Коммунизм против капитализма. Третий раунд

Аналогичным образом была ориентирована и французская делегация.

Кроме того, генеральные штабы Англии и Франции дали своим делегациям задание подробно выяснить численность и состояние Вооружённых Сил СССР, установить возможные сроки их мобилизации и сосредоточения, ознакомиться со стратегическими соображениями советского командования относительно планов ведения войны.

В строго секретной инструкции, полученной английской и французской миссиями от Чемберлена и Даладье прямо предписывалось: «Вести переговоры весьма медленно» (стр. 143).

О нежелании Англии и Франции достигнуть сотрудничества с СССР в борьбе с агрессией свидетельствовала и беспрецедентная проволочка с прибытием военных миссий в Советский Союз, которое растянулось на 17 дней.

Советская делегация предложила конкретный военный план, осуществление которого гарантировало пресечение германской агрессии.

Английская и французская делегации вели отвлечённые дискуссии и отнюдь не собирались согласовывать вопросы организации совместного отпора агрессору. Они не имели даже предварительного плана совместных операций против общего врага. Это усиливало сомнения Советского правительства относительно подлинных целей английской и французской делегаций, которые преднамеренно дезориентировали советских представителей. Они знали, что стратегические планы их правительств не предусматривали активных действий против Германии на западном фронте и в то же время требовали, чтобы СССР объявил войну Германии в случае нападения её на Польшу, но не принимал решительных мер до выхода войск вермахта к советским границам. Иными словами, рейху открывался беспрепятственный путь к агрессии против Польши, Румынии и далее против СССР.

Стремление западных держав подставить СССР под удар стало очевидным при обсуждении вопроса о пропуске советских войск через территории Польши и Румынии в случае германской агрессии. Причём этот вопрос не был новым, он уже ставился на повестку дня в 1938 г. Когда 14 августа Ворошилов предложил Драксу и Думенку разъяснить их точку зрения по этому вопросу, английская и французская делегация пообещали запросить мнение своих правительств. Ехать на переговоры без решения данного важнейшего вопроса, определяющего стратегическое взаимодействие сторон в борьбе против общего врага показало, что правящие круги Англии и Франции не стремились к подлинному сотрудничеству с СССР.

Более того, используя московские переговоры как средство давления на фашистскую Германию, западные державы за спиной Советского Союза вели переговоры с гитлеровцами.

Инициатором этих переговоров была Англия. В основу переговоров была положена идея заключения нового «пакта четырёх» (Англия, Франция, Германия и Италия) или, если на этом пути возникнут трудности (переговоры проходили без активного участия Франции и Италии), двустороннего англо-германского союза. В случае империалистической сделки с Германией (под видом «пакта о ненападении» и «договора о невмешательстве») Англия изъявляла готовность прекратить переговоры с СССР, отказаться от гарантий, данных Польше и другим странам, и даже пожертвовать интересами своей ближайшей союзницы – Франции.

В новой «политической комбинации» Чемберлена отчётливо просматривался план раздела мира на сферы влияния: англосакскую – на Западе и германскую – на Востоке. Англия будет согласна «признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии», а также выдать Польшу гитлеровцам (стр. 147–149). Детали сговора предполагалось уточнить при личной встрече Чемберлена с Герингом, поездку которого на Британские острова, назначенную на 23 августа, одобрил Гитлер.

Действуя коварно и вероломно, западные державы всеми средствами давали понять Гитлеру, что у Советского государства нет союзников, и Германия может напасть на Польшу, а затем на СССР, не рискуя встретить противодействие со стороны Англии и Франции.

Готовясь к приёму Геринга, Англия продолжала в Москве игру в поддавки. Западные державы всячески оттягивали ответ на кардинальный вопрос о пропуске советских войск через Польшу и Румынию. 18 августа переговоры были прерваны, а затем совсем прекращены, так как 21 августа выяснилось, что от правительств Англии и Франции никаких указаний не поступило, а их военные миссии вновь попросили отсрочки.

В официальном заявлении, сделанном по этому поводу советской военной миссией, подчёркивалось, что она «не представляет себе, как могли правительства и генеральные штабы Англии и Франции, посылая в СССР свои миссии для переговоров о заключении военной конвенции, не дать точных и положительных указаний по такому элементарному вопросу, как пропуск и действия советских вооружённых сил против войск агрессора на территории Польши и Румынии, с которыми Англия и Франция имеют соответствующие политические и военные отношения» (стр. 150). Был сделан вывод, что есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному военному сотрудничеству с СССР. И вся ответственность за затяжку и перерыв этих переговоров, падает на английскую и французскую стороны, – подчёркивалось в заявлении.

Ход московских переговоров убедительно свидетельствовал, что позиция Советского Союза должна была привести к безусловному успеху, если бы срыв не был изначально запланирован правительствами Англии, Франции и США.

Критически оценивая позиции западных держав, французский буржуазный историк А. Шерер справедливо отметил, что правящие круги Англии и Франции стремились разрешить свои противоречия с гитлеровской Германией за счёт Советского Союза, и сделал вывод, что мюнхенская политика «умиротворения» агрессора непосредственно привела к войне (стр. 153).

§ 10. Срыв Советским Союзом коварных планов империалистов

Линия Советского Союза на практическое осуществление коллективной безопасности вызывала растущую тревогу среди гитлеровских главарей и военщины, которых страшила перспектива войны на два фронта. Политика правящих кругов Англии, Франции и США подбадривала германских милитаристов, считавших, что сама судьба подсказывает им, в каком направлении следует нанести свои первые удары. Чем больше уступок делали эти правительства фашистской Германии, тем больше возрастали её аппетиты: германский империализм добивался мирового господства и полного устранения своих конкурентов.

С принятием в апреле 1939 г. плана войны против Польши – плана «Вайс» («Белый»), германское правительство было особенно заинтересовано в том, чтобы тройственный пакт о взаимопомощи СССР, Англии и Франции не был заключён.

Гитлеровская дипломатия начала зондировать почву для переговоров с Советским Союзом.

19 мая по распоряжению Гитлера немецкому посольству в Москве была послана инструкция сообщить о готовности Германии возобновить прерванные в феврале 1939 г. экономические переговоры с СССР.

30 мая советскому поверенному в делах в Берлине было заявлено, что имеется возможность улучшить советско-германские отношения. При этом было указано, что Германия, отказавшаяся от Закарпатской Украины в пользу Венгрии, сняла этим повод для войны.

Советское правительство ответило, что решение вопроса об отношениях Германии с СССР зависит в первую очередь от неё самой. Получив такой ответ, гитлеровские дипломаты замолчали на два месяца. Отрицательное отношение СССР к предложениям Германии было всецело связано с надеждой заключить тройственный договор о взаимной помощи против агрессии.

2 августа по инициативе Риббентропа состоялась его встреча с советским поверенным в делах Г. А. Астаховым. В этой беседе Риббентроп заявил, что между Германией и СССР нет неразрешимых вопросов на протяжении всего пространства от Балтийского моря до Чёрного, и что по всем этим вопросам можно договориться. Всё ещё надеясь на успех переговоров военных миссий, 7 августа Советское правительство ответило, что считает германское предложение неподходящим и отвергает идею соглашения о разграничении интересов. Шуленбург, германский посол в СССР, сообщал в Берлин: «Советский Союз в настоящее время полон решимости заключить соглашение с Англией и Францией» (стр. 280).

К середине августа тревога германских руководителей достигла кульминационного пункта. Они завершали подготовку к войне. Немецкое посольство в Москве получало одну телеграмму за другой с требованием дать подробный доклад о ходе переговоров военных миссий и позиции Польши в отношении предложения СССР о предоставлении ей помощи против агрессии.

Итальянский посол в Москве Россо по просьбе Шуленбурга встретился с польским послом Гжибовским. Последний заявил: «Отношение Польши к переговорам о пакте остаётся неизменным. Польша ни при каких обстоятельствах не разрешит советским войскам вступить на её территорию даже для прохождения… Польша никогда не предоставит своих аэродромов в распоряжение советских вооружённых сил» (стр. 281). Это сообщение было воспринято в Германии с нескрываемым торжеством, хотя антисоветская позиция Польши всем была давно известна. Отказываясь от советской помощи, Польша обрекала себя на гибель.

14 августа германское правительство предложило Шуленбургу сделать советским руководителям устное заявление о проблеме советско-германских отношений. Беседа, подкреплённая телеграммой германского правительства, в которой правительство СССР призывалось немедленно принять в Москве министра иностранных дел Германии, состоялась на следующий день. Шуленбург при этом заявил, что Англия и Франция пытаются втравить Советский Союз в войну с Германией, как это было в 1914 г. и имело худые последствия для России, что «интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям». И вновь советское правительство сообщило Шуленбергу, что не намерено идти навстречу германским предложениям, а на телеграмму из Берлина ответ был сочтён излишним.

Однако в двадцатых числах августа 1939 г. отношение СССР к германским предложениям изменилось из-за того, что московские переговоры были правящими реакционными кругами Англии и Франции загнаны в тупик. Создавшаяся ситуация настоятельно требовала вывести Советское государство из-под нависавшего над ним немецко-фашистского удара, использовав для этого стремление Германии отстрочить на какое-то время столкновение с СССР.

В этот переломный момент германское правительство предприняло ещё одну попытку вступить в переговоры с Советским Союзом о заключении договора. В телеграмме, направленной правительству СССР 20 августа, сообщалось, что в отношениях Германии и Польши может «каждый день разразиться кризис», в который будет вовлечён и Советский Союз, если он безотлагательно не согласится на заключение с Германией договора о ненападении. Гитлер предложил принять министра иностранных дел 22 или не позже 23 августа, который «будет облечён всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении» (стр. 282).

Советский Союз оказался перед выбором: либо отклонить германское предложение, либо принять его. В первом случае антисоветский блок Англии и Франции с Германией и Японией мог бы стать реальностью; нашей стране пришлось бы одной вести войну на два фронта: против Германии на западе, и Японии – на востоке, при той или иной форме поддержки агрессоров реакционными правящими кругами США, Англии и Франции.

Во втором случае, т. е. принимая предложение Германии, Советский Союз получал выигрыш во времени, который был ему крайне необходим как для укрепления своей обороноспособности, так и для раскола лагеря империалистических держав.

Коммунистическая партия и Советское правительство пришли к выводу, что для предотвращения создания общего империалистического антисоветского фронта и в интересах сохранения и упрочения первого в мире социалистического государства – отечества международного пролетариата, целесообразно пойти на заключение договора о ненападении с фашистской Германией.

Во внешнеполитические планы Советского правительства такой договор не входил, хотя оно имело достаточно оснований для принятия германского предложения. После Мюнхена Советский Союз оставался единственной из трёх держав, не имевшей с Германией соответствующих взаимных обязательств. Англо-германская декларация была подписана в Мюнхене 30 сентября 1938 г, франко-германская – 6 декабря 1938 г., по существу представлявшие из себя пакты о ненападении.

Выбирая путь договора с Германией, Советское правительство ещё было в состоянии предотвратить захват ею прибалтийских государств (Латвии, Литвы, Эстонии), но уже не могло оказать помощь Польше, правительство которой эту помощь высокомерно отвергало. Однако была ещё возможность спасти от гитлеровского вторжения Западную Украину и Западную Белоруссию.

Советско-германский договор о ненападении был подписан 23 августа 1939 г. и заключён сроком на 10 лет. Этим договором обе стороны обязались «воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга». А в случае возникновения споров или конфликтов они будут разрешаться «исключительно мирным путём» (стр. 283).

Согласие Советского правительства на договор с Германией представляло собой вынужденный, однако совершенно необходимый шаг в создавшейся обстановке.

Подписание этого договора сорвало все планы правящих кругов западных держав за счёт СССР разрешить внутренние противоречия империалистической системы.

Международное коммунистическое движение, несмотря на неожиданность заключения германо-советского пакта о ненападении, в целом верно оценила его значение.

В конце августа берлинские коммунисты распространили листовку, в которой, в частности, говорилось: «Договор о ненападении между Советским Союзом и гитлеровским правительством – это исключительно важный вклад Советского Союза в дело сохранения мира. Советское правительство заключило этот договор потому, что западные державы отвергли коллективную безопасность. Мудрая миролюбивая политика Советского Союза сорвала планы французских и английских реакционеров и в то же время привела к краху «антикоминтерновский пакт»… Но опасность войны сохранится до тех пор, пока существует разбойничий германский империализм и фашистская диктатура… наш лозунг в дни войны, как и в дни мира гласит: долой Гитлера и поджигателей войны» (стр. 286–287).

Следует отметить, что многие коммунистические партии предупреждали трудящихся своих стран, что договор Германии с Советским Союзом не исключает вероломства с её стороны. Эти оценки были совершенно правильными. Подписав договор с Советским Союзом, гитлеровские главари не собирались его соблюдать.

Договор серьёзно повлиял и на обстановку на Дальнем Востоке. В течение лета 1939 г. Германия и Италия вели переговоры с Японией о заключении тройственного военного пакта. Японское правительство, взбешённое вероломством своих союзников, 25 августа приняло решение заявить Германии протест по поводу заключённого договора с СССР, оценивая его как аннулирование переговоров о новом военном союзе трёх держав. Таким образом, советско-германский договор обнажил и обострил империалистические противоречия между Японией и Германией.

Советско-германский договор о ненападении не только окончательно разрушил мюнхенский фронт в Европе, но в сочетании с поражением Японии на Халхин-Голе воспрепятствовал совместному японо-германскому нападению на СССР и серьёзно повлиял на стратегические планы японского правительства.

Благодаря договору Советский Союз выиграл время – 22 месяца было использовано для укрепления обороны страны. Опираясь на договор, наша страна приостановила движение немецко-фашистской машины на Восток и вынесла свои рубежи обороны на запад, что сыграло немаловажную роль, когда гитлеровцы вторглись в пределы СССР.

§ 11. Начало второй мировой войны

1 сентября 1939 г. фашистская Германия, устроив накануне вечером провокационную инсценировку нападения на радиостанцию приграничного с Польшей города Глейвиц, напала на Польшу. В 4–45 утра немецко-фашистская авиация нанесла удары по аэродромам, узлам коммуникаций, экономическим и административным центрам Польши. Германский линкор «Шлезвиг-Гольштейн», заранее прибывший к польскому побережью, открыл огонь по полуострову Вестерплятте. Сухопутные войска перешли границу и вторглись на территорию Польши.

Началась вторая мировая война.

3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Несмотря на отдельные очаги героического сопротивления польских войск, военно-техническое превосходство вермахта не оставляло полякам шансов на отражение агрессии.

СССР, несмотря на враждебное к нему отношение буржуазно-помещичьего правительства Польши, предпринял шаги по оказанию помощи своему соседу, попавшему в трудное положение. По воспоминаниям министра иностранных дел Польши Ю. Бека, СССР был готов предоставить Польше возможность приобретать крайне необходимые ей товары, санитарные материалы («История Второй мировой войны», т. 3, стр. 27).

Но правительство Польши, потеряв контроль над событиями, 6 сентября тайно покинуло Варшаву, а 16 сентября бежало в Румынию, оставив народ и страну, которых оно своей недальновидной политикой довело до национальной трагедии.

В этих условиях Советское правительство, чтобы не допустить порабощения фашистами населения Западной Украины и Западной Белоруссии, отдало приказ Красной Армии 17 сентября перейти границу и предотвратить дальнейшее продвижение гитлеровской агрессии на восток.

Уже 8 сентября гитлеровцы вышли к Варшаве. С 22 сентября фашисты начали усиленную воздушную бомбардировку и массированные артиллерийские обстрелы польской столицы. 27 сентября в воздушном налёте на Варшаву приняло участие 1150 самолётов люфтваффе, подвергнув варварской бомбардировке жилые объекты.

Героическая оборона польской столицы продолжалась 20 дней. 28 сентября командование варшавского гарнизона, исчерпав все силы и средства, которые можно было использовать для обороны, подписало акт о капитуляции.

К 5 октября немецко-фашистские войска ликвидировали последние очаги сопротивления польских регулярных частей. Польская кампания вермахта, продолжавшаяся чуть более месяца, закончилась. Вооружённые силы Польши потерпели полное поражение. Польская армия потеряла 66,3 тыс. убитыми, 133,7 тыс. ранеными; около 420 тыс. попали в плен. Потери немецко-фашистской армии составили 10,6 тыс. человек убитыми, 30,3 тыс. ранеными, 3,4 тыс. пропавшими без вести (стр. 31).

Западные союзники Польши – Англия и Франция, – так и не предприняли никаких действий, и, имея значительное преимущество над гитлеровскими войсками на немецко-французской границе, предали своего союзника, оставив на растерзание агрессору.

Так бесславно завершилась антисоветская антинациональная политика польского правительства, ориентировавшегося на Запад и бросившего свой народ на произвол судьбы.

Декретом Гитлера от 8 октября 1939 г. ряд воеводств Польши с населением 9,5 млн. человек были объявлены немецкими землями и присоединены к Германии. На оставшейся территории было создано «генерал-губернаторство оккупированных польских областей», в дальнейшем «генерал-губернаторство германской империи».

«Я получил задание, – заявил палач польского народа Франк, поставленный Гитлером во главе «генерал-губернаторства», – принять на себя управление завоёванными восточными областями и чрезвычайный приказ беспощадно разорять эту область как территорию войны и как трофейную страну. Я должен был сделать из этой экономической, социальной, культурной и политической структуры груду развалин» (стр. 34).

Фашистский террор не сломил волю польского народа к борьбе за свободу и независимость. Постепенно в стране начало разворачиваться антифашистское движение Сопротивления, душой которого были коммунисты.

Победа фашистской Германии в войне против Польши изменила соотношение сил между воюющими сторонами. Политические и стратегические позиции Третьего рейха окрепли, а Англии и Франции – ослабли.

27 сентября на совещании главнокомандующих видами вооружённых сил и их начальников штабов Гитлер приказал незамедлительно готовить наступление на западе. «Цель войны, – подчеркнул фюрер, – поставить Англию на колени, разгромить Францию» (стр. 35).

19 октября 1939 г. была подписана директива о сосредоточении и развёртывании сил для проведения операции на западе, получившая кодовое название «Гельб» («Жёлтый»). Но начало агрессии по тем или иным причинам откладывалось до 10 мая 1940 г. 29 раз.

«Странная война»

В боевых действиях сухопутных войск Германии на Европейском континенте наступила стратегическая пауза, которая была использована германским руководством для форсированного производства военной техники и боеприпасов и стремительного наращивания боевой мощи вермахта. К 10 сентября 1939 г. группировка немецко-фашистских войска на западе насчитывала всего лишь 43 пехотные дивизии, около 300 орудий, фактически не имела танков, основные силы немецкой авиации были брошены на польский фронт. Франция имела около 90 развёрнутых на границе с Германией соединений, 1600 орудий, около 2 тысяч танков, не менее 1400 боевых самолётов. Англия имела около 1500 боевых самолётов. Но союзники безучастно наблюдали за разгромом и гибелью Польши.

К ноябрю – число соединений немецко-фашистских войск на западе возросло до 96, а к 10 мая 1940 г. – до 136. Стремительно наращивалось количество боевых самолётов, танков, артиллерийских орудий, противотанковых пушек, миномётов.

А англо-французские союзники в это время бездействовали, рассчитывая на то, что после Польши Гитлер двинется дальше на восток и развяжет войну против СССР. Это бездействие получило название «странная» или «сидячая» война. Британские экспедиционный силы, не встречая помех со стороны противника, высадились во французских портах и заняли намеченные оборонительные позиции.

Французский корреспондент Р. Доржелес, посетивший в то время войска, писал: «я был удивлён спокойствием, которое там царило. Артиллеристы, расположившиеся у Рейна, спокойно глазели на германские поезда с боеприпасами, курсирующие на противоположном берегу, наши лётчики пролетали над дымящимися трубами заводов Саара, не сбрасывая бомб. Очевидно, главная забота высшего командования состояла в том, чтобы не беспокоить противника» (стр. 37). Английские бомбардировщики вместо бомб разбрасывали над Германией миллионы листовок. Во французских и британских штабах царила уверенность, что воюющие державы придут в конце концов к компромиссу.

«Странная война» с её бездействием на фронте подрывала моральный дух личного состава армии Франции и британских экспедиционных сил, порождала беспечность и притупляла бдительность командного состава. Для предотвращения морального разложения войск, командование союзников вынуждено было пойти на организацию спортивных мероприятий и развлечений в прифронтовой полосе. 21 ноября 1939 г. правительство Франции создало в вооружённых силах «службу развлечений», на которую возлагалась организация досуга военнослужащих на фронте. 30 ноября парламент обсудил вопрос о дополнительной выдаче солдатам спиртных напитков. 20 февраля 1940 г. премьер-министр Даладье подписал декрет об отмене налогов на игральные карты, «предназначенные для действующей армии». Спустя некоторое время было принято решение закупить для армии 100 тыс. футбольных мячей.

Перед началом агрессии на западе против союзников, гитлеровцы осуществили агрессию против Дании и Норвегии, согласно директиве «Везерюбунг», подписанной Гитлером 1 марта 1940 г. Удар предполагалось нанести одновременно по Норвегии и Дании с широким использованием воздушных и морских десантов.

Первой жертвой нового наступления вермахта стала Дания.

В 4 часа 20 мин. утра 9 апреля немецкий посланник в Копенгагене С. Ренте-Финк явился на дом к датскому министру иностранных дел П. Мунку и, ссылаясь на необходимость «защиты нейтралитета Дании», вручил ему меморандум с требованием о капитуляции. В это время гитлеровские войска уже вторглись на территорию страны. Боевых действий в Дании фактически не было. Через час после вторжения правительство и король приняли решение не оказывать сопротивления гитлеровским войскам и капитулировать. Вечером датский ригсдаг (парламент) единогласно одобрил решение правительство о капитуляции. Правда, кое-где произошли столкновения между германскими и датскими войсками, но они носили случайный характер. При захвате Дании гитлеровцы потеряли 2 человека убитыми и 10 ранеными.

По иному сложилась обстановка в Норвегии.

В 4 часа 30 мин. 9 апреля германский посланник в Осло К. Бройер вручил норвежскому правительству ультиматум о капитуляции. В это время вторжение в страну уже началось. После колебаний, норвежское правительство отклонило немецкий ультиматум, но затем всё-таки вступило в переговоры с гитлеровскими властями.