скачать книгу бесплатно
Деньги давно для него перестали что-то значить. Есть финансы в обороте; есть одно основное предприятие, где они с Мишаковым и работают; есть несколько фирм, где он является, к примеру, соучредителем; есть доходы, которые он получает как рантье – и все эти доходы идут на несколько счетов, в местных и неместных банках. Но, как говорит его приятель Микола, деньги с собой в могилу не унесешь, а оставлять ему их по сути не кому. Да, помирать он еще не собирается, но если рассуждать здраво… Жена погибла, детей нет. Женится ли еще раз – вряд ли, сколько об этом думано-передумано! Хотя зарекаться – кто знает, что будет через пять, десять лет? И тем не менее.
Помогали с мужиками и детским домам, и целевыми выплатами конкретным людям – стараясь не афишировать информацию, что да откуда. Один раз спонсировали кандидата на выборах, другой раз – местному УВД деньжат по-тихому подкинули на мероприятие. Ну и взятки, само собой, без этого в теперешней жизни никак, борьба с коррупцией – она же только для рядового населения интересна. Зато сколько дверей открывали, сколько знакомств появлялось!
Так что помочь Анисимову деньгами – не проблема. «Надо завтра пообщаться с Вадеевым и Либерманом, может, они чего еще подскажут, чего не знаю, там и решим. А то так вся прокуратура про мои болезни будет знать».
И вот тут начала болеть голова насчет Мишакова. Что Славочка хотел поиметь, пустив весть по ближнему и профессиональному кругу, что Горбунов серьезно заболел?
Бизнес. Только бизнес. Ничего иного Артем представить не мог.
Они были единственными соучредителями в одной компании, а еще в двух были «одними из», с небольшими пакетами и не являлись там основными действующими лицами. Значит?..
Тогда какова перспектива? И тут Артем усмехнулся, подумав, насколько все может быть просто.
Всего каких-то пару лет назад они решили открыть филиал в Москве. Это стоило определенных затрат и серьезных усилий, но игра стоила свеч – они закрепились в столице и начали получать дивиденды. А из столицы легче идти в регионы, чем они и занялись дальше.
Друзья с пониманием относились к тому, что после смерти жены Артем не очень любил летать. Поэтому все командировки взял на себя Мишаков. Он «разрабатывал» и Москву, и регионы. Артем не мог даже сейчас понять, к чему можно было бы придраться – все, что Слава делал, было выполнено безукоризненно. И та самая перспектива, которую они тогда себе рисовали, была достигнута – по сути, Славкиными действиями. Разве не так?
И если сейчас предположить, что Мишаков попытается, что называется, «отжать» имеющийся бизнес у Горбунова, нет ничего странного в том, что он рвал задницу эти годы – получается, он вынашивал эту идею давным-давно. Но откуда Слава мог знать или предполагать, что Артем может вот так заболеть?
Наитие? Простая надежда на «авось»? Или у Мишакова кто-то из родственников врач или болел вот так же? Артем не знал ответов.
«Кстати, дружок, а с каких пор ты при друзьях начал жаловаться на здоровье?»
Славка не дурак. Котелок у него варит. И местных проблем он не убоится – свалит в Москву, и дело с концом. Но чтобы эти самые проблемы ему организовать – надо по-быстрому вылечить эту долбанную хворь! А ему еще надо решить вопрос с Уставом и прочей документацией…
Артем сам себя прервал на середине мысли. Вспомнил мигом: когда он подписал нужные бумаги, то сразу уехал. А нотариус остался! О чем они еще трындели со Славочкой? Хотя какой смысл подбивать нотариуса на незаконные действия – фактически Горбунов сам подтвердил свою некую недееспособность, оставляя Мишакова «на царстве». И тот, имея полномочия руководителя…
«Ну, ты и баран!»
Доверенность, безусловно, можно отозвать. Приехать и поругаться, набить Славе его лощеную морду. Но не поздно ли?
Да, денег много. Да, потеря предприятия, которое лично создавалось и долгие годы приносило прибыль, будет ударом – не сильным, и больше моральным. В конце концов, еще ничего не решено, это лишь мысли в контексте «Самых поганый вариант», и, в крайнем случае, можно открыть новую фирму – не факт, кстати, что люди пойдут за Мишаковым.
Но для этого надо ВЫЛЕЧИТЬСЯ!
«Все, утро вечера мудренее…»
Глава 11
Утром началось совсем грустно – Сан Саныча увезли в палату интенсивной терапии. Ему стало нехорошо, и дежурный врач после осмотра произнес только одно:
– ПИТ, – после чего Анисимова на носилках быстро укатили.
После этого Артем пообщался с Ялынским. То, что он услышал, было не самым радостным известием, но, с другой стороны, по сути ничего нового ему не сообщили.
И Артем отправился на процедуры. Возможно, свою роль сыграла психология, но на выходе он почувствовал себя разбитым. Делать ничего не хотелось, тянуло в сон. Но, собрав волю в кулак, он крепился до прихода сопалатников как мог.
– Первый раз? – взглянув на него, спросил Вадеев. – Хотя, что я спрашиваю… Меня по первости так пронесло, натуральный Бронетемкин Поносец был, с толчка не слазил. Так что у тебя еще все неплохо, поверь.
– Верю, – Артем поправил подушку под головой, чтобы голова была чуть повыше. – Разговор есть. Ничего, если на кроватях будем?
– Не проблема, сейчас подуху разверну, – ответил Василий. Либерман тоже прилег.
– По прокуратуре ничего доброго я узнать не смог, – начал Артем. – Там меня сразу срезали, безо всяких вариантов. То есть – просто хорошего слова тут мало. Поэтому предлагаю через любые каналы занести денег. Из моего кармана, сколько надо и кому надо. Надо только узнать конкретное лицо и сумму. Чтобы дело снова возбудили и наказали в итоге эту срань. И в СМИ найти побольше журналюг, которые повреднее, чтобы крутили эту тему везде. Да, там наверху против будут, там связи и прочая дребедень, но побороться стоит, так думаю. Ваши мысли?
Вася перевел взгляд на Либермана. Тот пожевал губами и сказал:
– К нему сейчас никого не пускают, но я тихонько зашел. Ему сделали два укола, сейчас лучше…
– Ну, не тяни, Соломоныч, – буркнул Вадеев, – говори уже.
– Да, да. В общем, он сказал, что та дама… которая… она подала иск о возмещении вреда, ему вчера листочек показали и попросили расписаться. Такие новости, друзья.
– Вот сука! – Вадеев аж привстал. – Вот отчего его так скрючило!
– Ничего себе, – Артем помотал головой. Сон как будто отступил. – Совсем совести у людей нет.
– А ты говоришь – денег дать, – распалился Василий. – Зачем? Таких просто убивать надо!
– Ты не на войне, Вася, тут такое не пройдет, – Артем посмотрел на него. – Хотя, может, и жаль.
– Какая разница: на войне, не на войне? И сейчас такое можно сделать, и делают.
– Кто?
– Кто? Да много кто. Вон, писали ведь про «Белую стрелу»…
– И что, ты веришь в это? Фуфло все это.
– Верю! – Вася медленно сел на кровати и впился взглядом в Горбунова. – Верю. Потому что должна быть справедливость, и возмездие должно быть. Должны быть люди, которые не побоятся обрушить свой карающий меч настоящего правосудия на таких вот подонков.
– Да где их найти? – Артем тоже сел. – Я б денег не пожалел, отдал бы им, лишь бы эти твои правосудие с возмездием свершить.
– Молодые люди… молодые люди!
В запале спора они и не заметили, что Либерман уже стоит у стола.
– Вы что кричите? Хотите, чтобы вас весь этаж услышал? Успокойтесь, пожалуйста.
Василий кивнул. Артем откинулся на подушку. Адреналин бушевал у него в крови, про утреннее недомогание он уже забыл.
– Успокоились? – Либерман посмотрел на них, достал из кармана халата очки и надел их. Потом сел за стол. – Теперь давайте просто поговорим как воспитанные люди. Хорошо?
Никто не возражал.
– Артем Григорьевич, я вас правильно понял – вашими денежными средствами можно будет воспользоваться?
– Да, Лев Соломонович, – Артем зачем-то потер глаза, потом сел. Что задумал этот старик?
– Васенька, вы можете попросить кого-нибудь из своих друзей на деньги Артема Григорьевича купить машину? Неброскую, старенькую, какие-нибудь «Жигули»?
Вадеев закрыл открытый до этого рот, сглотнул слюну.
– Конечно. А зачем, Лев Соломонович? – от удивления он стал необычайно вежлив.
– Об этом я скажу чуть позже. И еще, Василий – вы говорили, что у ваших друзей есть охранное предприятие? Как-то оно там называется, тяжелы для меня эти новые названия.
– Господи, да ЧОП же. В составе нашей ассоциации. Чего-то я не догоняю…
– А там есть люди, которые могут… м-м… последить за нужным нам лицом? Все будет оплачено, я ведь правильно говорю, Артем Григорьевич?
Артем покивал. Он тоже пока «не догонял», куда клонит Либерман.
– И самое главное, – пожевав губами, продолжил тот. – Нужно, чтобы они об этом никому не говорили, понимаете?
– О, за это, Соломоныч, можешь не беспокоиться. Есть нужные люди, и очень мне близкие, которые и поглядеть могут, и язык во рту держать. С этим проблем не будет.
– Тогда вот что я хочу предложить…
Когда он закончил, Вадеев пришел в полный восторг:
– Ну, ты, Соломоныч, башка! Все продумал. А по виду тихушник такой.
– Не кричите, Васенька. Прошу вас. Мне самому бы это никогда не придумать.
– В смысле?
– Мне кажется, я об этом когда-то читал. То есть – о чем-то подобном. В общем, не важно.
Артему все услышанное очень не понравилось.
– Вы понимаете, о чем идет речь? – тихо спросил он.
Вадеев повернулся к нему.
– Заднюю даешь, бизнесмен? Что, все эти слова, что тут говорил – так, воздух потрясти?
– Нет, Вася, нет. Но ведь это…
– Да, Артем Григорьевич, – Либерман снял очки и начал их протирать. – Но разве есть другой выход? Не у нас – мы можем забыть и уйти. У Сан Саныча – какой выход у него? Как вы думаете?
– Выход у него один – за жену отомстить. И любой из нас так бы поступил, – Василий почесал лысую голову. – Но Сан Саныч сам никогда этого не сделает. Не из-за того, что зассыт – он просто не сможет. А мы за него – сможем.
У Артема все это не укладывалось в голове.
– А кто поедет? Кто…
Лев Соломонович убрал очки в карман.
– Есть человек…
Глава 12
Когда во время ужина Либерман указал на маленького старичка, сидящего через два стола от них, даже Вадеев, знающий всех и вся в центре, его не признал.
– Что-то не помню такого. Он давно здесь?
– Васенька, отвернитесь, пожалуйста, – кашлянув, попросил Лев Соломонович. – Давайте поговорим в палате.
Когда они вернулись, Либерман сказал:
– Его фамилия Белкин. Здесь он уже четвертый раз – и, похоже, последний. Анализы показали… в общем, вы понимаете. Он сейчас снова на терапии, там еще колют дополнительные уколы – только все это уже бесполезно. К тому же лечение очень серьезно сказалось на сердце. Начмед все ему объяснил еще месяц назад.
Начмедом он называл Ялынского.
Все помолчали.
– Сколько ему? – поинтересовался Артем.
– Вы не поверите, – Либерман снял очки и протер слезящиеся глаза. – Сорок три.
– Сколько?? – в один голос воскликнули Горбунов и Вадеев.
– Да, вот такая судьба, – покачал головой Лев Соломонович. – Болезнь его иссушила, извела, и теперь он выглядит как старик. Вообще-то Боречка – родственник моей жены.
Он вытер платком глаза и продолжил:
– А вы думали, куда я каждый вечер на час ухожу перед ужином? Мы играем с ним в шахматы. У Боречки до сих пор светлый ум.
– Его же могли выписать умирать домой, – откашлявшись, спросил Василий, – как это уже бывало.
– Боречку не выпишут, – отмахнулся Либерман, – по этому поводу с начмедом был разговор. И потом – начмеду платят деньги за лечение, зачем ему их лишаться? Но давайте к делу.
Он снова надел очки и посмотрел на собеседников.
– Чтобы вас, мои молодые друзья, не терзали сомнения, я скажу вам сразу – мы с Боречкой все обсудили. Не так давно, но в любом случае это его решение, и он от него не отступится. Совесть его не беспокоит, и позже, когда придет черед, перед создателем он предстанет спокойным и не сомневающимся ни в одном своем поступке. Надеюсь, это будет не скоро… так вот. Он все сделает, и я в нем уверен. И никто, кроме меня… кроме нас, не узнает о том, что и как произошло.
– Я извиняюсь, Лев Соломонович, – Артему было неприятно это говорить, – но… вы не давили на Белкина?
– Нет, нет, – Либерман поднял обе руки вверх, – ни в коем случае. Но спасибо вам, Артем… можно, я буду называть вас просто Артем? – Горбунов кивнул, и старик продолжил: – Спасибо за ваш вопрос. Я должен был об этом сказать. Спрашивайте меня еще, если вас что-то смущает. У нас с вами не должно быть недомолвок.
– У него есть права? Он сможет договориться с Бойко и выйти в город? Одежда есть? И насколько он силен, в смысле – морально? – на одном дыхании выпалил Василий.
– Все есть, – кивнул Либерман. – Все сможет. Я за него ручаюсь.
Они говорили еще долго: сначала о предстоящих событиях, потом кто-то рассказывал о своей жизни, потом возвращались к прежней теме, и снова кто-нибудь вспоминал былое – и так до той поры, пока дежурный врач не постучал к ним в дверь.
– Вы что тут шумите? На весь этаж гул, все уже спят.
