скачать книгу бесплатно
Вижу, вижу идёт барин,
Две собачки впереди,
Два лакея позади.
Поравнявшися со мною,
Он приветливо сказал:
«Здравствуй, милая красотка,
Из какого ты села?»
«Вашей милости крестьянка» -
Отвечала я ему,
Господину моему.
«Ты родилася крестьянкой –
Завтра будешь госпожой …»
Память о ней увековечена в Останкинском дворце – музее Шереметьева в Москве.
Конечным пунктом наших прогулок был мостик у поскотины. Он был расположен в живописном месте: справа была горка, покрытая соснами, известная у нас под названием «Швейцария». Под ним протекал родничок прозрачной воды, который образовал небольшое болотце, обрамлённое незабудками. Лужайка покрыта была сочной зелёной травой. Мы часто пели, сидя на перилах мостика:
«Возле речки, возле моста
Трава росла муравая, зелёная
Уж я в три косы косила, говорила
Ради друга, ради гостя,
Ради батюшки родного» и т. д.
Пели также:
«Мой костёр в тумане светит,
Искры гаснут на лету.
Ночью нас никто не встретит –
Мы простимся на мосту» и т. д.
Мы возвращались с прогулки после пения и игр уже когда весь купол над нами был усеян звёздами, и пели задушевную песню, до сих пор сохранившую своё обаяние:
«У зари, у зореньки
Много ясных звёзд,
А у тёмной ноченьки
Им и счёту нет.
Ходят звёзды по небу
Ясно так горят.
Что-то сердцу бедному
Тихо говорят.
Говорят о радостях,
О минувших днях,
Говорят о горестях,
о постигших нас» и т. д.
Нам казалось, что звёзды смотрят на нас, перекликаются с нами и что наши голоса сливаются со звуками, которые несутся откуда-то из вселенной, в одну мировую гармонию, напоминающую наши души.
Когда мы возвращались с последней прогулки перед отъездом с летних каникул, то пели:
«Ты прости, прощай, мой край родной,
Грустно расставаться мне с тобой.
А я, быть может, я в последний раз,
Нивы, луга смотрю на вас,
Смотрю в последний раз».
Более широкий фронт песен развёртывался на вечерах по поводу какого-либо семейного торжества, причём, если на прогулках пела преимущественно молодёжь, то на вечерах пели все: и отцы, и их потомки двух-трёх поколений. Тематика, темпы и тональность песен были разнообразными: от мрачного пессимизма до самого ухарского оптимизма.
Волга
Может ли русский человек петь песни и не спеть о Волге? Нет, не может. Он приносит к ней свои горести, свои надежды, свои просьбы. Поэт видел в ней символ за-битой и униженней России.
Тема гражданской скорби
Волга, Волга, весной многоводной
Ты ж так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля.
Выдь же на Волгу: чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовётся –
То бурлаки идут с бичевой.
И мы пели: Эй, ухнем, эй, ухнем!
Ещё разик, ещё раз
Разовьём мы берёзу и т. д.
Тема одиночества
Вниз по матушке, по Волге
По широкому раздолью
Поднялася погода,
Погодушка не малая, волновая
Ничего в волнах не видно
Одна лодочка чернеет.
M. Ю. Лермонтов аналогичную картину нарисовал в ст[ихотворении] «Парус», рельефнее подчеркнув психологию одиночества.
Лирические мотивы
а) жалобы неудачников в любви
«Вниз по Волге-реке
С Нижня-Новгорода
Молодой стружок,
Как стрела летит.
На нём добрый молодец просит:
Киньте, бросите меня
В Волгу-матушку,
Утопите в ней грусть-тоску мою.
Лучше в Волге мне быть утопленному,
Чем на свете жить разлюбленному».
б) Ямщик жалуется на свою судьбу:
«Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке реке
Ямщик уныло напевает
Ах, милый барин, добрый барин
Скоро святки, а ей не быть уже моей
Богатый выбрал да постылый,
Ей не видать уж ясных дней».
в) просьба девушки:
«Волга-реченька глубока,
Прихожу к тебе с мольбой:
Мой сердечный друг далёко,
Ты верни его скорей».
г) тоже на эту тему:
«Вей сильнее, ветер игривый,
Белый парус, парус челнока,
Унеси нас в край счастливый,
Волга-матушка река».
Пели и эту часто исполняемую и теперь песню, к тому же такими певцами, как Шаляпин, Штоколов[22 - Штоколов Борис Тимофеевич (1930-2005) – советский российский оперный певец (бас). Народный артист СССР (1966).] и др. Пели также не вникая в грубый смысл этой песни, как это дела-ется и сейчас, а ведь, если задуматься, то позорный смысл того, что донской казак в качестве подарка Волге бросает в реку персидскую княжну, очевиден. Наша совесть не мирится с картиной утопления собаки («Муму» И. С. Тургенева), но мы легкомысленно соглашаемся с безобразной картиной утопления человека, и, что особенно поражает, дочери Евы с лёгкой душой исполняют эту песню, которую следовало бы изъять из репертуара.
Мы пели о раздумьях поэтов.
Об одиночестве и грусти:
