скачать книгу бесплатно
Он почти согласился. Но потом прислушался к шуму вечеринки в соседней квартире и сказал: «Нет, я должен это сделать».
Они начали бороться. Она была сильнее его и могла бы его одолеть, но у него был нож. Он глубоко порезал ее руки, опрокинул на кровать, уселся сверху.
Она начала говорить, что у нее венерическое заболевание, что он непременно заразится. Он не слушал, продолжал ее резать. Потом расстегнул ремень на штанах.
Она стиснула зубы, уговаривая себя: «Через это проходят миллионы женщин, пройду и я».
Когда он закончил, она снова попыталась его уговорить: «Давай уедем, ты не должен это делать».
Он был под наркотой и только повторял: «Нет, теперь я должен тебя убить».
Она снова попыталась с ним бороться, попыталась отобрать нож.
Она не замечала нанесенных ран, и только когда ударилась головой о косяк и попыталась подняться, поняла, что не может встать на ноги или опереться на руки.
Он сел на нее и приставил нож к горлу.
Она прижала подбородок к шее, чтобы лезвие не достало до артерий.
Он провел по горлу ножом.
До главной артерии не достал.
Она перестала двигаться и дышать, притворилась мертвой.
Он постоял над ней и ушел из квартиры.
Она доползла до телефона, набрала 911. Начала объяснять, что случилось, когда услышала его шаги – он возвращался.
Он сразу понял, что происходит. Взял телефон, сообщил оператору «Нет-нет, это моя племянница шутит».
Положил телефон, снова сел на нее, снова приставил нож к горлу.
Провел второй раз, глубже.
Она снова прижимала подбородок к шее, и он снова не достал до артерии.
Из горла лилась кровь. Она лежала не шевелясь и не дыша, но на этот раз с открытыми глазами. Смотрела прямо на него, а он стоял над ней и смотрел на нее – хотел убедиться, что на этот раз он ее достал.
Она говорила, ей казалось, что он стоял над ней целую вечность.
Он все-таки ушел.
Она проползла до двери и попыталась ее закрыть. Обнаружила, что у нее почти не работают пальцы – так глубоко они порезаны. А некоторые держатся только на лоскутках кожи.
Снова набрала 911. Полиция сообщила, что немедленно выезжает.
Она услышала, как кто-то колотится в дверь.
Это был он.
Когда он понял, что она еще жива, и что дверь закрыта, он вернулся в квартиру друга и снова полез на балкон.
Она видела, как он перепрыгивает на ее балкон, и не могла открыть замок двери своими поврежденными пальцами.
Он был уже в нескольких шагах от нее, когда она все-таки открыла дверь. Вывалилась на лестничную площадку, закричала, всполошила соседей.
Соседи – не те, у которых шла гулянка, а другие – впустили её к себе. Дождались полиции.
Было шесть тридцать утра.
Этот кошмар продолжался два часа.
…У нее была черепно-мозговая травма, голова пробита в двух местах. Более десяти глубоких порезов на лице. Два очень глубоких – на шее. Полностью отрезано два пальца, остальные – глубоко порезаны. Бесчисленные порезы на руках, ногах и теле.
Врачи спасли ее. Хирурги пришили отрезанные пальцы, наложили десятки швов. Отрезанные пальцы потеряли чувствительность, но они работают.
За последующие два года пластические хирурги сотворили чудо. У неё на лице я видела следы только трех шрамов, да и то лишь потому, что знала, куда смотреть.
Сопоставить энергичную, улыбчивую женщину с тем изрезанным, окровавленным телом, которое запечатлено на судебных фотографиях, я могла с большим трудом.
Она – совершенно потрясающая женщина. Она снова работает – теперь уже директором школы. Она вышла замуж и на момент суда была на седьмом месяце беременности.
Она занялась сноубордингом и виндсерфингом; вместе с мужем она съездила на сафари в Африку и в тур по Европе. Участвовала в велогонках и обожала бывать на природе.
К тому времени, когда начался суд, она все еще боялась спать одна, и, встречая на улице молодых парней примерно того же возраста, что и он, с трудом удерживалась, чтобы не шарахнуться в сторону.
Ее родители были на каждом судебном заседании. У них было двое детей, оба умерли в детстве. Она – третья. Единственная. Которую они едва не потеряли.
Она сама появилась в суде только один раз – когда давала показания.
Ее муж почти пришел в суд тоже только однажды. Когда прокурор читала свою финальную обвинительную речь. Муж сидел на скамье и старался не смотреть на обвиняемого. Но иногда все-таки бросал на него взгляды, и тогда сжимал ладонями сидение скамьи так, что у него белели костяшки пальцев.
Мы – прокуратура – очень старались, и он получил пожизненный срок.
ВИП-собаки
У нас в городе есть специализированный центр защиты детей под названием "Зебра", который занимается поддержкой детей, ставших жертвами преступлений. Работники этого центра – волонтёры, они не получают за свою работу денег. Они всегда находятся рядом с детьми, на каждом этапе уголовного процесса. Они держат их за руку во время разговоров с полицией и прокурорами, они ждут вместе с ними в коридорах суда перед слушанием. Они сидят в зале во время судебного процесса, и иногда только их присутствие помогает детям собраться и дать показания.
Да и не только детям. Несколько лет назад было у меня одно отвратительно дело, товарища судили за то, что он на протяжении полутора десятилетий насиловал свою дочь. На момент суда девушке было уже девятнадцать лет, то есть она была совершенно однозначно совершеннолетней, но её настолько парализовало от ужаса при виде отца на скамье подсудимых, что она смогла дать показания только тогда, когда суд предложил работнице центра стоять рядом и держать её за руку.
Центр постоянно думает над тем, как же ещё больше смягчить травмы и стресс для детей от реалий судебного процесса. И в итоге несколько лет назад они запустил прекрасную программу под названием "Зебра VIP" – но VIP не как Very Important Person (очень важная персона), а как Very Important Paws (очень важные лапы) – в центре появилось два лабрадора, Рен и Фосси, натренированных специально для поддержки жертв преступлений. Называется victim intervention dogs.
Эффект, который собаки оказывают на детей, просто волшебный. Пока дети гладят собаку, им куда легче рассказывать о случившемся и вспоминать подробности. Особенно собаки помогают с теми детьми, которые до этого не говорили (обычно это жертвы сексуального насилия или особо жестокого физического насилия). Эти дети садятся на пол, принимаются играть с собакой и через какое-то время начинают рассказывать этой дружелюбной лохматой симпатяге то, что они категорически отказываются – или просто не могут рассказывать людям.
Вскоре местный суд постановил, что эти собаки могут присутствовать с детьми на судебных заседаниях, и это немедленно сказалось на том, как дети дают показания во время слушаний – сказалось самым лучшим образом.
Прошлой осенью Фосси проводили на пенсию, и на смену пришла новая собака – Флетчер, выпускник специальной канадской программы "Dogs with Wings" – "Собаки с крыльями".
Работники центра рассказывают, что Флетчер словно рождён для того, чтобы утешать детей, он чувствует, когда им нужен даже прежде, чем ему на это указывают люди.
Был случай, как-то раз одна из девочек в суде не смогла дать показания, выбежала из зала суда и спряталась в туалете. Флетчер даже не стал ждать, пока ему дадут команду и сразу сам побежал за ней. Когда работники центра наконец нашли девочку – она спряталась в туалете, то обнаружили, что она лежит, свернувшись калачиком на полу в кабинке, и плачет, а Флетчер устроился рядом и слизывал её слёзы. Так они и пролежали в обнимку минут десять, девочка успокоилась, обняла Флетчера и вдвоём они вернулись в зал суда, где она смогла наконец дать показания.
И я так скажу: раз уж никак не получается добиться того, чтобы дети в нашем мире не страдали от преступлений, пусть им хотя бы будет легче справиться со случившимся с помощью этих замечательных помощников!
Есть ли угроза твоей жизни?
Человек, который долгое время живёт в условиях домашнего насилия, зачастую даже не осознаёт, в какой опасности он находится.
Читаю в деле показания женщины, которую после долгих лет домашнего насилия едва не убил муж, и некоторые её замечания меня просто поражают. Вещи, которые она считает вполне нормальными, таковыми ну никак не являются! Но – увы – её представления о нормальном так искажены, что она просто не понимала, в какой опасности ежедневно находилась.
Вот так и становятся они потом жертвами уже куда более серьёзных преступлений, вплоть до убийства – потому что просто не осознают угрозу своей жизни.
В этом свете сразу становится ясно, для чего существуют различные инструменты для оценки уровня опасности для жизни жертвы домашнего насилия – они на чисто математическом уровне помогают понять, следует ли человеку бояться. Если женщины обращаются в специализированные центры помощи, обычно с ними проводят такие тесты, чтобы продемонстрировать им, какова угроза для их жизни от партнёра. И, если удастся, вразумить на верное решение – но это уж совсем хороший расклад.
Инструментов, разумеется, тьма тьмущая, но одним из первых в центрах помощи жертвам частенько используют самый простой – "Danger Assessment" (Оценка опасности).
Тест и правда очень простой, всего двадцать вопросов – и очень наглядный в своей простоте. И, судя по научным исследованиям, достаточно верный в своих результатах.
Очень надеюсь, что никому из читателей он на практике не пригодится. Но – мало ли, в жизни всякое бывает…
Да, и напоследок – следует помнить, что тест этот применим только к жертвам уже существующего домашнего насилия; если его применить его к нормальным отношениям, то получится ерунда.
Словом, вот он, этот тест. За каждый ответ "да" начисляется один балл, за "нет" – ноль баллов. В конце баллы суммируются.
Баллы 1 – 7 – это переменная опасность для жизни
9 – 13 – повышенная опасность
14 – 17 – серьёзная опасность
18 и выше – экстремально высокая опасность
Вопросы:
1. Увеличилось ли физическое насилие по жестокости или по частотет за последний год?
2. У него есть огнестрельное оружие?
3. Ты в этом году уходила от него после нескольких лет, прожитых вместе?
4. Он безработный?
5. Он когда-нибудь использовал оружие против тебя или угрожал тебе смертельным оружием?
6. Угрожал ли он тебя убить?
7. Он избегал ареста за домашнее насилие?
8. Есть ли у тебя ребёнок, который не от него?
9. Он когда-либо принуждал тебя к сексу, когда ты этого не хотела?
10. Пытался ли он когда-нибудь тебя душить?
11. Принимает ли он наркотики?
12. Он алкоголик / у него проблемы с алкоголем?
13. Он контролирует большую часть твоей ежедневной жизни (например, говорит тебе, с кем ты можешь дружить, когда можешь повидаться с семьёй, сколько денег можешь потратить, когда можешь брать машину и т.п.)?
14. Он постоянно и агрессивно тебя ревнует?
15. Он когда-нибудь бил тебя, когда ты была беременна?
16. Он когда-нибудь угрожал совершить суицид?
17. Он угрожал причинить вред детям?
18. Ты веришь, что он может тебя убить?
19. Он за тобой следит, оставляет угрожающие записки или послания, портит твою собственность или звонит тебе, когда ты не хочешь с ним говорить?
20. Ты когда-либо угрожала или пыталась совершить суицид?
Проходите тест – и пусть ваш результат будет минимальным!
Полиция в Канаде
Полиция в Канаде очень разнообразная: большая и маленькая, государственная и частная, гражданская и военная, и даже «индейская».
Самая большая канадская полиция – это федеральная полиция RCMP (Royal Canadian Mouted Police), то бишь KKKП, Королевская Канадская Конная Полиция. Или, как их здесь называют, «mounties» – «всадники».
Это те самые красочные товарищи в ярко-красной униформе и характерных светлых шляпах с полями, чьи фотографии вы, возможно, видели. И – да, это их настоящая форма. Парадная, ясное дело; в будни они одеты куда менее красочно.
«Всадники» борются с преступностью везде, где нет других правоохранительных органов. Каждая провинция заключает с ними контракты на правоохрану в определённых районах и регионах, где нет своей собственной локальной/муниципальной/частной/прочей полиции.
Муниципальная полиция – это вопрос, который решается по усмотрению каждого города. Грубо говоря, собирается муниципалитет и между собой решает, хочет ли он собственную полицию, или его устроят "всадники". И если хочет собственную полицию, то следующий вопрос – хватит ли у него, муниципалитета, денег, чтобы её содержать.
Обычно собственной полицией обзаводятся крупные города. В моей провинции есть полиция Калгари и полиция Эдмонтона, так как оба города – в топ-5 крупнейших городов страны. Но и некоторые небольшие города порой тоже обзаводятся своей полицией. В нашей провинции собственная муниципальная полиция есть ещё в пяти городках, причём некоторые из них реально совсем небольшие, около десяти тысяч населения.
Итак, территория каждой провинции поделена на зоны ведения муниципальной полиции и зоны ведения "всадников". Казалось бы – всё на этом, вся территория под присмотром, вопрос закрыт.
Но не всё так просто!
Есть ещё и другая полиция – военная. Как следует из названия, она занимается преступлениями, совершёнными военнослужащими, а также преступлениями, совершёнными на территории военных баз. И всё бы ничего, но когда случается пересечение юрисдикций военной и гражданской полиции, нам порой достаётся изрядно головной боли.
Что меня в своё время особенно удивило – есть в Канаде ещё и частная полиция. Да-да, это полиция не государственная, а полиция, созданная на свои деньги частной коммерческой корпорацией. А именно – железнодорожная полиция. И в ней, кстати, тоже есть разновидности, в зависимости от компаний, владеющих железными дорогами: есть Canadian National Railway ("Канадская Национальная железная дорога") и, соответственно, CN police, и есть Canadian Pacific Railway ("Канадская Тихоокеанская железная дорога") и, соответственно, CP police. Товарищи эти занимаются охраной правопорядка на железной дороге и на территории 500 метров вокруг неё, если происходящее на этой территории как-то угрожает безопасности железной дороги.
