Мороз Морозов

ярким, радужным узором.

Его стены расписные,

его башенки резные.

А на шпиле вьется знамя,

все расшитое камнями.

*

Спуск, подъем и поворот.

Встали сани у ворот.

– Надо нам с тобой проститься, -

Снеговик сказал девице.

– Мне с тобой туда нельзя.

Буду здесь я ждать тебя.

Дверь Наташе отворили

и к хозяйке проводили.

Странно, девушка глядит:

запустение здесь стоит.

Всюду грязь, цветы сухие,

стены в трещинах, кривые.

Посреди большого зала

кресло старое стояло.

А в нем женщина сидит,

неприветливо глядит.

Космы тусклые свисают,

лоб в морщинах обрамляют.

Мутный взгляд и щеки впалы.

Вид небрежный и усталый.

– Ты зачем сюда явилась?

Дама в кресле разозлилась.

А Наташа растерялась,

объясниться попыталась.

– Мне б с Весной поговорить

и о помощи просить.

Дама вдруг захохотала.

– А ты разве не узнала?

Так ведь я тебе нужна.

Я и есть сама Весна!

– Ох, – Наташа не сдержалась.

Невозможным показалось,

что Весна так неприглядна,

некрасива, ненарядна.

Быть должна цветущей розой!

– От Морозова Мороза

я к Вам, тетенька, пришла,

весть дурную принесла.

– Это я уж поняла.

Но вестей я не ждала.

Все, что надо, мне известно.

А ведь ты его невеста?

– Да, была, теперь уж нет.

– Слушай, деточка, совет.

Убирайся-ка отсюда!

Говорить с тобой не буду!

– Не могу я с тем смириться! -

громко крикнула девица.

– Не уйду, не тронусь с места!

– Ах ты чертова невеста!

Как ты смеешь мне дерзить?!

Кличет стражу: – Заточить

девку наглую в тюрьму,

в дальний угол да во тьму!

*

И заплакала Наташа.

И кричит, руками машет.

Но не справиться с парнями

с широченными плечами.

Снеговик все ждет и ждет,

а Наташа не идет.

Он стучит, ему открыли.

– Что вам надо? Что забыли?

– Жду девчонку я, Наташу.

– По указу строгой нашей

госпожи она в темнице

и уже не возвратится.

– Это что же?! Как же так?!

– Так Морозов-то ей враг!

И слуга пожал плечами.

– Ничего не знаем сами.

Дверь захлопнул. Снеговик

головой сперва поник.

Но подумал, поскучал,

а потом вдруг закричал:

– Эй, детишки, выходите!

На подмогу мне спешите!

Есть еще для вас забава!

На Весну найду управу.

И из леса прямо к замку

через поле на гулянку

мчится весело отряд

ледяных шальных ребят.

– Ну давай снежки лепить.

Будем замок мы бомбить!

По душе игра такая,

озорная и лихая.

Ловко лепят и кидают,

замок снегом засыпают.

Задрожали в окнах стекла.

И от снега все намокло.

И хозяйке не по нраву

эти зимние забавы.

Долго замок уж бомбят.

– Разузнай, чего хотят, -

наконец, сдалась Весна.

– Нам Наташенька нужна.

Выпускает пусть девицу.

Или мы ее светлицу

разгромим! – слуге сказали.

И Весне все передали.

– Ладно, девку выпускайте,

за ворота провожайте.

А Наташа не идет.

– Нет, должна я наперед

все же с ней поговорить,

объяснить все, обсудить.

Почему она такая,

некрасивая и злая?

– Все от слез, переживаний,

от любовных то страданий, -

просто слуги отвечали.

– Мы и сами уж устали

нрав суровый выносить.

Тяжело с ней стало жить.

– Ну так что же вы стоите?

Быстро к ней меня ведите!

– Снова ты?! Ну что опять?!

– Дайте все мне рассказать!

Заболел Мороз Морозов.

И для жизни есть угроза.

– По заслугам он страдает.

Рада я, что умирает.

– Разве можно так, Весна?!

Ты ж была ему жена!

– Он предатель! Не прощу.

Жалость в сердце не впущу.

– Что же мне за наказание?

То предсмертное желание!

Хочет он с тобой проститься,

помириться, повиниться.

И тебя он не забыл,

и ничуть не разлюбил!

– Он и раньше не любил.

Развлекался и кутил,

изменял и предавал,

мое сердце убивал!

Я измучилась, устала.

Посмотри, какая стала!

Все стараниями его!

Я хочу лишь одного!

Навсегда его забыть,

не страдать и не любить!

– Значит, все еще ты любишь!

И себя ты только губишь.

Да и он всю жизнь терзался.

И забыться все старался.

– У него то получалось.

Слез уж больше не осталось.

– Что же делать? Вот беда!

Уж почтенны господа!

Все как дети, даже хуже!

Собирайся, едешь к мужу!

Вы страдали, вы любили

и меж тем людей губили!

Все, пора бы прекращать

и ошибки исправлять!

И Наташа рассердилась,

раскраснелась, горячилась.

Чуть в запале не забыла

про тряпицу. – Вот, просил он

передать. Возьми, открой.

Уж устала я с тобой.

Та взяла и развернула.

Тяжело она вздохнула.

Глаз туманится слезой.

– То цветок мой дорогой.

Неужели сохранил?

Неужели не забыл?

– Ну а я что говорила?

Так и сяк одно твердила!

Льются слезы на цветок.

Он понял свой лепесток.

И бутон сухой в руках

расцветает на глазах.

Свет идет из сердцевины.

И разгладились морщины.

Наливались щеки цветом.

И глаза горят рассветом.

Уж не тетка пред Наташей!

И она застыла даже,

рот раскрыв от удивления.

То небесное творение!

Солнце краше иль луна?

Краше всех была Весна!

Поднялась и распрямилась.

– На него я долго злилась.

Исцелил меня цветок,

нашей верности залог.

– Боже, как же ты красива!

Как могла ты быть ревнива?!

Хоть всю землю обойти,

тебя краше не найти!

– Похвала твоя забавна.

Что же, это очень славно,

пред ним предстать такой,

распрекрасной, молодой!

Да, поеду я к Морозу!

И вплела в прическу розу,

платье новое надела,

покружилась и пропела:

– Ладно уж, уговорили.

Не чужие все же были.

*

Мчатся сани через лес.

Тот от спячки вдруг воскрес.

Вдоль дороги птицы пели.

И кусты зазеленели.

Так Весну они встречают.

Путь ей солнце освещает.

И сугробы расступались.

Скоро в замок добирались.

И Наташа всех быстрей

выбиралась из саней.

И бежит она вперед:

– Жив еще? Еще нас ждет?!

– Жив. В постели он своей, -

отвечали слуги ей.

– Ох, Наташа, ты пришла!

Весть дурную принесла?

Вижу я, что ты одна.

Не простит меня жена.

Знать, угодно так судьбе.

Ничего, я рад тебе!

Ты пришла и хорошо,

а что было, то прошло.

– Значит, вот как, старый пень?!

Слезы лью я каждый день,

мчусь неведомо куда,

невзирая на года

зла, предательства и лжи!

Ну а ты себе лежишь!

И не думаешь встречать!

Как же это понимать?

Отошла от них Наташа.

Слова ей не дали даже.

– Ты пришла! – Хотел он встать.

– Дай скорей тебя обнять.

Еще краше и милей!

Тянет руки, губы к ней.

Только тут же побелел,

захрипел, позеленел.

На подушку он упал

и протяжно застонал.

– Ох, – Наташа подскочила.

– Вот теперь его простила, -

тихо молвила Весна.

– Ты иди. Ты не нужна.

Помогу, я знаю как.

Был всегда и есть дурак.

Сам себя и погубил,

потому что скверно жил.

То давно беда случилась.

Сердце льдом его покрылось.

– Что с ним? Он же не умрет?

– Раскололся в сердце лед.

И у льдинок остры грани,

вот Морозова и ранят.

Растоплю я их теплом.

И очнется он потом.

И Наташа дверь закрыла

и не знала, что там было.

*

А потом выходят оба.

И румяны словно сдоба.

Улыбаются, цветут.

Мимо девушки идут.

И Мороз жене на ушко

шепчет: – Ты моя Веснушка!

Нет милее никого!

Только взгляда твоего

одного довольно было,

чтобы лед весь растопило.

Миновала, знать, беда.

– Эй, куда вы, господа?

Их окликнула Наташа.

– Ох, спасительница наша!

К ней Морозов обернулся,

добродушно улыбнулся.

– Злата вот тебе мешок,

украшений туесок.

Ты, Наташа, заслужила!

Нас спасла и помирила.

Забирай да и ступай,

добрым словом поминай!

А девица удивилась,

уходить не торопилась.

Возмущенно рот раскрыла:

– Уговор наш не забыла.

Ты, Морозов обещал,

слово честное давал,

что девиц освободишь,

расколдуешь, оживишь.

Засмущался он в ответ.

– Говорил тебе секрет,

то под силу лишь Весне.

– Ну скажи тогда жене,

пусть она их оживит, -

на своем она стоит.

А Весна, услышав спор,

в тот вмешалась разговор.

– Что еще девчонке надо?

Забирала бы награды

да бежала бы отсюда.

– Жду обещанного чуда!

Не вернусь домой одна.

Оживи девиц, Весна!

– Что за наглость?! Ну уж нет!

Резкий был на то ответ.

То соперницы, невесты.

Поделом им это место.

И Наташа растерялась,

не расплакаться пыталась.

И Мороз отводит взгляд.

– Видишь, я не виноват.

Я не буду ей перечить, -

сунул голову он в плечи.

– Как не стыдно-то, Мороз!

Ты довел ее до слез.

А она тебя спасла,

много бед перенесла!

Снеговик тут рассердился,

за Наташу он вступился.

– В нас разбойники стреляли.

И чуть волки не сожрали.

И в тюрьме была девица!

Ну а ты, Весна-царица?

Уж ревнива через край!

Хоть чуть-чуть-то меру знай.

Да зачем им здесь стоять?

Будут лишь напоминать

про обиды и ошибки.

Возврати ты им улыбки.

Да и пусть себе идут.

И хвалу вам воздают.

И нахмурилась Весна.

Призадумалась она.

А потом дала ответ:

– Дельный все-таки совет.

Да, зачем на них глядеть?

Не могу ведь их терпеть!

И уж раз мы помирились,

чтоб обиды позабылись,

буду доброй я сейчас.

И послушаю я вас.

Ни к чему сегодня спор.

И они пошли во двор.

*

В ряд холодные скульптуры,

юных девушек фигуры

льдом покрытые застыли,

двор собой заполонили.

Шла Весна, на них глядела.

А потом она запела.

Вышло солнце из-за тучи.

Проникает в замок лучик

и скользит по глыбам льда.

И закапала вода.

Кап-кап-кап звенит капель.

Со двора бежит метель.

Холод прячется в углу.

Не найти нигде пургу.

А Весна поет все громче.

И капель стучит все звонче.

И слетелись в замок птицы.

Расчирикались синицы.

Ручейки со всех сторон

покидали этот дом.

На скульптурах снова краски

проступили. Чьи-то глазки

вновь зажглись, зазеленели.

Чьи-то губки заалели.

Грудь девичья поднималась.

Жизнь в тела их возвращалась.

Вдох, второй и взмах ресницы.

Удивленный взгляд девицы.

Все еще не понимают,

что проснулись, оживают.

А Весна уже допела.

Небо снова побелело.

Скрылся луч за облаками.

– Что опять случилось с нами?

И задвигались девицы.

– Может быть, все это снится?

– Вы живые, вам не снится.

Я велю вам расходиться.

И Весна заговорила.

– Я вас всех освободила,

жизнь вторую подарила

и домой вас отпустила.

Людям это передайте.

Нас с Морозом прославляйте!

Разморожены девицы

сквозь ворота вереницей

расходились, разбегались

и свободой наслаждались.

– Ну а ты что не идешь?

Иль еще чего-то ждешь?

Мы тебя уж наградили.

И добро мы не забыли!

Говорит Мороз Наташе.

– Я награде рада вашей.

Благодарна за девиц,

за улыбки юных лиц!

Будет рада им родня.

Ну а что же про меня…

Так меня никто не ждет

и родной не назовет.

Пуст заброшенный мой дом.

И тоска с печалью в нем

в одиночестве живут.

Лишь они меня зовут.

– Ох, – Морозов завздыхал.

– Сирота ты? Я не знал.

А раз так, то оставайся,

моей дочкой называйся.

Ведь ты славная девица!

Буду я тобой гордиться!

– А жена-то согласится?

И не будет ли сердиться?

– Оставайся, будь спокойна.

Нашей дочкой быть достойна, -

улыбается Вена.

– Нам помощница нужна.

Ты хорошая девчушка.

Подарю тебе веснушки!

Засмеялась тут Наташа.

– Нет, не буду дочкой вашей.

– Как же так и почему?!

– Что-то тоже не пойму!

– У меня была семья.

Маму с папой помню я.

А вот дедушку не знала.

Чей-то внучкой быть мечтала.

Будь мне дедушкой, Мороз?

Он растрогался до слез.

– Да я буду только рад!

В один день я стал богат.

Жил я плохо столько лет.

А теперь счастливый дед!

Но Весна тут заявила,

радость их не разделила:

– Бабкой быть я не хотела.

Будто сразу постарела!

Нет, на то я не согласна.

Молода еще, прекрасна.

И с поджатыми губами

передернула плечами.

К ней Наташа подошла,

осторожно обняла.

– Ну какая ж ты бабуля?

Ты такая красотуля!

Как подружка, как сестрица!

– Ну и хитрая девица!

Подольстилась, как лисица!

И Весна уж веселится.

Снеговик-то тоже рад.

– Буду я тебе как брат.

Боевая ты девчонка,

моя милая сестренка.

О такой всегда мечтал.

Даже имя подбирал.

Я б Снегурочкой назвал, -

он Наташу обнимал.

– А хорошее ведь имя!

Быть Снегурочкой отныне

я согласна и сестрой,

внучкой деда дорогой!

Ты мой дедушка Мороз,

у тебя уж красный нос,

испытаний перенес

ты довольно, хватит слез!

*

Всех Наташа обнимала.

Всем родной, любимой стала.

Жить осталась в замке белом.

Управляла им умело.

Там теперь уж топят печь.

Есть диваны, чтоб прилечь,

и подушки, и перины

все пуховы, а не льдины.

Дед Мороз оттаял сердцем.

Вечерком теперь погреться

у камина он любитель,

хоть и снега повелитель.

*

Вот уж минул целый год.

Время праздника грядет.

Люди елки наряжают

и друг друга поздравляют.

Ждут Мороза без опаски.

И у старой страшной сказки

добрый все же был финал.

И другим Морозов стал.

Дед Морозом он зовется.

Он по улицам несется

на санях и рассыпает

он подарки, поздравляет

старых, взрослых и детей.

Нынче праздник у людей.

Рядом с ним в санях девица

помогает, веселится.

Молода она, красива.

– Это что еще за диво?

Неужели то Наташа?!

– Точно ведь, сиротка наша!

Меж собой народ шептался

и Наташе удивлялся.

А девица отвечала,

из саней им прокричала:

– Я была для вас Наташка,

сирота и замарашка.

Но Снегурочкой я стала,

и семью я повстречала.

И обид не помню, зла,

ведь я дедушку нашла!

*

Царства снега, ночи длинной

больше нет. Закон старинный

возродился в тез местах.

И теперь равны в правах

и морозы, и метели,

и апрельские капели.

У всего есть свой черед.

И когда зима придет,

холод носится по свету,

от Мороза шлет приветы.

А потом весна настанет,

снег под солнышком растает.

Мир и дружба возродились.

Муж с женой соединились.

Внучка добрая нашлась

и Снегурочкой звалась.

*

Нет Морозова Мороза.

Позабыл он про угрозы.

Есть веселый Дед Мороз,

борода и красный нос!

Все давно об этом знают.

Его радостно встречают.

Он подарки принесет!

И наступит Новый год!