скачать книгу бесплатно
– Стой, Сцинка, не трожь! – Лавиния закричала. Подлетела, схватила занесённую руку. – Передумала я. Не стоит смерть этой Гадины двух золотых. – Мадам Делавинь вытащила деньги, покрутила у девки перед носом. – Что пялишься? Я ведь и передумать могу. Испугалась, а? Дорогу мне не смей переходить! – убрав деньги обратно в расшитый мешочек, Мадам подхватила Алишу под руку.
– Пойдём, Сцинка. Нечего нам тут делать.
Девушка, которую Сцинка чуть не прирезала, спустилась на землю по стеночке. Алиша с Лавиньей ушли. Как только скрылись за углом, Алиша толкнула Мадам Делавинь в шею. Та оступилась, пробежала несколько шагов вперёд, еле как удержала равновесие. Чертыхнулась.
– Чего ты, Сцинка?
– Я ж её чуть не зарезала.
– И велика беда? Пусть с моим мужчиной не крутит. Хвост свой распустила, Гадина. Ещё стоит под боком.
– Так это она виновата, что крутит? Может, мужика твоего зарезать? Будет вернее.
Лавиния развернулась, выпучив глаза, замахала на Алишу руками.
– Ты чего это? Ты не шути так, Сцинка. Любовь у нас.
Алиша взглянула на подругу, на её раздобревшее, поплывшее, но щедро раскрашенное лицо, раздавшуюся талию, одрябшие руки, на яркие юбки, метущие помои и навоз на подмостках, вздохнула:
– Что, опять любовь, Лавиния?
– Сцинка. Нельзя жить без любви.
2.6 Ксандро
Вернулись в дом Мадам. Зайдя с чёрного хода, Лавиния повела Алишу темными коридорами. Шепнула:
– Увидишь его, сама всё поймёшь.
Остановились на пороге большой прокуренной комнаты. Двери были не закрыты, и они встали за шторой, в тенёчке.
Внутри, вальяжно раскинувшись в потертых креслах, сидело трое мужчин.
– Упитанные, как коты. Аж лоснятся. Балуешь? – шепнула Сцинка. – И как, спрос есть?
– Отчего же не быть? – пожала плечами Лавиния. – Мадамы, правда, всё больше днём приезжают. Тихонечко. С чёрного ходу. Кареты оставляют у торгового павильона, в накидочку с головой, и пешком юрк сюда. Так что вечерами у мальчиков моих работы нет. Отдыхают.
– Жизнь вольготная, – покачала головой Сцинка. – Где ты их вообще взяла?
– Подобрала вовремя, пока другие не смекнули и не увели. Вот, Ксандро, например, – Лавиния привздохнула. – Алиша, выбирай любого. Только не его. Это мой. – Она вздохнула ещё раз. – Смотрю и таю, как масло на сдобной булке.
– Сытая пора настала. Ты этих булок, смотрю, немало стрескала, – Алиша со спины ухватила подругу за нависающий поверх тесного корсета жирок.
– Ай, – взвизгнула Лавиния, – я хоть на женщину похожа, а ты как ослица мосластая.
– Повтори-ка, кто я?
– Шакалиха. Гиена пустынная.
Алиша разозлилась, сильнее ткнула подругу, так, что их возню услышали.
– Барышни к нам, что ль, пожаловали? – отозвался тот самый Ксандро. – О, так это наша Мадам! – Он приподнялся. – Неужели с гостьей?
Пока они не вышли, Алиша шепнула.
– Подумай, Лавиния. Сослужу тебе службу. Вот этого твоего, отъевшегося, прирежу, и одной головной болью у тебя будет меньше.
– Алиша!
– Не могу же я всех молодых, красивых девок в округе перерезать? Да у тебя и золотых не хватит.
– Не смей его тронуть, – прошипела Лавиния, вытолкнув Алишу на свет.
– Да, мальчики, я это. С гостьей. Вот, привела вам, встретьте хорошенько.
Алиша осмотрелась. Подскочившего Ксандро сразу отпихнула. Подошла к сутулому мужчине, оставшемуся в кресле. При её приближении он поднялся.
Сцинка втянула воздух, растопырив ноздри, похлопала мужчину по груди. – Шкурник?
– Как узнала? – мужчина удивился. – Кожу выделывал, это правда.
– По запаху.
– Сколько раз уже мылся, – мужчина озадаченно понюхал свои руки, посмотрел на Лавинью. Та только покачала головой. Дескать, не обращай внимания. Алиша продолжила.
– И что здесь? Разорился?
– Так и есть, госпожа, разорился. Клиент ушёл. Поставщик ещё цены задрал.
– Скота-то всё меньше, – Сцинка кивнула понимающе. – А здесь, значит, пригрели?
– Не обижают, госпожа. Жаловаться грех.
Алиша кивнула ещё раз, повернулась ко второму, уже заранее вскочившему и поджидающему её. Подходить не стала.
– А ты вор, сразу вижу. Пальчики так и бегают.
– Так, нервничаю, госпожа.
– Зачем нервничать? Не надо.
Алиша обратилась к подруге.
– Мадам Делавинь, не боишься, что обчистит какую-нибудь твою «гостью»?
– Так ведь тогда опять на улицу пойдёт. А кого там нынче грабить?
– Откуда взяла его? Пытался тебя обшмонать?
– Всё-то ты знаешь, дорогуша, – Мадам пожала плечами. – Ну да, так и есть. Хорошо, я с товарками была, заметили.
– А сама не заметила?
– Как не заметила? Знаешь же, где я кошель ношу? А у него такие пальчики нежные. Я сразу поняла, какой талант пропадает, – Лавиния приблизилась, – дорогуша, что-то ты долго выбираешь. Хочешь – бери обоих. Всё равно сидят без дела, работы нет.
Алиша усмехнулась.
– Так они боятся меня. Пойду лучше спать.
Она было развернулась, чтобы выйти, как вдруг услышала:
– Кто это здесь боится? Зачем двое? С ней я и один справлюсь, – Ксандро схватил Сцинку за локоть. Вырвавшись, она крутанулась назад, перехватила его руку и приставила нож к горлу. Ксандро отпрянул. Сцинка его слегка порезала.
– Да что ж ты за человек такой, чуть что, сразу за нож! – взвизгнула Лавиния, попытавшись оттащить Алишу. Та не сдвинулась с места.
– Какая горячая барышня, – пробормотал Ксандро, ещё больше пятясь. Шкурник заметил:
– Зря ты, Ксандро, это же Сцинка.
– Первый раз вижу Сцинку, на сходку так и не попал, – добавил вор, слегка поклонившись.
– Да что за Сцинка? Воровка, что ль? – так и не понял Ксандро, – то ли баба, то ли зверь. Её бы отмыть.
Сцинка сама не заметила, как не то зарычала, не то зашипела. Воспоминания нахлынули. Увалень этот Ксандро даже близко не стоял с Дарком. А она теперь всех мужчин будет с убитым сравнивать? Мифический, зарезанный, теперь он может обладать любыми качествами. Какими угодно достоинствами, которые Алиша сама выдумает. Разве может кто-то сравниться с мертвецом?
– Да иди ж ты уже, Бога ради! – Лавиния вытолкнула Сцинку из комнаты, – и ты не лезь! – шикнула она на Ксандро. И тоже вышла следом.
2.7 Холод
Лавинье пора было встречать Смотрящего, так что она опять поручила Сцинку какой-то девке, которая уже и проводила её до выделенной комнаты.
Сняв часть одежды, Сцинка улеглась в кровать.
Значит, у Лавинии новая любовь? Которая же по счету? Да которая б не была, заканчиваются все одинаково. Но Лавиния упорно продолжает искать своё счастье.
Когда они встретились впервые – подругами не стали. Алиша пользовалась своим правом на тёплый угол, хотя, после раза третьего, четвёртого, решила от этого долга Лавинью освободить.
В конце-концов, сколько может стоить жизнь этого Патрика… нет, второго, как же его?
И вот однажды, стылой, звенящей ночью, когда с пустыни дул ветер, несущий пробирающий до кости холод, Сцинка вертелась в своей постели, пытаясь согреться. Утром ей нужно выдвигаться, хоть и не срочно. Донесли весточку, что в дальнем селении есть для неё клиент. Поговорить надо бы с глазу на глаз. Без верной оплаты Сцинка за дело не берётся. А с Законом шутки плохи.
Вот и думает Сцинка, как выйдет утром в холодную пустоту. Как, не разбирая дороги под ногами, пойдёт. Пески будут гулять, менять натоптанные тропки. Ориентиры на небе закроет тем же песком. И останется у Сцинки её пёсье чутьё.
А рядом кто-то выл. Сцинка решила, почудилось. Потом прислушалась. Узнала Лавинью. Вышла в коридор. Шлюха, растрепанная, в одном нижнем платье, стояла в ледяном коридоре босая.
– Сцинка! – увидела её, бросилась, как зверь. – Сцинка! Сын мой только что умер! – упавши Алише на грудь, шлюха скатилась ниже, цепляясь, но не в силах удержаться за сцинкину одежду.
– Марк умер? – переспросила Алиша, вспоминая мальчишку, с которого сама же снимала удавку.
– Не Марк! Младшенький мой! Совсем кроха, – Лавиния прерывисто задышала, хватая ртом воздух, как собака. – Не бросай меня, Сцинка. Никого в доме нет. Боюсь я одна.
– Где девки? – спросила Алиша, уже направляясь к Лавинии в комнату.
– Заработка ж нет. Не заходит никто. В город ушли клиентов искать.
– В такую погоду?
– И в такую пойдёшь, если есть нечего.
Зашли. Свёрточек лежал на кровати, прикрытый сверху худым одеялом. Детская кроватка стояла пустой. Лавиния начала рассказывать.
– Ушли все. Я со своей крошкой осталась. А тут вдруг зашёл один… джентльмен.
«Джентльмен, как же», – подумала Алиша, но перебивать не стала.
– Обслужить, кроме меня, некому.
– Так ты же… – Алиша посмотрела на сморщенного крошку. Едва ли больше ладони. – Ты родила только?
– Уже потихоньку можно, – шепнула Лавиния, осторожно подходя к кровати. – Холод такой, я крошку с собой в постель беру. А тут такое дело… И младенчика не оставишь, и джентльмена не выгонишь. Переложила крошку в кроватку. Так он кричал поначалу, а потом… понял, что помолчать надо. Умненький какой – так я сперва подумала. А как ушёл тот, ну…
– Ясно, – перебила Алиша, – не могла она уже слышать, как Лавиния, заплетаясь, произносит это «джентльмен». Присмотрелась к ребёнку. Уж что-то, а она, убийца, в состоянии отличить живое от мертвого.
Подошла ближе, прилегла на кровать. Положила свою руку ребёнку на шею, потом спустила ладонь на крохотную грудь.
– Дышит он, и сердце бьется.
– А? – Лавиния наклонилась, собирая на груди худое нижнее платье. – Как это, дышит? Уж я как прислушивалась, как трясла!
Даже Алиша слышала где-то про глубокий младенческий сон. А у Лавинии ведь это второй уже. Посмотрела на Лавинию – худая, как призрак. Ни живая, ни мёртвая. Не соображает, должно быть, ничего.
– Ложись в постель. Проснётся, есть захочет. Жив твой ребёнок, – Алиша собралась вставать. Лавиния её удержала, забираясь на постель с другой стороны. Легла рядом.
– Сцинка. Ты ангел мой. Посланный отцом небесным. Я уж думала, с ума схожу. Хотела на руки его, кроху мою, и идти куда глаза глядят.
– Бредишь, что ли? – Сцинка смотрела на свою руку, лежащую на едва шевелящемся тельце поверх накрученных пеленок.
Рука её грубая. Кожа сухая, ногти чёрные от забившейся пыли. Сколько жизней эти руки отняли, а чтобы подарить, Сцинка ни одной жизни этому миру не подарила. Кроха шелохнулся. Захотел, может, скинуть чужую руку? Сцинка улыбнулась. Лавиния спросила у неё.
– Ты чего, Сцинка?
– Какой я ангел? Где-то там, сверху, твой отец небесный над тобой смеётся.
– За эту крошку я жизнь отдам. Всё отдам, что есть у меня. Душу отдам. Веришь, нет, Сцинка?
– Как назвала хоть? А то всё крошка, крошка.
– Да никак пока, была б девочка, назвала б в твою честь, Сцинка, – Лавиния прикрыла глаза, – а, кстати, Сцинка, как тебя зовут?
