Тропой непроторённой

Окунувшись в ощущения, словно в воду, биоинженер потянулся на встречу всему вокруг, будто сбрасывая невидимую преграду, отделявшую его от прочего. Он захотел увидеть, почувствовать грибницу, как самого себя.

– Чего ты хочешь? – едва слышно выдохнул Богдан, обращаясь к мицелию в контейнере перед собой.

Новосельцев внезапно почувствовал, как желтовато-золотистое сияние бледнеет, превращаясь почти в белое, и вокруг что-то шевельнулось. Мириады крошечных электрических разрядов забегали туда-сюда, натыкаясь на непроницаемые стенки. И это породило чувство одиночества, обречённости, грусти.

Молодой человек даже тряхнул головой, настолько явной и яркой оказалась вспышка этих ощущений. В его памяти вихрем пронеслись некоторые необычные факты о грибах.

ДНК грибов отличается от ДНК большинства растений и более близка к формуле ДНК человека. Грибы не просто способны взаимодействовать с себе подобными и симбиотическими растениями, но и общаются друг с другом при помощи электрических импульсов. По последним данным, их язык содержит в себе настолько сложные структуры, что они превосходят фонетические структуры в человеческих языках. Отсюда можно сделать вывод, что грибы – это общественные организмы, для которых общение важно не меньше, чем для муравьёв, пчёл, стайных и стадных животных или человека.

– А мы их в изолированную банку…, – ошеломлённо пробормотал Богдан, окидывая блуждающим взглядом окружающие стеллажи.

Он поспешно вскочил со стула, заметался по полкам, сгребая на стол несколько контейнеров с молодыми грибницами, имевшими одинаковую маркировку. Безжалостно распотрошив их каркасы, Новосельцев бережно перенёс кусочки мицелия, создавая что-то вроде клумбы из нескольких грибниц разом. Одни из них он устанавливал вертикально или диагонально. Другие образовывали горизонтальные ярусы. И все они, напрямую или через соседей, соприкасались друг с другом.

– Как же мне такое самому в голову не пришло. Это же очевидно, – продолжал бормотать биоинженер, с упоением формируя грибную клумбу. – Так и рост быстрее пойдёт, и внутри получится более сложное переплетение. Да он сам себя сможет армировать, если подумать. И общение вам тут есть. Даже цветы на клумбе растут веселее, чем в одиночестве.

Закончив с одной клумбой, Богдан растеряно посмотрел на ещё четыре разворошённых контейнера, в которых оставались фрагменты мицелия. Подумав, он собрал ещё один грибной конструктор. Теперь даже лучше. Перед ним стояли сразу два образца. Пока ещё неряшливых, но это не беда. Следующая партия будет изначально так засеяна. Может даже создать что-то вроде сот, в которых разные кирпичики тоже будут соприкасаться. Но это потом! Сейчас стоит снова всё просканировать…

Повторив расширение и вновь обратившись к образцам, Новосельцев ощутил смятение, взбудораженность, немного опасения, но и любопытство. Грибницы знакомились, обмениваясь тысячами импульсов. Повинуясь какому-то наитию, Богдан задышал глубже и ровнее. Внутри появилось ощущение покоя и принятия, радостного, даже дружеского рукопожатия. Он позволил этим чувствам расшириться до предела, наполняя всё пространство, приглашая грибницы принять и наполниться подобным содержанием. Молодой человек с упоением ощущал себя одним целым со своим творением, вот с этими грибами, отзывавшимися на его присутствие.

Через некоторое время он вспомнил приёмы созидательного мышления и построения защитных полей. Вспомнил разрешительные фразы и расширяющие вопросы. Ведь, если подумать, и это тоже можно тут применить!

– Что ещё я могу сделать для того, чтобы мицелий рос быстро и выстраивал красивую, прочную и правильную форму? – спросил Богдан то ли сам себя, то ли грибницы, то ли всю Вселенную.

Ответ пришёл, хоть и едва уловимо, скорее, как мимолётное чувство.

Новосельцев представил себе желаемый кирпичик, почувствовал его упругую поверхность, плотность. Ощутил свой восторг и удовлетворение от того, что он уже есть, что он рождается прямо сейчас, вот здесь, перед ним. Чувство упругости, прочности, гладкости, ровности, чистоты, даже обещания уюта и какой-то красоты запросилось наружу, и молодой учёный позволил этим ощущениям развернуться, расширяясь и наполняясь сиянием, некой осязаемостью, материальностью. Он словно бы утверждал своё творение, принимая его, как уже свершившийся факт, и приглашая грибницы поучаствовать в его деянии, впитать в себя это наполнение.

Через некоторое время Богдан открыл глаза и почесал макушку. Всё, что он сейчас проделал, ошеломляло, немножко пугало фантастичностью, но и завораживало открывающимися перспективами. А ещё что-то внутри него радовалось, даруя необыкновенный прилив сил и энтузиазма.

Новосельцев бережно перенёс оба контейнера на стеллаж, отступил на шаг, прислушался к ощущениям. Поправил положение, чтобы свет падал чуть иначе, убавил яркость фитолампы над этими образцами. В конце концов, грибница не так нуждается в свете, как зелёные растения. Она ведь чаще всего вообще находится в земле. Помедлив, Богдан выковырял часть питательного субстрата, который показался ему чем-то неприятным. Постояв так ещё с минуту, он собрал со стола опустевшие контейнеры, отнёс их в моечную, где с каким-то подчёркнутым удовольствием помыл, протёр и вернул в складскую комнату. Поискав там пакеты с питательными субстратами, Богдан набрал немножко и вновь заглянул к своим экспериментальным мицелиям. Подсыпал новую подкормку на место удалённой и подлил воды. Заодно он отодвинул их контейнеры подальше от прочих и поставил изолирующий экран, чтобы создать максимально выделенную область. Ему не хотелось, чтобы эти грибницы нахватались «дурного настроения» от других, куда менее жизнерадостных соседей.

Каждое действие, каждое движение молодой биоинженер выполнял с явственным удовольствием. На лице сияла лёгкая улыбка. Ему действительно было хорошо и приятно, как-то тепло и ясно в сердце. И в конце Богдану даже отчётливо показалось, что аналогичное шелковистое тепло течёт от грибниц к нему. Словно мицелий видел человека, осознавал его присутствие, каждое совершаемое действие, и благодарил за то, что тот есть в его жизни.

Глава 4

Вернувшись из культуральной, Богдан предупредил Ирму о том, что разобрал одну из свежих партий во втором боксе.

– То есть мне их списать в отходы? – уточнила девушка, поморщившись от такого бесцеремонного нарушения технологического процесса.

Новосельцев почесал в затылке, подумал и кивнул.

– Да, списывай. Это всё равно черновой эксперимент. Вот когда они подрастут, я оценю общую идею, и тогда повторим опыт уже с документацией от и до.

– А сейчас мне что с ними делать? – продолжала биотехнолог.

– А сейчас ничего с ними не делай, – отмахнулся Богдан, усаживаясь на свой стул. – Условия у них общие. За остальным пригляжу я сам. Там нужен принципиально другой подход. Сперва я его проверю, а потом уже попробую объяснить тебе.

– А мне?! – вклинился в разговор Андрей, всем своим видом демонстрируя предельное любопытство.

– И тебе, – благосклонно посмотрел на него Богдан.

– А когда?! – ещё больше оживился завгриб.

Новосельцев вздохнул.

– Мне тоже интересно, ради какой это инновационной идеи была загублена довольно перспективная партия, – с лёгкой обидой в холодноватом голосе присоединилась Ирма.

Начальник отдела поднял взгляд к потолку, о чём-то подумал и решился.

Следующие полтора часа он описывал суть проведённого эксперимента и идеи. Показывал выдержки из прочитанной книги, научные статьи и переписку с консультировавшим его специалистом. Давал пояснения и отвечал на бесконечный поток вопросов своих подчинённых. Те понимали не всё, но честно старались, что воодушевляло Новосельцева.

В конце концов, Сверлов подтвердил все сведения по грибам и их общению меж собой. Согласился и с тем, что любой живой организм великолепно улавливает настроение находящегося рядом человека. И вполне допустил, что метод может оказаться рабочим.

Ирма проявляла куда больше скепсиса. Она мыслила более рационально и материально. Но общую идею девушка уловила, заняв наблюдательную позицию.

***

Следующие четыре дня Богдан наблюдал за своим новым экспериментом. Он несколько раз в день посещал грибницы, сканируя их, задавая вопросы, интересуясь, что же он ещё может сделать такого, чтобы получить желаемый результат? Результат он тоже всякий раз стремился ощущать как можно яснее. И, помня о том, что это не имеет ничего общего с визуализацией, молодой человек сосредотачивался на ощущениях и их росте, расширении и наполнении.

Мицелий в обоих контейнерах рос быстро и хорошо. К исходу рабочей недели два плотных и почти правильных кирпичика уже достигли финальной стадии созревания. Грибы и без того способны поспорить в скорости роста с бамбуком. Весёлка Обыкновенная, например, может прибавлять в росте до сантиметра за каждые две минуты. У него тут не Весёлка, конечно, да и грибницы развиваются несколько медленнее плодовых тел, но тоже растёт шустро. Даже, пожалуй, шустрее других.

Новосельцев окинул взглядом мицелий в других контейнерах на соседних полках, убеждаясь в том, что там картина стандартная. Ну, может малость лучше обычного. Наблюдается слабо-предсказуемый рост. Зачастую неправильная форма. Да и скорость ниже раза в полтора, если не в два. Вон те посевы, например, сделаны уже дней десять назад, а выглядят куда менее созревшими, чем вот эти его экспериментальные.

Не сдержавшись, Богдан осторожно вынул кирпичик из контейнера, баюкая грибницу в ладонях. Ему показалось, что даже на ощупь она куда более плотная и цельная, чем другие. Не без огрехов, конечно. Вот тут глубокие щербинки. А вот тут немножко разошлись слои. Но этот образец всё равно лучше всех, каких только ему удавалось вырастить за все полгода исследований.

Бережно вернув мицелий в контейнер, он погладил его упругую поверхность и достал второй кирпичик. Тот был чуточку похуже. Но всё равно прекрасным творением, наглядно показывающим действенность нового подхода.

– Даже жаль, что впереди выходные, – пробормотал он себе под нос, любуясь образцами. – Но я всё равно могу ведь продолжать эксперимент удалённо. Какая разница, что меня нет рядом физически? Ведь в расширении действуют законы квантовой механики, квантовой реальности, а не привычного материального пространства.

Утвердившись в этой мысли, молодой учёный вернул второй кирпичик в контейнер и с интересом осмотрел другие образцы. Любопытно, но всё же и остальные грибницы в этом боксе показывали чуточку более хорошие результаты, в сравнении с предыдущими партиями. Получается, они тоже улавливали его настрой, пусть и в куда меньшей степени, чем те два кирпичика, что он выбрал экспериментальными. В трёх других боксах никаких явных изменений не наблюдалось. В них он заходил лишь на короткое время. Это тоже было частью поставленного опыта.

***

В понедельник Богдан первым делом заглянул в чистилище. Его там уже ждали окончательно сформировавшиеся экспериментальные грибницы. Вернее, сформировались кирпичики из них. Сам мицелий спокойно мог продолжать рост ещё очень долго. Но теперь надо было решать, что делать дальше. Можно было отправить образцы на стерилизацию. А можно продолжить наблюдение. Новосельцев решил этот вопрос необычным способом.

Он поставил оба контейнера на рабочий столик, сел напротив и прикрыл глаза, проделывая расширение. Ощутив оба кирпичика, молодой учёный задал вопрос: – «Что будет лучше всего? Как мне получить задуманное? И чего вы сами хотите?»

В начале не происходило ничего особого. Богдан даже уже открыл глаза, решив, что ответ не придёт сразу. Такое тоже бывает, на получение ответа могут уйти часы и даже дни. Но когда он встал и уже возвращал контейнеры обратно на полку, то изумлённо замер. Первый образец, который был получше, внезапно будто бы дёрнулся в руке. Это не было физическим толчком. Просто контейнер словно потяжелел, а руку повело в сторону двери. Второй контейнер, который был в другой руке, слегка качнулся в сторону полки.

От удивления и испуга Новосельцев чуть не выронил обе грибницы. Но через несколько секунд лицо его озарилось улыбкой. Биоинженер торопливо поставил второй образец на полку стеллажа, а первый кирпичик достал из контейнера и оценивающе взвесил на ладони.

– Ну что ж, значит так тому и быть, – постановил он вслух, и понёс мицелий в стерилизационную.

***

Через несколько часов обожжённый кирпичик разглядывали уже всем отделом. И даже Ирма загорелась энтузиазмом, видя результат. Энтузиазм её подкреплялся ещё и собственным экспериментом.

Девушка тайком собрала такую же грибную клумбу, но только этим нововведением и ограничилась. Никаких особых успехов в таком виде метод не показал. Кирпичик формировался с обычной скоростью. Ну немного лучше и ровнее. Но, в целом, никаких чудес или прорывов. А это значит, что весь секрет должен заключаться именно в операторе, управляющем ростом мицелия.

Она призналась в том, что устроила параллельный эксперимент. Завгриб лишь улыбнулся и пожал плечами, на удивление никак не комментируя действия коллеги. Богдан же поблагодарил Ирму.

– Я и сам думал сделать нечто подобное, – признался он. – Но, раз ты уже это сделала, то повторяться не будем.

В тот же день образец отправили в смежную лабораторию для проведения испытаний и замеров свойств получившегося материала. А отдел полным составом увлёкся продолжением опытов.

Каждый выбрал себе по новому виду мицелия и расчистил целую полку. Для чистоты эксперимента, работы проводились в разных боксах.

Богдан шлифовал свои новые навыки, всё лучше и лучше понимая, что самым важным в этом подходе является спокойная уверенность, чёткое понимание того, чего ты хочешь. Понимание должно идти на уровне чувств. Ну и яркие, живые, лёгкие ощущения, ненавязчивые, а дружеские, партнёрские, с чувством единения с другими живыми организмами, которые тоже чувствуют и по-своему мыслят, чего-то хотят. С каждым днём он убеждался, что всё совершенно верно: мы не меняем других, мы всегда меняем только себя, и мир вокруг мы тоже всегда меняем через себя. Старая сентенция, известная людям уже много тысячелетий, обретала для молодого человека новый, не философский, а практический смысл.

Через неделю каждый показал результат своих экспериментов.

У Новосельцева, как уже более опытного и проникшегося идеей, получились пять почти идеальных кирпичиков. Ирма, с неожиданным смущением, показала три слоёных пирожка. Как она призналась, образцы очень похожи на её любимые слойки. Андрей расхохотался, а Богдан уточнил:

– А ты не вспоминала про них, когда сосредотачивалась на ощущениях?

Девушка молча кивнула.

– Иногда их вкус и форма всплывали у меня в голове.

– Ну вот видишь, – развёл руками биоинженер. – Тут важно ощущение и как можно более ясное понимание того, чего ты хочешь получить.

Ирма снова молча кивнула, глядя на свои пирожки.

– А ты не ржи, как слон, – покосился Новосельцев на завгриба. – Лучше вытащи из-за спины свои грибочки и покажи всем нам.

– Слоны не ржут, – укоризненно посмотрел на шефа Андрей, показывая свои труды. – Вот. Красиво получилось. Креативно.

Ирма фыркнула, сдерживая смешок.

– Скорее – авангардно, – поправила она.

– Да уж, Дали у тебя бы их за любые деньги купил, – согласился Богдан, разглядывая нечто бесформенное и бугристое.

– А что?! – неожиданно оживился Сверлов. – Может их продать поклонникам этого самого Дали? Я и скидку сделаю.

– Продавай, – не стал возражать Новосельцев. – Только ты бумагу подписывал о коммерческой тайне, если помнишь.

– Ну вот, как всегда… Умеешь ты всё испортить, шеф, – нарочито скуксился завгриб.

– Закончим основные исследования, тогда и пойдёшь в свободные микохудожники, – столь же привычно отмахнулся от его дурачеств Богдан, и хлопнул в ладони. – Значит так. Теперь меняемся грибницами и повторяем опыт.

***

За следующие две недели сотрудники отдела биоархитектурных материалов повторили эксперимент ещё дважды. Сам Богдан успел за это время поработать уже со всеми имевшимися культурами и набраться опыта. Его образцы с каждым разом становились всё лучше и лучше. Он внёс несколько дополнительных изменений в методику посева и поддержания условий среды, заодно подробно записывая все ощущения в рабочий дневник наблюдений. К концу первого месяца исследований, он уже имел и теоретическую, и практическую часть с очень многообещающими перспективами.

У Андрея и Ирмы особых успехов, правда, не наблюдалось. У первого была слишком буйная и неуправляемая фантазия, от которой грибы сходили с ума, если он у них был. А второй не хватало понимания собственных ощущений, из-за чего она постоянно путалась. Но Новосельцев не обращал на это внимания. Он не учитель, гуру или ведущий психологических тренингов, чтобы копаться в чужих головах и думать, у кого какие внутренние блоки чего перекрывают. Богдан лишь сделал пометку о том, что требуется обязательная подготовка оператора перед его допуском к управлению ростом мицелия. В чём же должна выражаться такая подготовка? Об этом пусть у тех же специалистов в трансперсональной психологии голова болит. В конце концов, операторы колл-центров тоже ведь проходят предварительное обучение у коучей – специалистов-переговорщиков или специалистов по продажам, которые часто являются психологами.

Собрав теоретический и практический материал в один обобщающий доклад, руководитель отдела подал его заведующему лабораторией.

Глава 5

– И что это за чертовщина? – хмурясь всё сильнее и сильнее, спросил Грибков сам у себя.

Заведующий лабораторией листал бумаги Новосельцева уже минут десять, но до сих пор ничего в них не понимал. С одной стороны, вот они – образцы, сделанные в отделе биоархитектурных материалов. Можно посмотреть и пощупать. И предварительный анализ их свойств прилагается. Борис Дмитриевич вынул из папки соответствующие бумаги, быстро пробежал их взглядом, затем покосился на стол, где лежали несколько кирпичиков очень хорошего, на вид, качества.

– Явно не то убожество, что они выдавали прежде. На это и посмотреть приятно, и пощупать, – пробормотал он, трогая образцы пальцем. – Но что за ерунду несёт этот мальчишка? Какие ещё операторы программирования живого роста, черти его побери? Какие ещё методы квантового полевого сканирования? Причём тут внутреннее состояние оператора и отсылки на психологию? Они там, что, мухоморов объелись?!

Завлабораторией поднял трубку старомодного телефона и набрал номер отдела биоархитектурных материалов. Он желал видеть его руководителя лично. И пусть тот объяснит, что за чушь нагорожена в этих бумагах. Ему не фантастическая писулька нужна, а нормальный научный материал, чёткий и понятный, с формулами и расчётами.

***

Через полчаса Богдан вышел из кабинета Мухомора красный от стыда и злости. Стыд он испытывал из-за собственного просчёта. Стоило наплести побольше понятной этому старику ерунды, а не выдавать с ходу всю правду, слишком революционную для его окостеневших мозгов. Злился же он на всё: и на тупого начальника, и на себя, и на всю систему в целом. Где-то в глубине души Новосельцев боялся, что этим просчётом он погубил само перспективное направление, а, возможно, и собственную карьеру. Если срочно не сделать что-то, то старикан может решить, что молодой учёный поехал крышей, а связей у него хватит, чтобы перекрыть Богдану доступ во все ведущие лаборатории страны.

Погружённый в свои горькие мысли, Новосельцев не заметил идущего по коридору человека, с ходу впечатавшись в него. Крепкие руки перехватили парня, слегка отстраняя от себя. Богдан опомнился и посмотрел на этого человека со смесью смущения и раздражения. Но едва его взгляд встретился с уверенным и спокойным взглядом синих, словно глубокое море, глаз, как руководитель отдела понял, что его карьере окончательно наступил северный зверёк писец. Перед Богданом стоял генеральный директор компании АСБИРСК – главного заказчика и фактически спонсора всей их лаборатории.

Ростислав Анатольевич Лебедев был не сказать, чтоб сильно богат или жуть как известен. Скорее, он был из тех, кто всегда и всюду получал ровно то, чего хотел, не больше, но и не меньше. Да и отлично знал, чего, собственно, хочет. Довольно высокий, чуть за сто восемьдесят сантиметров, спортивный, умудряющийся всегда выглядеть респектабельно и элегантно, как в деловом костюме, так и в простой футболке с джинсами.

Побледнев, Новосельцев попытался улыбнуться и выдавить из себя извинения. В ответ он получил лишь удивлённо приподнятую бровь и по-прежнему явственно читавшийся вопрос во взгляде этого волевого человека, перед которым робел даже несгибаемый Мухомор.

– Ещё раз простите меня. Я слишком задумался и был невнимателен, – всё же выдал осмысленную и вежливую фразу Богдан.

– И какие же думы настолько поглотили ваше внимание? – с отмеренной долей ехидства и любопытства поинтересовался Лебедев.

– Исследовательские сложности. Никак не могу найти решение одного вопроса, – вежливо, но уклончиво ответил Новосельцев.

– И заведующий лабораторией этим недоволен? – не отступал с позиции собеседник.

В его голосе было больше утверждения, чем вопроса.

– Недоволен, – тяжело вздохнул Богдан, опуская вниз взгляд, словно провинившийся студент перед деканом или ректором.

– Обосновано или…? – чуть склонил набок голову Ростислав, с интересом разглядывая молодого учёного, словно редкого жука.

– А это смотря с какой стороны посмотреть, – замялся Богдан.

– С лицевой, – усмехнулся Лебедев, складывая руки на груди и явно никуда не спеша. – Жопа-то у всех одно и тоже выражает.

Богдан кисло улыбнулся, оценив юмор, но всё ещё колебался и не решался вот так вот выкладывать случившееся, этому практически незнакомому человеку. Однако сам не заметил, как заговорил, торопливо, но удивительно гладко:

– Я нашёл нестандартный метод управления ростом мицелия. Получил очень многообещающий результат. Все предварительные тесты хорошие. Но метод слишком нестандартный. И я теперь совершенно не представляю, как мне быть с объяснениями и обоснованиями всего подхода в целом…

– Понятно, – глубокомысленно кивнул Ростислав, что-то обдумывая. – Вот что. Предлагаю сегодня вечером встретиться, тогда и обсудим ваш вопрос. Идёт?

– Идёт, – без особого энтузиазма отозвался Богдан, радуясь больше тому, что убивать его не будут, по крайней мере, пока.

– Тогда после работы подходите вот по этому адресу.

Он достал из кармана записную книжку, черканул пару строк на чистом листочке, после чего выдернул его и протянул Новосельцеву.

– Я буду там до семи вечера. Подъезжайте к этому времени. Дальше сориентируемся.

– Угу, спасибо, – буркнул Богдан, беря бумажку и пряча её в карман брюк.

– Не дрейфь! – хлопнул его по плечу Ростислав, с чего-то переходя на ты. – Всё всегда в первую очередь зависит от тебя самого. До вечера.

Лебедев ободряюще улыбнулся, после чего шагнул в сторону двери кабинета заведующего лабораторией. Новосельцев посмотрел ему вслед, почесал в затылке, в очередной раз тяжело вздохнул и побрёл к себе в отдел. До назначенного времени оставалось ещё больше четырёх часов. Да и план работ на сегодня недовыполнен. На последнем и стоит пока что сосредоточиться.

***

Почти ровно в 19:00 Богдан вышел из метро и осмотрелся, ища взглядом торгово-офисный центр. Он тут бывал редко, но помнил, что тот где-то совсем рядом. А вот и он! Сориентировавшись, молодой человек зашагал к зданию, по пути вытаскивая телефон и набирая номер Лебедева, который тот тоже записал на бумажке с адресом.

Ещё минут через пятнадцать оба человека уже устраивались за столиком небольшой кафешки. Заказав чай, Ростислав по-деловому скомандовал:

– А теперь рассказывай чётко и по существу. Что за проблема с вашим мицелием и с методами его выращивания? Если я правильно тебя понял, конечно.

Его внимательные глаза пристально смотрели на биоинженера, и тому даже захотелось выпрямиться под этим взглядом, не жёстким, вполне тёплым, но властным и проницательным. – «Умеют же люди держать себя», – пронеслось в голове Богдана. Решившись, он вытащил из кармана небольшой кирпичик полностью стерилизованного мицелия, самый последний и удачный образец, положил его на середину стола и принялся описывать события последнего месяца.

– Я тебя услышал, – задумчиво произнёс Лебедев, допивая свой чай и наливая из чайника новую порцию. – Да ты пей чай-то, пей. Хороший чай, добрый.

Богдан машинально отхлебнул уже почти остывший чай, слабо различая его вкус. Но второй глоток всё же помог ему отвлечься от ожидания вердикта. Глава АСБИРСКа взял со стола кирпичик и повертел его в руке. Когда чашка Новосельцева опустела, Ростислав положил кирпичик обратно на стол и спросил:

– Значит, при использовании практик расширения и скана, ты получил вполне рабочий конечный продукт?