Разрушенный рыцарь

– Хочешь сказать, что дважды с одним парнем не спишь? – раздраженно прищурился Вильям.

– Именно так. А теперь будь добр и пропусти меня. Я опаздываю на встречу с друзьями.

Она высокомерно кивнула и махнула рукой подъехавшему такси. Цветы она так и не взяла. Незачем давать этому парню ложную надежду. Не то чтобы она заботилась о его чувствах. Просто хотела избавить себя от лишних раздражителей. Возможно, Тереза и считала ее хорошим человеком, но она таковым не была.

* * *

– Тернер, стоп, я не могу. – Тереза, запыхавшись, налетела на спину Рафаэля, когда тот резко остановился. – Ай! – вскрикнула она и, не удержавшись на ногах, шлепнулась на землю. – Ты что, каменный?!

– Если это комплимент моей невероятной физической форме, то засчитано. – Парень взъерошил темные волосы. – Поднимай свою вредную задницу с земли и ступай за мной.

– Я устала, – заныла Тереза, отказываясь вставать с места.

Она никогда не могла похвастаться хорошей спортивной подготовкой. Земля, на удивление, была нагретой солнцем, которое сегодня щедро наградило Данверс очень теплой погодой. Ей не хотелось никуда идти. Проклятый Тернер тащил ее уже больше пяти километров пешком в какую-то глушь.

– Немедленно, – приказал парень, возвышаясь над ней. – Черт, ты впустую тратишь мое время.

– У меня ноги болят. И в боку колет, – пожаловалась она, глядя на него умоляющими о перерыве глазами. – И ходишь ты слишком быстро. Я не успеваю. Давай немного отдохнем.

– Исключено.

– Не будь таким занудой, – фыркнула Тереза. – Я отдыхаю. Хочешь идти – вперед.

– Зачем мне туда идти, если весь резон в том, чтобы отвести тебя в это место? – огрызнулся парень, вертя в пальцах кольцо.

– Я же говорю – за-ну-да, – пропела она и похлопала по траве рядом. – Садись.

– Ты что, серьезно? – ужаснулся он и посмотрел на нее так возмущенно, словно она была ненормальной, которая приглашала его в змеиное логово.

– А в чем дело? – растерялась девушка.

– Там грязно.

Тереза возвела глаза к небу, сняла с себя джинсовую куртку и расстелила ее на траве.

– Теперь твоя высокомерная задница соизволит опуститься на эту грешную землю?

Рафаэль прищурился, с сомнением размышляя над ее предложением, и тут… Девчонка, блин, просто схватила его за запястье и потянула на себя! Он даже не успел испугаться нежелательного контакта. Никакой панической атаки. Ничего. Рафаэль просто повалился на землю как придурок. Его завалила девчонка. Маленькая, хрупкая малышка Браун, которая едва доставала ему до груди.

– Зашибись! – Парень сел на место, которое она ему подготовила. – Что это за приставания, свят…

Она закрыла ему рот ладошкой:

– Придумай мне другое прозвище.

Рафаэль оценивающе глянул на нее.

– Оно оскорбляет мои чувства.

Парень отвел от своего лица ее руку. Но не отпустил.

– И не подумаю.

– Я тебе сказала…

– Старайся лучше. – Он погладил большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья, лаская точку пульса.

– Пожалуйста, Рафаэль, – попросила она, и он медленно кивнул.

– Как прикажешь… радуга, – тихо рассмеялся парень.

Сердце Терезы сжалось. От этого звука. Он был прекрасным. Его глаза тоже беззаботно улыбались. В них плясали искорки искренней радости. Едва заметная ямочка справа на щеке была такой очаровательной, когда он широко улыбался. Ей. Эта улыбка была предназначена только ей. И от осознания этого у Терезы перехватило дыхание. Она завороженно смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Любуясь этим редким явлением… Ей вдруг захотелось зажмуриться. Закрыться в себе. Спрятаться от света, который он излучал. Потому что Тереза знала: рано или поздно она сгорит в нем…

«А что, если я попробую коснуться снова?..» – подумал Рафаэль и решился. Все еще улыбаясь, он прижал губы к ее запястью, нежно целуя его.

От прикосновения его горячих губ девушку словно током пронзило. Тепло от поцелуя стремительно распространилось по всему телу, вызывая мурашки по позвоночнику и дрожь в груди.

– Ты что творишь? – прошептала девушка, вырвав руку из его теплой ладони. – А как же запрет?

– Наказываю за то, что ты меня облапала, – подмигнул ей парень. – Снова посмеешь меня коснуться, и мои губы окажутся уже в другом месте, радуга.

– Ты невозможен. – Девушка поспешно вскочила с места. – Все, я отдохнула. Пошли.

– Как прикажешь, моя госпожа, – поддразнил он в уже привычной манере. Встал следом и небрежно швырнул ей куртку.

– Спасибо от лица моей задницы.

Тереза захихикала. Чертов Тернер мог быть ужасно обаятельным, когда хотел этого. Она бы соврала, если бы сказала, что чувствует себя рядом с ним некомфортно. Напротив. С ним было тепло, волнующе, и еще был целый спектр эмоций, которые она пока не могла распознать. Они продолжили путь в спокойной тишине, пока Рафаэль не вывел ее из рощи к домику на дереве.

– Как красиво!

Девушка с восхищением осмотрелась по сторонам. Место было просто чудесным. Безмятежная гладь озера изгибалась изящной линией. Тростник тихо шелестел над водой, а деревья, в кронах которых весело щебетали птички, склоняли к озеру свои ветви. Домик был словно из сказки. Расположенный довольно высоко от земли, он был большим, уютным, и каким-то удивительным образом ощущалось, что тот, кто его строил, вложил в него всю свою душу. От него веяло детством, беззаботностью и свободой.

– Добро пожаловать в мое тайное убежище, радуга.

– Это замечательное место, Рафаэль, – с искренним восхищением выдохнула Тереза, робко улыбаясь.

В его глазах мелькнула благодарность, словно ее одобрение было важно для него. Привычным жестом Рафаэль раздвинул густые ветви:

– Поднимайся.

С этими словами Тернер взобрался по веревочной лестнице в домик на дереве и терпеливо дожидался, пока девушка последует его примеру. Терезе нравилась высота, поэтому она охотно поднялась за парнем и закинула лестницу на ближайшую ветку. Рафаэль открыл дверь, приглашая ее войти. Тереза прошла внутрь, замирая от восторга. Ее глаза горели, пока она внимательно изучала убежище Рафаэля. Возможно, все это не имело значения, было обычной чепухой… Но она чувствовала себя так, будто они разделили вместе особенный секрет.

В детстве Тереза не играла с другими детьми. У нее банально не хватало времени. А когда удавалось выкроить свободную минутку… С ней не хотели играть другие дети. Они считали ее снобом. И никогда не принимали ее в свою компанию. Несмотря на отличные оценки, веселый нрав и дружелюбие, она не смогла завоевать их расположение. Напротив, дети только сильнее ее возненавидели. За то, что она всегда была впереди них.

Ее дразнили выскочкой и обходили стороной, будто она чумная. Сначала девочка пыталась исправить ситуацию, изменить их мнение, как старалась заставить родителей полюбить ее… Но одноклассники начали этим пользоваться для собственной выгоды. Тереза всегда давала всем списывать, лишь бы ее пригласили на перемене поиграть с ними в салки. Так продолжалось до тех пор, пока она однажды случайно не услышала, с каким отвращением о ней отзываются за ее спиной. Это открыло ей глаза.

И она ответила им тем же. Грубостью и высокомерием, в котором ее так любили обвинять. Любое поддразнивание сверстников она отражала словесными выпадами. Как она ни старалась убедить себя действовать по заповеди «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»[3], ей это не удавалось. В конце концов ее оставили в покое, не желая связываться. Тереза сконцентрировалась на учебе. И перестала тянуться к сверстникам. Они стали лишь серым шумом, назойливым фоном, который ее не интересовал. Только Ирэн удалось пробиться сквозь ее броню. Она была ее первой настоящей подругой. Переезд в Данверс стал бы глотком воздуха в этой удушающей реальности, если бы родители не последовали за ней.

Тереза никогда не играла ни в прятки, ни в настольные игры, не водила хороводы, как обычные дети ее возраста. Она выросла погруженной в свой мир. Лишенный красок. Серый. Иногда ей казалось, что она так и осталась ребенком. Но это не мешало ей относиться к людям так, как они того заслуживали. Тереза была острой на язык и не стеснялась говорить что думает. Окружающим это не очень нравилось. Она могла спокойно поставить раздражающего ее человека на место, никому не дать себя в обиду… Кроме родителей. Им она не могла и не хотела перечить. Проклятие! Девушка тряхнула головой, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.

Дом состоял из единственной комнаты с самодельными скамьями и столом. Интерьер дополняли лоскутные одеяла и расписанные орнаментом наличники окон. Но главным украшением были, конечно, толстые ветви дуба, «проросшие» сквозь пол и крышу домика. Тереза бережно провела пальцами по шероховатой коре.

– Ты его не срубил.

– Оно ведь живое.

Тереза подняла голову, сталкиваясь взглядом с черными, как тьма, глазами. Кто же ты на самом деле, Рафаэль Тернер? Как он мог быть таким чутким сейчас и отстраненным, ну… всегда?

– Люди хуже, – ответил он на ее безмолвный вопрос.

– Ты давно его построил? – поинтересовалась девушка, доставая блокнот.

– Много лет назад. С тех пор он пережил и бури, и снегопады. Мне часто приходилось его чинить, чтобы дом не развалился.

Рафаэль уселся на цветное одеяло, расстеленное на деревянном полу.

– Это место тебе дорого.

Девушка опустилась рядом с ним и прижала блокнот к груди.

– Помню, как целыми днями трудился, чтобы сделать его лучше, украсить мой маленький мир, заключенный в этом домике. Сначала я притащил сюда ковер из дома, который пылился у меня в комнате за дверью. Расстелил его, довольный собой. – Рафаэль усмехнулся, погружаясь в светлые воспоминания. – Собственноручно сколотил стол и две скамейки. Но мастер я был неумелый и все руки занозил. – В уголках его черных глаз появились веселые лучики морщинок.

– Ты приводил сюда друзей? – Она с любопытством смотрела на Тернера.

– Нет, ведь тогда это место перестало бы быть моим. Это единственное место, где я мог без опаски побыть один.

– Интересно… – Девушка задумчиво уставилась в окно, размышляя над его словами.

– Я почти могу слышать, как крутятся шестеренки в твоей хорошенькой голове. Даже не пытайся, радуга. Я выстроил такие барьеры, что ни тебе, ни кому-либо через них не пройти.

Просто воспринимай сказанное мной как факты, не нужно думать о причинах или ставить мне диагнозы.

– Даже в мыслях не было.

Ее улыбка была похожа на солнце, проглядывающее сквозь дождевые облака сначала робко, едва-едва, а затем все увереннее, освещая все вокруг своим светом. Он против воли улыбнулся ей в ответ. «Дерьмо. Я веду себя как идиот».

– Что насчет тебя? – спросил Рафаэль, прищурившись от яркого солнца, которое проникало через три окошка в домике на дереве.

Она растерянно посмотрела на парня, который уставился на нее в ожидании ответа.

– Где твое любимое место, Тереза?

Ее взгляд стал пустым, но она попыталась скрыть свой дискомфорт. Тонкие пальцы погладили корешок блокнота. Мгновение девушка молчала, подбирая слова. А потом просто призналась:

– Не знаю.

Рафаэль продолжал смотреть на нее с хмурым видом.

– У меня его нет.

– Почему?

– Я чуть больше года в Данверсе, – поспешила оправдаться она, пожав плечами. – Не успела найти.

Он никак не прокомментировал ее откровение, и Тереза почувствовала облегчение. Ей не хотелось слышать издевки или рассказывать о своем несчастном детстве, из-за которого у нее не было ни единого места, где она могла бы почувствовать себя в безопасности. Тишине. Покое. Радости.

– Погода испортилась, – бесстрастно заметил Рафаэль, глядя в сторону. – Вот это больше похоже на Данверс.

Неожиданно начавшийся ливень был таким сильным, что капли забарабанили по оконным стеклам, словно пытались ворваться в дом. Тереза скептически посмотрела на свои туфли и легкое нежно-голубое платье ниже колена. Ладно. После той проклятой ночи ей не привыкать переживать непогоду.

– Надеюсь, дождь быстро прекратится.

– Я тоже. Не хотелось бы застрять здесь с тобой. – Рафаэль лег на одеяло, играя своим серебряным кольцом. – Дел по горло.

– Не у тебя одного. Но раз уж нам пришлось… Можно извлечь из этого максимум пользы.

Парень поднял голову:

– Удиви меня.

– Давай выполним пару заданий. – Тереза порылась в розовом рюкзаке и достала оттуда листы. – Расскажи мне о себе то, чего не знают большинство людей.

– У меня ахроматопсия, – сообщил Рафаэль после недолгого раздумья.

– Что это значит?

– Нарушение зрения, при котором человек видит мир черно-белым.

Ее губы приоткрылись от удивления.

– Ого! Ты сейчас видишь все серым?

«Не с тобой».

– Да, но я воображаю цвета. – Рафаэль приподнялся на локтях. – Твоя очередь, радуга. Скажи мне то, чего не знает никто.

Девушка ответила почти сразу:

– Я мечтаю связать свою жизнь с музыкой. Мне очень нравится петь.

– Тогда какого черта ты забыла на психологическом? – нахмурился парень.

– Это уже второй вопрос, – отшутилась она.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Литромантики – люди, испытывающие симпатию к кому-либо только до того момента, пока это не взаимно.

2

Мф. 7:1–2.

3

Мф. 5:39.