Сны за полночь

Лавр снова умолк, его жилистые ладони накрыли лицо, а когда вернулись на испещрённый жизненными отметками стол, подавленный историей, Марк заметил скатившиеся по морщинистым щекам друга слёзы.

– Это я виноват. Я один виноват, – забормотал себе под нос мужчина.

– Лавр? Что произошло дальше? – Марку стало не по себе и захотелось срочно подняться наверх, увидеть небо, ощутить морозные касания ветра на лице и шее, увидеть любые цвета, кроме тоскливого серого.

– Клара, она позвала их в тот самый момент, когда я отключился. Зачем?! Зачем она это сделала?! – Лавр со всей силы стукнул кулаком по столу. От неожиданности Марк дёрнулся и чуть не свалился с табурета. – У неё был хоть и малюсенький, но шанс спастись, пока они дожрали бы мою суть. Но нет! Она была больше чем жена, она была настоящим другом. А друзья в беде не бросают.

– Они её стёрли? – Собственный голос Марку показался чужым и далёким.

– Всю до последней капли жизни! – завопил Лавр, лицо его побагровело от гнева, но глаза извергали тонкие ручейки горечи. – Я отделался лишь сединой и частичной потерей памяти и некоторых чувств. Это пустяки по сравнению с тем, что могло быть. Всё благодаря моей любимой жёнушке. Я нашёл её в нескольких метрах от себя. Она лежала плашмя на земле, руки вдоль тела, ноги вытянуты. Господи, да она была похожа на манекен, куклу с широко открытыми глазами. Глазами, которые когда-то были пронзительного василькового цвета, а теперь бесцветными, как у рыбы в реке. Она состарилась. Стиратели высосали из неё молодость. Может, будь их меньше, что-то осталось бы от моей Клары.

– Она умерла?! – Ком воздуха застрял в горле Марка.

– Нет. Но для неё было бы лучше, если б она не пережила тот день. Она жива, друг мой, но это больше не моя любимая жена, это больше не дорогая моему сердцу Клара. Это старая телесная оболочка, которая дышит, ест и моргает. Она не говорит, только мычит. Двигаться и принимать пищу без моей помощи она не может.

– Так пока мы прятались в твоём доме, она была там же? – Марк поразился открывшемуся ему новому факту. – Она тихо лежала, и ты убежал, оставив её там одну?!

– Да, я живу не один в доме, – признался Лавр. – Комнатка Клары на втором этаже, напротив моей. Да, я оставил её одну. Но я знал, что она им неинтересна, они её не учуют, потому что она пуста. Она теперь в безопасности от них. Но к чёрту лысому такую безопасность! Не раз приходила мне мысль освободить её от этого жалкого существования. Не раз! Но я не могу! Я до сих пор вижу в этом пустом лице, в этих бесцветных глазах мою Клару и тоска сковывает мне руки, а сердце шепчет, что жизнь уйдёт из меня с её уходом. Хотя это жизнью не назовёшь.

– Ты должен вернуться к ней. Она беспомощна и зависит от тебя. – Марк был возмущен и смущён одновременно. – К тому же, откуда тебе точно знать, что в ней не осталось ни капельки от твоей жены? Представь, что глубоко внутри сидит твоя Клара и взывает к тебе, но ты не слышишь.

– Да, да. Я думал об этом, надеялся. Но ты не заглядывал ей в глаза, не видел её, чтобы обвинять меня в бессердечии. Я вернусь к ней, но чуть позже. Нужно подождать, чтоб наверняка быть уверенными. Стиратели так быстро не уходят с места пирушки. Они обычно ещё несколько часов рыскают поблизости.

– Ты намекаешь на того бедолагу, чей крик мы слышали, сидя в подвале? – Марку вспомнились крики человека, попавшего в лапы Стирателей, те отчаяние и страх, что доносились с площади в тот момент, когда шаги в коридоре опасно приблизились к месту, где прятались он и Лавр.

– Да. Если он был единственной жертвой, то эти упыри не насытились и будут искать продолжение обеда, – спокойно констатировал Лавр.

– Неужели нет ни одного способа их напугать?

– Нет, мне не известно ни единого. – Лавр уже взял себя в руки и затушил сигару. – Думаю, что когда на свете не останется разумных людей и информации, когда весь мир выцветет и покроется цветом плесени, тогда жрать этим тварям стане нечего и они загнутся от голода. Но это лишь моё предположение и доживать до подобного у меня нет никакого желания.

Вновь в комнатке-пещерке зависло молчание, оба собеседника сидели за круглым столом и каждый думал своё. Каждый решался на дальнейший шаг.

– У тебя есть жена? – вдруг спросил Лавр.

– Есть. Она дома сейчас. Ждёт меня. – Марк вдруг остро почувствовал нехватку запаха волос любимой женщины, того запаха, который его так уютно погружал в сны и отпугивал кошмары.

– Береги её. Больше своей жизни береги! – В глазах Лавра отражались зависть, сожаление и нечто неуловимое, похожее на надежду. – Не дай повториться тому, что произошло у нас с Кларой. Пока не потеряешь, не будешь ценить в полной мере. Обещай, что твоя женщина избежит судьбы моей Клары.

– Да, конечно, я буду беречь её, – промямлил Марк.

– Обещай! Дай слово мужчины! – требовал Лавр.

– Клянусь, – смущено произнёс Марк. – Но почему так важно для тебя моё обещание?

– Просто я буду знать, что это обещание до самой смерти будет держать тебя за язык, и ты не будешь так беспечен, как я в прошлом. А теперь нужно немного отдохнуть. Занимай любую кушетку, я лягу на свободную постель.

– И это всё? Всё, что ты хотел мне сказать? Ты спокойно ляжешь спать здесь, под землей, когда эти монстры там хороводят? – Марк встал, отошёл от стола и хотел было уйти обратно наружу, но Лавр схватил его за капюшон и без каких либо видимых усилий подвёл к одной из кроватей.

– Я рассказал тебе достаточно, чтобы ты переварил и усвоил основное. Ложись. Сюда они не доберутся. Ещё ни разу не было. – Игнорируя возмущения гостя, Лавр спокойно не раздеваясь, улёгся на лежанку, не обращая внимания на пыльные и замызганные временем спальные принадлежности, сверху он набросил вместо одеяла свою куртку. – Советую закрыть глаза. Сосчитать до двадцати трех и заснуть. Часа через три мы вернёмся домой.

– Но я не могу спать здесь. Тут грязно и вши наверняка есть. И после того, что я узнал и увидел, как спать?

– Легко. Сон – это тоже лакомство для Стирателей, потому что они никогда не спят и снов не видят. Но очень хотят их постичь. Они завидуют нам, людям. Во многом завидуют.

Подавляя отвращение к грязному постельному белью, давно потерявшему форму и краски, Марк осторожно лёг на спину в куртке и непроизвольно приложил руки к тому месту, где под слоем синтепона и чёрной ткани пряталась книга.

– Да, ещё кое-что. – Губы Лавра лениво двигались, им уже завладевала дремота. – Обязательно заведи кота или кошку, а лучше несколько. Так у тебя будет фора в несколько минут.

– Но моя жена не любит дома животных, – возразил было Марк, когда до его слуха донеслось глубокое и ровное дыхание с сипом. – А я вот завёл бы.

Долго лежал он без сна, сверля каменистый потолок и гадая, что за мир, его окружает, как люди, живущие в нём, не заметили и прошляпили катастрофу, наказав себя за беспечность. И какой срок осталось отбывать этому миру до полного краха? Но сон смилостивился и накрыл его тело и разум цветной шалью сна. Пальцы Марка разжались и съехали с того места, которое охраняли.

– Вставай, соня. – Марка разбудил нестерпимо яркий луч солнца, направленный в лицо. – Поднимайся. Сегодня лучший день, сегодня суббота и у нас грандиозные планы.

За спиной щебетал и порхал голосок Яны, пещера исчезла, Мрак вновь лежал в своей любимой теплой кровати без одежды. Он перевернулся на спину, потянулся и с удовольствием смотрел на улыбающуюся жену.

– Ну, ты чего? Соня. Не хочешь вкуснейшего завтрака в такое чудное утро? – Яна заигрывала с мужем, щекоча тому бока. Она знала, как он боится щекотки, и частенько стимулировала пальчиками чувствительные боковые зоны любимого мужчины, дабы добиться своего.

– Все сдаюсь, сдаюсь! Уже встаю! – Марк поднял вверх руки в знак поражения, но тут же изловчившись, обнял жену и привлёк её к себе. – У нас была такая длинная неделя, мы заслужили с тобой вот так просто лежать в обнимку, смотря на утро в окно.

– Тебе мало сладких объятий ночью? – Яна и не думала вырываться из крепких, но нежных рук мужа, напротив, она прильнула к Марку и обвила руками.

– Мне всегда мало твоих объятий, Яна. – Муж любовно гладил длинные волосы жены. – И всегда мало такого тихого спокойного утра.

– Но наш завтрак скоро остынет! А я приготовила тосты, кофе и яичницу, как ты любишь, – спохватилась жена.

– Хорошо, любимая, я встаю. – Марк разжал объятия и позволил ей встать. – Твой завтрак не должен пропасть зря. Хотя я его и холодным съем.

– Эгоист! – Рассмеялась Яна и довольная отправилась на кухню. – А обо мне ты подумал? Я-то не хочу без тебя есть его горячим, а уж холодным тем более.

– Согласен, я эгоист. – Марк был счастлив и наконец-то высвободился из пут одеяла.

Он спустил ноги на пол и тут же правой пяткой обо что-то жёсткое запнулся. Марк нагнулся посмотреть, что за вещь упиралась ему в ногу, и обнаружил уголок книги, торчавшей из-под кровати.

– Но этого не может быть! Это был всего лишь сон!

Это было невозможным, чудовищным и невероятным, но книга, что странным образом оказалась под кроватью, была тем самым потрёпанным томиком Шекспира. Марк держал в руках подарок из другого мира и реальность, которая так напугала его «во сне», вновь ожила и взывала с синей обложки книги.

Яна вернулась в спальню и встревожено позвала мужа:

– Что-то случилось, милый? Ты так кричал. Тебя что-то испугало?

Но он уже взял себя в руки и твёрдо решил ничего не рассказывать жене, а ещё он вспомнил об обещании.

– Всё в порядке, любимая. Просто птица за окном.

Яна заметила в руках мужа книгу и нахмурилась.

– Это Шекспир? Но зачем тебе эта старая и затисканная книга, когда у тебя дома такая великолепная дорогая коллекция в коже. Как она оказалась в нашей спальне?

– Не волнуйся, любимая, эту книгу я принёс на днях и оставил на прикроватной тумбочке. А она лежала на самом краешке и упала, завалившись под кровать. Вот только сейчас её обнаружил своей пяткой.

– Но зачем она тебе? Она же старая и видавшая виды, – не унималась жена. – Выброси её или отдай в библиотеку. Там такие любят книги.

– Нет, любимая. Она останется у нас и будет стоять рядом с коллекцией в кожаном переплете на одной полке. – В подтверждении слов Марк вышел из комнаты и заглянул в соседнюю комнатку, служившую ему кабинетом и домашней библиотекой. – Я обещал одной почтенной даме, что сберегу её.

– Но почему? Ты можешь мне объяснить? – Яна с интересом смотрела, как муж освободил местечко на полке в шкафу и поместил старый томик Шекспира среди дорогостоящего книжного издания.

– Милая, мне объяснили, что любая книга дорога, неважно, в каком она состоянии, пока на её страницах можно что-то прочесть. И, вообще, все книги нужно беречь.

– Для чего беречь?

– Для будущего. Я дал слово сберечь прошлое для будущего, – просто и спокойно ответил Марк.

– Кому ты обещал и зачем? – спросила жена, всё больше ничего не понимая.

– Одной старушке и одному мужчине моих лет. И ещё я дал обещание, что буду беречь тебя и заботиться о тебе до конца жизни.

– Ну что ж, раз обещал, исполняй. – Яна заметно смягчилась и взяла ладонь мужа в свои руки. – Идём завтракать. Кофе остынет.

– Идём. Конечно, завтрак не должен пропасть по моей вине, а моя дорогая и заботливая жёнушка не будет пить холодный кофе. – Марк поднёс ладони жены и расцеловал их.

– Чёрт с ней, с этой книгой. – Благодушно улыбнулась Яна. – Пускай стоит. В этом даже что-то есть.

– Ты у меня самая лучшая на свете. – Марк шёл на кухню, увлекаемый женой. – А после завтрака мы отправимся в зоомагазин и купим котёнка.

ЗА КАМЕННОЙ ГРЯДОЙ

Есть в Книге Велеса небольшое упоминание о народе, давным-давно обитавшем и почитавшем таинственных богов в старых карельских лесах. Ни имён, ни дат не сохранила о них летопись. Однако столь чужд и странен был обычай преклонения смертных пред неведомыми божествами, что стародавний писарь величал иноземных существ никак иначе, как Их Богами. А священное тому народу ущелье меж обрядовых скал получило название – Их Врата.

Под вертолётом простиралось плато, плотно поросшее соснами, с крутым вертикальным обрывом в добрые двести метров; в самом низу бурлила, изгибаясь поворотами, река, низвергавшаяся ступенями древнего водопада. И вся эта красота жила и дышала под машиной, зависшей в воздухе.

– Смотрите, Пётр Иванович, смотрите туда! – Молодой мужчина-пассажир, эмоционально тыкал пальцами в стекло кабины, обращая на себя внимание сидевшего подле него старшего спутника.

– Сейчас, Юрий Михайлович, только очки достану, – отозвался пожилой мужчина и, суетливо порывшись в объёмном верхнем кармане рабочего комбинезона, выудил наконец-то искомый объект. – Вы же знаете, что без этих стекляшек я ни черта не вижу!

– Они! Это точно они! – Его молодой коллега куда более импульсивный и взвинченный, с трудом сохранял остатки терпения, нервно ёрзая на сидении. – Как на рисунке в книге Велеса. Пётр Иванович, мы нашли их!

– Матушка Египетская! – вырвалось из уст старшего, разглядевшего, наконец, то, на что так настырно указывал младший спутник, облачённый, как и он в комбинезон тёмно-серого цвета.

За густой шапкой сосен, чуть поодаль величественно выпирала каменная гряда, возвышавшаяся над деревьями раза в три. Этот природный монумент не мог не привлечь к себе внимания. Две массивные стены, словно створки гигантских ворот в неровной чреде каменного частокола, с плоскими вертикальными поверхностями не имели на себе растительности. Всё равно, чтобы некто выточил из камня плиты и поставил их рядком, оставив меж ними небольшой зазор-впадину. Даже на удалении были заметны выщербленные края и морщины этих «плит», но главным и, несомненно, ярким пятном в этом комплексе было место – то ли проход, то ли обвал, – однако ж, имевшее по всей высоте ровное, практически идеальное прямоугольное очертание. Верхние углы в местах соседства двух этих «плит» образовывали странные замысловатые формы, весьма походившие на фигуры.

Верхушки сосен волновались крупной рябью от потока, взвинченного вертолётом воздуха, напоминая зелёное озеро, резко обрывавшееся у края каменного плато.

Через десять минут машина приземлилась в самый центр пустовавшей площадки, до странности имевшей идеальное очертание месяца.

– Мы на месте! – прокричал пилот, стараясь перекрыть ревущий двигатель. – Вещи не забывать в кабине!

Из кабины поспешно выбрались пять человек, волоча за собой приличных размеров поклажу в брезентовых рюкзаках. Трое мужчин держались немного особняком двух девушек. Когда группа отошла на достаточное расстояние, мужчина в очках дал сигнал рукой пилоту и машина, оторвавшись от земли, плавно набрала высоту. Зависнув на мгновение, вертолёт полетел, и вскоре его не стало видно за высокими деревьями.

Невозмутимость вновь вернулась на плато. Теперь, когда воздух стал спокойнее, а главное, тише, люди вышли в центр полянки-месяца и стали осматриваться. Скудная земля под ногами была сплошь усеяна серыми камнями, меж которых островками пробивался мшистый мох, да кое-где просачивались убогие стебли морошки.

Ближе к соснам поверхность отвоевали невысокие кустики калины, увешанные гроздьями ярко-алых ягод только-только набиравших сочность и вкус в середине августа. Камень за деревьями мельчал и постепенно уходил под плотный ковёр бархатистого изумрудного мха с густым ворсом из тёмно-зелёных стеблей морошки и клюквы.

– Ну что, Пётр Иванович, где базироваться будем? – поинтересовался у Удалова, руководителя экспедиции, Мицкевич, что первым заприметил необычную каменную гряду.

– Вертолёт вернётся за нами через две недели, так что думаю, палатку лучше ставить ближе вон к тем деревьям. – Последовал совет, а рука взметнулась в сторону группы сосен, стоявших на границе каменистой площадки. – А вы как думаете, барышни?

– Да, там лучше всего, – согласилась Лариса, молоденькая с забранными в короткий хвост волосами девушка, но тут же спросила свою спутницу. – Тебе как?

– Вроде ничего, только чур, не впритык к мужской, – отозвалась Люда, её серые глаза блуждали вокруг, оценивая каждый куст и дерево, а затем остановились на точёной верхушке каменного хребта за деревьями. – Когда отправимся к Вратам?

– Все вопросы к Удалову Петру Ивановичу, – пыхтя, ответила Лариса, она волокла за собой рюкзак почти с неё ростом. – Он тут главный.

– Ну вот, как всегда мужчины всем заправляют, – произнесла её подруга, забавно скривив хорошенькое личико, чем вызвала улыбку девушки.

– Смирись, мы живём в мире мужчин пока что, – подмигнула Лариса и заговорщицки добавила. – Я прихватила парочку бутылок с волшебным зельем. Одна на прибытие, а вторая на отправку.

– Я тоже захватила с собой кое-что, – голос Люды заметно повеселел.

– Вот видишь, не всё так уж и плохо, – подытожила её спутница, намечая место, где будет стоять их палатка. Мужчины уже добрались до сосен и покидали рюкзаки.

Хоть таинственная гряда манила прибывшую группу, особенно мужчин, сперва решено было ставить палатки, сложить очаг для будущего костра и уж после отправляться в лес. На обратном пути планировался сбор хвороста и поиск подходящих деревьев, из которых предполагалось соорудить более-менее сносные скамьи. Мужчины озаботились заранее по этому поводу и прихватили в поездку два походных топора.

Девушкам, непривычным к длительным вылазкам на природу, пришлось прибегнуть к помощи соседей. Жизнь в городах учит, безусловно, многому, но, увы, не тому, как установить палатку так, чтобы она стояла, да ещё и надёжно. Пока коллеги по лагерю дружно выполняли за девиц их работу, те, не теряя времени даром, в месте указанном Удаловым, самым старшим членом группы, расчистили круглый пятачок под будущее кострище. Они обнесли его валунами, каждый из которых был с футбольный мяч, благо этого добра имелось в изобилии, особенно много крупняка лежало вблизи обрывистого края, с которого открывалась неимоверной красоты панорама Карельской природы.

– Сколько здесь мошкары! – Недовольно морщилась Люда, нервно отмахиваясь и временами хлопая себя по рукам и шее.

– Это ещё что, – усмехнулся Удалов, очки за ненадобностью вновь вернулись в карман комбинезона. – Вот вечером нас комары начнут одолевать, да слепни. Слепней всегда много в местах, где реки протекают. А у нас, почитай, Суна под ногами, точнее за обрывом. Не река, красавица! Где ещё увидишь речку, бегущую в месте бывшей жизнедеятельности древнего ледникового вулкана, да с каскадным водопадом? То-то же!

– Да вы поэт, Пётр Иванович, – заметила Лариса, она подкатила последний валун и завершила им круговую композицию, походившую на каменное ожерелье великана.

– А вы, Лариса Анатольевна, художник, – отозвался с теплотой в голосе Удалов. – Вон, какую красоту с напарницей нам создали. Не хуже каменных лабиринтов на Соловках.

– Скажите тоже, – чуть смутившись, отозвалась Лариса, отчего-то ей всегда становилось неловко, когда её хвалили и выделяли. – Это всего лишь круг.

– Всё равно красиво, – возразил мужчина. – Всё, что сделано руками женщины, по сути, прекрасно.

– А вулкан не проснётся? Он действующий? – спросила вдруг Люда. Заплетённые в толстую косу волосы, кокетливо покоились на левом плече, доходя кончиками до высокой груди.

– О нет, Людмила Викторовна, не беспокойтесь, – поспешил заверить девушку Удалов. – Этот вулкан отработал своё с лихвой ещё в далёкие стародавние времена. Он мёртв и не представляет опасности. Однако сколько прекрасного он оставил после себя.

– Если я не справлюсь с этими мошками, то в гробу видала я эту красоту. Природа, мать её за ногу! – Люда уже психовала, нервно расчёсывая кожу рук.

– Вот, держи. – Её спутница, поковырявшись в рюкзаке, выудила небольшой баллончик аэрозоли и протянула страдавшей от назойливого внимания насекомых девушке. – Я, как знала, что ты не подумаешь об этом.

– Спасибо, Ларка! Ты мой спаситель! – Люда тут же обдала себя мощной струёй из компактного флакона.

– Так, дамы, палатки стоят, место под костёр тоже готово, теперь, пока у нас ещё есть время до захода солнца, предлагаю совершить ознакомительную экскурсию в сторону вон того шедевра, – подытожил старший группы.

– Но Пётр Иванович, мы разве все пойдём? – спросил Мицкевич, он был непосредственным помощником и ассистентом Удалова в этой поездке.

– Да, вы правы, – согласился с ним старший группы. – Пожалуй, оставим Сергея за главного, пока нас не будет. Вы не против, молодой человек?

Сергей, третий из мужчин, щуплый высокий юноша в схожем, как и у старших товарищей, комбинезоне, молчал всё это время, и Люда уже успела окрестить его немым.

– Да, конечно, я останусь и посторожу, – тихо и уныло отозвался парень.

– Серёг, ты не переживай, мы не надолго. Ты ж сам понимаешь, что стоянку одну оставлять нельзя. Мало ли звери какие набредут. Людей в этом районе нет, но всякое может статься, – неловко подбадривал его Мицкевич. – Зато сиди себе, сколько хошь и хворост собирать не нужно. А если что не так, то в сумке лежит ракетница. Сумка в палатке.

– Сергей, – заботливым отеческим тоном добавил Удалов. – Завтра вместо вас останется Юрий Михайлович дежурить. А вы пойдёте со мной. На весь день. Вы не будете возражать, Юрий Михайлович?

– Нет, что вы, Пётр Иванович, – согласился тут же Мицкевич. – Это справедливо. Да мы тут за две недели успеем находиться и насмотреться всего.

– Хорошо, – кивнул Сергей, голос его уже звучал бодрее.

– Мы ещё график дежурства введём, – сказал Удалов. – По готовке, по костру, по воде и уборке. Участвовать будут все, – он кивнул женщинам.

– Да-да, мы поняли, – ответила Лариса.

– Ну вот, даже здесь батрачить придётся, – тихо пробурчала Люда, услышала её только подруга, которая улыбнулась и ободряюще легонько дёрнула за кончик косы.

Под ногами замысловатым плетением простирались стебли клюквы; ягоды, прятавшиеся в тени листы, ещё только набирались сока и на вкус ужасно горчили. Зато морошка, что множественными группками ютилась средь недозрелой клюквы, была в самую пору для лакомства. Девушки замедляли продвижение группы к каменной цели, то и дело отвлекаясь на бусины ягод, соблазнительно алевшие в густой листве, и с увлечением собирая их в пригоршни.

Лариса изумлялась мягкому покою, что простирался у самых ног и тому, как легко он притуплял и отвлекал её собственные мысли от заветной цели, ради которой она прибыла сюда с напарницей. Как же далёк был теперь родной Петербург с его влажной духотой и суетой будней! И как был нежен и бархатист мох, пружинившийся под стопами и проминавшийся и темневший от каждого шага.

Девушке вспомнилась редакция «Мир за гранью» – чудаковатое газетное издание, суть которого зиждилась на паранормальных и необъяснимых событиях. Лариса в «Мире» шла начинающим оператором, а Люда – подающей надежды корреспонденткой. Главный редактор каким-то образом пронюхал, что из Москвы организовывается экспедиция в Карелию к неким мистическим каменным воротам. Такого случая упустить редакция не могла. А что самое лучшее в таком деле? Правильно, увидеть и запечатлеть всё своими глазами. Так как из зрелых и маститых сотрудников добровольцев не нашлось по причине разгара сезона отпусков, то «кормить комаров» отправили двух молоденьких, только год, как окончивших университет, девушек. Лариса Гранина, миловидная брюнетка с вишнёвыми глазами, отозвалась с энтузиазмом, она с детства обожала походы и поездки и была простой девушкой, как в общении, так и в действии. Люда Шувалова, русоволосая красавица, шла ей полной противоположностью. Утончённая кокетка за жизнь выбиралась с палаткой на природу каких-то пару раз, не далее пригородной части Петербурга. Поэтому эта поездка стала для неё настоящим испытанием во всех отношениях.

Запах хвои дополнился ещё одним более тонким и чарующим ароматом; в ближайшей группке пышных деревьев Удалов узнал можжевельник. Под деревцами лежало немало опавших ветвей. Подобрав несколько тонких веточек, Пётр Иванович раздал каждому.

Пожилой мужчина удовлетворённо вдыхал богатую смесь леса, он стоял на пороге чего-то большего, открытия, ради которого он прожил долгую жизнь. Пётр Иванович, глава и организатор поездки, последние двадцать три года работал в московском НИИ культурного и природного наследия. Человек он был возрастной, но энергичный для своих шестидесяти семи лет, сказывалась закалка поколения канувшего в лету государства. Высокий, поджарый мужчина выглядел довольно крепким и спортивным, а густая и неподдающаяся времени каштановая шевелюра волос, придавала моложавости и свежести крытому глубокими рубцами-морщинами лицу.

На пути попалась высокорослая черёмуха – дерево с кистями иссиня-чёрных ягод. И вновь следование вглубь леса приостановилось. На сей раз ягодный азарт передался уже и мужчинам.