скачать книгу бесплатно
– Не знаю… – честно призналась она.
– Вот тебе и сформированная реальность. Типичный пример ее коммерческого использования. Просто некоторые мелкие государства очень не хотят считаться азиатскими, поэтому по негласному взаимному соглашению реальная граница Европы просто умалчивается. Ее никто не наблюдает, поэтому она в буквальном смысле выпадает из реальности. Даже в Большом Энциклопедическом словаре не указана. Указана граница Азии, причем в статье «Азия», а на картинках приложений «Майкрософт офис» к Европе отнесена и вся территория Турции. Пройдет некоторое время и смеяться над этим уже не будут – примут новую реальность.
Он попробовал обтереть испачканную ладонь о крышу, но только вымазался еще сильнее – к смоле пристала старая отслоившаяся краска.
– Черт! – досадливо ругнулся Сергей и поискал глазами обо что еще можно вытереть руку.
– А ты не думал, что это можно использовать еще как-то…
– Я ведь привел пример, как это делают другие.
Ветер снова усилился. Он пробежал по крышам, хлопнул распахнутыми окнами, крутанул флюгера.
– Нет, ну это ведь просто манипуляции информацией. Слова. А мне кажется, что отсюда совсем не далеко до чего-то гораздо более серьезного. Смотри!
Инна совершенно потрясенная смотрела, как стихший ветер, уронил на крышу самолетик, сложенный из тетрадного листа.
– Ну вот! То, что я хотел. Нет ничего серьезнее информации. – усмехнулся Сергей и подобрал самолетик. – Весь воспринимаемый нами мир, это лишь разного рода информация – книги, рассказы людей, фотографии, видео, СМИ. Если станешь этому доверять, твоя реальность попадет в зависимость от чужой воли, а если нет, она схлопнется до размеров доступного взгляду пространства.
Инна задумалась, глядя как крадутся через город трамваи:
– Значит плохо и то, и другое? – спросила она. – Что же тогда остается?
– Понимать суть вещей. – Сергей окончательно вытер руку и сел рядом с девушкой. – Когда ты знаешь, что и как формирует реальность, можешь запросто ей управлять.
– Да? – Инна недоверчиво сощурила взгляд.
– Конечно. – рассмеялся Сергей. – Я этим деньги зарабатываю.
Ветер опять подул сильнее и по крыше покатилась пустая бутылка.
– Как? – удивилась девушка.
– Работаю в рекламной фирме.Видео, фотография, компьютерная графика… Как раз эту реальность и продаю… Многие предпочитают эту иллюзию настоящему миру. Это их право. Каждый выбирает ту реальность, в которой ему хорошо. Вот мы выбрали памятник звездолетчикам, ветер и эту волшебную белую ночь.
– Теперь я знаю, кто построил памятник звездолетчикам, но до сих пор не понимаю как. Как ты умудрился показать мне это? Ведь я как будто увидела мир совсем другим. Еще в Сургуте я мечтала о каком-то чудесном мире. Мне казалось, что это где-то далеко! Нужно ехать на поезде, лететь на самолете. Мне кажется я и в Питер приехала в погоне за этой мечтой. А оказалось – этот мир здесь, прямо вокруг меня! И это сделал ты!
Инна распахнула руки, и порыв ветра с нежностью обнял ее.
– Вообще это даже не я, это ветер. – улыбнулся Сергей. – Он задает ритм самому пространству, структурирует и изменяет его. Я поймал этот ритм и постарался вывести тебя на тот же уровень восприятия, на котором находился сам. У тебя получилось. А дальше уже легче – наше сознание работало словно на одной частоте, мы чувствовали одинаково и одинаково стали видеть. Можно сказать, что мы находились в одной реальности, поскольку информацию, поступающую со зрением, слухом и осязанием, интерпретировали одинаково.
– А остальные люди при этом находятся в другой реальности?
– Похоже, что да. Я же говорил, можно выйти так далеко, что другие перестанут тебя замечать. Для этого просто нужно сбить свой собственный ритм, отстроиться от ритма других людей.
– Интересно. – призналась Инна. – Я в детстве мечтала о шапке-невидимке.
– Ну, до полной невидимости мне никогда не удавалось дойти. Меня всегда видели кошки, собаки, дети и сумасшедшие. Похоже у них есть некая общность восприятия.
– Значит они всегда видят памятник звездолетчикам, который ты просто придумал?
– Скорее всего нет. Кошки и собаки не знают, что такое звездолетчики. К тому же ведь я тебе подсказал, что нужно увидеть. У остальных другие опоры восприятия, а значит и немного другая реальность. Вспомни, когда ты была маленькой, в кого превращался по ночам стул с оставленной на нем одеждой?
Девушка рассмеялась.
– Мамино платье всегда превращалось в кикимору. – сказала она. – А пылесос в кровососущего осьминога.
– А у меня почти все превращалось в ожившую мумию.
– Фу… – Инна надула губы. – Гадость…
– Вовсе нет. – улыбнулся Сергей. – Просто для меня самым страшным впечатлением детства была именно мумия, которую родители показали мне в каирском музее. А когда я узнал, что это не забинтованная кукла, а настоящий мертвец, я потом неделю боялся открывать глаза в темноте.
– Ты рос в Египте? – искренне удивилась девушка.
– Мне тогда было семь лет. Отец офицер, мать военный строитель. Командировка. Мы там прожили два года.
– Здорово! Наверно интересно, да?
– Интересно.
– А я никогда не была за границей. – Инна грустно вздохнула. – Вообще-то я из Сургута, для меня даже поездка в Питер была перемещением в совершенно иной мир. Я до сих пор иногда теряюсь… Иногда случится что-нибудь странное, а как начнешь вспоминать, все кажется ненастоящим. Словно не со мной было, а показали по телику. Или сон такой… Потом ложишься спать и думаешь, а было ли оно на самом деле?
Она вдруг вспомнила поход в лабораторию, но никак не могла решить, рассказать или нет.
– Защитная реакция мозга. – пожал плечами Сергей.
– Я знаю, нам в институте рассказывали. Когда видишь что-то ни на что не похожее, сознание пытается найти подходящий образ из тех, которые можно назвать знакомым словом. Если такой не находится, воспоминание забрасывается в глубины подсознания.
– Такое редко бывает. – Сергей расправил подобранный лист бумаги и задумчиво сощурил взгляд. – Все на свете на что-то похоже, даже облака похожи или на собак, или на крокодилов. При недостатке информации мозг сам начинает достраивать образы до знакомых очертаний. Так платье превращается в кикимору из книжки, а выброшенное на берег бревно в крокодила. А дети еще не очень хорошо знают, куда попали. Поэтому так трудно иногда отличить галлюцинацию от реальности.
– Это понятно, но я не о том. Иногда видишь знакомые вещи, но в таких ситуациях, в которых они ну никак оказаться не могут. Тогда в мозгах будто что-то заклинивает.
– Например? – не понял Сергей.
Инна замялась, подыскивая подходящий пример.
– Ну, например чайник, простой и понятный, вдруг подпрыгнет на плите раза три. Ты протрешь глаза и постараешься об этом забыть. Разве не так? Скажешь – не бывает.
– Похоже… – Он кивнул и снова посмотрел на бумагу. – И часто у тебя чайники прыгают?
– Почему обязательно чайники? – вздохнула девушка. – Вот недавно мы со Светкой сидели во дворе, и вдруг из арки выезжает машина, а в ней мужик в такой маске… Как киборг. Мы перепугались до ужаса. А потом он еще стал кого-то выслеживать, но во дворе кроме нас точно никого не было.
Сергей заинтересовано поднял на нее взгляд, сложил бумажку и сунул в карман.
– А подробнее?
Инна рассказала все, что произошло во дворе.
– Правда похоже на бред сумасшедшего? – улыбнулась она.
– Не очень. Машина была красной «Нивой»?
– Да… – Девушка поежилась от неприятного холодка, пробежавшего по спине. – Откуда ты знаешь?
– Я много чего странного знаю. – уклончиво ответил Сергей. – У меня работа такая. Когда много фотографируешь в городе, иногда получаешь интересные снимки. Совсем не те, какие хотел получить. Один раз мы с фотографом снимали кладбище, а потом я увидел на фотке красную «Ниву» и в ней странное существо. Даже испугался вначале. Только при хорошем увеличении рассмотрел человека в маске с выпученными окулярами. Если бы не ясный день, я бы решил, что это какой-то усложненный прибор ночного видения.
– Светка тоже уверена, что менты кого-то выслеживали.
– А прибор зачем?
– Не знаю. – Инна пожала плечами. – Может быть в него видно что-то особенное?
Сергей помолчал, обдумывая услышанное.
Инна встала и подошла к самому краю крыши. Небо тихонечко остывало, прибивая насыщенность цвета. Ветер немного стих, но дул ровно, удерживая ощущения на одном уровне.
– Сверху трамваи похожи на огромных металлических муравьев. – Девушка раскинула руки, позволив ветру ласкать кожу. – Ползут, трудятся, и нет им разницы, что мы о них думаем. Вот она – объективная реальность, данная нам в ощущениях.
– Маркс все чересчур упростил. – Сергей несогласно покачал головой. – Далеко не вся реальность нам дана в ощущениях. Пульсары, квазары, молекулы, атомы… Нам приходится создавать приборы, которые переводят реальность в понятные нам ощущения. Чаще всего в зрительные.
Инна вспомнила окуляры таинственной маски, но продолжать разговор на неразрешимую тему уже не хотелось. Она зачем-то подобрала скомканный самолетик и начала его расправлять.
– Мир ведь бесконечен. – Продолжал Сергей. – Наверняка есть нечто, чего мы не можем увидеть лишь потому, что у нас нет подходящих приборов. Мы привыкли доверять лишь зрительным ощущениям, но мне это не кажется правильным. Иногда нужно просто довериться ощущениям и правильность осознания придет сама…
Инна сложила самолетик по старым сгибам. Он получился лохматым и потрепанным. Девушка уже подняла руку, когда Сергей вдруг увидел на крыле отсвеченные небом короткие строчки.
– Постой-ка! Там что-то написано. – он успел выхватить самолетик, развернул его и прочел вслух, запинаясь на потертых буквах:
Сквозь сваи и свалки
Звенят трамваи,
Свиваются рельсы
В прическу Горгоны.
Пугаются ржаво на стыках вагоны,
И я не могу
Отыскать названия,
И я не могу
Понять закона.
Я этот город держу в ладонях,
Липкий пятак или липкие листья
Липы притихшей. В мареве знойном
Гонит меня в отупении полдня
Призрак, похожий лицом на выстрел.
Током ударит озноб от мысли –
Все уже было.
Тысячу лет,
Сквозь сваи и свалки,
Ржавый трамвай пробивает дорогу.
Тысячу лет
Ковыляет вразвалку
В черном пальто идиот одноногий.
Тысячу лет
Он идет вдоль забора
И собирает репьи на медали.
Тысячу лет
Усмехается ворон.
Тысячу лет
Я еду в трамвае.
Слова завораживали, создавая странное ощущение близкого открытия. Трамваи медленно ползли по блестящим путям.
– Надо же! – воскликнул Сергей. – Кто-то послал нам письмо. Зачем? Почему? Что он такое почувствовал, из-за чего не смог удержаться?
– А может быть – просто? Случайно… – вздохнула Инна. Она уже устала от обилия необъяснимых совпадений.
Ветер рванул край сарафана.
– Нет. – покачал головой Сергей. – Это нам принес ветер… Такое можно было написать только на такой крыше… Здесь действительно ощущаешь, что в движении трамваев есть какой-то непонятный закон. Я чувствую это, но понять не могу. Как будто в нашем мире два закона, один из которых питает знание, а другой веру. Мы верим в то, что жизнь родилась и развивается по воле Бога, но знаем, что это лишь слепая нить эволюции. Верим в существование инопланетян, но знаем – их нет. Мы придумываем в книгах межзвездные корабли, зная, что скорость света преодолеть невозможно. У нас есть предания о магах, драконах и древних богах, но мы знаем, что их не бывает. Почему так? Словно память человечества и память личности имеют совершенно разный источник, словно когда-то мы жили в совершенно другом мире с совершенно другими законами.
– Да… Я чувствую… – тихо сказала Инна. – Сережа… Я очень устала почему-то…
