мышка с кошкой подружились,

и кутнуть договорились.

Мышка тащит валерьяну.

Кошка мышьяка сто граммов.

Вот сошлись расположился,

Кошка сразу валерьяну,

Накатила сотку граммов.

Мышка ловка мышьячёк,

закрутила в косячок.

Затянулась, задымила,

Дым колечками пустила.

Кошка с мышкой забалдели,

зашумели, загалдели.

Мышка кошке пропищала:

– Знаешь у меня в подвале

сыра круг лежит большой,

хочешь поделюсь с тобой.

– Не подружка, бог с тобой,

Сыр не ем,

Но если с пивом, взять косичку

Замутить, очень даже может быть…

Но если хочешь,

У меня на чердаке,

В темном, темном уголке.

Крынка со сметаной есть,

Если хочешь можем съесть.

Промурлыкала ей кошка.

Мышь подумала немножко.

– Нет, милейшая подруга.

Со сметаны у меня

В животе потом война.

Вот коктейль из молока,

Я бы дёрнула, слегка.

Водка, с белым молоко,

Да с огурчиком, потом…

– Может лучше на, махнём,

Мы по маленькой с тобой?

– А потом пойдём гулять,

По двору собак гонять.

Если честно эти твари,

Ну порядком за долбали!

Лают, воют день и ночь.

Ща, прогоним шавок прочь!

– Это мысль.

сказала кошка:

– Щас ещё бухнем немножко,

И дадим им тумака.

Видишь вот, дрожит рука.

Стиль я знаю пьяной кошки.

До кондиции немножко,

Нужно жахнуть валерьяны

И тогда я стану пьяной.

Всех собак я расхреначу,

Тока так и не иначе!

Час проходит и второй,

Вот алкаши рванули в бой.

По двору идут буянят,

Песни странные горланят.

До избушки добрались,

И разборки начались:

– Слышь собака твою мать

Сколько можно всем мешать!?

Воешь, лаешь, день и ночь

Уходит от седа прочь.

А иначе быть беде,

Мы дадим Люлей тебе.

Им собака отвечает:

– Грусть тоска меня съедает.

Я уже как целый год не брала

Не капли в рот!

Мне б пивка литрушку, две

И тогда поверьте мне,

Грусть, тоска меня покинет,

И печаль как лапой снимет.

Буду я тогда молчать и

В избушке тихо спать.

Делать нечего.

Решили.

Кошка с мышкою сходили,

За пивком и про запас,

Взяли водки целый таз.

Притащили, всем разлил

И собаку напоили.

Вот проходит час другой,

Псина в стельку, никакой.

Говорит он громко друге!

Может грянем чтоб в округе

Всё прослышали про нас

У меня отличный бас.

И поверьте, в тот же час,

Там начался рас колбас.

И такая катавасия,

Что не матом не сказать,

И стихом не описать.

Ели, пили, голосили.

По китайский, говорили.

разбросали все в квартире.

Только чуточку примолкли,

В дверь звонок раздался,

Звонкий.

Мышкин громко:

– что за бес?

Нету в хате больше мест.

– Открывайте МЧС!!!

Кошкин сразу отрезвился

И в шкафу стенном укрылся.

Мышкин спрятался под стол.

А, Собакин встал как столб.

Тут раздался страшный гром,

Дверь с петель слетела вон.

В хату молодцы вошли

Всех связали унесли…

Эпилог, у этой сказки вы

Поймёте без подсказки.

Если всё вы прочитали,

То, возможно осознали.

Пей с умом не будь зверьем…

–Ну, ваще, ты Катя жжешь,

Кто так сможет вот вопрос.

Предлагаю значит тост:

Что бы творческий прирост,

Продолжался бесконечно,

Чтоб Запас словесный рос.

Чтоб твои произведения,

через много поколений

Все читали с вдохновеньем,

без запинки, с выраженьем,

чтобы трогали до слез…

– ладно Лена не бузи,

что там будет впереди.

Даже богу неизвестно.

Так что выпей закуси…

– Я, шуметь, да упаси.

Я же это, от души.

Ты же Катенька талант,

Сказку, взрослым напиши.

– ну, не сказку, может быль.

Ты Ленусик подожди.

– не, я спать, а ты твори,

Как закончишь разбуди…

Глава 2 часть 1

О, горе мне.

О, горе мне.

Я вдохновение нашла в вине

и пиве.

Теперь я буду пить

и по ночам творить,

стихи и прозу…

Тишина, какая тишина.

Послушаю немного тишину.

Подумаю, немного отдохну.

Я вслушаюсь в ночную тишину.

В ночные звуки, шорохи, движения.

В дыхание свое, сердцебиение.

Чуть слышный храп, подружки Лены.

Настенные, ещё советские часы.

Вот делали же раньше от души,

Чтоб на века!

И тикают чуть слышно, мягко так.

Тик-так тик- так.

Вот странный звук, какой-то скрип.

Я не пойму, откуда он возник?

Противный, мерзкий, гадкий.

Озноб меня берет.

Такое впечатление что трупный червь

По влажному паркету, вальяжно так ползет.

Скип – скрип, Скип – скрип.

Да, что за чертовщина.

Мерещится мне что ли

от выпитого пива и вина?

Блин, посмотрю, не может быть такова.

АААААА.

– ты что орешь? «сова»

Разбудишь Ленку.

Она ж, проснется, наступит на меня.

И всё «писец», червю хана.

Останется лишь мокрая лепешка от меня.

– ты что?

– не что, а кто!

Я, слышу с русским плохо у тебя.

Бездушный червь, иллюзия твоя.

Как погляжу, поэт, ты не признал меня.

Прошло то сколько?

Всего лишь десять лет!

И всё, привет.

Стареешь брат.

Друзей не признаешь.

Ведь книгу написал про нас в стихах!

И позабыл как так?

– Я не поэт!

Раскрой свои червивые глаза.

Я, поэтесса!

–Смотри-ка ты, остряк.

Ты что ли пол сменил, дурак!

– Да не меняла пол, слепой червяк!

И «крыша» не текла,

походу до сегодняшнего дня.

– Эй Катька, ты чего орешь.

Мне дай поспать, едрёна вошь.

Мне завтра подниматься в шесть утра.

И целый день кувалдою махать.

Иди ка лучше спать,

раз молча не умеешь сочинять.

– Вот те рас, а где Ингвар?

– Я за него.

– Какой кошмар.

– Похоже всё, я допилась,

и белая горячка началась.

Вот только «белочки»

для счастья нахватало…

– Да я не белочка!

Но раз для дамы надо то могу.

Тебе мадмуазель не откажу.

Вам лучше, как?

В кокошнике иль без?

–Ну всё, Катюшенька!

Конец, твоей нормальной жизни.

Пойду я лучше спать.

– А я, а как же я?

Надеюсь, ты растаешь завтра бес следа…

– Какой конфуз, ну ладно я до завтра подожду…

– Елена двигайся, я тоже спать.

– Екатерина ты чего, обиделасься что ли?

– Да нет, там просто холодно.

Меня знобит немного,

а у тебя тут хорошо тепло,

ведь ты диван собой уже нагрела.

– Ну, ладно так и быть ложись,

Спокойной, теплой ночи…

Туру туту, подъем, подъем.

До вечера мы больше не уснем.

Вставай Екатерина шесть утра.

– Елена, ты того, ты что забыла.

Ведь у меня сегодня выходной,

– Ой, извини, ты спи тогда

Подруга спи, я потихонечку уйду…

Действительно по-тихому ушла.

Обычно шуму словно слон идет

По винной лавке, все дребезжит

Звенит, трясется, того гляди

на пол бетонный упадет и разобьется.

А может я заснула и не заметила того…

– Конечно ты спала, да крепко

так и сладко.

Как будто ты заправдашный сурок.

И не проснёшься до того момента

пока Весна с Любовью не придет.

Или проснутся просто не наступит срок.

– Так всё похоже Катя с алкоголем

Завязывать пора, симптомы есть

Шизофрения у меня.

На фоне распивания вина и пива…

– Да, блин ну сколько можно?

Всегда, всегда одно и тоже.

Уволюсь к черту надоело.

Зовут помочь и поддержать.

В итоге гонят прочь и называют

обидными словами.

Я муза!

Я фея творчества!

Я плод фантазии, воображения.

Я послан с выше помогать творить

Великие произведения.

В стихах и прозе, в музыке кино,

Да где угодно, где творчество нужно.

Немного сумасшедший я,

Но я в конце, концов всего лишь часть тебя.

– Так ты не белая горячка?

Не бес, не черт, не злобный дух?

Тогда скажи на милость, зачем

Так делать, меня ты напугал вчера

Я чуть не околела.

– Ну извини, я думал ты не ты.

Ингвар, он здесь всегда в ночи писал.

– Не здесь, а у себя.

Вообще-то это студия моя!

А он живет на Вторчермете.

Ты адреса попутал малость.

– Да не скажи ты с ним пересекалась.

И он писал стихи в ночи тогда,

когда спокойно ты спала закутавшись

в одеяло.

– А ну ка брысь.

Я девушка приличная.

И все прекрасно у меня,

сегодня в жизни личной.

Есть муж любимый и шестеро детей.

– Да да, другому в уши лей.

А, Лена это значит муж!?

А, дети – это та макулатура,

В шести томах что на шкафу пылится.

Издать не хочешь?

– Нет, там глупости бред.

Ты не мешай, мне надо сказку дописать

Я Лене обещала.

– Ну ну, валяй, я на столе в углу тихонько

Посижу и семьки погрызу.

Яжъ белочка теперь…

Близко ли далеко.

Низко ли высоко.

Не на земле не на небе.

Не в царстве не в государстве.

Невесть где.

В странном городе Мухосранске.

Служил при царе, Иван.

Вдовей матери Дуни Кулаковой сын.

Здоровый детина, но бедокур,

Непутёвый мужчина.

Жил не тужил.

Мух опарышей разводил.

Рыбакам через кассовый аппарат,

Отпускал.

И все бы хорошо да вот беда.

Повстречался ему как-то работник церкви Балда.

Ну как водится поговорили,

За разговорами да байками

по три литра самогон на брата пригубили.

Балде хоть бы что,

Кушает он хорошо,

за троих, выпивает

за четверых, на благо попа похает.

А вот с Ваней беда.

Разболелась с непривычки у него дурная голова.

До бутика казенного кое как добрался.

И не раздеваясь так на пороге спать остался.

Утром очнулся, да с Похмелья

об кассовое оборудования запнулся.

От боли матом ругнулся.

Механизм счетный не проверил.

Вообще положил на него с жестокого Похмелья.

Смену пятнадцатичасовую с горем пополам отстоял.

Кассовой отчётности с больной головой

делать не пожелал.

Снял предварительный отчёт.

И барыш смел из кассы без счета в мешок.

Нажал рычаг закрытия смены.

Кассовый прибор затарахтел как обалделый.

Шестеренками проскрипел.

И всю отчётность бессовестно съел.

На ту беду, ревизор.

По будкам царским ходил.

Возьми да отчётность у Ваньки, посмотри.

И всё бы хорошо да контрольной бумаги нема.

Осерчал ревизор.

И не во чем не разбираясь,

Доклад принес царю.

Так мол и так:

Иван дурак, царский барыш

без счета ворует.

На эти деньги с Балдою пирует.

Вызвал царь Ивана дурака на ковёр

и браниться:

– Да ты такой сякой, немазаный.

Как смеешь доходы от царя батюшки скрывать.

Как смеешь у бюджетников воровать?

Мы тебя из навозной кучи достали,

почистили, отмыли, приласкали.

На ответственную службу поставили.

А ты расхищением царского имущества занимаешься!

Ирод, негодяй ты окаянный.

Чтобы к завтрему пояснительную,

лично мне по полной форме представил.

А коли нет, или набрехаешь, не серчай.

Не получишь денег на чай.

Головы тебе не сносить,

Велю палачу от тела её отделить.

Прикажу Балде в подземное царство

Тело тленное снести.

Пройдешь Ваня на удобрения,

для червей разведения.

Паник Ванечка головой

и поплёлся в казенный угол свой.

Служебку писать.

Э хе- хе остаётся только вздыхать.

Был человек да пропал.

Да вроде ещё при своей голове,

Может быть, пронесет и не быть беде.

А ревизор стоит подле царя.

Смотрит Дураку в след,

ехидно улыбается.

Ручки лощеные кремом нежным,

увлажняет, в кожу усердно втирает.

Предвкушает, награду царскую,

в виде ордена из платины,

с лентою красною.

За разоблачение казны расхитителя.

Тем временем подумал Иван.

Ээххх, пропадать просто так.

Не, дулю вам!

Вот так, не за хвост собачий.

Нет увольте, лучше быть безработным

Чем мертвым.

Напишу все как есть…

Долго ли, коротко ли,

писал Иван дурак объяснительную,

про то неизвестно.

Только поскольку дурак он был не настоящий,

а сказочный.

Мужик умный и работящий.

Наваял такую служебку.

Что не на пишущей машинке не напечатать

и без нецензурной лексики не сказать.

Написал он мягко говорят, примерно следующее: