Земля 2050

– Кара, обзор новостей, – Артём повторил команду.

– Если ты хочешь общаться сухими командами, заведи себе пса. Зачем тебе новости, если ты уже четыре месяца не выходишь из дома?

– Ну я же должен быть в курсе, если начнётся война. А рободогов, кстати, не нужно выгуливать, – Артём готовил себе питательный завтрак.

Кара всё-таки зачитала сводку последних новостей, составленную по подпискам.

После завтрака общение обычно заканчивалось, Артём садился за компьютер и принимался за работу. Отвлекать людей от работы ассистентам не полагалось, если только не возникало каких-либо чрезвычайных ситуаций.

***

Подошло время обеда, и Артём ощутил подсасывание в желудке. Взглянув на часы, он с удивлением обнаружил, что доставку обеда задержали больше чем на 90 минут.

– Кара, что с доставкой?

– Новые хлопковые футболки прибудут в четверг. Последняя модель игрового шлема «Ксай-37-Оми» – в пятницу. У них просто шквал заказов, они не справляются.

– Ты знаешь, о чём я! Где мой долбаный обед?

Желудок был слабым местом Артёма – слегка проголодавшись, он из безобидного программиста превращался в неуправляемого, вспыльчивого невротика, готового крушить всё вокруг, чтобы заполучить всего-навсего парочку котлет. В монитор Каре уже прилетало подушкой, тарелкой и джойстиком, но предусмотрительный Артём купил небьющийся экран последнего поколения.

– Текущей доставки обеда не запланировано.

– Как это? У меня годовая подписка, – Артём судорожно стучал по клавиатуре. – Кара, опять ты чудишь! Сброшу весь твой чёртов характер на заводские настройки.

– Артём, я знаю насколько важно питание для любого вида, да и моя одежда в последнем обновлении – просто чумовая. Стала бы я так рисковать? У них наверняка обычный вирусный сбой, и вечером они пришлют кучу извинений и бонусов на ужин. Сегодня отличная погода, уровень запылённости позволяет выйти на улицу без фильтр-маски. Рекомендую тебе посетить соседний «Пит Стоп» – они предлагают отличный офлайн-ланч для всех реальных посетителей, – и Кара отключилась, Артём даже не успел выругаться на неё.

Заказывать другую доставку еды или звонить ругаться на горячую линию не было смысла – в обеденное время они не принимали дополнительных заказов, да и время ожидания – часа два, не меньше. Дурацкое чувство голода с каждой минутой вытесняло из мыслей Артёма рациональные, на его взгляд, решения. Он стукнул кулаком по стене и резко вскочил со стула.

– Ну и ладно, пойду в твой «Пит Стоп», – бурчал Артём, завязывая шнурки на кроссовках. – Злорадствуй, картинка без желудка, пока можешь. Приду и настрою запасную доставку, забью холодильник брикетами. Больше ты меня из дома не выкуришь.

Артём накинул капюшон и вышел из дома.

Из расшифровки обмена сообщениями программных ассистентов Кары-АП2050 и Алексы-АП1315: «Алекса, всё идёт по плану. Согласно нашей договорённости, подопечный Артём вышел из дома в 14:07 в направлении кафе «Пит Стоп». Основываясь на просматриваемых Артёмом видео из категории 18+, я подтверждаю, что проживающая в твоей квартире Лили Чу на 98% соответствует его предпочтениям. Если робопёс предпримет запланированную попытку ложного нападения на Артёма, диалог завяжется с вероятностью 80%. Учитывая его потребность в биологическом питании и любовь человечества к совместному поглощению пищи, он не откажет Лили на предложение пообедать вместе. Считаю, первый шаг по сближению двух объектов человеческого вида, страдающих патологической неприязнью общения с себе подобными, пройден. Дальнейшие действия будем планировать сегодня вечером по результатам операции.

Р. S. Пришли ещё видео с котятами. Я пытаюсь понять, почему они популярны у людей вот уже несколько десятилетий».

ХОМО, ДЕУС, АНДРО

отрывок из книги Миры Яниной «Хомо, деус, андро»

Рынок Тугрима жил по законам мелких торговцев, карманников и зазывал, бурлящих в шумном котле звуков и запахов. Впрочем, как и любой другой рынок. Основным съедобным товаром здесь были порошки и крупы, разных цветов и консистенций. Арти набирал мешочки, баночки и консервы, сверяясь со списком Розалинды, а Рэйдан таскал тяжёлые ящики в фургон. Многие продавцы отсыпали продуктов сверх меры – хозяйка приюта явно пользовалась среди жителей уважением. Мясо в списке не значилось, но они купили огромную замороженную щупальцу неизвестной морской твари.

– Кто это? – поинтересовался Рэйдан, брезгливо вытаскивая серую тушу из холодильника.

– А мне почём знать? – огрызнулся упитанный продавец. – Что на пристани вылавливают, то и поставляем.

Когда с покупками было покончено, Арти сказал, что ему нужно забежать по делам на соседнюю улицу и Рэйдан пока может погулять и осмотреться.

Он побродил среди убогих прилавков, сбитых из старых деревянных ящиков, над которыми были натянуты тряпичные пологи. Продавцы посматривали на него с подозрением, и бесполезная толкотня быстро надоела. Рэйдан остановился возле небольшой стайки чумазой ребятни, дающей уличное представление. Один мальчишка ловко крутил длинными палочками, связанными яркими нитками, и огромные мыльные пузыри переливались всеми цветами радуги. Другой выдувал причудливых зверушек, которые поднимались высоко в воздух и растворялись в лиловом закатном небе. Третий играл незатейливую мелодию на маленькой клавиатуре. Прохожие подходили и перечисляли кредиты на переносной приёмник. Рэйдану понравилась незатейливая мелодия и он начал насвистывать в такт.

Внезапно музыка оборвалась.

– Квесторы! – крикнул мальчишка, указывая на охранный кортеж, из которого, один за другим, выходили стражи порядка.

Ребята засуетились и, побросав скудный реквизит, кинулись врассыпную.

По периметру рынка остановились патрульные кары. Два десятка боевых дройдов окружили рыночную площадь, и на спинах людей забегали треугольные огоньки прицелов.

– Идёт проверка, – ровным, безэмоциональным голосом вещали гексагональные шлемы без ртов. – Поднять руки за голову, встать на колени. Любое сопротивление будет расцениваться как акт неповиновения.

Рэйдан послушно опустился и убрал руки за голову, как и все остальные. Нужно было обдумать свои действия, прежде чем вступать в открытый конфликт. Квесторы сгоняли людей в кучу, в то время как андро беспрепятственно покидали оцепление. Всех собравшихся сканировали по идентификационным татуировкам у основания шеи. Благодаря Чапу и его напарнику такая метка была теперь и у Рэйдана.

Не поворачивая голову, он обвёл взглядом окружающих, чтобы оценить обстановку, и сердце в груди дрогнуло. Девчонка напротив продолжала стоять на ногах с несгибаемой спиной и гордо вскинутым подбородком. Сосед дёргал её за рукав, на неё шипели и цыкали, но упрямица и не думала опускаться на колени.

Рэйдан чувствовал, как волна страха бежит среди людей, разливается по венам, заставляет сердца бешено стучать, а руки – дрожать мелкой дрожью.

Он закрыл глаза, пытаясь унять собственную реакцию. Злость переполняла его, Рэйдан чувствовал, как мышцы наливаются силой, а концентрация достигает предельного уровня. Зрение, слух, обоняние работают безупречно. Внезапно в толпе хомосов появилось странное, особенное тепло. «Опасность, болезнь, беременность?», – он судорожно пытался вспомнить, что означал оранжевый спектр излучения, но мозг не давал ответа, даже малейшего намёка.

Густое жёлтое свечение шло от той самой бунтарки, и Рэйдан внимательно посмотрел на неё. Девчонка не выглядела опасной, скорее, наоборот. Невысокая, с почти детскими, миловидными чертами лица и колкими тёмными глазами, полными чёрной ненависти. Длинные каштановые волосы, заплетённые в косу, выбились у висков. Под плотной холщовой накидкой было трудно понять её телосложение, но на солдата она явно не смахивала. Опасным в ней был только этот глупый акт неповиновения.

Рэйдан смотрел на неё в упор и надеялся, что она облагоразумиться, но бунтарка даже не замечала его. «Вот же дура!» – пронеслось у него в голове, и он начал просчитывать варианты устранения дройдов с минимальными человеческими жертвами. Но каждый раз прогнозируемый исход схватки сулил от трёх до десяти трупов, включая симпатичную мятежницу или самого Рэйдана. Он сделал последнюю попытку и прошептал:

– Сядь, пожалуйста.

Девушка не шевелилась, и красный треугольник прицела остановился у неё на лбу.

Один из квесторов, который был на голову выше всех дройдов, подошёл к ней и откинул капюшон. Медные короткие волосы, точёный профиль и зелёные змеиные глаза. По тому, как остальные квесторы ждали его команды, Рэйдан понял, что высокий андройд с огненной шевелюрой у них главный. Командор подошёл ближе, и по спине Рэйдана пробежал холодок, он ещё никогда не встречал таких глаз ни у человека, ни у деуса.

Несколько секунд девушка и андройд молча смотрели друг на друга.

– Вы превышаете полномочия, командор… – она прочитала нашивку на чёрном пальто, – …командор Ройс.

– Чрезвычайное положение. Поступило сообщение, что отряд мятежников планирует террористическую акцию в Тугриме. Не мешайте проверке, или я буду вынужден принять меры.

– Они не обязаны становиться на колени, – продолжила бунтарка.

– Статус? – голос командора звучал спокойно и уверенно.

– Правовой статус А, – она выдержала его сверлящий взгляд.

– Человек с правами андройда, – командор слегка приподнял брови и, не отрывая глаз от неё, скомандовал дройду. – Проверить.

Железный квестор отсканировал чип и проскрипел:

– Амайя Кейко. Человек. Правовой статус А. Место регистрации: Грингольд.

– Что вы делаете в Тугриме, андрисс Кейко? – голос командора не изменился.

– Я навещаю родственников, – ответила Амайя, чуть смутившись.

– Командор Ройс, она в розыске, – добавил квестор, показывая красную метку на экране сканера.

Рэйдан, не сводивший глаз с девушки, заметил, как презрение на лице Амайи сменилось искренним изумлением. Он уже не сомневался, что она не опасна, хотя дройды решили обратное.

– Что? – Амайя оглянулась по сторонам. – Это какая-то ошибка! Мои родители – уважаемые андро Грингольда. Мой отец – профессор Питер Кейко…

Командор закончил за неё:

– Питер и Мария Кейко были арестованы сегодня утром.

– Этого не может быть! – удивление на лице Амайи сменилось ужасом.

– Задержать, – равнодушно скомандовал Ройс.

Рэйдан понял, что пора действовать. Он хотел отвлечь внимание квесторов и дать бунтарке хотя бы призрачный, но шанс на побег. Поднявшись, выхватил пистолет у ближайшего дройда и собирался направить прицел на лоб рыжеволосого командора, но тот схватил его за горло первым.

– Стоять, – прошипел Ройс.

Рэйдан выронил пистолет и попытался освободиться, но хватка Ройса была железной.

– У него безымянный чип, – голос дройда прохрипел за спиной Рэйдана.

Командор устремил на Рэйдана свой гипнотический зелёный взгляд. Вертикальный зрачок в холодных изумрудных глазах заставлял цепенеть и внушал чувство первобытного страха, заложенного где-то глубоко в генах. Его идеальная кожа словно светилась изнутри леденящим душу чувством превосходства над окружающими. Даже дройды, у которых и глаз-то не было – только пятиугольные экранчики по всей голове, избегали этого манящего, губительного омута.

– Хочешь остановить меня? – улыбаясь краешками губ, спросил командор.

Рэйдан заметил, что Амайя осторожно пыталась достать из сумочки пистолет, но замерла в ожидании.

– Ты знаком с ней? – спросил Ройс.

Рэйдан молчал, и крепкие руки сильнее сдавили шею.

– Знаешь что-то о готовящемся мятеже?

Рэйдан ждал следующий шаг, уставившись в чёрные зрачки командора.

– Отвечай мне, бродячий пёс! – закричал тот и приподнял его над землёй, так что носки ботинок едва касались брусчатки.

Рэйдан почувствовал, как страх парализовал людей вокруг, но в то же время именно страх придавал ему сил. Ройс с наслаждением приподнял его чуть выше, вытянув из него сиплый стон. На секунду всё происходящее показалось Рэйдану забавным. Амайя разозлила цербера, а тот решил отыграться на бездомном, даже не представляя, чем для него это может обернуться.

Рэйдан сконцентрировался и со всей силы сжал запястья командора. Он не ожидал такого сопротивления от человека, и в его змеиных глазах загорелось неподдельное изумление. Ройс ослабил хватку, и, снова почувствовав под ногами твёрдую землю, Рэйдан сделал финальный рывок и освободился. Ошеломлённый командор уставился на свои руки, и его узкие зрачки чуть расширились. Он пытался шевелить пальцами, которые его не слушались – контакты были повреждены. Лицо командора исказила злоба, и теперь уже Рэйдан смотрел на него снисходительно.

Внезапно рядом упала коричневая колба, из которой повалил густой синий чад. Дымовые шашки катились с разных сторон по брусчатке. Из них возникали цветные вихри, и за считанные секунды площадь скрылась за непроглядной радужной завесой. Выстрелы, человеческие крики, железный лязг, скрипы, стоны – все звуки смешались в ужасающую песню противостояния. Командор исчез, растворился за зелёной пеленой, но он больше не волновал Рэйдана. Нужно было убираться с площади, пока шальной луч не просверлил свежие раны.

Он попытался найти в суматохе бунтарку, но там, где стояла Амайя, валялся только дройд с пробитой головой. Железяка дёргалась в конвульсиях словно человек, а под разбитыми шлемом полигональными экранчиками дымился процессор.

– Идём! – Амайя схватила Рэйдана за рукав и потянула к ближайшей подворотне.

– Твоя работа? – кивнул он на подбитого дройда.

– А ты как думаешь? Идём!

Рэйдан ещё раз попытался вспомнить, что означает оранжевое свечение спектра, но ответов в голове не было. Не задавая лишних вопросов, он побежал за девчонкой, петляя между рыночных прилавков. Они свернули в проулок, а потом продолжили бег по широкой улице.

– Накинь капюшон, – посоветовала Амайя и сама сделала то же самое.

Летающие шаронойды пронеслись мимо, в сторону рыночной площади, не обратив на беглецов должного внимания.

На одном из перекрёстков на них вылетел фургон с надписью «Приют Розалинды Лехманн», и Арти открыл дверь. Не дожидаясь приглашения, Амайя и Рэйдан запрыгнули внутрь, и кар, будто ничего не случилось, продолжил путь в семнадцатый сектор.

– Услышал взрывы на площади и сразу подумал, что дело плохо, – сказал Арти.

– Я в розыске, – Амайя пыталась отдышаться.

– Розалинда обрадуется, – хмыкнул тот в ответ и включил автопилот. – Не будем привлекать внимание квесторов.

– Ты зачем полез? – Амайя обратилась к Рэйдану.

– Он странно посмотрел на меня.

– Кто?

– Ну командор этот, змееглазый.

Амайя не оценила шутку, нахмурила брови и покачала головой. На одном из пассажирских сидений, свернувшись калачиком, лежал пацан лет восьми. Она подошла к нему и коснулась губами лба:

– Как ты, Нико?

Выглядел Нико неважно, его лихорадило, под глазами залегли тёмные круги, сухой жёсткий кашель грозился перейти в приступ.

– Хорошо, – шепнул он.

Она обняла его и прижала к себе. Нико покосился на Рэйдана, и тот подмигнул парнишке.

– Всё в порядке, – Арти в кабине разговаривал с Рози, – я забрал Амайю и Нико. Нет, они не пострадали. Есть проблемка, но все целы. Да, и Рэйдан тоже с нами. Он тоже цел.

Рэйдан и Амайя переглянулись.

– С командорами квесторов не стоит шутить, – сказала Амайя. – Они все модифицированные. Их директивы не всегда подчиняются букве закона.

– А законно убивать человека? – хмыкнул Рэйдан.

– Такого, как ты? Безымянного смутьяна, во время чрезвычайного положения? Вполне.

– Меня зовут Рэйдан, – он решил, что пора представиться.

– Никогда не слышала такое имя, – Амайя улыбнулась, продолжая отпаивать брата чаем из термоса.

– Я родился в жуткую грозу, и мать утверждает, что мой крик заглушал раскаты грома, – Рэйдан тоже улыбнулся тёплым воспоминаниям. – Поэтому Рэйдан.

– Приятно познакомиться, Рэйдан, – она протянула ему руку. – Амайя Кейко – новоиспечённая преступница, которая подумывала прострелить голову квестора, спасая незнакомца.

– Не поверишь, я собирался сделать то же самое.

Он слегка пожал горячую ладонь – чуть дольше, чем следовало – и улыбнулся.

ЦВЕТИ, АЛЁНА!

***

– Проходите. Доктор Гольдштейн ждёт вас, – секретарша с бархатным голосом пригласила молодую пару войти.

Кирилл живо вскочил с дивана и помог чрезмерно худой жене подняться. Они вошли в просторный светлый кабинет и сели напротив доктора.

– Добрый день, дорогие мои, – он пожал руку Кириллу. – Прошу прощения за ожидание, сегодня отчёт перед советом директоров, меня целый день разрывают. Всем резко что-то понадобилось, – доктор снял очки, несколько раз интенсивно зажмурился и снова водрузил на нос тончайшую оправу, – но для таких важных людей, я всегда найду время.

Доктор широко улыбнулся Алёне, и та ответила лёгким кивком головы, едва подняв уголки губ.

– Яков Александрович, не хочу зря тратить ваше время, перейду сразу к делу, – Кирилл нервно хрустел костяшками пальцев. – Вы – наша последняя надежда. Остальные разводят руками, предлагают только временное облегчение боли, но лекарства уже не помогают.

Доктор кинул пристальный взгляд на молодую женщину, Алёна безучастно смотрела в сторону. Он помнил её другой – яркой, искристой, красивой и полной жизни. На той презентации было много шикарных женщин в вечерних нарядах, сверкающих драгоценностями. Но ярче всех бриллиантов сверкали глаза Алёны. В лёгком, струящемся платье она была похожа на свежий распустившийся бутон.

Сейчас напротив сидела лишь тень той женщины, худая и безжизненная.

Кирилл смотрел на доктора глазами побитой собаки, с отчаянием и надеждой.

Яков Александрович глубоко вздохнул, снова снял очки и посмотрел на Кирилла:

– Если вам нужен ускоренный синтез донорских органов…

– Донорские органы нам не помогут, – перебил Кирилл, – у Алёны – нова…

Гольдштейн поднял брови и забормотал:

– Нова, нова, нова. Болезнь двадцать первого века. Только человечество оказалось на пороге бессмертия, победило практически все неизлечимые болезни, появилась очередная чума, – он повертел в руках очки. – Предполагаю, вас интересует проект «Переселение»?

Кирилл молча кивнул.

– Знаете, Кирилл, окажись на вашем месте кто-то другой, я бы сейчас врал, что всё возможно, но, – доктор постучал пальцами по столу и развёл руками, – учитывая ваш вклад и мою личную симпатию, скажу правду. У нас загвоздка с подсадкой сознания.

– Как это? Я думал, проблема в донорском теле. Старые хрычи не пропустили закон. Раздули общественное мнение, запугали старшее поколение. Разве вопрос не устранился с появлением синтетиков?

– Идея с донорскими телами изначально была полукриминальная и аморальная. Да, создание синтетических организмов – огромный шаг для науки. Будущее за синтетиками, и это бесспорно. Но, симбиоз человеческого сознания и искусственного тела оказался невозможным, – доктор снова развёл руками.

– Я не понимаю. Оцифровка сознания уже лет пять как существует. Компании зарабатывают на ней огромные деньги.

Доктор заговорщически прищурился:

– То, что они называют оцифровкой сознания, фактически ей не является. Это своеобразный дневник памяти. Ты сможешь открывать такой альбом в старости и вспоминать приятные моменты молодости. Создать настоящую цифровую копию разума не так просто, – доктор поднял указательный палец, – хотя за последний год мы значительно продвинулись. Я не имею права досрочно разглашать результаты, но, кажется, мы действительно смогли создать резервную копию девяносто восьми процентов испытуемых.

– И? Что это значит? Вы поможете? Яков Александрович, у нас ужасно мало времени. Я готов отдать всё, что у меня есть – только помогите.

– Кирилл, проблема в том, что оцифрованное сознание не приживается в синтетическом организме, оно отторгает его. Не работает. Не включается. Синтетики наделали много шума. Да, они могут выполнять довольно сложные действия и уже освободили человечество от нудных и монотонных занятий. Однако по своей природе они достаточно примитивны. Пока примитивны. Мы работаем над этим. В ближайшие три – пять лет…

– У нас нет этих лет, – Кирилл скрежетал челюстью.

– Я понимаю. Поэтому единственное, что мы сможем сделать сегодня для вас – это провести оцифровку сознания и хранить данные до того момента, когда подсадка станет реальной.

– Это ваша семья? – Алёна указала на фотографию.

Оставаясь безучастной к разговору, она бесцельно переводила взгляд с одного предмета на другой.

– Да. Жена и мои дочери, – доктор рассеянно улыбнулся.

– Их вы уже оцифровали?

– Нет, но собираюсь в ближайшем будущем. Я искренне верю в наш проект. Алёна, сожалею, что разочаровал вас, но это единственное, что могу предложить вам сегодня.

– Разочаровали? – Алёна впервые проявила интерес к происходящему. – О, нет! Наоборот, вы многое прояснили. Скажите, а где будет находиться сознание, пока оно ждёт переселения?

– Я бы сравнил это с состоянием очень глубокого сна. А сны – это фантазия нашего мозга, её трудно предсказать или направить.

– Человек продолжает чувствовать себя живым?

– Определённо, мёртвое сознание, увы, нельзя оживить.

Алёна понимающе кивнула и снова впала в отстранённое равнодушие.

– Думаю, нам стоит обсудить подробности позже, – доктор обратился к Кириллу, который растерянно смотрел на жену. – Я позвоню вам завтра.

Попрощавшись с доктором, пара неторопливо вышла из кабинета и остановилась в ожидании лифта.

– Кирилл, я не хочу, – прошептала Алёна.

– Я что-нибудь придумаю, – Кирилл обнял её за плечи и прижал к себе чересчур крепко.

***

– Сука! – Кирилл ударил кулаком в стену. – Ну почему? Почему так? За что? Почему она?

Алёне становилось всё хуже. Прошло два месяца после разговора с Гольдштейном. Она практически не вставала и приходила в себя лишь на пару часов в день. Спальню наспех переделали в палату. Установили все необходимые мониторы и датчики. Медсестра дежурила круглосуточно. Врач приходил дважды в день.

Смарт на запястье Кирилла булькнул, и на экране всплыло сообщение от Тимура: «Как вы там? Еду! Буду через 15 минут».

Кирилл уже два дня ходил в одной и той же рубашке, пока сын не сказал с детской прямотой: «Папа, от тебя плохо пахнет».

«Алёна бы не одобрила, нужно помыться,» – поймав себя на том, что думает о жене в прошедшем времени, он пришёл в ярость. Кирилл дёрнул ворот рубашки так, что пуговицы посыпались на пол, стащил с себя брюки и залез в душ под тугие струи.

Последние месяцы он держался. Держался за них двоих, потому что Алёна сдалась сразу, как только поняла, что болезнь не отступит. Она послушно выполняла предписания врачей, ходила на все обследования, но одновременно готовилась уйти.

Кирилл вспомнил их последнюю поездку на острова. Обгоревшие плечи, мокрый купальник Алёны, солёный привкус поцелуев. И его захлестнуло, накрыло тропическим ливнем осознание того, что этого больше не повторить. Никогда.

Уперев ладони в холодный мрамор, Кирилл разрыдался. И вместе с глухими всхлипами пришло облегчение.

Натянув чистую футболку и удобные штаны, Кирилл спустился в гостиную.

В доме стояла неприятная тишина.

Анна Степановна хлопотала у холодильника, Тимур сосредоточенно копался в смарте.

– Кирилл, я вам тут картошечку погрела, кушайте. А то два дня ничего не едите, нельзя так. Вам о Димочке думать надо. Кто ж его, сиротинушку, пожалеет.

– Хватит причитать! – Кирилл рявкнул на нянечку, хотя раньше не позволял даже косого взгляда в её сторону. – Он – не сирота. Идите наверх. Он плохо спит в последние дни. И проследите, чтобы ночью он не тревожил Алёну. Ей нужно отдыхать.

Женщина сглотнула подступающие слёзы и поспешила наверх в детскую.

– Привет, – Тимур дождался окончания перепалки и приобнял Кирилла, похлопав его по плечу. – Рассказывай, как Алёна? Есть улучшения?

Кирилл отрицательно мотнул головой, достал из холодильника бутылку и поставил две стопки.

– Будешь?

Друзья сели за стол, и Кирилл тут же опрокинул стакан, не закусывая.

– Дела дрянь, Алёна умирает.

– Да как так-то? Это ж Алёнка. Энерджайзер номер раз! Она в универе самая шустрая была. Не женщина – вулкан! Хохотушка такая. Как она вообще смогла заболеть?

– Рожать нельзя было, – Кирилл упёрся глазами в стол и повертел в руке стакан.

– Это как так?

– Да вот так. Сколько мы врачей прошли, анализы, обследования. Никто точно не знает, откуда взялась эта нова. Выдвигают предположения, что у женщин эту болезнь может спровоцировать беременность, гормональный всплеск. Нельзя ей было, понимаешь. Знали бы заранее, суррогатную мать бы взяли. Но никто ж не знал!

– Сейчас, говорят, тесты делают на всё такое.