Код

Весь путь до владельца занял пару минут. Гул отопительных машин заполнял все пространство, лампы светили привычным белым светом. Владельцы убежищ и охотники никогда не были хорошего мнения друг о друге. Одни прячут, другие ищут. На противоположных интересах не построить ни дружбы, ни сотрудничества. Конечно, бывают исключения, но они редки. Однако обе стороны не отрицают одного, люди – это бизнес.

Бугай привел меня в небольшой кабинет. Внутри кабинет создавал достаточно мрачное чувство из-за окутанных полумраком ярко-красных обоев с золотым орнаментом, напоминающим цветы; постеленному на полу узорчатому ковру с переплетением прямых линий темно-красного, коричневого и темно-синего цветов. Напротив меня стоял массивный деревянный стол с приметными следами ремонта и позолоченной утварью, часами с заводным механизмом, несколькими золотыми изящными статуэтками. Местный хозяин предпочитал вычурность и некоторую пошлость. За столом на кресле, откинувшись на его спинку, демонстрируя свою уверенность и защищенность, восседал владелец. Он рассматривал меня своими мелкими крысиными глазками сквозь круглые синеватые линзы очков, тихонько постукивая крупными перстнями, поблескивающими в свете одинокой, но яркой люстры. Своим костюмом тройкой в тонкую белую полоску он походил на мафиози из старых фильмов. Вокруг него стояло четверо настороженных охранников, не сводящих взглядов с меня.

К нему обращаются «мистер Ром». Немногие осмеливаются называть его полностью – Ченнинг Ром. Мне доводилось слышать о нем вещи, о которых он не заикнется даже в Аду на вилах самого Дьявола. Но все, что мне известно, характеризует его только как мелкого мошенника и убийцу, вовремя прихватившего чужие владения. Его фамилия «Ром» – не более, чем псевдоним, взятый с первой бутылки спиртного, которого он попробовал еще в шесть лет. Настоящая фамилия проста и неказиста: Стивенсон. Хорошая фамилия для достойного человека, но плохая для того, кто любит помарать руки в грязных делишках, а потом похваляться этим перед каждым, кого он встретит. До того, как заполучить убежище, Ром занимался мелкими кражами, избиениями, рэкетом и убийствами, а за этим последовала торговля самопальным алкоголем. Как поговаривают, Ром убил своего босса, из-за собственной жадности: он умудрился сорвать большой куш с очередной партии алкоголя, а его босс потребовал отдать, по мнению Рома, слишком много, но достаточно, чтобы убить за это. Так Ром стал верховодить «Убежищем Логана» и мелкими преступниками в округе. Некоторые приняли смену подданства. Те же, что пошли войной – погибли весьма показательно. И ходят слухи, что Ром лично принимал участие в казнях несогласных.

− Осторожнее с ковром. Он дорогой, − мягко произнес Ром. Настолько мягко, что это можно было бы счесть за неприкрытую педофилию, будь мне лет 10, − чем обязан визиту охотника в мое скромное царство?

− С Вашего позволения, замечу, что интерьер замечательный, − начал я, стараясь произносить слова наиболее искренно.

− Благодарю. Мало, кто обращает на него внимание.

− Если позволите, мистер Ром, то я бы попросил вас оказать мне одну услугу.

− Какой сегодня день недели, Билли? – Ром обратился к одну из своих телохранителей.

− Эм-м… Вторник.

− Вторник. Очень жаль, но по вторникам мы никого не выдаем, − Ром и его охрана рассмеялись.

− Я пришел не забирать кого-то, а только узнать, обращался ли этот парень к вам, мистер Ром? – я показал изображение андроида Рому. Тот, все еще улыбаясь, посмотрел на него, но ни какой реакции не последовало.

− И что мне с этого?

− Его присутствие может повлечь… неприятные последствия для бизнеса. Мой наниматель обеспокоен его пропажей.

− Интересно… Охотник-доброжелатель. Заботится о моем бизнесе, а я и не знаю об этом! – Ром и его бугаи вновь рассмеялись.

− Я согласен оказать вам услугу в ответ. Мне нужна только информация и не более. Если позволите, я…

− Информация… − перебил меня Ром и улыбка моментально исчезла с его лица, − Информация убивает человеческие отношения в наше время. Мы стали относиться к себе подобным как к источникам сведений, а ведь раньше люди искали общения, а не способа его избежать, не так ли, мистер Ромвель?

− Вероятно, моя известность обгоняет меня.

− Известность? Я не думаю, что известность хороший союзник для людей вашей профессии. Особенно среди обывателей.

− Я бы не назвал вас «обывателем».

− Я не Бог, знаете ли. Это прискорбно, но правда, − Ром потянулся за пачкой сигарет, что лежала у настольных часов, зажег одну и выдохнул клубок дыма, − Я всего лишь помогаю нуждающимся. Тем беднягам, которых понимаю поскольку, сам был на их месте. Все они, насколько бы не были плохими, нуждаются в крове и заботе. И не нужно мне говорить, что убийство должника противоречит этой позиции.

− Не стану спорить.

− В конце концов, позиция, которую мы занимаем, определяет наши действия лучше, чем банальное стремление получить выгоду. Но я не услышал ответа на мой вопрос.

− Меня учили, что человек человеку – волк. Люди не хотят быть использованы против их воли, поэтому и скрывают сведения о себе. А общение до сих пор никуда не делось и, по-моему, почти не изменилось.

− Ваша правда, а по поводу «неприятных последствий»… − Ром заострил внимание на моей формулировке, высмеяв ее, − ЭТО вредит бизнесу! – он указал пальцев на меня, − Если я буду отдавать каждого, за кем придут охотники, готовые раздвинуть булки перед любым нанимателем с толстым кошельком, то убежища не было бы и в помине!

− Я не хотел вас оскорбить.

− К черту этикет! Нужно иметь наглость, чтобы притащиться сюда и расспрашивать про какого-то сопляка! Но вы, мистер Ромвель, человек новый в наших краях, поэтому я прощу вам такую дерзость. По вашей работе я ничем не могу помочь. Ко мне никто не обращался. Да и офисными клерками я не занимаюсь. Однако, предположу, что у Александра Крейна с 9-ой Улицы, он мог появиться.

− Почему именно у него?

− Я лишь предполагаю. Но Александр часто оказывает услуги беглым корпоратам.

− Полагаю, что я вам должен.

− Не в этот раз. Как я и сказал, вы новичок здесь. Придет время, и мы поработаем вместе. А сейчас уходите.

На мое удивление, все прошло без особых проблем. Доверять Рому не было причин, но когда тебя отпускают, не требуя что-либо взамен, лучше пользоваться этим. Вероятно, мне не стоило приходить к нему. Существенных сведений он не дал. Так или иначе, следующая моя остановка была «Крейн-Плаза».

За два года в 13-ом Александр Крейн выручал меня в рабочих вопросах не меньше, чем Селин. Правда, в нынешних обстоятельствах борьбы за власть он волен отказать мне. Удерживать приличное убежище сложнее, чем притон Рома. У Александра во владении старый отель в двадцать этажей. Многочисленные ремонты не оставили напоминания от обветшалого довоенного здания. Презентабельность вида соответствовала цене проживания. Во всем «старом городе» найдется с десяток хороших зданий и на всех них уже наложили руки. Остальные официально состоят на балансе Города № 13 и еле-еле держаться на своем фундаменте. Видимо, даже после гибели мира, прежние порядки не просто остаются, а даже крепчают: пока здание может стоять, его не станут трогать.

Беглые клерки обращаются к Крейну за укрытием. Корпорации каждого полиса знают о таких местах, ведь рано или поздно сбежавшего нерадивого работника ловит служба безопасности и допрашивает. Часто с пристрастием. Но корпорации также знают, что дорогу владельцам убежищ лучше не перебегать в неположенном месте. Ни один корпорат не решится штурмовать убежище. Те немногие из них, кто пробовал, заплатили сполна. Убежища – часть криминального мира, а криминальный мир не интересует прибыли и убытки компаний-гигантов. Это позволяет криминальным боссам беспрепятственно отвечать, устраивая рейды на комплексы корпораций, чтобы было неповадно в будущем приходить в чужой монастырь со своими устоями.

Внутри «Крейн Плаза» царил порядок и чистота. Светлые стены; мягкий, теплый, желтоватый свет настенных ламп; ненавязчивая приглушенная музыка и работники, одетые в черные деловые костюмы. Уголок настоящего спокойствия в окружении нищеты, разрухи и бандитизма старых кварталов. За стойкой администратора сидела молодая девушка, усердно набирающая текст на голокомпьютере. Завидев меня, та встала и приветливо улыбнулась.

− С возвращением в «Крейн Плаза», мистер Ромвель. Чем могу помочь?

− Привет, Мэй. Александр здесь? Я хотел бы с ним поговорить.

− Мистер Крейн у себя в офисе на двадцатом этаже. Я сообщу, что вы поднимаетесь к нему.

− Благодарю.

Стоило открыться дверям лифта на двадцатом этаже, как ко мне вышел добрый десяток охранников, держащих руки на оружии. У кабинета Александра меня остановил один из них. Осмотрел. Забрал мое оружие и только после этого пропустил.

Офис Александра больше напоминал центр управления. Темно-серый цвет, подсвеченный бледно-голубыми скрытыми в стенах лампами, мониторы с информацией и изображениями с камер наблюдения, панорамное окно из пуленепробиваемого стекла с убранными под потолок стальными жалюзи. А по центру комнаты – он за столом из полимеров с голографическим интерфейсом, выдаваемый только движением рук и ярко-синих зрачков глазных имплантов. Александр предпочитал точность и удобство. Поэтому ему важны импланты и их возможности, нежели дорогие костюмы, хотя последнее он мог себе позволить. Его костюм всегда состоял из простых, но приятно выглядящих лакированных черных ботинок, брюк и, чаще всего, блузы белого цвета.

− По-моему, в последний раз здесь было меньше электроники и охраны, − произнес я.

− Купил пару обновок. Здравствуй, Крис, − поприветствовал Александр, не отрывая глаз от мониторов.

− Пара обновок? Скорее целый кабинет.

− Надо соответствовать статусу, дружище. Да, и извини, что забрали оружие. Думаю, ты знаешь о происходящих… слияниях. Что-нибудь будешь? – Александр встал из-за стола и, наконец, обратил на меня свое внимание.

− Ничего, я понимаю. Выпьем в другой раз.

− Мэй сказала, что у тебя есть разговор. Новый заказ?

− Да. Беглый паренек. Не видел такого? – легким движением пальцев я отправил изображение на голопроигрыватель.

− Знакомое лицо. Что он натворил?

− Ты знаешь, как я отвечу.

− А, да, точно. Я и забыл, что этика тебе не позволяет рассказывать о контрактах, – Крейн вновь уткнулся в монитор на пару минут, − Да, такой заходил. Побыл пару дней и ушел в неизвестном направлении вчера.

− Я могу осмотреть его апартаменты?

− Да. Номер 119. Там сейчас никто не живет. Как раз сегодня на месте горничная, что была там в последний раз.

− Хорошо. Пусть она поднимется в апартаменты.

Апартаменты № 119 достойное место проживания. Теплые тона стен, мягкий ковролин, уютная кровать, пара диванов, хорошая хоть и маленькая кухня со всем необходимым, белые свежие скатерти и покрывала. К сожалению, осмотрев номер, я ничего не нашел. Если и были какие-то следы андроида, то они отлично убраны. Порой порядок это худшее, с чем можно столкнуться. Пока я старался найти хоть что-нибудь, вошла горничная.

− Мистер Крейн сказал, что я могу быть вам полезна, − прозвучал мягкий женский голос у входа. Передо мной предстала бледная женщина лет сорока, в голубой униформе и в темно-синем фартуке.

− Да. Можете рассказать о том, кто жил здесь в последнее время?

− Молодой человек. Ему, примерно, 25 лет. Учтивый и странный. Его часто не было. Когда я приходила сюда провести уборку, то практически ничего не убирала. Не было особой нужды.

− Я так понимаю, вы не знаете, где он пропадал?

− Нет, сэр.

− Взгляните на это изображение: это он? – я показал ей изображение андроида, и через мгновение горничная утвердительно закивала.

− Вы сказали, что он был странным, а в чем проявлялась его странность? Он странно говорил, ходил или просто вел себя необычно?

− Он был как… не живой. Взгляд очень холодный.

− У него было при себе какое-нибудь оборудование или вещи?

− Я не заметила этого. Правда, пока он был здесь, происходили короткие перебои с электричеством. Они пропали, как только он освободил апартаменты.

Перебои с питание могли означать подзарядку, не смотря на то, что этот прототип с автономным источником питания на чуть более ста девяноста часов. Скорее всего, уже имевшегося заряда тому не хватало. Замечание про холодный взгляд, вероятнее всего, свидетельствовало об обработке данных. Некоторые андроиды временно отключают часть своих функции, в том числе и устройства визуального ввода данных, то есть окуляры. Им это необходимо, чтобы перенаправить часть заряда на требующие того устройства и получать информацию только из одного источника. Хотя и вполне жизнеспособна теория, что он симулировал спокойствие и безразличие, чтобы не привлекать к себе особого внимания.

− Он сам вам что-нибудь рассказывал?

− Нет, сэр. Он всегда был молчалив. Только благодарил меня, за то, что я убиралась в этом номере.

− А записи? Вы подобное замечали?

− Тоже не видела. Но он часто был задумчивым, будто что-то обдумывал.

− Спасибо за помощь. Вы можете быть свободны, − горничная поклонилась и ушла.

Этикет давно минувших дней. Приятно это видеть, даже если учесть, что это часть их обязанностей. Но в то же время становиться неудобно: когда привыкаешь к иному поведению и общаешься с не самыми хорошими людьми, то забываешь, что вообще когда-то были меры приличия и поведения, и когда уходишь, чаще ждешь пулю в затылок, а не доброго жеста или слова на прощание.

У Александра я попросил записи видеонаблюдения и почтовые записи. Андроид все это время проживал один. К нему никто не приходил, кроме горничной, но и та заставала его лишь пару раз и уходила в среднем через три-четыре минуты. Никакой корреспонденции. Не сказать, чтобы я рассчитывал получить все ответы от Крейна, но небольшая надежда все же была. Глупая ошибка – постоянно надеяться, что другие люди могут помочь настолько, будто проблемы и не существовало, а то и вообще решить проблему за тебя. Пожалуй, надежда – это самая не убиваемая черта человека, наравне с глупостью.

Остальные убежища также не принесли хороших новостей. Они отняли у меня всю ночь, и я вернулся в свои апартаменты в корпоративном районе только рано утром, измотанный от ночного забега. «Старею» – сказал я себе, посмотрев в зеркало в ванной. У каждого охотника есть свой предел возможностей, свой гарантийный срок. Многие с трудом доживают до пятидесяти лет, а порой и до сорока. Простая усталость от постоянной погони. Эта усталость становиться добротной почвой для ошибок, хоть охотники в любом возрасте знают, что должно быть сделано, чтобы не остаться на обочине или в крематории. Умереть можно многими способами. Как-то раз мне рассказали историю об охотнике, который ввязался в драку с наемником. В ходе мордобоя наемник решил удивить соперника и воткнул тому в горло карандаш. Всего лишь карандаш. Ни стрельбы, ни ножей, ни ядов. Услышав эту историю, я стал обходить стороной письменные принадлежности. К слову, тогда контракт так и не был выполнен. Я посмотрел на часы – уже девять утра.

ГЛАВА 3

Отдыхая, я обдумывал свой следующий шаг. Пока ничего существенного узнать не удалось, однако появление андроида в убежище наводило на мысль, что никакого взлома не было и в помине. В таком случае, андроид действовал самостоятельно. Правда, нельзя исключать, что его конструктор намеренно дал команду покинуть комплекс или его действия привели к сбою в программном обеспечении беглеца. В последнем случае, причиной может стать многое: от вируса до спящей программы. Впрочем, это уже не моя забота. Эти идеи натолкнули меня на весьма рискованное решение – расспросить конструктора о его творении.

Я связался с Блоссомом. На мое удивление он, хоть и не сразу, но дал разрешение на встречу с конструктором. Я незамедлительно направился в штаб-квартиру «Гексагона». Ни один охотник не захочет копать так глубоко, не будучи уверен в плодотворности затеи. Разговор способен окупиться сполна даже, если мне ничего толком не ответят. Достаточно взглядов, движения тела и мимики, чтобы понять, говорит ли человек правду. «Интересно, сколько времени им потребуется, чтобы выставить плату за мою голову» – подумал я, шагая по коридорам штаб-квартиры в направлении монорельса корпоративного метро. Предстоящий разговор с важным подчиненным будет полон конфиденциальной информации, которую ни один наниматель не готов раскрыть даже самому опытному и проверенному охотнику, а отсюда появятся недомолвки и избежание неудобных вопросов. Утечка информации влечет потерю преимущества и силы. Некоторые охотники в погоне за выгодой становятся двойными агентами: официально работают на одного нанимателя и тайно сливают сведения другому. От некоторых таких коллег избавляются другие охотники. От остальных – менее изворотливых – избавляются корпорации. «К какой же группе я отношусь?» – задался я вопросом, прикидывая пути отступления, если корпорация действительно назначит за меня награду.

На станции метро меня поставили перед фактом: к конструктору я отправлюсь только на штатном челноке, без снаряжения и в сопровождении одного из помощников Блоссома – Джедидаи Кларка. Через час я уже шел по белым приземистым коридорам лабораторного комплекса под присмотром местной охраны и помощника. Джедидая Кларк оказался весьма молод для своей должности. Ему было чуть больше восемнадцати лет. Белое худощавое лицо было наполнено самолюбием и беспристрастностью к окружающим. Я подметил, что он носил достаточно дешевый деловой костюм, не смотря на свое положение: черный пиджак с парой потертостей на рукавах, черные брюки немного помятые на мягком месте, белая рубашка с тонким черным галстуком. Значит, он редко появлялся на публике, и занимался исключительно бумажной работой.

− Вы тоже пойдете? – спросил я Джедидаю, когда мы подошли к гермодверям кабинета конструктора.

− Да. Я с вами не для экскурсии, мистер Ромвель. Я прослежу, чтобы вы не делали записей и не спрашивали лишнего, − холодно ответил он.

− Но я же запомню эти сведения. Этого не боитесь?

− К сожалению, стирать воспоминания нам пока не под силу. Но вы и сами понимаете, что не следует разглашать секретную информацию.

По манере говорить у меня сложилось впечатление, что паренек не первый день на работе: он говорил четко, быстро и уверенно, а некая холодность либо признак стремления придать себе вес в чужих глазах, либо рационализм. В последние годы рационализм стал чем-то сродни религии. Многие выбрали это направление. «Избавление от эмоций, которые поставили точку на прошлом» – кажется, так звучит их слоган. В прошлом я даже разделял их взгляды. Некоторые взгляды. Рационалисты не признают семью, дружбу, любые формы отношений, стремятся вбить в головы идею, что каждый полезен, но только пока выполняет свою функцию. Когда человек перестает быть полезным – он балласт, и таким место только на свалке. Все это меня и оттолкнуло от них. Благо и зло у рационалистов идут рука-об-руку, перемешиваясь в идеологию круговорота человеческого ресурса.

В кабинете конструктора царили тишина и умиротворение. Интерьер изобиловал холодным сочетанием голубого и стерильного белого цветов. Пространство заставлено кульманами – чертежными столами. Стеллажи переполнены чертежами на гибких полимерных экранах. В глубине кабинета находился, прикрепленный к стене, тонкий стол с голографическим интерфейсом и сенсорным дисплеем на половину его длины. По углам стола расставлены модели причудливых машин – вероятно, прототипы в миниатюре. В шкафах возле стола были статуэтки, несколько реплик артефактов древних цивилизаций. Несколько моделей, попавшихся на глаза, мне удалось узнать: самолеты далекой кровопролитной войны. Кажется, ее называли «Вторая мировая война». Часть из этих моделей имели черные кресты на корпусах, другая – красные звезды, на крыльях парочки моделей виднелись красные круги.

Разглядывая напоминания прошлого, я услышал шаги за дверью позади стола, ведущей, вероятно, к маленькому хранилищу или спальне, а через мгновение, с характерным шипением, распахнулась гермодверь, через которую к нам прошел и сам конструктор – мужчина пятидесяти-шестидесяти лет, поджарый и высокий, со смуглой кожей. Белая куртка с косой застежкой создавала сильный контраст с его лицом. Возраст выдавался многочисленными седыми волосами на висках, морщинами и усталостью в глазах.

− Любуетесь коллекцией? – сразу спросил он.

− Да. Занимательно. Вы сами собираете модели?

− Да. Мое хобби, когда есть время. Это придает вдохновение. Мне сообщили, что вы хотели обсудить Х-48.

− Да. У меня появились вопросы, на которые никто не ответит лучше вас.

− В этом вы преувеличиваете, но давайте попробуем.

− Обладает ли андроид автономностью или действует исключительно по программе? – услышав этот вопрос, конструктор замялся и бросил нерешительный взгляд на Джедидаю, но тот хладнокровно ответил за конструктора в корпоративной манере.

− Мистер Маркез, не обладает должными полномочиями на разглашение технической информации в силу заключенного им контракта.

− Вы ведь хотите, чтобы я нашел вашего андроида? – полушепотом спросил я Джедидаю, подойдя к нему ближе и смотря ему глаза, которые он отвел в сторону конструктора, ожидавшего позволения дать ответ.

− Ответьте, как считает нужным, мистер Маркез, − помощник Блоссома так и не посмотрел на меня, но, хоть его голос и оставался неизменно холодным, я ощущал, что сейчас ему было некомфортно.

− Андроид обладает некоторой степенью самостоятельности, но в четко определенных задачах.

− В каких именно задачах?

− Не могу этого сказать. Это не мой профиль, − в ответе конструктора я почувствовал некоторую фальшь.

− Насколько вероятно, что его могли взломать?

− Взломать можно любое устройство. К тому же, он прототип, и, маловероятно, что его протоколы безопасности успели обновить.

− Вы не знаете, обновляли его протоколы или нет? – произнес я с долей удивления в голосе.

− Я лишь создал образ и определил содержание. Над андроидом работали многие. Мне, знаете ли, известны далеко не все науки в этом мире.

− А кто может знать?

− Вам стоит…

− Мистер Маркез, − отчеканил Джедидая, − мы сами с этим справимся.

− А что насчет его программы? Она могла привести к побегу?

− Повторюсь, я не могу этого знать. Вам лучше обратиться с таким вопросом к программистам, − в голосе конструктора появилось раздражение, будто ему уже пришлось неоднократно отвечать на этот вопрос за сегодня.

− Если андроид не был завершенным, то зачем вы его подключили к сети?

− Это стандартная процедура тестирования ввода-вывода данных. К тому же сеть была изолирована.

− То есть вы подключили андроида к внутренней сети корпорации?

− Да. Правда, оказалось, что программисты не оптимизировали… как бы это назвать… работу информационных потоков.

− Дайте догадаюсь, андроид начал пожирать информацию? Отсюда и возрастание трафика во внутренней сети?

− Да, − конструктор ответил на выдохе с долей вины в голосе. Видимо, эту новость кто-то не решился сообщить, а, может, не успел. В любом случае, в одном простом слове чувствовалась причастность к случившемуся.

− Я видел заметки и рапорты о прототипе, но сомневаюсь в его безобидности. Изучая документы, я поймал себя на мысли, что этот прототип весьма удобен для боевых операций. К тому же, он ведет себя с высокой степенью идентичности с человеком. А создавать андроидов с близкой или идентичной моделью поведения с людьми – запрещено.

− К чему вы клоните? – спросил Джедидая.

− К тому, что андроид смог бы войти в доверие к любому и провести диверсию. И главное – он машина, а значит, ему чужды моральные изыскания и противоречия.

− Я уверяю вас, андроид не предназначен для боевых действий, − произнес конструктор, − Симуляция человеческого поведения предназначена только для удобства общения с ним. Не более, − в голосе конструктора послышалось волнение.

− Тогда, почему он засекречен? Ваш президент корпорации сказал, что андроид предназначен для промышленников, но даже для них не требуется засекречивать данные о конструкции, ведь в нее можно вносить необходимые изменения и подстраивать…

− Достаточно, мистер Ромвель! – влез Джедидая, − Вам даны искомые ответы. И если вас заверили, что прототип создавался в мирных целях, значит, так и есть.

− Я не закончил, − твердо ответил я.

− Но мы поняли, к чему вы ведете. Мистер Маркез, возвращайтесь к своим обязанностям. Более не отвечайте этому человеку, − приказным тоном произнес помощник Блоссома, − Пойдемте, мистер Ромвель. Не нужно отвлекать людей от работы.

− Для чего нужен андроид? – я приблизился к конструктору, от чего тот оторопел и молча смотрел на меня.

− Мистер Ромвель! Я буду вынужден вызвать охрану, если вы не пойдете со мной! – громко и без эмоций произнес помощник Блоссома.