скачать книгу бесплатно
–Все здорово, – ответил седой, махнув в сторону кресла, приглашая посетителя присесть. – Подожди секунду.
Седой сделал пометку в тетради, потом, задумавшись на секунду и покрутив шариковой ручкой в пальцах, сделал запись в тетради, щелкнул кнопкой стержня и закрыл тетрадь.
–Рассказывай, что не спится в столь ранний час? – повернулся он к молодому человеку.
–Как твои пчелиные исследования? Есть успехи? —
не ответив на вопрос, спросил молодой человек.
Седой довольно ухмыльнулся. Это была его маленькая страсть и слабость. Обеспокоенный прогнозами о мировой гибели пчел, этот профессор радиоэлектроники, работающий на Пентагон, решил разводить пчел в любой точке планеты, куда бы его не забросила судьба. Первые пчелиные улья, на которых он практиковался, были на крыше нью-йоркского небоскреба, где он арендовал апартаменты, затем была почти целая пасека в калифорнийском Беркли, где он некоторое время преподавал, и вот самым рискованным, трудным, но и самым интересным экспериментом стало для него пчеловодство на Аляске. С тех пор как профессор Стивен Варсгейнер подписал контракт с Пентагоном и перебрался на Аляску, это хобби стало его главным развлечением и заботой в перерывах между научными экспериментами. Командование базы ВВС, на территории которой находился научный центр, вначале было против того, чтобы профессор отвлекался на эту, странную, по мнению суровых военачальников, блажь, но профессор сумел убедить их, что пчеловодство – это не только увлечение, но и часть эксперимента по возможности локального преобразования климатической зоны на небольшой территории при помощи излучателей станции. Когда же профессор на party в честь Дня благодарения подарил штабным офицерам по небольшой баночке меда, начальство базы совсем размякло и стало оказывать полное содействие профессорским новаторствам. Были выделены солдаты для расчистки небольшого участка леса, где профессор разместил с десяток ульев. На местную пасеку регулярно выделялся наряд, контролирующий состояние дел и в особенности обеспечивающий сохранность ульев от шастающих медведей, которые в изобилии бродили вокруг территории базы.
–Пчелки трудятся. В отличие от нас они не подвержены лени и унынию и работают без контрактов и оглядок на трудности. Их цель проста и понятна. Трудись, а потом умри, дав жизнь другим. Я ожидаю хороший медосбор в этом сезоне, если медведи не вмешаются.
–Кстати о контрактах и самопожертвовании. Я тут с Кэрби пообщался, – сморщил нос молодой человек, – что-то беспокоит он меня.
–А что именно? Он же только из отпуска, должен свеженький быть, рвать и метать.
–Так вот в этом то и дело, еще гавайский загар не сошел. А он потух совсем. Ошибается почти ежедневно, какой-то заторможенный. На днях наблюдал за ним: сидит, уткнувшись в экран компьютера, а там одна и та же картинка, ничего не меняется. В общем, я с ним поговорил. У него проблема семейная. Джессика его совсем раскапризничалась. Не нравится ей жить в Анкоридже. Все надоело. Унылый север, ограниченное общение, отсутствие мужа по неделям. Похоже, дело идет к разводу. Ей надо тепло, движуху и детей. Короче, кошмарит она нашего физика по полной.
–Он же знал, на что идет, подписывая контракт. По-моему, финансовая компенсация от Пентагона более чем значительная. Дом, купленный в Калифорнии, круглая цифра на банковском счету, интересная работа, отпуска за счет Пентагона в лучших отелях, это ли не достойная компенсация?
–Все так. Но женщины есть женщины, им всегда чего-то не хватает. Дом в Калифорнии есть, но жить приходится на Аляске. А она рожать хочет, годы идут, боится упустить. Короче, собирается она уезжать. Кэрби хочет проситься еще на месяц в отпуск, чтобы отвезти жену в Калифорнию, устроить там ее быт и потом вернуться к работе. Надеется, что за месяц он все обустроит и наладит с ней отношения.
–А кто его заменит? Он об этом подумал? Ты же отработал своих четыре месяца, твоя очередь отдыхать.
–Вот он меня и попросил поговорить с тобой. Что бы перед командованием походатайствовать. Я бы на пару недель смотался развеяться куда-нибудь, а потом вернулся. Черт с ним, отработаю месяц осенний за него, мне-то некому мозг выносить, а ему потом всю зиму тут торчать придется, до весны.
–Я сомневаюсь, Крис, что командование согласится. Ты же знаешь правила. Сейчас сразу психологи вцепятся в него и вообще никуда не выпустят, говорил я ему, не торопиться с женитьбой. Закончили бы эксперимент, потом женился бы. Подождала бы Джессика, а нет – так другую бы нашел. Ситуация сейчас самая неподходящая. Все готово, и остается только ожидать команды сверху, чтобы начать самый глобальный эксперимент в мире. Мы все должны быть в готовности стопроцентной.
–Стивен, ты правда думаешь, что систему запустят на полную мощность?
–Запустят или нет, это не нам решать, наша задача – поддерживать готовность станции проводить эксперименты и выдавать результат. А сомнения и моральные аспекты – это удел гражданских и политиканов. Мы, прежде всего, ученые, наш удел – исследовать и расширять границы познаний. В конце концов, если в тундре зацветут розы и залетают пчелы, человечество только выиграет. Потепление неизбежно, и если мы сделаем процесс контролируемым, то и последствия сможем предугадывать и предотвращать катаклизмы. В конце концов, это вопросы национальной безопасности, и надеюсь, у тебя нет сомнений в отношении правильности и адекватности принимаемых решений. Мы дали присягу и обязаны выполнить свой долг американского гражданина и ученого до конца. Даже если это и сопряжено с некоторыми рисками.
–Ладно, Стивен, не агитируй меня. Я и так все прекрасно понимаю. Не был бы готов – не работал здесь. Давай лучше к Кэрби вернемся. Я отсидел тут под землей целый контракт и, конечно, хотел бы отдохнуть, встряхнуться. Но и с Сэмом не хотелось бы расставаться, все же мы с ним посменно хорошо работали, и в паре тоже, на него всегда можно было положиться. У всех бывают сложные времена. Поэтому я готов ему пойти навстречу. Но без твоей поддержки тут никак. Поговори с полковником, он тебе наверняка не откажет. Я пару недель отдохну и сюда, а Сэм на месяц слетает на юг и вернется.
–Хорошо, но думаю, пары недель тебе маловато. Месяц отдыхай, а Кэрби и его красотка пусть напрягутся. Может, и не потребуется подменять его, само тут все уляжется. Через месяц прилетишь, приступишь к работе. А пока давай на юг, куда-нибудь на Багамы или Гавайи. Потанцуй с местными красавицами.
–Стивен, ты же знаешь, я тропики не люблю. Тут сидишь под землей с искусственным кондиционированием, и там под кондиционером в номере торчать. Нет, не мое. Я куда-нибудь, где ветерок и попрохладнее.
–Что, опять в горы надумал?
–Нет, решил в Южную Африку слетать, в Кейптаун. Погоняю на кайтсерфинге, да на Столовую гору поднимусь, там комфортная температура сейчас, есть где побродить. Все как-то не удавалось там побывать. Давно планировал.
–Вот это дело. Может, подцепишь там какую-нибудь чернокожую красавицу. Только не женись.
–Ты же знаешь, у меня пока на первом месте карьера. А заводить семью в нынешнее время ни к чему.
–Ну-ну, это пока ты не встретил ту, которая тебя крепко возьмет за яйца. Подожди. Все через это проходят. Потом не так запоешь.
Профессор бросил взгляд на фотографию женщины, стоящую возле компьютера. Его жена, умерла пять лет назад, мгновенно сгорев от онкологии, которую выявили слишком поздно. Дочь профессора осталась жить в Беркли, в старом доме родителей, а два сына разъехались давно по разным штатам, заведя свои семьи. По стопам отца в науку никто не пошел. Старший был финансист, а средний занимался рекламной деятельностью. Дочь, Джун, работала в местном университете менеджером по кадровым вопросам, а в свободное время оттачивала мастерство пилотирования спортивного самолета в местном аэроклубе. Профессор очень хотел, чтобы Джун познакомилась с Крисом, к которому он относился как к своему лучшему ученику и соратнику, и был бы не против заиметь такого зятя. Но, как часто бывает, те, кто нравится родителям, совсем не обязательно нравятся детям. Джун с первых минут знакомства дала понять Крису, что он не в ее вкусе. Ученые не вызывали у энергичной Джун никакого пиетета, ей нравились летчики, экстремалы, крутящие головокружительные зигзаги удачи на спортивных самолетах. То, что Крис совсем не был заумным сухарем, просиживающим штаны за компьютером, не оправдывало его в глазах Джун. Все увлечения Криса, помимо науки, Джун расценивала как неумелую попытку встряхнуть свои эмоции и получить долю адреналина, чтобы не умереть с тоски от расчетов, формул и графиков. Крис занимался альпинизмом, с удовольствием гонял на доске с кайтом и прыгал с парашютом с отвесных скал. Альпинизм был его страстью. Концентрация внимания на маршруте движения, поиск наилучшего и безопасного пути на вершину переключали его мозг, загруженный научной работой, на более земные вещи, от которых зависело выживание в горах. И тогда вдруг, совершенно неожиданно, приходили нестандартные решения тех задач, которые не поддавались в условиях лаборатории. После отпусков, проведенных в горах, его мозг работал с утроенной энергией, теории и гипотезы, которые приходили в голову во время восхождений, требовали проверок на практике.
–Хорошо, Стивен, я, пожалуй, пойду, пробежаться хочу немного, встряхнуться перед рабочим днем.
–Давай, с полковником я поговорю, обещаю. —
Профессор опять уткнулся в тетрадь, страницы которой были испещрены формулами и схемами.
Решение
Заседания Совбеза в Москве закончилось. Длительные и болезненные обсуждения, сомнения некоторых и яростная решимость других в конце концов синтезировались в едином мнении, что у страны нет другого выхода. Операция получила кодовое название «Цивилизация». Единственное, что смогли выторговать себе сомневающиеся, – это возможность до самого последнего момента прервать атаку «Альфы» и «Омеги», если будет осуществлена полная нейтрализация HAARP.
СВР будет продолжать попытки нейтрализовать станцию американцев, а также будет собирать неопровержимые доказательства о катастрофически пагубной для России и в целом для евразийского континента деятельности американских ученых, работающих над проектом HAARP, – заявил директор СВР.
МИД, в свою очередь, также заверил о продолжении поиска путей для дипломатического урегулирования вопроса с американцами. Выхода на гарантированные договоренности о прекращении эксперимента HAARP, допуска международных наблюдателей на станцию и опубликования целей, сути и задач проводимых исследований.
Участники заседания расходились в мрачном настроении, понимая, что жизнь на планете колеблется на тонкой нити и нить эта сегодня в их руках.
Президент попросил задержаться министра обороны и главу СВР. —Нам надо согласовать действия на случай резкого изменения ситуации, – сказал президент. – Надо придумать какой-то код на случай отмены.
–Господин президент, думаю, что в момент реализации операции «Цивилизация» мы все будем находиться вместе на командном пункте и никаких кодов нам не надо. Информация будет стекаться со всех имеющихся источников в единый центр, анализироваться и немедленно выводиться на экраны мониторов контроля. Поэтому решение мы сможем принимать немедленно и непосредственно на месте, вплоть до прохождения точки невозврата, когда изменить уже ничего будет нельзя, – возразил министр обороны.
–Командный центр готов, оборудование протестировано и имеет тройную систему дублирования с целью исключения возможных неисправностей и сбоев. Персонал подобран, проверен и изолирован от контактов с внешним миром во избежание утечек информации. Секретность, защищенность командного пункта от внешних угроз, включая удар ядерными ракетами, обеспечены стопроцентно.
–Хорошо. Коллеги, держите меня постоянно в курсе событий, докладывайте немедленно, в случае каких-либо изменений или сомнений. В наших руках судьба мира. – Президент поднялся, пожал руку министру обороны, затем директору СВР. – Юрий Николаевич, вы все же продолжайте работать с резидентами, может, удастся что-то предпринять. Найдется, может, новый Зорге или Авель, и мы сумеем отвратить неизбежное.
–Конечно, конечно. Мы работаем. Будем держать вас в курсе, – заверил главный разведчик страны.
Директор СВР
Юрий Николаевич вышел из президентского кабинета, испытывая смешанные чувства, когда понимание долга и ответственности за порученное дело вступают в противоречие с природным инстинктом самосохранения и особенно подступает к горлу страх за родных и близких людей. Директор СВР, как никто другой, понимал, что угроза, нависшая над страной, реальна и неизбежна, но если бы ему задали вопрос, хотел бы он разрешить этот кризис одним решительным действием или продолжать жить в надежде, что угроза окажется мнимой, и отсрочить контрудар на неопределенной время, он бы выбрал второе. Между тем служебный долг и способность подавлять в своей душе ростки всяческих слабостей, полагаясь более на факты и аналитические расчеты, чем на эмоциональные порывы, придавали его мыслям решительность и ясность. Речь его становилась краткой, приказы отдавались четко, без всяких колебаний и не допускали никакой двусмысленности. Вернувшись в свой служебный кабинет, директор СВР потребовал от помощника принести ему последнюю справку по ситуации с HAARP.
Помощник, накачанный тридцатидвухлетний мужчина с боксерской внешностью, которая не вполне соответствовала его должности, предусматривающей больше аналитическую работу, чем способность отправить кого-нибудь в нокаут с одного удара, принес шефу тоненькую папочку с последними новостями. Наиболее существенная информация была выделена желтым маркером. Директор СВР предпочитал читать текст на бумажном носителе, так ему было удобнее и лучше запоминать, и анализировать информацию, делая пометки остро заточенным простым карандашом на полях бумаги. Целая ракетная батарея карандашей, блистающая острыми черными грифелями, была установлена в настольном органайзере, готовая к немедленному использованию. Подчиненные посмеивались про себя над этой архаичной привычкой шефа, но не могли не согласиться, что такой способ разбора информации подходил начальнику на сто процентов. Он никогда ничего не забывал, не упускал ни одной детали из отчетов и справок и умел связывать воедино, казалось бы, совершенно незначимые, отстоящие далеко друг от друга факты, которые впоследствии подтверждались детальной проверкой целого аналитического отдела, вооруженного современными компьютерами и новейшими программами. Поэтому помощник каждый день затачивал пару-тройку карандашей, вставлял в «ракетную батарею» органайзера и вытряхивал стружку из автоматической точилки на своем столе.
Юрий Николаевич пробежал глазами по листкам справки:
Кристиан Ладе, научный сотрудник лаборатории HAARP, забронировал авиарейс по маршруту Анкоридж – Сиэтл – Кейптаун на 27 июля 2029 года, авиакомпания South Africa Airlines. – Директор СВР поставил карандашом три восклицательный знака напротив этой строки, выделенной помощником.
–Миша, – обратился директор к помощнику, – а что у нас этот Ладе, чем дышит?
–Кристиан Ладе, тридцать пять лет, коренной американец, белый, семейное положение – холост, из обеспеченной семьи, родители проживают в Сан-Франциско. Выпускник Массачусетского университета, затем аспирант в Беркли. Последние пять лет живет на Аляске, периодические выезжая в Калифорнию. Является одним из приближенных и лучших учеников Стивена Варсгейнера. Вероятнее всего, входит в группу ученых, осуществляющих программу HAARP, с допуском к секретным экспериментам. Несколько лет назад расстался с невестой, с тех пор одинок, постоянной подружки не имеет. Отличный, разносторонний спортсмен. Увлекается альпинизмом, горными лыжами, парашютным спортом. Ведет здоровый образ жизни, периодически выезжает в горы, принимает участие в восхождениях на различные вершины, в основном без излишнего экстрима, хотя в копилке есть вос- хождение на Эверест и Аннапурну. Попыток завербовать не делали, не было подходов. Слабостей, порочащих связей, не выявлено. Финансовое положение стабильное, кредитная история положительная, – выдал помощник, периодически подглядывая в смартфон, заменявший ему записную книжку.
–Кейптаун, Кейптаун, – задумчиво повторил директор СВР, подчеркивая карандашом название южноафриканского города в сводке. – Хорошо, Михаил, спасибо, пока все.
Дождавшись, когда за помощником закроется дверь, директор СВР снял трубку служебного телефона и набрал по памяти номер.
–Слушаю, – отозвался бодрый голос в трубке.
–В 17:30, где обычно, – произнес шеф СВР.
–Принято, – прозвучал ответ, и линия разъединилась. Директор СВР, сменив деловой костюм на неброскую ветровку и джинсы, прогуливался вдоль озера по аллеям небольшого московского парка. Летний ветерок нагонял рябь на поверхность озера, сдувая упавшие листья и подгоняя стайку уток, деловито рассекающих вдоль и поперек озера в поисках пищи. Директор остановился возле одной из скамеек, понаблюдал некоторое время за утками, затем присел и взглянул на часы. Секундная стрелка завершала свой бег, отсекая временную отметку 17:30. Из боковой аллеи вышел человек. Это был мужчина, которого кто-то мог бы назвать пожилым человеком в хорошей форме, а кто-то мог бы определить его как мужчину в рассвете сил – все зависело от возраста и физической формы самого наблюдателя. Седые виски и поредевшая шевелюра предательски выдавали возраст, вступая в диссонанс с подтянутой фигурой и твердым шагом. Солнцезащитные очки скрывали морщины и мешки под глазами, а гладко выбритые щеки и подбородок отливали бронзовым загаром.
Мужчина подошел к озеру, черпанул пригоршню корма для птиц из приобретенного в киоске пакетика, забросил подальше, оглянулся, кивнул директору и не спеша подошел к скамейке. Присел, поставив пакетик с кормом с края:
–Привет, Юра.
–Здравствуй, Алекс.
–Как жизнь молодая, семья как?
–Все хорошо, Юра, давай без прелюдий, ты же обо мне не для того вдруг вспомнил, чтобы спросить, как поживает пенсионер? Пару дней в неделю работаю с молодежью, спасибо тебе за это, но ты и так этой информацией владеешь. Так что давай ближе к делу.
–Ну хорошо, хотя без прелюдий все равно не получится. Ты давно свою подопечную видел?
Мужчина, которого директор СВР назвал Алексом, вскинул голову, пристально посмотрел на собеседника:
–В прошлом году летал на три дня на конференцию, встретился мельком, все у нее хорошо вроде. А почему ты спрашиваешь, дело для нее есть какое-то?
–Да, есть тут одно очень серьезное и важное задание, настолько важное, что и сравнить не с чем.
Алекс поморщился, как от боли:
–Нельзя ли кого-то другого привлечь? Девка только жить начала по-новому, и так у нее все кверху ногами, сейчас вроде освоилась полностью, живет спокойно, без потрясений, занимается наконец любимым делом, может, как- нибудь без нее?
–Слушай, ты же офицер, сам понимаешь, что те, кто к нам пришел, так просто не могут уйти. Условия ее жизни и обязательства предполагали, что рано или поздно она нам понадобится, сейчас такой момент наступил. Замуж она не вышла?
–Нет, с этим, если помнишь, у нее проблемы.
–А выглядит как?
–Для меня, ты же знаешь, она всегда выглядит потрясающе. В отличной форме, настоящая бурская амазонка, ассимилировалась полностью, как будто родилась там.
–Ну вот и чудненько. Я тебе сейчас расскажу суть вопроса, лишнего не скажу, а ты и не спрашивай. На днях в Кейптаун прилетит один американский ученый, молодой, симпатичный, неженатый. Любит альпинизм и серфинг. Вот он и есть цель. Надо его вербануть.
–Промышленный шпионаж, – сморщился Алекс, —
фи, как мелко.
–Нет, дорогой, это все гораздо серьезнее. Парень работает на Пентагон, и работает он на Аляске. – Директор выделил слово «Аляска», давая собеседнику додумать самому.
–HAARP? – спросил Алекс.
–Да, дружище, он самый.
–Что, настолько все серьезно?
–Тянуть больше нельзя ни минуты, так что наслаждаться пенсией в полной мере может не получится, мы на пороге
глобальной катастрофы. Если HAARP не остановить, то мир может исчезнуть. Наши ответные меры таковы, что все может кончиться для всех. Большего сказать тебе не могу, сам понимаешь.
–Ясно, давай суть задания.
–Все просто. HAARP должна быть выведена из строя, желательно навсегда. Периметр охраняется максимально эффективно, уничтожить станцию мы не можем, не вызвав моментального ответного удара, а повлиять на работу оборудования станции не знаем как – слишком мало данных, как противостоять, какие элементы наиболее уязвимы, на чем нужно сосредоточиться, а что можно отбросить за ненадобностью. Времени почти не осталось, и решение придется принимать моментально.
–Я понял тебя, Юра. Когда мне вылетать?
–Сейчас заезжаешь домой, берешь паспорт и рюкзак. Такси будет ждать у дома. Водитель передаст тебе данные американца, по дороге в аэропорт изучишь досье и вернешь водителю. Командировочные на карту перечислим, пока в полёте будешь. Маршрут знакомый – на Доху, оттуда прямым рейсом на Кейптаун. Можешь остановиться у нее в гостинице, легче будет объяснить задание. Улетишь сразу после подтверждения, что она приступила к исполнению. Это надо сделать до прилета американца. Его могут вести цэрэушники, и всяческий риск надо исключить. Как она к нему подберется, это ее дело, полный картбланш, пусть действует самостоятельно, она девочка умненькая.
–Ясно, моя цель поездки для официалов?
–Полетишь как представитель строительной компании, берущей подряд на реконструкцию кейптаунского стадиона, там вскоре тендер намечается, нам его все равно не отдадут, но, типа, попытка прорваться на местный рынок. Тебя там встретят, организуют экскурсию на стадион. Походишь, пощелкаешь фотоаппаратом, подтрибунные помещения осмотришь, пару-тройку вопросов задашь, не мне тебя учить, возьмешь комплект документов от заказчика, и на этом все.
–Понятно.
–Ну раз так, то не будем терять время. – Директор СВР достал телефон из кармана, набрал номер помощника: – Миша, Доху подтверждай, высылай машину.
Директор пожал руку собеседнику, встал и пошел неспешным шагом вдоль озера. Его визави тоже поднялся, вытряхнул птичий корм из пакета в ладонь, забросил подальше в озеро встрепенувшимся уткам и пружинистым, быстрым шагом пошел в другую сторону.
Алекс
Полковнику Александру Владимировичу Басманову было шестьдесят лет, с чем он никак не хотел мириться. Ежедневные тренировки давно стали его неизменной привычкой. Если по какой-либо причине у него не получалось сходить в фитнес-зал, бассейн или поиграть в футбол, баскетбол, то он считал, день был прожит впустую, испытывал глубокое раздражения на самого себя, обвинял себя в лени и истязал приседаниями и отжиманиями от пола. Впрочем, это бывало не часто. С выходом на пенсию, которая была более чем солидная, и прекращением заграничных командировок, в которые он мотался половину своей трудовой деятельности, выполняя иногда не совсем легальные и законные задания руководства, у него появилось очень много свободного времени. Это время и заполнялось поддержанием тела и духа в моложавом состоянии. Он не очень любил своих ровесников. Многие из которых вызывали в нем раздражение, но в основном скуку. Он ненавидел брюзжащих, недовольных своей жизнью, располневших и отупевших от безделья критиканов всего и всея, просиживающих штаны за экранами компьютеров, копошащихся в ворохе ненужных и подчас пустых новостей и событий или убивающих время компью- терными играми, – этих постаревших мальчиков. Он любил активность, движение, новизну. Поэтому тянулся к тем, кто помоложе, в ком еще бьет ключом жизнь и энергия, которая заряжала и его подсаженную батарейку. Рухнувшее постперестроечное государство в конце прошлого столетия выбило было опору из-под ног, оставив не у дел молодого амбициозного офицера КГБ – организации, которая была предана анафеме, ставшей в одночасье вне закона. Вернувшись в родной приморский город из командировки, прошедшей в одной из стран Латинской Америки, где под видом «студенческого отряда» он с такими же «студентами» помогал несчастным жителям собирать урожай кофе на плантациях, отбиваясь попутно из Калашниковых от досаждавших банд и террористов, нанятых империалистами для уничтожения основ народной демократии и социалистического пути развития банановой республики, молодой лейтенант обнаружил, что его собственная страна стоит на пороге хаоса и коллапса. И последовавшие вскоре события подтвердили это. Руководство было дезориентировано и растерянно. Молодежь, воспитанная в лучших традициях советской дисциплины, ждала указаний и команд, но дождалась только констатации факта, что служить больше некому и незачем. Наступили годы хаоса, грабежа и беспредела. Сослуживцы подались кто в бандиты, кто на службу к банкирам и олигархам, что, в общем-то, не имело существенной разницы. Александр по складу характера, воспитания, уровню интеллекта не мог служить каким-то криминальным авторитетам и жуликам, испытывая к ним глубокое презрение и понимая, что эти времена ненадолго. Он предпочел заняться временно самостоятельным бизнесом, чтобы выжить и прокормить мо- лодую семью. Сначала это были «чокопайные» (Чоко-Пай – южнокорейское печенье, очень популярное в 90-е годы. Импортировалось в Россию мелкими предпринимателями. – Здесь и далее примеч. авт.) рейсы на пассажирском теплоходе в Южную Корею, а потом дошло и до автобизнеса, когда поток подержанных иномарок хлынул в страну из Японии. Поотбивавшись на причалах от братков, наседающих на бизнесменов и моряков, Александр решил, что вместо поездок за машинами можно организовать фирму по охране моряков и пассажиров для обеспечения сохранности привезенных иномарок. Это получилось довольно легко – подключил старые связи и контакты, и фирма заработала. Девяностые пролетели, как одно мгновение. Криминальные авторитеты стали один за другим переезжать на кладбища, успокаиваясь под монументальными гранитными и мраморными надгробиями, государство стало постепенно восстанавливать закон и порядок в стране.
Фирма Александра осталась почти без работы. Тут-то он и встретил своего бывшего сослуживца, с которым когда-то защищал плантации кофе в Латинской Америке. Это был будущий директор СВР Юрий Николаевич Лодзинский. Юрий Николаевич прилетел в приморский город как представитель нового руководства переименованной службы, которое после кошмарных событий конца девяностых, когда жители страны со страхом ложились вечером спать, не будучи уверенными, что ночью их дом не взорвется от подложенной в подвал взрывчатки, постепенно начало восстановление порядка и покоя в стране. Юрий Николаевич в то время курировал работу местного управления. Москва была обеспокоена уровнем разгулявшейся преступности в регионе и симптомами террористической угрозы, исходящей от преступных кланов, сформированных из приезжих загорелых парней. Для выработки плана противодействия было созвано совещание в расширенном составе, куда были приглашены и руководители некоторых охранных агентств, вызывавших доверие у службы безопасности. Александр был в числе приглашенных. Ему не очень хотелось идти на это совещание в знакомое серое здание, которое напоминало ему о не самых лучших временах, но, как говорится, это было такое приглашение, от которого отказаться было невозможно. Бонусом оказалась встреча со старым приятелем, который хоть и был моложе Александра почти на пять лет, но вырос в довольно большого начальника. Все-таки столичные перспективы нельзя сравнить с провинциальными потугами. Юрий Николаевич после совещания предложил старому коллеге по «студотряду» вместе поужинать, повспоминать былые годы, поделиться планами на будущее.
–Да какие планы? Все как-то не особо радужно. Семью бы обеспечить да сыну образование дать. В стране черте что творится, о завтрашнем дне не думаю, живу настоящим, – делился Александр.
–А я все же хочу о завтрашнем поговорить. Руководство, – Юрий Николаевич ткнул пальцем в потолок, – осознает в полной мере, что пора наводить порядок в стране. После Чечни пришло понимание, что без восстановления федеральных структур безопасности на должный уровень можно потерять и развалить страну. Никто этого допустить не хочет. Сегодня вспомнили наконец о старых, проверенных кадрах и восстанавливают в должностях и званиях тех, кого совсем недавно считали ненужными и списали со счетов.
–Ты, Юра, извини, но на службу я возвращаться не хочу. Слишком все как-то хаотично у нас: то расформировывают, выбрасывают, можно сказать, на улицу, то снова зазывают. Я уже нашел свою нишу, пусть и не хватаю звезд с небес, но, по крайней мере, ни от кого не завишу и никому ничего не должен.
–Погоди, не руби с плеча, я не договорил. Сегодня возникла необходимость создания совершенно новых структур. Это ненамного отличается от того, чем ты сейчас руководишь. У государства возникает необходимость в осуществлении задач, которые нельзя решать официальными подразделениями МО или ФСБ. Безусловно, задачи, которые будут ставиться, щекотливые, подчас выглядящие неоднозначно, но согласование будет идти от самого верха. Нам нужны надежные, грамотные кадры, особенно с ценным боевым опытом и тем более с опытом зарубежных командировок, владеющие иностранными языками. Такие, как ты, например, нам очень нужны. Оплата за выполнение заданий высокая, много коммерческих предложений поступает, в основном охранного порядка. Восстанавливаем в званиях, страхование жизни, выслуга лет, пенсия, медобслуживание, санатории и пансионаты, весь соцпакет гарантирован. И что характерно, на службу ходить не надо. Прямой связи с госструктурами быть не должно.
–Что-то типа частной военной компании, наподобие американской Black Waters? – спросит Александр.
–Да, ты правильно понимаешь, – подтвердил будущий директор СВР. – Руководство планирует возврат на внешние рынки, внутренними проблемами есть кому заниматься, а вот потерянные позиции, особенно на Ближнем Востоке, в Средней Азии, в Африке, надо восстанавливать. Растет уровень международного терроризма, пиратства, наркоторговли. Растет и мировой спрос на оружие, военных советников, людей, способных обеспечить качественную и надежную защиту объектов, морских судов, нефтепромыслов и месторождений. Еще раз говорю, работа будет очень хорошо оплачиваться, так что вопрос обеспечения семьи перед тобой стоять не будет, если согласишься. Да, в конце концов, это поинтереснее, чем от гопоты местной на причалах отбиваться.
–Да уж, сравнивать нельзя, конечно, хотя и риски тоже несравнимы. Надо подумать, единственное, что я бы хотел сразу обговорить, что ни на какие сомнительные задания,
направленные так или иначе на решение внутренних политических противоречий, типа стрельбы из танков по Белому дому, я подписываться не буду.
Юрий Николаевич сморщил нос:
–Я же сказал речь идет о подразделениях, выполняющих задачи за рубежом. Думать особо времени нет, я послезавтра улетаю в Москву, вот мой номер. Если до послезавтра не позвонишь, пойму правильно, и будем тогда считать, что разговора и не было. Взвесь все, ну с женой особо советоваться нельзя, сам понимаешь, решение принимать надо только тебе одному.
Они распрощались, крепко пожав друг другу руки. Александр, позвонил на следующий день.
«Я согласен» – были его слова. Так начался новый этап в его жизни и новая служба на благо себе и отечества.
Служба началась буднично, с визита в Серый дом, встречи с одним из руководителей местного иностранного отдела и получения конверта с контрактом, общей информацией о целях и задачах подразделения, вариантах связи для получения и передачи оперативной информации, включая внештатные и аварийные ситуации и прочие атрибуты, присущие службе в секретной структуре. Приятным сюрпризом оказалось получение удостоверения и копии приказа о восстановлении в федеральную службу безопасности вне штата, с присвоением звания старшего лейтенанта. Сотрудник службы безопасности провел его в небольшой кабинет, где стояли стол без ящиков, два стула и настольная лампа, прикрученная к торцу стола, с прикрепленной к ней лупой, очевидно, для удобства просмотра документов с мелким текстом. Телефонный аппарат с заглушкой вместо наборного диска дополнял незатейливый интерьер. —У вас есть два часа для изучения документации, обязанностей и запоминания контактной информации, – сказал
