Свобода

– Я сейчас. – Шоцкий вышел из фургона и поднес трубку к уху. С минуту он слушал, после чего спросил: – Вы уже на выезде? Хорошо. Через пять минут стартуйте. Уверены в плане?.. Я не спрашиваю подробности… Хорошо. Все, больше не звоните, я сам на вас выйду, если понадобится.

Шоцкий осмотрелся по сторонам, после чего вернулся к микроавтобусу и, залезая внутрь, незаметно для Александра извлек из недавно купленного простенького телефона сим-карту и аккумулятор, оставив все в кармане. Сев возле Александра, он, на минуту задумавшись, сказал:

– Саш, соедини меня с дорожниками, пожалуйста.

– Сделаем, прямо с… да?

– Да, прямо с… «да», – улыбнувшись, ответил Иван Владимирович.

– Готово.

Шоцкий надел наушники и четко произнес в микрофон:

– Говорит полковник Шоцкий. Сергей Сергеевич, не узнал, простите, но, к повышению оклада, видать. Наши подозреваемые всплыли. Прошу оперативно покрыть всю трассу Тюмень – Ишим, от выезда из города. Объявляйте перехват. Напоминаю, «Range Rover», металлик… ах, ну, да… Все есть, отлично. Жду. Мы выдвигаемся. До связи. – Иван Владимирович снял наушники. – Саш, собирай наших, отпуск закончился. Постой… Ладно, иди, Кротова сам наберу.

Начинало темнеть. Пeтр Ильич, управляя арендованным автомобилем, серебристым «Range Rover», с номерами, переставленными с его личного автомобиля, выскочил из города и помчался по Ялуторовскому тракту на юго-восток. Вячеслав сидел рядом с ним, сжимая в руках автомат.

– Первый! – крикнул Гордон, увидев пост ДПС.

– Жми! – крикнул Кортнев, – они уже в курсе, видишь?

На дорогу выскочил полицейский с жезлом и… не успел ничего сделать.

– Он только марку увидел, – говорил Гордон, – нет гарантии, что номера засекли. Разогнался я…

– Будь уверен, засекли, – вглядываясь в дорогу, сказал Кортнев, – но не расслабляемся. У нас запас в полминуты, понимаешь, о чем я?

– Конечно.

Прошли не более десяти минут, как, миновав развязку, Кортнев разглядел патрульный автомобиль, возле которого семенили две фигуры.

– Ровер? – спрашивал один постовой.

– Сейчас… Пока… Ага, ровер, металлик. Готовься. Номеров не вижу, – отвечал напарник.

– Тормози его!

– Дверь открой!

– Готовьтесь, Петр Ильич, они уже на старте.

– Полминуты, значит, – отозвался Гордон, притормаживая возле полицейского.

Постовой, видимо несколько удивленный тем, что объявленный в розыск автомобиль останавливается, несмотря на то, что только что он пролетел мимо предыдущего поста, о чем было сообщено по рации, несмело подошел к передней двери, не обходя автомобиль.

– Он что, забыл, где руль? – прошептал Кортнев, пряча автомат и опуская стекло.

– Попрошу вас… – как можно тверже начал инспектор.

– Да пошел ты! – крикнул Кортнев.

Гордон надавил на газ, и внедорожник со страшным визгом рванул вперед.

– Это они, жми, давай! – закричал инспектор, запрыгивая в автомобиль. – Я передам дальше, пусть встречают сразу жестко!..

– Да хрен их догонишь, сразу мочить нужно…

Через пару минут преследователи исчезли из поля зрения.

– Все! Отлично. Прям сейчас нужно. Как раз, как нарочно! Давай, давай! Еще немного, Петр Ильич, еще немного, – хрипел Кортнев, глядя на дорогу. – Вот! Сбавляй, Ильич! Скидывай, крути!..

Въехав в поселок Богандинский, Гордон круто свернул с трассы направо и оказался на улице, ведущий почти в противоположную сторону, на запад.

– Я буду молиться, – напряженно проговорил Кортнев.

Гордон рассмеялся.

– Что-то никак не стемнеет, – переводя дыхание, сказал он.

– Вы в порядке, Петр Ильич? Как-то тяжело дышите?

– Все хорошо, переволновался немного. Но, это еще не конец.

– Тут вы правы. Алло! – Вячеслав держал в руках телефон. – Мы подъезжаем. Черт его знает, пока тихо. Добро.

Проехав километров десять, злостные нарушители правил дорожного движения оказались возле деревни Княжево, где их ждал Андрей, сидя в автомобиле Гордона.

– Давайте быстрее, – проговорил Андрей, выскакивая на встречу. – Я тут стоял меж домов, привлекая внимание. А тут вы еще. В лес, в лес…

Отъехав в лес, поменяли местами номера и направились дальше, в сторону Червишевского тракта. Не доезжая, остановились и вышли из машин.

– Или переждать в лесу? По старой привычке, – спросил Андрей.

– Я бы рискнул, – отозвался Кортнев.

– Я бы тоже, – поддержал его Гордон.

– В принципе, если все силы сконцентрировали на том шоссе, и даже если потеряли и предположили, что мы залегли где-то в округе, а там есть, где залечь, – я следил, когда мы с Исламом ехали сюда, там село за селом, то пока… Короче, погнали по очереди. Ну…

– С богом! – воскликнул Гордон. – Встречаемся около службы проката, будем надеяться, они действительно круглосуточно работают.

– Ты заметил, что по мере того, как ты все чаще рискуешь, ты притупляешь чувство опасности, и не только опасности? – спрашивала незнакомка в черном плаще, откинувшись на заднем сидении автомобиля.

– Это грозит потерей бдительности? – спросил Андрей.

– Это грозит потерей жизни. Я не об этом. И это не все.

– Удача сопутствует храбрым! Не так ли сказал Александр Македонский?

– Ты меня не слушаешь? Во-первых, это сказал не он. Во-вторых, я не уверена, что поминать царя, пытавшегося подмять под себя мир, уместно? В-третьих, я говорю не о храбрости.

– Мне кажется, или ты меня попрекаешь?

– Я призываю тебя задуматься о последствиях для твоего мироощущения. Чувства раскрываются на пике эмоционального потрясения. Если ты сведешь потрясения к обыденности, не сможешь в полной мере прочувствовать то, что тебя способно тронуть, привести в смятение. Ты не получишь должного толчка, необходимого тебе для того, чтобы покинуть ту бездну, которая тебя затянула, и которая так тебя тяготит.

– И я не смогу узнать, кто ты? Понять тебя?

Незнакомка умолкла, и Андрей, вдруг явственно расслышав ее легкое дыхание, понял, что она улыбается.

– Если ты сумеешь осуществить хоть один ничтожно малый шаг в мою сторону, то поймешь, что никакое потрясение не способно соперничать с моей вселенной.

– Ты начала с того, что мое чувство опасности притупляется, и из-за этого я не смогу расстаться с бездной. Но я не понял, каким образом это связано. Разве это не закаляет мой характер, не делает меня тверже? – Андрей ухмыльнулся.

– Не стоит пользоваться лишь одной формулой, жизнь не линейна. Ты рискуешь потерять чувство ответственности, а лишаясь его, ты увеличиваешь расстояние от себя до меня, а лишившись, и вовсе не сможешь меня видеть.

– И это далеко не условности?

– Отнюдь.

– Думаю, я тебя понял. А… разве я не сделал в твою сторону даже того самого ничтожного шага?

Легкий звон от уносящегося смеха смешался с шуршанием шин останавливающегося автомобиля.

Въехать в город получилось беспрепятственно. Оставив «Range Rover», взятый на прокат, Петр Ильич пересел за руль своего автомобиля и направил его на север. Также свободно удалось выбраться из Тюмени по Тобольскому тракту.

К четырем часам утра были на месте. За окнами было уже светло. Разошлись по комнатам. Прикоснулись каждый к своей кровати. После прикосновения сон в одно мгновение повалил с ног Андрея и Вячеслава… Петр Ильич, долгое время сохранявший спокойствие, оказавшись в своей комнате, почувствовал себя плохо, и, приняв свои лекарства, прилег на кровать в надежде на скорое избавление от очередного приступа. «Ничего, Петя, – думал он про себя, – и это пройдет, крепись, будь сильным. Ну, переволновался, но ведь никому вида не показал, а значит, молодец. Держись, Петя, держись, у нас с тобой все еще впереди…»

К концу 1957 года повстанческие войска господствовали на Сьерра-Маэстре, не спускаясь, однако, в долины. Че организовывал санитарные пункты, полевые госпитали, мастерские для починки оружия, изготовления кустарной обуви, вещмешков, обмундирования, сигарет. По инициативе Че и под его редакцией в Сьерра-Маэстра начала выходить газета «Свободная Куба», первые номера которой были написаны от руки.

– 29 –

– Инспектор, который остановил машину Гордона, после просмотра фото преступников, опознал самого Гордона и Кортнева, сидел ли кто еще сзади, он сказать не может, слишком быстро все произошло, да и переволновался он, – говорил Шоцкий по телефону Кротову, сидя в микроавтобусе, стоящем на окраине Ишима.

– Могли проскочить? – спросил Кротов.

– Да они все могли, учитывая их предыдущие концерты. Так что ты там на полную развернись, в обе стороны от Омска. Мы сейчас же двигаемся дальше.

– Очень расстроенный голос у тебя, Иван Владимирович, – заметил Кротов.

– Сверху уже прилетело. Полетело дальше, в Тюмень, сейчас, уверен, их также строят и учат работать. Так что они с особым рвением пропалывают всю трассу с примыкающими селениями. Но, понимаешь, Илья Константинович, нельзя быть до конца уверенным в том, что наши злодеи где-то остановились. Теперь уж вряд ли кто-то захочет признаться в том, что упустил добычу. Реагирование вышло у нас не особенно оперативным. Я ведь и вертушку запросил, да пока ее готовили, они, наверняка пролетели трассу, тут всего-то ничего. Так, что, либо они двигаются дальше к Омску, либо пережидают где-нибудь между Ишимом и Омском.

– Объехать могут, – предположил Кротов, – но я все параллельные дороги контролирую… Ну, как сказать, контролирую, по мере наличия кадрового состава местного аппарата.

– Никаких признаков Зорина до сих пор?

– Все «бэхи» проверяем, не зависимо от номеров – они же их поменять могли, – ничего нет. Либо он уже впереди, либо, опять же, засел. Черти что! Либо… на общественный транспорт пересел.

– Не думаю, – проговорил Шоцкий, – они боятся рисковать людьми, да и с их арсеналом особенно не погуляешь среди мирного населения. – Шоцкий тихо рассмеялся. – Гордон на автомобиле, вряд ли Зорин пешком пойдет.

– А если они не собираются объединяться? – спросил Кротов.

– Тут уж мы не угадаем, – рассеяно проговорил полковник.

– Нам бы спутниковое слежение.

– Нам бы армию.

– Кстати, – сказал Кротов, – слух прошел, что ФСБ может подключиться.

– Откуда слух? – Шоцкий напрягся.

– Да коллеги наши говорят, может, путают что-то. Я ж говорю, слухи.

– Поглядим. Ладно, мы выдвигаемся в Омск, под утро будем. Жди.

– Добро.

Не успел Шоцкий убрать телефон и дать отмашку на выезд, как раздался еще один звонок. Номер на экране не отобразился.

– Слушаю, – сказал он.

– Иван Владимирович, да вы просто кудесник! – раздался ехидный голос подполковника Кравчука.

– Какими судьбами, Анатолий Борисович? – как можно сдержанней проговорил Шоцкий, – у вас для меня новое задание, или вы решили поздравить меня с провалом Тюменской операции?

– Наслышан уже, но звоню я не за этим. Да, сразу хочу вам сказать, нас никто не слышит. – Кравчук на мгновение остановился, и тут же продолжил: – Вы так стремитесь сбросить нас со своих плеч, что перевыполняете план?

– Что вы имеете в виду, Анатолий Борисович?

– Только два человека в окружении Камы имеют наглость ему, скажем так, перечить. Было двое. Вы оставили нам одного. Я искренне восхищен вашей хваткой. Чьими руками вы поработали? Уж не ваши ли это подопечные? Возникает вопрос, куда они делись и что у вас за планы на них. Что скажете, Иван Владимирович?

– Вы несколько заблуждаетесь относительно моих способностей и, тем более, возможностей. Как раз благодаря этому недоразумению мне удалось напасть на след.

– Да что вы? – воскликнул Кравчук. – Вы обладаете даром предчувствия? Вы прибыли в Тюмень до этого самого недоразумения. Утолите мое любопытство, зачем?

– Ваш наглец меня привел, – сказал Шоцкий.

– А подробнее? – попросил подполковник.

– Что вы хотите услышать?

– Ну, ладно, сейчас это уже не важно. – Кравчук задумался. – Не подскажете, рапорт об этой операции вы намерены писать?

– А вам что с этого? – Шоцкий терял терпение. – Я выполнил вашу просьбу, вам от меня что-то еще нужно?

– Слушайте, полковник, наш разговор останется между нами, поверьте. Вы можете в своем рапорте сочинить все, что вам заблагорассудится, но…

– Вы хотите, чтобы Рашид Мамбетов там не фигурировал? – спросил Шоцкий.

– Именно! – выкрикнул Кравчук. – Придумайте что-нибудь, хорошо?

– Насколько мне известно, людей Мамбетова взяли в Тюмени.

– Это наша забота. Не думайте об этом. Уверен, вы мало кого привлекали к операции. Отделим, так сказать, мух от котлет. Эти два дела не должны иметь между собой ничего общего. Ведь, ваша версия о том, что на аул Кудаева напали ваши подопечные, до сих пор остается лишь версией? Если это нет, мы постараемся убедить ваше руководство в том, что это лишь совпадение, удачное совпадение, благодаря которому вы вышли на след преступников, ваших подопечных.

– Мои подопечные, как вы выразились, забрали с собой парня, Ислама Яганова, – заметил Шоцкий. – Как вы хотите, чтобы я это скрыл?

– У вас есть доказательства того, что он с ними?

– А когда мы их возьмем?

– Вы уверены, что возьмете их?

– Вы о чем? – удивился Шоцкий.

– Держите меня в курсе, – оборвал Кравчук, – вдруг мне будет недостаточно получаемых сведений. Итак, мы с вами обо всем договорились. Да, надеюсь, об этом еще никто не знает, так что, когда воссоединитесь со своими коллегами в Омске, не сболтните лишнего. Хотя, кому я это говорю? Я надеюсь скоро с вами увидеться. Спокойной ночи, полковник.

– Счастливо.

Шоцкий убрал телефон и утопил свой взгляд в темноте, мчавшейся за окном.

«Скоро, очень скоро я избавлюсь от лампы», – подумал он.

– Как вы, Петр Ильич? – спрашивала Оксана.

– Все хорошо, Оксаночка, все хорошо, – отвечал Гордон, – я полежу немного и все встанет на свои места, переволновался я, перенервничал. У нас какие планы, не решили еще?

– Еще нет, вы отлежитесь, Петр Ильич, может, еще какие лекарства нужны?

– Нет, того, что есть, достаточно. Главное, чтобы я не задерживал нас всех.

– Ничего, Петр Ильич, я вам расскажу, что да как. Ислам, присматривай за соседом.

Ислам, стоявший у окна, повернулся и кивнул.

– Слава не появлялся? – выходя на кухню, спросила Оксана у Андрея.

– Выглянул и обратно скрылся. От Маши не отходит, – ответил тот.

– Тяжело им. Еще кофе сделать? – спросила Оксана.

– Нет, спасибо, я проснулся уже. Что там Петр Ильич?

– Нехорошо ему.

Андрей глубоко вздохнул, глядя на Оксану.

– О чем вздыхаешь, милый?

– Не случилось бы чего. Я о здоровье Петра Ильича, да и… Маша тоже. Что мы сможем сделать? Мы не врачи. Переждать нужно. Пойдем в нашу комнату.

Оказавшись одни, Андрей тут же обнял Оксану и крепко прижал к себе.

– Дорогая моя, я тебя больше не оставлю, – с придыханием произнес он и принялся покрывать ее лицо поцелуями.

– Милый, что с тобой? – улыбаясь, удивленно спросила Оксана.

– Я увлекся, – проговорил он, уткнувшись в плечо Оксаны, – я дал волю своему азарту, забыв обо всем остальном, забыв о нашей конечной цели, забыв даже о тебе. Оказалось, – и я этого никак не ожидал от себя, – что я испытываю удовольствие от риска, что преодоление опасности, именно опасности, стало для меня наркотиком. Я… – Андрей поднял голову и посмотрел Оксане в глаза. – Я заметил это еще в горах, когда предложил освободить Ислама, потом все больше и больше, дальше и дальше. Когда я стрелял по колесам полицейских машин, и, ожидая встречного огня, я испытывал необъяснимое ощущение. Я и сейчас не могу его описать…

– Андрюша успокойся, – ласково произнесла Оксана.

– Мне казалось, что в данный момент я хозяин положения, – не слушая, продолжал Андрей, – что я могу творить все, что захочу, и со мной ничего не случится, мне за это ничего не будет. Я сказал себе, что я свободен, свободен даже от самой нелепой, но роковой случайности. И я будто испытывал это убеждение каждый раз, когда что-то такое происходило. Я свободен и я хозяин этой жизни! Я… я могу убить, а могу и быть убитым. Но, как меня можно убить, как у меня можно отобрать жизнь, если я сам ею повелеваю, повелеваю жизнью? – Андрей почти кричал. – Я свободный человек, а вы… вы, которые хотите мне помешать, кто вы? Хозяин жизни я! Вы рабы, а значит, я хозяин и вашей жизни! Я могу ее забрать у вас! Вы тоже можете? Так попробуйте, нате, возьмите меня! Посмотрим, кто из нас… Черт возьми, Оксана, что со мной происходит?

– Андрюша, Андрюшенька! – Оксана усадила Андрея на край кровати. – Ты все делал правильно, иначе мы бы не разговаривали сейчас с тобой. Ты все делал хорошо. Тех, кого ты убил, кого убила я, те были негодяями, плохими, ненужными людьми. Посмотри на меня. Ты держишь меня за руку?

– Да, милая. – Андрей схватил Оксану за руку и прижал ее к своей груди.

– Мы со всем справимся, все преодолеем и заживем счастливо нашей новой жизнью на своей земле, там, где мы построим твой город. Андрюшенька?

– Да, Оксана, конечно. – Андрей старался унять свой порыв. – Я… я буду всегда держать тебя за руку…

– А я буду держать тебя, и мы всегда будем вместе.

В дверь постучались.

– Открыто! – крикнула Оксана.

Вошел Вячеслав.

– Как Маша? – тут же спросила она его.

– Молчит и смотрит в окно. – Вячеслав опустился на стул, склонив голову. – Лишь однажды взглянула на меня, но каким-то не своим, чужим, совершенно отрешенным взглядом, каким-то диким взглядом. И как будто упрек был в этом взгляде, как будто она хотела меня обвинить…

– Нет, Слава, все не так. Тебе показалось, – принялась успокаивать его Оксана. – Просто, просто ей нужно время, время и ты, ты должен быть всегда рядом. – Оксана кинула взгляд в сторону Андрея. – Будь рядом с ней.

– Есть предложения относительно дальнейших планов? – стараясь сменить интонацию, спросил Вячеслав.

– Кое-что есть, – ответил Андрей.

Оксана удивленно на него посмотрела.

– Я предлагаю принять во внимание совет полковника и уйти на север.

– А потом? – рассеяно спросил Кортнев.

– Сделав крюк, вернуться. Полковник, насколько я понял, будет проталкивать версию того, что мы гоним в Омск, после в Новосибирск, и так далее, в ту сторону. Мы и двинем туда, только после того, как преодолеем тысячи две километров. Не будем торопиться. Дней на десять растянем, ну, или на неделю. Может, о нас и забудут вовсе.

– Не надейся, – глухо отозвался Вячеслав.

– Давайте еще на пару дней тут задержимся, – предложила Оксана, – деньги же еще есть? Отдохнете, да и Петр Ильич оклемается, Маша.

– Я не возражаю, – произнес Кортнев, – главное, не расслабляться и не забывать, что мы находимся в федеральном розыске, это маааленький такой нюанс.

– Тетрадочку свою дашь полистать? – спросил Вячеслава Андрей, – впереди такие просторы, у нас будет время на поиски клада.

Кортнев пожал плечами и кивнул в знак согласия.

– А мне страшно, – шептала Оксана, когда они уже поздно вечером с Андреем лежали в постели, – я, как могу, стараюсь это скрыть, но мне страшно. Поначалу я этого не замечала, я не могла никак поверить в то, что это все происходит со мной. Я приняла убийство отчима, да, я это приняла и… я не хочу в этом раскаиваться, и не буду. Но, сколько всего оно за собой повлекло, скольких… и мне страшно.

– Мы должны выйти и из-под этого гнета, из-под гнета страха, – проговорил Андрей. – Он сковывает наше сознание, связывает по рукам и ногам, не пуская к цели, не давая возможности смотреть вперед.

– Я так хочу надеяться на то, что мы выбрали верную цель. Я надеюсь…

– Я держу твою руку.

– Андрюша…

Повернувшись друг к другу лицом, они обнялись, переплетая свои чувства и выплескивая жар, слились в единый комок страсти и взлетели к звездам, устроившим дикие пляски в ночном небе…

–

30

–

Прибыв в третьем часу ночи в Омск, Шоцкий и его команда разместились в гостинице, номера в которой были забронированы заранее Кротовым.

Очутившись у себя, Иван Владимирович, не раздеваясь, прилег на кровать и закрыл глаза. События последних нескольких дней, его разъезды, слежка, бессонные ночи сказались на его состоянии и сковали его тело усталостью. Опустив голову на подушку, он в одно мгновение провалился в сон.

Со всех сторон он был окружен плотным кольцом деревьев, чьи ветви были настолько размашисты, что крона их полностью закрывала пространство над головой, не давая возможности обнаружить ни малейшего признака неба, как бы он не всматривался вверх. Какой-то тусклый серый свет едва просачивался сквозь бесконечный слой листьев, причем лучи света были не прямые, а приобретали всевозможные причудливые формы и все без исключения стремились описать вокруг Ивана Владимировича круги, заворачиваясь в спираль и после, врезаясь в землю, разбрызгивали по сторонам уже черные блики, которые, накапливаясь, образовывали вокруг него непроницаемую стену. Откуда-то издалека послышалось завывание, потом еще, еще, постепенно лес наполнился единым жалобным воем, от которого вся спина Ивана Владимировича покрылась мурашками. Вой усиливался, приближался, окружал его. Еще немного и вой превратился в рычание. Иван Владимирович нервно осматривался по сторонам. Вдруг из-за деревьев вышли огромные черные псы и моментально обступили Ивана Владимировича со всех сторон.

Шоцкий открыл глаза и приподнялся на кровати. За окном было темно. Он взглянул на часы. Прошло несколько минут с того момента, как он оказался в номере. Он тряхнул головой, посмотрел перед собой и глубоко вздохнул. Он признался себе в том, что ему было страшно.

«Можно не успеть, – думал он. – Можно так и остаться навсегда в лампе. На местном уровне не составит труда закрыть и стереть из памяти даже само упоминание о связи беглецов с разгромом аула в горах Карачаево-Черкесии, а выход на них в Самарской области, да и непосредственно начало операции в Поволжье объяснить профессиональным чутьем. Откуда у них в руках оказалось оружие вопрос не главный, экспертизу замнут. Официально я нигде не фиксировал версию, лишь несколько лиц из руководства, да окружение было осведомлено, и Кротов, несомненно, докладывал, методично докладывал об этом наверх, дублируя мои отчеты. Я же упоминал об этом лишь как о версии, именно версии, не будучи в этом убежденным, и не имея веских доказательств. Но для того же Кротова эта версия рабочая, и при нужном давлении так оно и выйдет, учитывая его возможную непродолжительную связь с кавказцами… Тут я, конечно, могу ошибаться на его счет, но иной претендент на предоставление данных на сторону маловероятен… А почему его, вообще, ко мне приставили в таком качестве? – неожиданно сам себя спросил Шоцкий. – Никогда ничего подобного руководство в моем отношении не предпринимало. И почему я сразу не придал этому значения, несмотря на то, что сразу же понял смысл его назначения, негласный смысл? Мне было все равно! Я не видел в нем угрозы, даже помехи. Разве он мог помешать мне, расстаться с лампой? Но обстоятельства выстрелили именно так, как выстрелили. Что ж, придется форсировать ситуацию».

За окном светало. Шоцкий посмотрел на часы. Он снова закрыл глаза, постарался успокоить дыхание, и вскоре у него получилось заснуть.

В девять утра он был уже в кабинете, выделенном УМВД по Омской области, и рассматривал карту, висевшую на стене.

У окна сидел Кротов и читал что-то в телефоне. В соседнем кабинете члены их команды по поручению руководства, не переставая, разговаривали с инспекторами, дежурившими на постах по всем трассам и дорогам от Тюмени до Новосибирска.

– Подключили всех, кого могли, – между делом сказал Кротов. – Вчера вечером всем прилетело, не ты один под раздачу попал, то есть, тебе, конечно, как руководителю больше досталось, но, похоже, наши вчера в ударе были, построили всех и везде. По областям прошлись. Задействовали даже спецподразделения. Думаю, кто-то что-то невнятно ляпнул на самом верху, да так, что там решили, будто под угрозой национальная безопасность.

– Очень скоро одумаются, – задумчиво проговорил Шоцкий, – откат пойдет. Ты говорил о ФСБ. Если это не просто слух, спустят все с горки, и…

– Нас с тобой ничего хорошего не ждет.

– Это верно.

– Но, зачем они тут нужны? Это, понятное дело, федеральный масштаб, но не их интерес. Как думаешь?

Шоцкий пожал плечами.

– Из-за кавказских дел, – предположил Кротов, – мы задели мафию?

– Это лишь предположение, лишенное прямых улик, – немного напрягшись, сказал Шоцкий.

– Как? – удивленно воскликнул Кротов, – ты же только благодаря этой версии вышел на них, разве нет?

– Это сейчас уже не важно, – стараясь уйти от темы, произнес Иван Владимирович, – нам бы снова на след напасть… и как они проскочить сумели?..

Кротов, ничего не сказав, пристально смотрел на Шоцкого. Тот подошел к окну.