скачать книгу бесплатно
– Точно не пойдете в ВИП-палату?
– Точно.
– Тогда еще минутку, – Ялынский нажал интерком. – Дмитрий Витальевич, ты на месте?
– На месте! – в интеркоме прогудел густой бас. На заднем плане играл «Space».
– Мы сейчас к тебе спустимся с нашим новым, очень важным пациентом. Все объясню позже, жди.
– Все понял, уже жду, – пророкотал бас и отключился.
– Пойдемте, – Семен Андреевич улыбнулся и протянул руку к двери.
Дмитрий Витальевич оказался здоровенным брюнетом. На его бейджике была написана фамилия «Бойко». Покосившись на Ялынского, он что-то углядел у того в глазах. Сложить увиденное и ранее услышанное, и понять, что Горбунов – не обычный больной, было делом пары секунд.
– Милости просим в нашу обитель, – пробасил Бойко, подобравшись. – Что требуется от меня?
– На Артема Григорьевича распространяются все привилегии пациента ВИП, – заважничал Ялынский. – Но лежать он будет в 222-ой палате, так он сам захотел. Поэтому надо обеспечить его всем необходимым, показать основные помещения центра и проводить до места, так сказать, лечения.
Бойко снова покосился на главврача. Артему показалось это забавным, но он не подал вида.
– Все понял, – пророкотал завотделением.
Через двадцать минут Артем, экипированный в пижаму и тапочки, стоял перед дверью с номером 222. «Ну, дай Бог!», – подумал он, толкнул дверь и вошел.
Глава 8
– Доброго здоровьичка! – Артем медленно вошел в палату и огляделся.
Ему почему-то казалось, что места будет меньше. Но нет: палата была очень просторная, а два окна обеспечивали прекрасное дневное освещение. У стен стояли четыре кровати, лишь одна из которых была строго застелена («Моя», – догадался Артем), у каждой – тумбочка, посредине комнаты стояли стол со стульями. За столом сидели двое и резались в домино. Один помоложе, лысый, примерно одного возраста с Артемом; другой – явно постарше.
– И тебе не хворать, – ответил тот, который помоложе, лишь мельком глянув на вошедшего. – Ща, минуту… Все, рыба, Соломоныч, считаем!
– Да что тут считать, Васенька, – вздохнул «который постарше» и бросил кости на стол.
– Вот так всегда, – уже обращаясь к Артему, сказал лысый. – Сначала хорохорится, а потом – э-эх! Василий, – он медленно встал и протянул руку.
– Артем.
– А это господин Либерман, собственной персоной, люби и жалуй.
Артема несколько покоробило такое «тыканье» со стороны Василия, и, похоже, Либерман это почувствовал. Пожав руку Артему, он сказал:
– Меня зовут Лев Соломонович. Вы не обращайте внимания на этого оглашенного, он всем тыкает – знакомым и незнакомым, так уж воспитан. Но человек хороший, поверьте.
– Да, тыкаю, – с гонором воскликнул Вася, – и мне не стыдно. Вот президент бы сейчас зашел – я бы и с ним на «ты» поговорил, плевал я на эти условности! А здесь мы вообще равны как в бане, обычные сопалатники. Кстати, ты в доминго играешь?
– Во что? – не понял Артем.
– В домино, Артем… как по отчеству? – спросил Лев Соломонович.
– Григорьевич. Но это совсем не обязательно.
– Так вот, Артем Григорьевич, это он так изъясняется. Достал уже всех в отделение своим домино… и доминго тоже, – и Либерман смущенно засмеялся.
– Играю немножко, – кивнул Артем, – но давайте с этим попозже, ладно?
В последующие часы он поближе познакомился со своими соседями. Человек, которому были чужды всякие авторитеты – Вася Вадеев, – был ветераном «горячих точек». Ему уже несколько лет приходилось ложиться в этот центр за счет ветеранской организации. А то, что первоначально Артем принял за медлительность и даже некоторую вальяжность, оказалось совсем иным – состояние у Василия было не самым хорошим. Конечно, Василий все это знал, но живой характер, чувство юмора и нежелание сидеть без дела на одном месте помогали ему справляться с недугом. По пути на обед и на самом обеде Вася рассказал, кого из персонала как зовут на самом деле и за глаза. После того, как Артем рассказал свою историю, Вадеев сразу окрестил его «бизнесменом» и по имени называл через раз. Впрочем, Артем быстро привык и не обижался. Либерман был «счетовод» – Лев Соломонович всю жизнь проработал бухгалтером. Оказалось, что вся его семья в Израиле, и все давно зовут его туда. Однако…
– Наверно, я нетипичный еврей, – поджимая губы, говорил Либерман. – Я туда не хочу.
– Дурак ты, Соломоныч, – махал рукой Вася. – Тебя бы там, наверно, давно вылечили.
– Наверно, – улыбнувшись, повторил Либерман. Но Артем видел, что улыбка не была радостной.
С другой стороны, Лев Соломонович с гордостью отметил, что все лечение ему оплачивает семья, на что Василий, засмеявшись, быстро нашел ответ:
– …а в семью в эту входят все евреи Советского Союза!
Либерман погрозил ему пальцем и теперь улыбнулся от души.
Четвертым, отсутствующим пока соседом был Сан Саныч Анисимов, «физик ученый», как его называл Вадеев. Судя по полученной Артемом информации, Сан Саныч всю жизнь занимался наукой.
– И ничего, кроме геморроя, не нажил, спасибо родине и партии, – резюмировал Василий. – А потом вообще в блуду попал.
Оказалось, Анисимов сейчас в прокуратуре. У него произошло несчастье: жену Екатерину насмерть сбила пьяная девица, дочка местного чиновника Шестакова. Были свидетели, которые все это видели, все эти нюансы поначалу везде рассказывали – и про красный свет, и про невменяемость дамы за рулем, и про то, как та жалела свою машину, а на сбитую женщину даже не смотрела. Но достаточно быстро свидетели куда-то исчезли. К тому же камеры, которыми был оборудован перекресток, оказались «временно нерабочими». Доказательная база рухнула. В итоге во время оформления ДТП все обставили так, что виновата жена Сан Саныча, и дочурку чиновника вывели из-под ответственности. Анисимов пытался что-то сделать, ходил в разные инстанции, даже привлекал СМИ. Первоначально это дало результат, и было возбуждено некое дело, которое, однако, быстро превратилось в «висяк». При этом та самая «дочка» активно оскорбляла Анисимову во всех инстанциях, даже хотела потребовать возмещение с семьи погибшей – за «потерю товарного вида автомобиля». Скандал, первоначально раздутый в СМИ, медленно утих.
– В общем, он периодически отпрашивается у врачей, – говорит Вадеев, – пройдет процедуры, и айда опять ходить, выяснять, да только все без толку. Я так понял, там уж следаков трое или четверо поменялось, каждому все заново объяснять надо, а про случившееся начинают забывать, ну и все такое. И он не железный. Еле ходит иногда. Придет, заплачет. Убью, говорит…
– Дочку эту? – спросил Артем.
– Ну, а кого? Не прокурорских же. А может, и их. Может, у тебя, бизнесмен, есть знакомые в этой конторе, спросишь, за что человека тиранят? Я через своих пробовал – пока ничего.
Знакомые были. Но как обещать? Артем кивнул.
– Попробуем узнать.
В этот момент отворилась дверь, и вошел незнакомый Артему мужчина.
– Сан Саныч, ну что там? – морщась, Василий рванул к нему.
Анисимов подошел к кровати и сел на нее. Он был небрит, весь какой-то худой и угловатый. Нагнувшись, как при боли в животе, он пробормотал:
– Гады они там все, мужики. Они дело закрыли.
Глава 9
Анисимов поведал все более подробно, и в палате повисла гнетущая тишина.
– Нет у нас справедливости, – не выдержав, забурчал Василий. – А сучка эта, наверно, сидит где-то и жизнью наслаждается.
– Честно говоря, я уже не знаю, что делать, – Сан Саныч медленно лег на кровать и закрыл глаза рукой.
– Сан Саныч, погоди, у нас тут новоселец вот появился, – Вадеев вытянул руку в сторону Артема, – может, у него что-то получится узнать.
– Да, я попробую, – Артем попытался вложить в слова какую-то надежду, но это явно не получилось. Анисимов на секунду повернул голову в его направлении.
– Да толку-то?
Спать обитатели палаты 222 легли в отвратительном настроении.
С утра Артем ушел на анализы, а когда пришел в палату, увидел, что Анисимова уже нет.
– Опять пошел, – покачал головой Либерман, – а что ему остается?
Артем достал из кармана телефон и вышел в фойе.
В местной прокуратуре у него были два знакомых работника. Первого ему когда-то рекомендовал Мишаков – они учились в одной школе. Чуть позже этот сотрудник серьезно им помог, так что результатами знакомства и последующей совместной работы остались довольны обе стороны. Со вторым Горбунова судьба свела еще в детстве, когда Артем немного занимался борьбой, и они ходили в одну секцию. Позже периодически виделись то тут, то там на разных мероприятиях, обменялись телефонами, но к этому товарищу Артему обращаться еще не приходилось. Первого звали Павел Сергеевич, а второго – Сергей Павлович. «Как бы не перепутать!»
Сначала набрал второму. После взаимных узнаваний и пары стандартных фраз Артем аккуратно прощупал почву:
– Есть один маленький вопрос, Сергей Палыч. Ничего криминального, чисто в рамках консультации. Если нельзя по телефону, то могу подъехать, только скажи.
– Давай, спрашивай. Смогу – отвечу, нет – пошлю! – засмеялся оппонент.
– Некоторое время назад сбили женщину, фамилия Анисимова…
– М-м, вон ты о чем, – голос в трубке резко стал серьезным. – Там без вариантов: баба выскочила перед машиной, возможности избежать столкновения не было. Гаишники проверили, мы подтвердили – Шестакова не виновата. Отец ее на следственные действия влияния не оказывал, наоборот, пытался с мужем этой Анисимовой пообщаться, только тот какой-то больной на всю голову, ничего слышать не хочет, все какую-то правду ищет.
– А то, что красный свет, свидетели рассказывали, что Шестакова пьяная была?..
– Так не подтвердилось ничего, – прозвучал сухой ответ. – И что эти свидетели – ни одного же не пришло. Ладно, мне работать надо. Рад был услышать!
Ситуация нарисовалась очень даже понятная, и Артем засомневался, есть ли смысл звонить по другому номеру. Но, как говорят, лучше жалеть о сделанном…
– Пал Сергеич? Горбунов беспокоит, если помните такого.
– Помню, помню, а как же? Как вы? Как здоровье? Может, помощь какая нужна? У меня есть ребятишки знакомые в сфере здравоохранения, должники, если можно так выразиться, – Павел Сергеевич хохотнул.
Где-то внутри у Артема прозвенел звоночек.
– Да нет, спасибо, помощь нужна, но немного иного свойства. Ничего, если по телефону проконсультируюсь?
– Если в минуту уложитесь – валяйте!
– Шестакова, сбила женщину на перекрестке, у вас проводили проверку…
– А, что-то слышал. Не мое направление, но слышал. Там все нормально, женщина была вроде в неадеквате, поэтому вынесен отказ, как говорится, по всем пунктам. Так что Шестакова чиста, как слеза. А вы что, ее знаете? Хорошие у вас связи, Артем Григорьевич, куда там мне, – в трубке послышался конкретный хохот.
– Да так, шапочно, – ответил Артем и, поблагодарив, попрощался.
Потом вытер лоб – в фойе было свежо, но испарина была ощутимой.
«Мать-перемать, ты здесь второй день, а какой-то дядя из прокуратуры уже знает об этом! Это как понимать?»
Вывод напрашивался очевидный, но верить в него не хотелось. Он набрал Мишакову.
– Привет, как дела?
– Нормально, – голос Славы был бодр, как всегда. – Одну сделку закрыли, как и оговаривали, две на очереди. Хотел к тебе как-нибудь заехать, апельсинов завезти, пообщаться заодно.
– Не стоит, я сам как-нибудь появлюсь, – Артем сделал театральную паузу, а потом сказал: – Ты кому-то говорил, что я здесь?
Мишаков помолчал, по-видимому, как бы раздумывая.
– Да кому? Вчера пара человек наших заезжало, про тебя спрашивали – я сказал, что приболел, типа подлечиться решил. Без конкретики, да никто и не настаивал. А что, это тайна какая-то?
– Нет, это я так. Добро, до встречи. Звони, если что.
– Конечно. Давай, лечись! – ответил Мишаков и отключился.
Артем постучал телефоном по зубам. Нет, что-то тут не то. Он набрал еще один номер.
– Микола, привет, как жизнь, как бизнес?
– О, здорово! Да у меня-то все нормально по сравнению с тобой. Ты как? Долго тебе чиниться?
– Не знаю пока. А ты откуда знаешь про мои горести?
– Так Славян вчера вечером звонил, – к счастью, Микола был предельно откровенен. – За жизнь с ним потрещали, а потом он про тебя сказал. Говорит, хреново там у тебя что-то, правда, не? Я Павке набрал, а он уже в курсе, тоже от Славяна новости узнал. Так что там у тебя?
– Да неважно, забей. Полежу недельку, прокапаюсь, давно надо было здоровьем заняться.
– Давай-давай! Я, кстати, потом хочу к вам с Савелием на охоту напроситься.
– Договоримся, – пообещал Артем и отбился. Но улыбка сразу сползла с лица.
«Слава-Слава, что ты задумал?»
Глава 10
Анисимов в тот день пришел поздно. На расспросы только махнул рукой – дескать, отстаньте, ничего нового. Мельком глянул на Артема – но сказать ему было нечего. На том вечер и закончился. Никто не разговаривал, не играл в домино, не читал под светом натумбочной лампы – просто все опять легли в свои кровати и сделали вид, что заснули.
Но Артем понимал, что бодрствует не только он. Каждый на своей кровати ворочался, сопел, вздыхал. Уже после первой ночи Артем убедился, что жестких храпунов среди его соседей по палате нет, однако ничего похожего на спокойный сон ни за кем сейчас не замечалось. Все о чем-то думали.
Он в своих думах метался между двумя вопросами – ситуацией у Анисимова и Мишаковым.
То, что законными методами Сан Санычу уже не помочь – ясно было уже даже ежу. Да, самому Анисимову объяснять это было бы бесполезно и даже неправильно, но это самый что ни на есть медицинский факт. А вот что касается методов не вполне законных – тут можно было бы подумать. Можно было снова расшевелить СМИ или попробовать перетащить дело на другой уровень, но оптимальным вариантом оставалась взятка: в конце концов, все живут в одном государстве, вопрос в сумме. Артем не еще знал, кто платит за лечение Анисимова и насколько тот финансово состоятелен, но, судя по ситуации, дело обстояло не очень хорошо. В этом случае можно было прибегнуть к сторонним субъектам, к которым Артем без лишнего пафоса относил и себя.
