Плен

Не люблю попкорн, поэтому мы купили мороженое на сеанс. Сидели, улыбались, потом Саша обнял меня, притянул к себе и, в миг, стало не до фильма.

Мы покатались по зимней Москве. Я откинула голову и смотрела на мелькающие фонари столбов, небо было чистое, даже в машине ощущался трескучий мороз за стеклом. Бесконечное количество ёлок слилось в единый праздничный поток. Прекрасная пора.

Я проснулась утром от смс.

«Günaydın, hanımım.

Выйди на балкон с чашечкой кофе, встреть с улыбкой

последний день этого года. Отпусти всё.

Senin ebedi köle, Alex.»

«Доброе утро.

Так и сделаю. Повеяло Турцией?»

«Решил довериться твоим восторженным отзывам по Роксолане и вычитал пару фраз.

İsterseniz böyle bir muamele?»

«Вполне. Но напрягает всякий раз открывать Яндекс Переводчик.»

«Тогда предлагаю сделать 2015 год – годом открытий и путешествий.»

«Не смею отказать.»

Я встала действительно с широкой улыбкой. Появилась дикая энергия и предвкушение вечера. Я люблю справлять Новый год по старинке. Битком набитый стол, весь день по телевизору старые советские фильмы, хлопушки, бенгальские огни и подарки под ёлкой.

Лера успела убежать в салон, поэтому приходится рассчитывать только на свои силы. Путь к сердцу мужчины у меня уже проложен, осталось довершить ноткой хозяйственности. Надо начать с оливье. Главное блюдо праздника.

Готовка незаметно склонила день к концу, на часах уже восемь, Лера успела сделать ногти, причёску, одеться, уйти и, наверное, уже выбирает место за столом, а я только доделала утку в духовке. Понимая, что Саша явится с минуты на минуту, я бегом окунулась под душ, надела платье и начала рисовать на ногтях что-то подобное маникюру. Только я приступила к волосам, как домофон предательски зазвонил.

– О, моя Джульетта, откройте врата.

– Ромео, вы не могли бы пять минут подышать свежим воздухом, наслаждаясь красотами моего двора?

–К чему такие жертвы, уж не Парис у вас?

– О, нет, ревнивец, я лишь закончу образ свой.

И снова глупая улыбка во весь рот озарила моё лицо. Я докрутила последнюю прядь и крикнула в окно, что может он явиться. Саша взлетел с огромным букетом ромашек и букетом шампанского.

– Мы же купили целый ящик, ты собираешься неделю справлять?

– Как и все россияне, до десятого.

– А где ты ромашки достал? Слетал в лето?

– Нет, за меня это сделали РосЦветТорг. Ты восхитительна сегодня.

– Спасибо, ты сегодня такой бодрый и весёлый, есть какой-то особый повод?

– Да! Встреча Нового года с любимой девушкой, а может и не только, но об этом не сейчас.

Мы сели за стол, я осмотрелась вокруг и в душе у меня бушевала буря счастья. Я осознавала, как я хотела такого уюта, любимого человека рядом, как это всё веет теплом. Мы общались, смеялись, пили, ели, танцевали, и в воздухе летала лёгкость и любовь.

Наступила полночь, желание написано, загадано, сожжено и выпито. Моя голова начала кружиться, мы смотрели на салюты и каждый залп, как будто взрывался у меня в голове.

– Я вижу отражение фейерверка в твоих глазах. Они так блестят.

– Единственное, что выдаёт влюблённую женщину, когда она этого не хочет – её глаза.

– Вот тут-то я тебя и словил. Значит всё. Влюблена и зависима?

– Не будь так самоуверен. Я тебе расслабиться не дам.

– Я не против. Моя Зена.

Моя. Как много вложено в это местоимение. Мы сели на диван. Я смотрела на мандарины, стол, всё это так радовало мой глаз. Я повернулась к нему и увидела, как изменился его взгляд. Он стал суровым, как будто он готовится к тому, чего вовсе не хочет. А я знала, что эта ночь сулит откровения. Для того, чтобы идти новой дорогой, я должна забыть старые тропки.

– Это было два года назад. Я только окончила университет. Меня пригласила однокурсница на день рождения, отмечали на теплоходе. Было очень много разных людей, не моя стихия, было очень шумно, я собралась уже уходить, как ко мне подошёл парень и пригласил на танец. Я брыкалась, но в этот момент все уставились как раз на нас, и заиграла невероятно романтическая песня «Se esfuma tu amor». Мы закружились в танце, он был невероятно милым и обходительным. После мы прогулялись по набережной, и всё закрутилось неимоверно быстро. Всё летало, жгло, каждый день был яркой вспышкой. Я не успевала дышать, не то, чтобы думать. Спустя полгода он пригласил меня в Турцию, мы прилетели ночью, очень уставшие, заселились в квартиру, я сразу вырубилась спать, а наутро его рядом со мной уже не было. Как и моего паспорта. Дверь оказалась запертой, иллюзии упали, пришёл мужчина и на ломанном русском, сказал, что я принята на работу, что я теперь его собственность и лучше, чтоб я помалкивала. Он сказал, что если я буду хорошо себя вести, через год могу поехать домой, что для меня это хорошая возможность подзаработать. Я спросила про парня, на что мне ответили «Его не было в твоей жизни. Осмотрись, теперь это твой мир».

Я запаниковала, я всегда была ручной и домашней, ни о какой самостоятельности и речи не могло быть. Я понимала, что надо собрать все силы, надо начать думать. За одни сутки, проведенные в той комнате, я переосмыслила всю свою жизнь. Я сбросила шкуру овцы. Дом внизу охраняли два человека, ежечасно обходя периметр. Окно отменялось. Дверь заперта. Я без документов и личных вещей. Когда я выходила в ванную комнату, я увидела, как в соседней комнате девчонка рыдает, как к ней подошёл один из охранников, начал трясти её и кричать, после кинул на кровать и захлопнул дверь. В наказание он не давал ей пить и есть несколько дней. Это послужило уроком, слёзы здесь только усугубили бы ситуацию, поэтому я делала это тайком, по ночам. Я вела себя очень спокойно. Возможно, это подкупило. Через неделю меня вывезли на первую «встречу». Меня вывели из машины, мы остановились на тихой улочке, где каждый дом поражал роскошью и величием. У водителя произошли проблемы с машиной, он позвал помочь моего сторожа, всё произошло за долю секунды, я поняла, что если сейчас не побегу, то я в этом рабстве надолго, я не смою позора с тела, если будут стрелять, это всё же лучше такой жизни. И я дала дёру. Я побежала через проулки, никого не замечая, не оборачиваясь, пока не увидела огромный торговый центр, где можно было затеряться в толпе. Они видимо не сразу заметили, у меня было минут десять скрыться из виду. Я забежала в дамскую комнату, отдышалась. Я готова была вообще оттуда не выходить, потому что очень боялась встретить их. Я проторчала там около двух часов, пока не примелькалась уборщице. Она начала меня расспрашивать, но я абсолютно ничего не поняла из того, что она мне говорила. После слова «Help me», она позвала администратора, и мы общались через неё. Я не хотела никого посвящать в свои проблемы, я не знала, насколько у людей, от которых я сбежала, всё схвачено. Я сказала, что у меня украли сумочку со всеми документами и деньгами. Мне посоветовали обратиться в посольство, но это надо было ехать в Анкару, без документов и денег у меня не было шансов. Джемила (так звали уборщицу) предложила мне поработать прислугой в загородном доме, заменить её приятельницу, которая уехала домой, предположительно три месяца. Я понимала, что это идеальное прикрытие, но три месяца, эта перспектива совсем меня не прельщала, но это единственный выход. И я приступила. Я очень боялась выходить на улицу, было невероятно сложно адаптироваться в чужой стране, к чужим людям и чужой работе. Я вставала с первыми петухами и ложилась последняя в этом городе. Я загрузила себя работой, чтобы не думать, чтобы растоптать всё в себе. Я лежала, как овощ после трудного дня, а мне хотелось выбежать в лес и кричать, пока голос не осядет. Больно, когда тебя лишают конечности, но ты привыкаешь жить без руки или ноги, приспосабливаешься. А душевная боль, она затвердевает в глубине души, и ты таскаешь эту ношу всю жизнь. Я находилась в некой абстракции, как будто это не я, это не со мной, просто смирение и работа. Режим зомби.

Люди, на которых я работала, оказались вполне порядочными людьми, они сами после месяца работы, отвезли меня в посольство и помогли отправить меня на родину. Мы не вступили с ними ни в какие отношения, ни дружеские, ни даже рабочие, они не замечали меня, а я их, я замкнулась и под предлогом незнания языка всё время молчала. Поэтому они даже не заметили моего отъезда. А я, как только села в самолёт, постаралась забыть лица, имена и всё, что с ними связано.

Но я не забыла поступка. Это так сильно ударило меня, что я очнулась только в Москве. Я приехала в пустую квартиру. А раньше тут везде был смех. И он. И мы. А тут никого. Ничего. Всё выгорело. Как только я очутилась в своём районе, меня накрыло такой сильной депрессией, что я просыпалась по нескольку раз за ночь и не могла дышать. Я ни разу в Турции не проронила слезу. А дома, мои рыдания слышали все соседи. Я не могла сдерживать себя, не могла смотреть на улицу, где мы гуляли, не могла одевать вещи, в которых он меня видел, не могла спать на кровати, где мы лежали вдвоём. Музыка вся оказалась под запретом. Я даже не знала, что я такая мямля.

Прошло два месяца затворничества, я даже Мию не видела. Не могла, чтобы меня кто-то видел такой, меньше всего мне хотелось сочувствия. Это моя драма, я должна была сама перелистнуть этот лист. И это произошло. Я нашла силы, устроилась на новую работу, которую давно хотела попасть, по словам очевидцев даже мой взгляд стал строже. Я просто нашла новые цели, новые жизненные импульсы. Но до встречи с тобой, моё сердце всякий раз дрожало при упоминании отношений. Это моя история. И ты второй человек, который посвящен в неё. Я не хотела, но тебе видимо нужно было это знать, чтобы ты не думал, что моя отстранённость связана с тобой.

Всю историю он молчал, иногда я только замечала, как сжимались его кулаки, и напрягалась челюсть. Он обнял меня, поцеловал, я выдохнула.

– Ты можешь мне сказать его фамилию и имя?

– Я тебе ничего говорить не буду. Наказание само находит преступника.

– Я не могу этого просто так оставить.

– А я не могу позволить тебе ворошить эту историю, я забыла и простила. Ты знаешь, и я рада. Теперь забудь.

– Я люблю тебя, Элла. Чтобы я не делал, всё будет только ради тебя. Я никогда тебя в обиду не дам. Ты мой стимул, мой маяк.

Он поцеловал меня так страстно, как только любящий мужчина может поцеловать любимую женщину. И без слов я поняла, что я заполнила его сердце. Последние сомнения отпали, как и моя одежда, час спустя. Евдокия Лопухина превратилась в Астарту. Мы смеялись, лежали на полу, голые и счастливые. Новый лист календаря отлетел, и началась новая жизнь.

Я уснула в его объятиях. В объятиях нежности и любви. Мне кажется, даже во сне улыбка не спадала с моего лица.

Посреди ночи раздался звонок.

– Эллик, забери меня срочно с этого ада, адрес скину смс.

– Что? Что случилось?

– Нет времени всё рассказывать. Моей жизни ничего не угрожает, не переживай, просто мне надо срочно отсюда уехать.

– Я поняла тебя. Береги себя, жду координаты.

Я хотела выбежать, прямо так. Сонная, в халате и домашних тапочках, но Саша решительным тоном заставил меня одеться, упаковал в зимнюю куртку и только тогда мы отправились за Лерой.

Кое-где ещё взрывали салюты, люди бродили по улицам с шампанским и криками, в толпах мелькали Дед Морозы и Снегурочки, ощущение праздника не покидало, пока мы не выехали за город. Волнение приближалось также быстро, как ехала машина. Вот оно уже сковало мою шею и стало не хватать воздуха. Я открыла окно. Подул холодный ветер, несколько снежинок залетели и тут же растаяли.

– Ты заболеешь, закрой окно. Не переживай так, милая, я уверен с ней всё в порядке, а если нет, я перебью там всех.

– Да я сама готова перестрелять целиком и каждого, если её хоть пальцем кто-то тронул.

– Уух. Да ты страшна в гневе. Моя маленькая Бонни.

– Шутки сейчас единственное, что может только усугубить ситуацию.

– Наоборот. Мы уже подъезжаем, позвони ей.

– Лерочка, мы подъехали к дому с зелёными заборами. Только что-то здесь тихо, ты где?

– Да, всё правильно, я дала соседский адрес для конспирации. Буду через пять минут.

Впервые в жизни она не опоздала и действительно забежала в машину через пять минут.

– Только не накидывайся сразу с вопросами, дай отдышаться. Это Саша? Приятно познакомиться. Слышала о вас.

– И мне. Давно ждал встречи. Давай на ты.

– Ну, видимо так должно было совпасть. Без проблем.

– Что случилось?

– Мы можем ехать. Ничего такого, за что следует мстить.

Я приехала на дачу, Максим показал мне дом, был накрыт стол, поставлена огромная ёлка в гостиной, ощущение, как будто я оказалась в голливудском фильме накануне Рождества. Компания была весёлая, около двадцати человек. Мы пили, веселились, пели в караоке, катались на квадроциклах. Потом мы все отправились в сауну. На этом хорошее впечатление закончилось. Максим сильно опьянел после бани. Он стал совершенно другим человеком. Начал распускать руки, материться. Мы нырнули в бассейн, плавали, потом начали целоваться, в какой-то момент он прислонил меня к бортику и силой пытался сорвать с меня купальник. Я врезала ему и побежала наверх. На что он выругался и даже не побежал за мной. Я позвонила тебе, высушилась и вот я здесь. И кстати, когда я уходила я видела, как он приступил к окучиванию более доступного кустика. Надеюсь в этом году пословица «Как встретишь Новый год, так его и проведёшь» не сработает. Я в бешенстве.

– Вы одинаково мило злитесь.

– Спасибо.

– Может вернуться и дать ему пару оплеух?

– Не стоит, в таком состоянии он не вынесет никаких уроков. Начнётся просто пьяная драка.

– Представляю твоё состояние, малышка, ты раньше не видела его в таком состоянии?

– Нет, Эллик. Какой там. Ты же видела, как он себя преподносил.

– Одно я знаю точно, оставь об этом вечере только приятные воспоминания, сотри это, а завтра мы с тобой так здорово проведём день, что он и станет прототипом твоего года.

– Спасибо, сестричка.

Следующий день был волшебен. Мы поехали кататься на сноуборде, потом на лыжах, пили горячий глинтвейн, пели в машине и просто наслаждались каждой минутой. Саша только дополнял нашу компанию, и было очень приятно осознавать, что они понравились друг другу. Максим названивал каждые полчаса, но Лера была непреклонна, я поразилась, насколько моя сестра может быть железной, она даже глазом не моргнула при виде огромных букетов перед нашими дверьми. Парень сходил с ума. Её корону слегка задели. Я бы сказала, в дали лишь прогремел гром, а она решила перенести своё королевство в более тихую гавань. Мне кажется, даже если бы он рискнул сделать при ней самопожертвование, она бы просто глубже вонзила нож. Беатрикс Кидо, вот её персонаж. Вместо того, чтобы лить слёзы от негодования или отказаться от пищи, как это делают многие девушки, она улетела к маме в Португалию наслаждаться красотами моря. Может в душе она и переживает обиду, но даже взгляд не говорит об этом, а глаза, как правило, обманывать не умеют.

Так день за днём, неделя за неделей, прошёл январь. Я не люблю холод, и всегда с нетерпением ждала тепла и весны, но не в этот раз. В этом году я прочувствовала, что значит зима, что значит волшебство. Я находила только плюсы. Теплый чай в замёрзших руках, скрипучий снег под ногами, нескончаемые праздники, шампанское и откровенные разговоры под поцелуи.

Это была лучшая зима.

И вот в этот самый штиль в моём почтовом ящике оказалось письмо. Вначале я подумала, что это адресовано для очередной статьи, я зашла в лифт, пригляделась, в графе откуда было написано «СИЗО», у меня почему-то сразу судорожно стали дрожать руки. Я открыла.

«Привет, Элла.

Труднее всего начать. Я должен был тебе написать. Я не хочу, чтобы ты держала зла на меня, хоть это почти невозможно. Ты, наверное, уже поняла, что меня посадили и думаешь, что судьба сама наказывает провинившихся. Я полностью с тобой согласен, я даже рад, что понесу наказание, очень сложно жить с такой ношей. Прости меня, пожалуйста, за то, что я натворил, у всего есть свои причины. Я не могу тебя просить об этом, но я очень хочу увидеть тебя и всё рассказать. Приезжай, пожалуйста, ко мне на краткосрочное свидание, давай поставим точку. Ниже я напишу тебе номер следователя, позвони ему и он даст тебе разрешение и объяснит, как приехать, если ты конечно решишься. Я надеюсь, ты дашь мне малейший шанс на извинение перед тобой.

Стас.»

Карнизы упали. Слёзы хлынули из моих глаз. Вся боль вернулась. Как будто и не было этих двух лет. Саши и жизни. Как будто ещё вчера Стас встречал меня с университета, и мы бродили по ВДНХ. Нельзя не признать, что он оставил очень глубокий след в моей жизни. Новые моменты вытеснили старые переживания, но не убили их. Старое просто утрамбовалось в дальний ящик души. И вот наступил момент, когда его открыли. Этот ящик Пандорры, из которого вылетели переживания, обиды и боль. Зачем он написал мне?! У меня новая жизнь, я стояла в одном шаге, от границы, которая навсегда бы перечеркнула миры. Нужно просто выбросить письмо и сделать вид, что его вовсе не было. Сжечь.

Нет, ну как выбросить, а вдруг мне самой нужна эта встреча, вдруг это мне надо, чтобы начать жить без той ноши.

Нет, нужно выбросить, я не смогу пережить ещё раз все те эмоции, и какое право он вообще имел мне писать. Наверняка, я не единственная, кто так попался. Хотя возможно, единственная, кто выбрался и вот теперь он с помощью моего прощения хочет облегчить себе душу. Хитрый ублюдок.

И какой прок мне будет от его извинений. Что это изменит? Вернётся время вспять? Я не о чём не жалею, уроки такого закала стоит оплачивать хоть раз в жизни, даже ценой потерянного времени. Механизм запущен, теперь я буду думать об этом, пока не решу окончательно.

Спустя час метаний по комнате, я позвонила следователю.

Ещё через два дня я поехала за разрешением. Записалась на свидание по электронной очереди.

И вот я приехала в серое холодное здание. На улице, как по заказу, повалил снег, жуткий ветер и пепельные тучи. Я зашла в помещение, где три окошка, люди с огромными сумками и нескончаемый ропот. Меня, как полагается, оглядели, первое чувство – хотелось бежать отсюда, забыть это место, но природная любопытность и упрямство заставили меня сдать заявление сотруднику СИЗО и ждать первого потока.

Меня накрывали волны эмоций. От стабильного спокойствия до глубокой паники. Как жаль, что я не курю, возможно, пару затяжек привели бы меня в норму, и как хорошо, что есть кофе, божественный успокаивающий напиток. И вот спустя вечность и два часа, нас завели в комнату, забрали паспорта и отвели в «место для свиданий». Помещение два на два, с одним стульчиком, телефоном для переговоров, перегородкой и решёткой.

– Я не верил, что ты придёшь.

– Я тоже.

– Ты очень изменилась, стала настоящей красоткой.

– Спасибо, о тебе такого же сказать не могу.

– Да, знаете я не на курорте. Помотала меня жизнь.

– Я пришла, я вспомнила тебя для того, чтобы окончательно забыть.

– Так и должно быть. Я так и хочу.

– Почему ты объявился только сейчас?

– Раньше я не думал, не было времени провести анализ своим поступкам, я даже забыл, что ты была в моей жизни. Оказавшись здесь, первое, что заставило меня устыдиться это то, как я поступил с тобой. Твой образ так и витал у меня в голове. Прости, но я не могу сказать, что любил тебя. Но ты стала родной для меня, я видел, как ты тянешься, как отдаешь себя всю. Я чувствую себя настоящей мразью. Я очень рад, что ты выбралась из того ада, я умоляю тебя простить меня.

– Длинный список людей, у которых надо отмаливать?

– У меня была другая тактика до тебя. И те девушки, которые попадали туда, совсем не желали вырваться, оплата достойная, они потом находят себе богатеньких кавалеров и прекрасно себя чувствуют. Да, есть и неудачные примеры, но я не помню их адресов и не знаю их судеб. В этом нет ничего из ряда вон, проституция в наше время очень популярная профессия. Иногда она называется модельным бизнесом, музыкальным, кинематографическим.

– Я не желаю об этом слышать. Я хочу жить в своём мире, подальше от всей этой реалии. Я извлекла уроки, которые ты любезно мне предоставил, это помогло мне многое пересмотреть. Это меня закалило. А твой случай – типичный пример того, что жизнь сама наказывает провинившихся.

– Сказала в своей холодно-горделивой манере. Прости, что заставил тебя полюбить себя.

– Не будь столь тщеславным. Любовь к тебе прошла очень быстро, я не буду греть твоё самолюбие. Чтобы насладиться чудесным видом долины, необходимо преодолеть самую высокую вершину.

– Ты всегда была умна не по годам и обожала сентенции. Этим ты мне и запомнилась.

– Странно, что ты обращал на это внимание.

– Когда ты попадаешь сюда, у тебя не так много вариантов, чем занять время. Я выбрал то, чего мне явно не хватало. Я питаю мозг. Я думал, когда увижу тебя, не смогу смотреть тебе в глаза, потому что там будет остатки чувств или обида, а вижу презрение. Значит всё правильно. Ты научилась быть сильной.

– Я не скажу тебе спасибо, но и обиды у меня нет. Я даже не знаю, зачем я здесь. Но раз я прочла письмо, я не могла проигнорировать вызов. Видимо не всё было закончено. Возможно, в глубине души я задумывалась над вопросом, что с тобой и зачем ты так поступил.

– У меня был контракт. Я должен был одному влиятельному сутенёру денег, всё подстроено было, чтобы я так попал. Я понял это только недавно. Расплачивался я натурой можно сказать. Я так сильно хотел уйти от зависимости, что наплевал на судьбы и чувства девушек. Я считал, что всё нормально. Пытался оправдать себя, а потом вошёл в колею. Ты повстречалась мне под конец, когда я уже стал роботом. Ты мне была очень приятна, я не знаю, почему я всё-таки оставил тебя. Всё как в тумане. Прости меня. Я очень рад, что ты пришла, оставь меня в прошлом и не таи обиды, сейчас я бы никогда так не поступил, особенно с тобой. Что касаемо меня, если тебе конечно интересно, год – два и я выйду. У меня есть небольшой капитал, открою что-нибудь нужное людям. Как воры в законе строят церкви, так и я, отдавая деньги на благо, буду надеяться искупить грехи.

– Сейчас передо мной другой человек. Я оставила тебя там. Выйдя отсюда, я навсегда закрою эту главу.

– Так и должно быть. Я уеду отсюда, так что вариантов пересечься, точно не будет. Я не хочу видеть тебя в своей жизни. Большей степени для тебя. Хочу, чтобы этот факт твоей биографии был закопан глубоко и навсегда. Я бы и сам был бы рад аппарату стирания памяти.

– Было бы неплохо. Может, вложишься в разработку?

– Есть пару мыслей. Прощай, Элла. Счастливой жизни.

– Прощай. Не сворачивай с правильного пути.

Я опустила трубку, вышла на улицу и с жадностью задышала зимним воздухом. Я сбросила груз, который незаметно хранился у меня в душе. Когда ты безусловно счастлив, ты не думаешь, у тебя нет времени на это, в голове всегда мелькают моменты счастья и ты ходишь во всей этой эйфории, как наркоман, для которого доза – это воздух, вода, всё вокруг. А у меня были мысли. Мой мозг лихорадочно перебирал «А что если», «А вдруг это не то». Прошлое заставляло меня сравнивать, оно заставляло бояться довериться и идти, не оглядываясь, дальше. Даже не смотря на то, что я давно простила, смирилась, забыла, они жили во мне.

Они. Вопросы, которые возникли после пережитого. Сейчас всё стало ясно, и я почувствовала, как мой корабль поднял якорь и с лёгкостью отправился в путь.

Говорят, что людей, совершивших преступление, новые соблазны его совершить манят особенно, но я верю, что у него получится начать жизнь с чистого листа. Шанс есть у каждого.

Вечером, ко мне пришёл Саша. Он купил мой любимый Наполеон, заключил в объятия и долго кружил по комнате. Никогда, казалось, я не была так счастлива. Энергии, которую я излучала, хватило бы, чтобы осветить улицы какой-нибудь деревеньки.

Время летело. Колонка и работа в издании занимали практически всё моё свободное время, а остаток доставался Саше и Мии. Когда ты счастлив, для тебя нет понятия времени, ты не смотришь на часы, ты просто пребываешь в своём мире.

Наступило моё день рождение, я никогда особо не справляла его, в детстве мама собирала детей с нашей улицы, устраивала сладкий стол, в школе мы ходили в кино и наедались мороженым, в университете круг сузился, мы с Мией устраивали пижама-пати, мороженое сменилось мартини, шары – гадальными картами, торт остался на месте.

Я проснулась от гула на улице, я в принципе не люблю шум, а тут к сигналке добавилась музыка и я яростно выбежала на балкон посмотреть на этих нахалов. Для наглядности: я, с пучком на голове, в помятой пижаме и опухшим лицом, внизу: Саша, в костюме, с идеальной прической, огромным букетом голландских роз, пускает салюты. Если бы я наблюдала со стороны эту сцену, никогда бы не поверила, что этот галантный мужчина может сделать сюрприз вот этому чуду на четвертом этаже.