скачать книгу бесплатно
– Вам мало. Да? – хрипло произнес Фобия, зловеще сверкнув глазами. – На меня смотри, сопляк! Мало?
– Чего?
– Кого! А не чего! – рявкнул в самое ухо прогрессиста гомункул. – Мало, что с тобой рядом есть близкий по крови человек… Вам всегда мало! Мало материнского тепла, которое вы не цените и принимаете как должное. Мало заботы близких, которые в вас души не чают. Мало опеки, которой наполнена ваша жизнь с самого детства. Едва впервые открываете глаза – вас ждут с распростертыми объятиями и безмерно счастливы явлению на этот свет!
Фобия отошел к Аиру. Беловолосый удивился выражению лица друга и даже успокоительно положил руку ему на плечо, но тот моментально сбросил её раздраженным движением.
– Жаль. Как жаль, что я не могу отобрать это у тебя, – прошипел гомункул, откидывая рубиновые косы и испепеляя прогрессиста взглядом. – Раз всё равно не ценишь и оно тебе не нужно, отдал бы мне! Нам, квирам, никогда не суждено услышать голос, да хотя бы легкий шепот той, что породила нас на свет. За тепло её рук и одно ласковое слово мы готовы полжизни отдать! Меня заставили убить… поглотить свою сестру ещё в утробе, а ты преспокойно даешь брату умереть прямо на глазах, даже не попытавшись остановить его?! Мразь!!!
Аир попытался удержать, но Фобия вырвался:
– Что ж, раз во всём, по-твоему, виноваты мы, так будем же виноватыми до конца!
Один красный глаз пришел в движение. Зрачки, образовывавшие равнобедренный треугольник, начали вращаться, будто водили хоровод. Прогрессист остолбенел и, не моргая, смотрел на гомункула. Потом задергался, все еще не отрывая рук от поручня. Молодой человек извивался, бросая голову то на левое, то на право плечо, не в силах отвести взгляда от красных глаз. Его рот искривился, сообщая лицу бледность и почти театральную гримасу дикого, животного, ужаса.
Раздался крик. Яростный и надрывный.
Колени согнулись, ступни подвернулись, и прогрессиста начала бить нешуточная дрожь. Глаза распахнулись настолько, что, того и гляди, вывалятся из орбит. На светло-бежевых панталонах расползлось темное пятно. Аир потянул носом воздух и сморщился. Как и было обещано, просраться и не только Фобия дал на славу.
Когда паром двинулся в обратный путь, пассажиры разошлись по палубе. Они старались избегать того места, где осталась неприметная лужица с кусками вырванных ногтей и подтеками крови на поручнях, а также образовали значительное пространство вокруг двух квиров, которые терпеливо дожидались прибытия на пристань.
Обыватели боялись их. Гомункулы в те времена являлись чем-то вроде эгрегора – ментального конденсата мыслей и чаяний многих и многих поколений, которые жаждали спокойствия от потрясений – любой ценой. Жаждали породить бесстрастных судей и защитников – палачей. На это ушло немало времени и сил. Казалось бы, вот он, успех! Однако слишком часто итогам ужасались не только военные чины, но и сами творцы этой изощренной формы жизни.
Смеркалось, когда паром причалил у пристани на высоком обрыве. Оба гомункула тут же пришли в движение и, не спеша, двинулись к сходням, жадно обшаривая собравшихся светящимися в сумраке глазами. Они молчали и размеренно двигались вперед, словно в дурном сне надвигаясь на столпившихся пассажиров. Те же, заметив это, принялись еще сильнее напирать, всеми силами стараясь покинуть паром. Эльфам, обеспечиващим отправку, пришлось спешно освобождать еще несколько секций, перекрытых цепями, чтобы предотвратить начинающуюся давку.
– Вот он, – вполголоса объявил Фобия, меняясь в лице.
– Вижу, – подтвердил Аир.
– Ждать не будем, ударим сразу?
– Согласен.
– Сколько их, как думаешь?
– Он не богат. Вернее, все его богатство – это записи, которые нам и поручили забрать. Так что не больше десятка сбиров.
– Неужели он и в самом деле думал, что Совет Восьми позволит выбросить рукописи за край мира? – фыркнул Фобия. – Почему все гении от магии такие дурни, когда дело заходит о мирской суете?
– Я не уверен, что заказ поступил от чародеев из ордена, – нахмурился Аир. – Скорее уж частное лицо.
– С чего ты взял?
– Щедро платят, а маги – известные скупердяи. Это раз. И второе, наш наниматель не оставил знака стихии. Ни с письмом, ни с посыльным. Это как минимум не вежливо. Ведь орденов – восемь, и заставлять исполнителя гадать, что именно говорить при отчете триумвирату ЭРА, просто свинство.
– Знаешь, – в свою очередь нахмурился Фобия, – мы этим воспользуемся. Если не спросят при отчете, тогда дело точно нечисто и сами дознаемся. Уж больно подозрительно всё это выглядит… О! А ты угадал! И правда десять. Одиннадцатый – капитан Черной Бригады. Я видел его при феларском дворе. Под его началом была серьезная сила из наемников, но в последнее время ходили слухи, будто бы они понесли тяжелые потери. В короткие сроки.
– И осталось их не больше двух десятков? – вскинул брови Аир. – Я тоже слышал об этом!
Гомункулы озадаченно переглянулись.
Пассажиры высыпали на берег и спешно отдалились от парома, проталкиваясь через толпу собравшихся зевак. В итоге закутанный в плащ бородатый маг и одиннадцать его спутников оказались посредине площадки перед причалом одни. Удобнее момента могло и не представиться, поэтому оба квира сбежали по сходням, оказавшись лицом к лицу с наемниками Черной Бригады. Те же без особых прелюдий выхватили оружие, явно готовые ко всему.
Фобия встряхнул трость без оголовья и она неожиданно увеличилась. С обоих концов возникли еще две части, тем самым утроив общую длину. С глухим щелчком показалась пара острых наконечников на торцах.
– Стреляйте! – вскричал капитан, видя, как Аир обнажает свой горский палаш.
– Да щас! – зло ощерился Фобия. Красные глаза гомункула завертели дикие хороводы зрачков, и первые шестеро наемников застыли, словно громом пораженные. Двое из них дрогнули, побросав на землю оружие, и пустились наутек.
– Трусы! – заскрежетал зубами капитан, но в этот момент перед ним метнулась белая шевелюра.
– Берегитесь! – предупредил маг, пуская с пальцев атакующее заклятие.
Капитан наемников отпрянул от беловолосого. Тот припал к земле, выставив над головой левую руку с растопыренными пальцами. Аир почувствовал, что в чародейство вплетено еще одно, дополнительное, подавляющее способности Фобии. Следовало помешать. Рукав с бахромой сполз вниз, оголив запястье, схваченное широким серебряным браслетом с вкраплениями бирюзы. Заметив украшение, маг испустил громкое проклятие. Брошенное им заклинание притянуло к ладони гомункула, будто магнитом. Из браслета молниеносно появились металлические части перчатки с острыми когтями, надежно закрывшие фаланги и ладонь. Пальцы беловолосого затряслись и сжались – Аир издал рык и расколол заклятие.
Капитан поймал хищный взгляд гомункула и тут же сделал выпад. Клинок шпаги встретил пустоту. В то же мгновение отложной воротничок бедняги залило кровью из четырех косых ран, раскрывшихся на горле. Судорожно схватившись за шею, капитан рухнул навзничь.
Правый глаз Фобии, наконец, собрал три зрачка в один большой, и двое наемников упали на колени. Они закрывали уши, из которых лились алые ручейки, и трясли головами. С едва слышным хлопком у крайнего взорвались глазные яблоки и он зарылся носом в землю.
– Умри, чудовище!!! – к Фобии подскочил один из тех, на кого не подействовала эта способность, ведь гомункул мог за раз держать в парализующем страхе только шестерых. Дюжий наемник размахнулся абордажным топором, намереваясь снести квиру голову, но застыл на замахе, взвыв, как ошпаренный кот. Аир замер за спиной несчастного, сжимая окровавленный, мерцающий магией палаш двумя руками. Наемник упал и развалился надвое, перерубленный чуть выше кушака. Беловолосый снова пришел в движение, отрубив руку одному из наемников, который выхватил пистолет, после чего разбил бедолаге основанием эфеса лоб.
Расправа происходила настолько лихо и быстро, что собравшиеся на паром люди и эльфы не сразу уразумели происходящее. Когда же на землю один за другим начали валиться трупы, а воздух наполнился вонью содержимого распоротых кишок и хрипами умирающих, то вопли ужаса и визги женщин не заставили себя долго ждать. Они нарастали в толпе какими-то всплесками. Всё громче и громче, затихая и сходя на нет лишь в краткие промежутки созерцания очередного зверства.
Фобия улюлюкал и кружился в диком танце, напевая какую-то мелодию. Гомункул держал двумя руками шест, с обеих сторон которого орали два насаженных наемника. Они судорожно вцепились в древко, ворочавшееся у них в кишках, завывая от боли. В конце концов квиру это надоело. Он нарочито осторожно ссадил их у края парома.
– Что ж, рукописей пока нет, – заключил Фобия, зловеще ухмыляясь и складывая фаланги пальцев для смертельного удара, – но и выживших тоже!
Аир сцепился с последним из наемников, загородившим отступающего мага. Парень был не промах, и ловко встретил сокрушительный удар сверху «в ножницы», сложив шпагу и кинжал. Извернувшись, придавил оружие гомункула к земле и автоматически уклонился от удара левой руки. Беловолосый хмыкнул. Металлические сочленения перчатки на левой кисти сложились обратно в браслет, после чего кат бесхитростно завел руку за спину и выхватил кинжал. Хоть наемник и пытался толкнуть плечом, но клинок в ту же секунду оказался по рукоять у него в виске.
Фобия одобрительно кивнул на выкрутасы собрата и, в свою очередь, добил двух стонущих наемников. После чего, со свистом крутанув шест, двинулся к магу. Снова его зрачки закружили хороводы, но противник оказался не так прост. Среди метущейся толпы и воплей ужаса маг расслышал плач ребенка и сетования перепуганной матери. Это был, возможно, самый главный шанс в его оканчивающейся сейчас жизни.
Аир насторожился. Фобия недовольно скривился, когда чародей крепко зажмурил глаза и приложил два пальца к виску, пуская заклинание:
– Ах, ты… – разочарованно начал было квир, останавливая вращение зрачков, но, увидев, как маг вскинул руку и из толпы мощнейшим телекинезом выбросило грудного младенца, воскликнул. – Чтоб тебя черти драли!
Вцепившись в грудничка чародей выставил его перед квирами и основательно тряхнул. Ребенок завопил. Гомункулы моментально отпрянули, выронив оружие и закрывая уши ладонями. Их металлический вой сложился в нечеловеческий дуэт, на краткий миг перекрывший вопли ребенка и всех перепуганных пассажиров вместе взятых. После чего оба мученически скорчились, припадая к земле. Маг же не стал терять даром времени и попятился к сходням.
Куратор, скучавший под сенью старого вяза, разочарованно покачал головой. Бросив взгляд на черноволосого метиса ран'дьянской крови, дожидавшегося команды, он тихо произнес голосом без интонации:
– Приступайте.
Болезненно худой снайпер покосился на нанимателя, изготавливая мощный зачарованный лук. Положив на тетиву стрелу и повернув магическое реле на оперении, стрелок приспустил красный шарф на нижней половине лица. Зажав губами ампулу с декоктом, выдохнул и раскусил. После чего задрал голову и сглотнул содержимое. Поморщившись, снайпер натянул шарф обратно и поднял оружие для выстрела:
– Мага? – донесся его спокойный, простуженный голос.
– Вы что, с ума сошли? С его головы не должен упасть и волос! – прозвучал ледяной ответ. – Конечно ребенка.
Снайпер пожал плечами, неторопливо и тщательно прицелился. Его характерный ран'дьянский зрачок расширился на весь глаз.
С натужным магическим свистом стрела отправилась в полет…
Глава 1
Полуденное солнце ярко сияло на небосклоне. В Сильвании, стране лесных эльфов, неторопливо проходил еще один нежаркий, приятный денек в череде таких же, похожих друг на друга как две капли воды. Особенно в конце лета.
Возле тропинки, ведущей с холма вдоль глубокого оврага, чье дно заросло деревьями, на поваленном стволе сидел путник. Кроны деревьев едва возвышались над тропинкой и со стороны напоминали эдакую гигантскую клумбу. На нее-то путник с нескрываемым интересом и любовался, периодически задирая голову и нежась в лучах солнца.
В общем, картина была бы прозаичной до невозможности, если бы не одна странность. На означенном путнике имелся костюм. Пусть прогрессистский, но явно мужского кроя: куртка из буйволиной кожи с бахромой, того же материала и выделки штаны, дополненные массивными сапогами и перчатками с широким раструбом. Однако то, как незнакомец сидел, вызывало удивление: опираясь на ствол широко расставленными руками, выгнув спину, он держал колени вместе, в тоже время отставив ступни друг от друга на полтора фута. Прибавив к этому то, как путник периодически грациозно откидывал падающие на лоб белоснежные локоны и томно вздыхал, можно было предположить, что это был вовсе даже не «он», а «она».
Позвольте, но зачем же понадобился весь этот маскарад? Ровно тем же вопросом, впрочем, задавались редкие прохожие, державшие путь в Ротвальд, эльфийскую столицу. Ведь от бревна до города было рукой подать. Возможно, конечно, переодетая путница решила напоследок полюбоваться видами сильванийской природы или просто ожидала кого-то. Наконец, поймав на себе еще пару косых взглядов, она соизволила проследить их направление. Изумрудные глаза с крестовидным зрачком уткнулась в колени. Спохватившись, она тут же расставила ноги шире, тяжело навалившись сверху локтями, нарочито и смачно плюнув в песок. Пожилая эльфийка, которая в тот момент проходила мимо в сопровождении пажа, еще выше подняла тонкие, без всякой жалости выщипанные брови, после чего отвернула свой напудренный носик.
– Вот ведь вылупилась! А сама-то? Стара, как говно дракона. Польститься не на что, – процедила раздосадованная Хайди. Так звали эту переодетую путницу. Хотя имя, вернее код, который имелся у нее, как у любого гомункула, несколько отличался. Под ним узкие круги знали её, как Хекубу. Впрочем, в ЭРА не возбранялось использование псевдонимов.
Состроив мученическое выражение лица, Хайди основательно почесалась в районе ребер и подмышкой, грустно вздохнув. Ткань сильно стягивала ей грудь, наложенная в полдюжины слоев, и пропускала слишком мало воздуха, отчего становилось нестерпимо жарко. Более того, очень больно. Хотя к последнему квирам было не привыкать с детства, но, из-за провальной попытки замаскироваться и прочих сопутствующих неудобств, квирша пребывала ещё и в весьма скверном расположении духа.
– «Как братишка таскает эту гадость?» – думала она, разминая спину.
Куртка была ей ужасно мала, особенно в плечах, не говоря уже о рукавах, которые её тренированным рукам были впритык по ширине.
– «А штаны и вовсе катастрофа! Хорошо хоть не лопнули, когда я села».
Окинув взглядом бревно и проверив нечто за ним одной рукой, она чуть было не села по-старому, сомкнув колени. Выругавшись, даже по меркам сапожника весьма неплохо, Хайди подумала что нужно будет по окончанию дела снова отправиться на охоту. И в этот раз на что-нибудь редкое. Действительно вымирающее! Например, пустить кровь мраморной выверны. Чем плохо? Ведь такая шкура гораздо лучше подойдет для куртки и штанов, чем эта буйволиная мерзость.
Скорнячество было любимым делом Хайди. С детских лет она пристрастилась к этому, когда совсем маленькой пробиралась зимой через леса, поедая сырыми убитых кроликов, из чьих шкурок худо-бедно умудрилась сшить себе теплую одежду. Она не понимала нарастающих в среде прогрессистов настроений по защите редких видов и вообще всего этого перехода на магический синтез тканей. Неужели они не понимали, как это здорово ободрать кожу с убитой тобой добычи и скамстралить себе какую-нибудь шмотку?
Квирша опять откинулась назад, мечтательно зажмурилась и облизнула выразительные губы. Внешностью она напоминала имперских женщин: высоких, статных, крутобедрых, слегка надменный и дикий взгляд которых завораживал мужчин Материка испокон веков. Правда, не самая умелая маскировка едва ли позволяла сейчас оценить все достоинства её фигуры и лица, но что поделать? Пришлось перепланировать операцию ЭРА второпях и в последний момент. Такое не раз случалось и, если бы она и сетовала, то совсем немного. Хайди за долгие годы успела привыкнуть к непредсказуемости и перетряскам настолько, что даже находила в этом своеобразный шарм профессии.
С кряжа, возникнув из зарослей, по тропинке начала спускаться фигура закованного в латы воина, ведущего лошадь под уздцы. Он шел не торопясь, особо не оборачиваясь. Походило на то, что местность ему была знакома. Хайди пристально следила. В лучах солнца золотые кудри особенно ярко блестели на его непокорной голове с горделиво поднятым подбородком. Такой тип кавалеров, пусть даже они были людьми, неизменно вызывал восхищение у дам при дворе эльфийского короля. Однако поддельные изумрудные глаза не зажглись и искрой этого восхищения. Совсем наоборот, взгляд, перешедший в положение исподлобья, стал до крайности колючим.
ЭРА держали за правило никогда не поручать таких героев-любовников квирам женского пола, потому как тяжело было бы поручиться за исход поединка, не говоря уже о высокой вероятности ренегатства. Но Хайди была совсем другое дело. Она всегда бралась за такие поручения с пристрастием, потому как относилась с огромной долей презрения к таким расфранченным кавалерам из-за их своеобразной манеры обращения с женщинами. Глупо было ожидать снисхождения от того, кто тебя всей душой презирает. Но всё равно с завидной регулярностью ей приходилось выслушивать мольбы таких вот «рыцарей», кто в мгновение ока становился жалок, будучи заносчив всего минуту назад, стоило ей начать резать и бить. Секрет же лично её стойкости перед мужскими чарами объяснялся довольно просто: она воспринимала их как соперников и только.
– Куда чешешь, груда железа? – окликнул рыцаря ее искаженный магической маской голос.
– Что вы сказали?! – молодой человек остановился, с изумлением воззрившись на нахала.
– Ты что, глухой, рыцаренок? – металлический голос не позволял ясно понять, какого пола квир к нему обращался, но, быстро осмотрев того, кто искал с ним ссоры, рыцарь заключил, что имеет дело скорее с мужчиной. Если вообще можно было различать по половому признаку этих оксюморонов от алхимии.
– Да вы наглец, сударь, как я погляжу, – молодой человек протянул руку к свисающему с седла длинному мечу. – Советую вам извиниться и сменить тон, иначе мне придется дать вам укорот!
– То дело, за которым ты намылился в столицу – пропащее дело, – продолжил квир, поднимаясь и не уделяя должного внимания угрожающим телодвижениям. – Король не отдаст руки дочери. Особенно недалекому балбесу, который решил прославиться, убив священную тварь в чаще Сильвана.
– Было же пророчество, – высокомерно начал рыцарь, – а теперь я лишь собираюсь получить свое по праву. Я и мои друзья славно потрудились…
– Конечно! Зарубить в пещере и без того умирающего хранителя леса, обозвав его чудищем, это нетривиальная задача! Сильванийцы старой веры теперь места себе не находят. Кстати, само пророчество было написано под заказ знакомым магом короля. После чего добавлено в хроники столь же знакомым архивариусом короля. Однако шутка затянулась, и вот я здесь.
– Зачем? – стиснул зубы рыцарь, на чьи «белые» доспехи только что будто опрокинули ушат помоев.
– Предложить тебе поворачивать и убираться восвояси. Ты – единственный из всей группы не знал, на кого отправился охотиться. Но твои друзья ответят за злодеяние. Они давно живут на землях эльфов и в курсе, кого прикончили. Слово ЭРА!
При упоминании столь известной аббревиатуры рыцаря заметно передернуло:
– А если я не откажусь от своей цели?!
– А если не откажешься, я тебя убью, – без эмоций ответил кат, слегка нажав на последнее слово.
– Ну уж нет! – взревел рыцарь, хватая свой двуручный меч. – Это я тебя убью, чертово отродье! Кем вы себя вообще возомнили в этой ЭРА?!
– Ты позволишь досаде так просто погубить себя? – квир озадаченно склонил голову на бок. – О, а этот огромный и неуклюжий меч… Хм… проблемы со статусом?
Последнее язвительное замечание попало в цель.
– Доставай лучше свой клинок. Иначе у тебя начнутся проблемы со статусом! – неумело передразнил рыцарь, зардевшись от злости.
– Едва ли, – кат ловко перемахнул за бревно и подхватил ожидавшее там своего часа оружие.
– Боже! Какой большой… – выдохнул рыцарь, оторопев от увиденного.
Хайди подняла свою бессменную Дурынду. Так ласково она её называла. Это оказался меч шести футов в длину и около полуфута в ширину клинка. Рукоять была обмотана посеревшей от времени человеческой кожей, а длинные вороненые усы гарды были заточены на концах. Согнув ноги в коленях, она встала по-феларски, направив острие клинка в сторону рыцаря, плоскостью вверх, уперев большой палец левой руки над гардой.
– «Он собирается орудовать этой оглоблей в фехтовальной позиции?» – изумился молодой человек, но не успел опомниться, как квир спружинил, вывернулся и всадил сбоку ужасающей силы удар.
Несмотря на все приложенные усилия и довольно высокую мощность зачарования собственного клинка, рыцарь был отброшен на добрых три ярда и растянулся на земле, громыхая доспехами, оглушенный и растерянный. Гомункул же сгорбился, медленно заводя свой неимоверный меч назад. При этом одной рукой. Его изумрудные глаза маниакально блестели, а язык напряженно замер в полуоткрытом рте, почесывая резцы.
Кат медленно приближался, по волчьи, полукругом, снова заходя с боку. Не торопился. Опытный, знает, что латы нынче не только для защиты от острых железяк, но могут содержать в себе множество магических сюрпризов.
Окончательно придя в себя, рыцарь поднял руку, активируя печать в латной рукавице. Резко подскочив он с торжествующим ревом перехватил меч двумя руками и обрушился сверху. Но квир ускользнул. Буквально мгновения не хватило, чтобы впечатать его в землю и развалить беловолосую башку. Вонзившись и разметав лишь комья земли, рыцарь уже знал, что последует дальше. Он грязно выругался, спешно хлопая себя по наплечнику. Хотелось бы придержать это до последнего, но, увы, если не сейчас, то последнего вообще не будет. Дурында с чудовищного вращательного движения врезалась в латную спину. На мгновение рыцарю показалось, что из легких вынули весь воздух. Но магия сработала, и он остался жив, лишь пропахав носом землю возле бревна.
– Вставай, – донесся сзади металлический голос квира, – собирай свои манатки и проваливай! Пока в твоем доспехе не кончились магические печати.
Однако рыцарь не собирался сдаваться так просто. Он знал, что фамильный клинок, доставшийся ему от отца, был оружием класса Аин, то есть никак не меньше семидесяти единиц. Поэтому он просто не мог вот так отступить.
Повернувшись, он застал гомункула в выжидающей позиции.
– Ни за что! Я спасу своих друзей! – выпалил молодой человек, занося меч над головой.
Изумрудные глаза гомункула покосились на слабое свечение, котором зажегся магический клинок. Выразительный рот выпустил лукавую усмешку:
– О! Вот это разговор. Смахнемся по-взрослому, сладкий? – ответил он странным голосом, будто мурлыкающим сквозь металл. – Ты мой кудрявенький блондинчик!
Брови квира взлетели вверх, разверзая кишащую в глазах жажду убийства. Чистую, без примесей настроения или желания казаться. Он этим жил и дышал каждый день своего жестокого существования.
Рыцарь рванулся навстречу. Гомункул тоже не заставил себя ждать. В последние мгновения, прежде чем их клинкам схлестнуться, молодой человек заметил, как вокруг меча его визави клубится пурпурный с черным туман. Он никогда не видел подобного раньше.
Удар.
Перед глазами рыцаря встала беззвучная сцена. Сияющий, словно сотканный из солнечного света, стриж летит по небу. Набрав высоту, он срывается вниз, сложив крылья в восхитительном пике, как вдруг из земли выворачивается чудище, змееподобная тварь с огромными зубищами, и набрасывается на птицу. Рыцарь протягивает к ним руки, бессильно распахивая рот в беззвучном вопле – черные зубища перекусывают птичку, и она раскалывается на мириады блестящих осколков.
Магический взрыв разбросал их в стороны. Рыцарь тяжело приподнялся на локте, сплевывая кровь. Похоже, у него осталось не так много целых ребер. Едва ли он сможет еще двигаться. Квир стоял рядом. Из-за пелены едкого дыма смотрели, не моргая, безжалостные глаза. Рыцарь не видел, но чувствовал этот взгляд.
