скачать книгу бесплатно
Хуже было в выходные, которые приходилось заполнять бесполезным чтением, потому как между строк проступал ее образ и безнадежно отвлекал.
Я так настойчиво заставлял себя НЕ ДУМАТЬ о ней, что только о ней и думал.
Глава третья
Утро, 11 октября 2013 года, пятница
(продолжение)
***
Нынешняя пятница удалась, потому что моя Тайная Возлюбленная ожидаемо находилась под навесом остановки, укрываясь от нудного дождя.
Она читала.
Под утренней моросью, отделенная от суетного мира книжной реальностью, она была еще прелестнее.
Сорокапятилетний дядька в заношенном плащике, с болезненной никотиновой худобой на лице, вряд ли ее интересовал. Потому я мог безнаказанно любоваться ладной маленькой фигуркой – сказочным видением, в котором главным фетишом была книга.
***
Больше месяца я украдкой продолжал ее разглядывать, открывая что-то новое.
Судя по настороженной стеснительности, немодных одеждах, отсутствию косметики на умном детском лице и естественному цвету волос, была она студенткой-первокурсницей, ПОКА не обезображенной городской цивилизацией.
«Видимо не киевская… – думал я, стараясь разгадать бессмысленную шараду. – Поступила учиться в столичный вуз.
Квартирует у родственников, или снимает дешевую гостинку на окраине.
А встречаемся мы с нею каждое утро, потому что выбраться из нашего захолустья к метро возможно лишь единственным троллейбусным маршрутом».
***
За полтора прошедших месяца, с момента нашей встречи, я ни разу не видел ее без книги.
В первой половине сентября она читала толстенные бумажные тома, обернутые безликим ватманом, отчего разобрать названия было невозможно.
Я пробовал пристроиться у Незнакомки за спиной, на возможно допустимом расстоянии, чтобы по тексту определить предмет ее интереса.
На улице, возле остановки, это не всегда удавалось, поскольку нарушение интимной зоны вызывало содрогание хрупких плеч. Я не решался подойти ближе.
Зато в набитом троллейбусе расстояния сплющивались, недоступное становилось доступным. Главное – пристроиться, нырнуть в беспокойный поток, который вынесет в нужном направлении и придавит к ней.
Я заранее наблюдал за колыханием людской массы. В зависимости от количества желающих попасть именно в эту дверь, подгадывал и втискивался за Незнакомкой. Я ревниво пихал локтями собратьев по давкому несчастью, норовивших заполнить свободное пространство, которое было заведомо моим.
Отвоевав прикосновение, я нависал над хрупкой фигуркой: даже мог дотронуться пальцами, не смея развернуть руку, чтобы коснуться ладонью.
Я ловил весенний девичий запах простеньких духов, чувствовал на своих губах щекотливые ерзанья темно-русого хвоста, стреноженного красной резинкой.
Порою, со словами: «Передайте на компостер, пожалуйста», я подавал ей впихнутый соседом талончик, или так же вежливо принимал, стараясь поймать ее взгляд.
Она на меня, конечно же, не смотрела. Она не отрывала глаз от книги.
Зато в двадцатиминутном тесном счастье, по дороге до ближайшей станции метро, мне удавалось выхватывать цитаты из читаемых ею толстенных книг, которые она еле удерживала в тоненьких пальчиках.
***
В конце сентября задождило. Летние платьица Незнакомка заменила старенькой розовой курточкой и плотной юбкой до колен.
Со сменой одежды, изменился и сакральный процесс чтения. Теперь моя Возлюбленная читала модную электронную книжку, которую особо продвинутые коллеги по работе называли непонятными словами «book reader».
Серебристый пластик более подходил к тонким пальчикам Незнакомки, зато лишал меня библиофильской сладости от наблюдения за перелистыванием страниц.
Когда я впервые увидел этот «ридер», противные ревнивые иголочки укололи мое разбитое сердце. Такая книга – удовольствие не из дешевых, на студенческую стипендию не купишь.
Я тоже давно мечтал об электронной книге, но денег хватало лишь на питание, коммуналку и новые носки, взамен прохудившихся. О пластиковой роскоши даже не помышлял.
Благо, дома бумажных книг доставало, которые сумел накопить за долгую учительскую жизнь.
У Незнакомки завелся богатенький поклонник, – понял я.
«Вряд ли ее родители раскошелились на такое сокровище, которое стоит как две девичьих курточки».
Но какое мне было дело? И на что я мог рассчитывать?
«Я и раньше ни на что не рассчитывал – сорокапятилетний, нищий, неинтересный».
Глава четвертая
Утро, 11 октября 2013 года, пятница
(продолжение)
***
Подкатил троллейбус, оборвал мои грустные мысли.
По распластанным спинам за разошедшимися дверными створками я догадался: штурм будет не легким.
Краем глаза приметил, что Незнакомка тоже подошла к «моим» дверям.
Пропустил ее вперед, ступил следом. Попробовал втиснуться за розовой болоньевой спинкой, но нахальная тетка пролезла между нами. Для надежности саданула мне локтем под дых.
Я так и остался висеть в дверях, выдохнув, чтобы позволить закрыться створкам.
День начинался плохо.
«Я к ней не дотронулся, и уже сегодня не дотронусь. А кто-то пристроится рядом, облапает…» – зло думал я.
Болтаясь на ухабах, держа не себе давешнюю слоноподобную тетку, которая норовила оттоптать мне ноги, я вспомнил о недавнем сне. Ночные видения в дневном свете казались бредом.
«Если принять во внимание, что сон есть отражением подсознательных процессов, – думал я, в который раз припечатанный гиппопотамом к дверям, – то приснившийся бес живет во мне и чувствует себя превосходно».
***
Видимо, от затянувшегося одиночества, маразм прогрессировал.
Раньше нечисть мне не снилась. Последний месяц мне снилась Незнакомка.
Я не раз во сне нерешительно целовал ее маленькую грудь, покусывая ареолку, посасывал и щекотал языком…
В тех стыдных снах не было продолжения, лишь отрывки.
Просыпаясь ночью от назойливой упругости и зуда в паху, я силился опять заснуть, чтобы досмотреть продолжение.
Продолжения не было – лишь серая пустота прокуренной холостяцкой берлоги, в которой мне доживать остаток дурной жизни.
«Зато после вчерашнего сна, я могу называть ее Маргаритой.
Если у меня случился личный Мефистофель, то пусть будет Маргарита. Как у доктора Фауста».
Глава пятая
Полдень, 11 октября 2013 года, пятница
***
– Ты посмотри на себя, чучело! – дружелюбно сказала Ирка, когда мы вышли курить. – Седина в бороду. Или куда там у тебя? Ни бороды, ни волос. Видимо в лысину.
Ирка обожала издеваться надо мною по любому поводу – такой у нее характер. Издевалась она беззлобно, но мне все равно обидно.
Я, конечно же, ей об этом не говорил, стойко перенося тяготы нашей дружбы.
***
Вот и теперь Ирка заметила, как я скосил глаза на Настеньку – офисную принцессу, столкнувшись с нею в коридоре.
– Чем она вас цепляет, КЛАВА недоделанная? – возмущалась Ирка.
– Кто?
– Дед Пыхто и баба с пистолетом! Все мужики в офисе от нее без ума! Но дура-дурой: губки бантиком, реснички кукольные, а глаза пустые, как у скумбрии мороженной.
Ирка недовольно снизала плечами. Затянулась сигареткой, окутала пространство сизым дымом.
***
Была Ирка лесбиянкой-дайкой и моим единственным другом.
Нас сближало то, что мы оба были в коллективе изгоями.
Ирку ненавидели по случаю ориентации, о которой она постоянно напоминала ближним, находя в показной их брезгливости ведомое лишь ей удовольствие. Я же пользовался репутацией заскорузлого «совка», категорически не разделявшего умиления офисной молодежи «новым временем».
О нас с Иркой ходили фантастические слухи, по определению не могущие быть правдой, и меня бы давно уволили по наущению доброжелательных коллег, если бы не Иркино заступничество.
Ирку ценил шеф, поскольку считалась она хорошим юристом, решала неразрешимые задачи, обходила подводные рифы, выискивая юридические лазейки, которые позволяли узаконивать бредовые фантазии учредителей.
Офисная принцесса Настенька, в отличие от Ирки, была «пустым местом», зато всеобщей любимицей. Мужики любили Настеньку любовью-желанием, женщины – любовью-завистью, но равнодушными она не оставляла никого, кроме ненормальной Ирки.
Однако мне порою казалось, что Ирка лицемерит.
***
Невозможно было не любить Настю – это миниатюрное глупенькое создание неопределенного возраста, чем-то схожее с мультяшной Дюймовочкой, которое числилось в финансовом отделе, но на месте никогда не сидело.
Легкой дымкою оно порхало по кабинетам, угощалось конфетками и лепетало о своих девичьих проблемах, связанных с крайне медлительной пересылкой из Парижа небесно-голубого пеньюарчика или АбАлденной сумочки от «Louis Vuitton».
Мужики, при этом, распускали павлиньи хвосты, придурковато улыбались, наперебой предлагали стульчик или иную услугу, лишь бы заслужить одобрительное сияние ясных детских глаз.
Дамы и дамочки тоже улыбались, но тихо Настю ненавидели, желая всяческих кар на смазливое личико, которое напрочь затмевало красоту остальных фемин.
Впрочем, мужское желание и женская ненависть принимали безобидные теоретические формы, поскольку ходили слухи, что Настенька, то ли родственница, то ли любовница одного из учредителей – бога и повелителя, от которого зависел размер зарплаты и само пребывание на фирме.
Я не раз замечал, украдкой поглядывая в окно, как после работы, а то и в обеденный перерыв, Настенька садилась в шикарный «Range Rover» генерального, и они укатывали по своим интересным делам.
Будучи «скучным натуралом», и следуя полигамной мужской природе, я тоже заглядывался на Настеньку, представляя с нею всевозможные непристойности. При этом, трезво понимал: между нами ТАКАЯ невозможная бездна, что скорее я стану лауреатом Нобелевской премии, чем Настенька обратит на меня девичье внимание.
Однако, встретив Незнакомку, которая каждодневно по утрам являлась на остановке, предсонные фантазии поменяли адресата.
Теперь Настенька занимала меня гораздо меньше. Хотя, как ревниво подмечала Ирка, все равно занимала.
Глава шестая
Полдень, 11 октября 2013 года, пятница
(продолжение)
***
В этой фирме я работал без малого четыре года после того, как ушел со школы, где пятнадцать лет преподавал историю.
Ушел потому, что эту самую историю любил беззаветной любовью, и не мог вынести пренебрежения, с которым относилось к ней молодое поколение.
Поначалу, первые десять учительских лет, я пробовал увлечь ребят магией Древности. Однако в мире нарождавшихся капиталистических отношений, где мерилом всего есть количество денег, замшелое прошлое никого не интересовало. В лучшем случае, оно вызывало плохо скрываемое молчаливое раздражение.
Помыкался я и махнул рукой.
Впрочем, нелюбовь к Прошлому нашего «бестолкового будущего» не было главной причиной перемены работы.
