скачать книгу бесплатно
Вот вам и сюжет, первое, второе и третье, от котлет до конфет.
*** Урод, конечно, но симпатичный.
Как было летом
Летом, как известно, наступает пора стрекоз, бабочек, разных жуков и пчел, в общем, всех тех, что летает, кроме, конечно, птиц, которые летают отдельно и выше. Получается, что с насекомыми мы – дети знакомимся в первую очередь. Наверно, потому что они больше подходят нам по размеру И еще, потому что из них можно составлять коллекцию. Почему-то считается, что насекомых не так жалко. Я проверяла себя и спрашивала – жалко или нет, и получалось, скорее нет, чем да. Особенно, комаров, и я еще подумаю, кого. Когда мы с подругами показывали друг другу свои коллекции, то как-то не думали, кого здесь жаль. Бабушка принесла с работы эфир или хлороформ, и я их усыпляла. Вообще, бабочек ловить легче, а стрекоз труднее. Их много на пруду, в тех местах, где этот пруд зарос всякой травой и другой растительностью. Там эти стрекозы прямо стоят над водой. Чаще – черные или синие, а иногда попадаются огромные, буквально, в несколько раз больше остальных. И ловить их трудно, нужно неслышно подойти и взять осторожно двумя пальцами, так чтобы стрекоза не успела ничего понять. И потом еще некоторое время чувствуется, как она трепещет в пальцах, и как-то потрескивает. А иногда они сами падают в воду и больше не могут взлететь. Бабочки, конечно, выглядят веселее. У меня было несколько: капустница, махаон, а остальных я видела потом в музеях. Капустница была очень скромная, я только потом узнала, что от нее может быть вред, а до этого мне казалось, более безобидного существа природа просто не придумала.
У нас рядом были государственные дачи, так они назывались, нужно было пройти сквозь дачу моей подружки Светки, потом через дорогу, а с другой стороны шел большой деревянный забор. Но мы знали там дырки и свободно через этот забор проходили. Дальше можно было идти свободно, на нас – детей никто внимания не обращал. Вот там был этот пруд со стрекозами. Были и другие, в разных местах, но там был самый большой, даже лодки по нему плавали. Еще был магазин и летний кинотеатр, два раза в неделю туда все ходили и с обычных дач тоже. Первый сеанс был детский, я помню, вокруг уже темно, и только экран светится…
Вообще, в нашей природе много белого, на что можно обратить внимание. Это необязательно, но что-то тут есть. Снег белый… белые березы… белые бабочки…
Про молочник
Мама может тереть молочник минут пять или даже десять. Иначе, говорит она, молоко присыхает и избавиться от него потом трудно, даже если замочить молочник с вечера. Послушаешь такое, и можно узнать много полезного. И самой что-нибудь придумать. Я посоветовала маме тереть молочник не изнутри, а снаружи, как лампу Аладина. Тогда из молочника появится Белый Дух и выполнит желание, например, выпить какао. Самое интересное, мама так и хотела. Только закончит тереть изнутри и станет тереть снаружи.
Про детскую грусть
Все мы меняемся в связи с разными причинами, и, конечно, с возрастом. С возрастом не поспоришь. Другое дело, малозаметные на вид события, которые, казалось бы, не оставляют следа и не числятся в анкетных (так они называются) данных. Что-то происходит неприметное, почти не запоминается, стирается из памяти. Вызывает недоумение, что же все-таки это было? Вроде бы, ничего особенного.
Ребенок должен немного грустить, чтобы не вырос эгоистом. У нас в квартире были широкие подоконники. Я вставала на стул, влезала с ногами на подоконник и смотрела в окно, как садится солнце. В том месте между домами, куда оно садилось, было пусто, и я видела, как солнце уходит под крыши, сползает понемногу по стенам, а потом совсем прячется. В этом месте и выше, над домами остается закат, это солнце прощается с нами из-за горизонта. Я смотрела на закат и грустила.
Поправка к астрономии
А однажды, это было, когда я уже начала ходить в школу. Осенью светает поздно, а темнеет рано. Просыпаться и выходить из дома совсем не хочется, тем более в школу. Я пила чай и слушала радио, откуда несли всякую чепуху. Оказывается, астрономы предлагают исключить из числа планет Плутон, потому что он маленький и очень далеко.
– Так вот, я предлагаю, – сказала я громко, – если еще будет такая погода, исключить солнце из числа светил… Я тогда погорячилась, поэтому мое предложение не прошло, и все осталось, как было. Но это пример, до чего можно довести человека…
Мудрое правило
У французов в прежние времена было правило. Если больной умер, то, в первую очередь, оплачивают счета гробовщика, и только потом – врача. Это справедливо, но выглядит как-то мрачно. Зато, если больной выздоровел, врач радуется и бежит за деньгами, а гробовщик огорчается и уходит ни с чем. Так тоже может быть.
А по виду не скажешь
Женщины сплошь и рядом пользуются словом безумно. Ах, я безумно устала. Я безумно хочу есть. Мне это стоило безумных усилий. Чаще других этим словом – безумно пользуются семейные женщины средних лет – труженицы и хранительницы семейного очага. Все хорошо. Но что-то их тянет к этому слову.
Стишок
А теперь, как вам понравится этот стишок. Я просто сидела, сидела… и написала. Но он подходит к моему характеру, писать для меня – настоящее мучение. И эти записки даются мне с трудом. Просто бывает так, что сказать легче, а промолчать труднее, даже если прикусить язык. Только не подумайте, что это обо мне, это стихи для взрослых, по крайней мере, для тех, которые испытывают угрызения совести, что не дают о себе знать (это они так пишут) и не шлют поздравительных открыток.
о, если бы для слов
существовал роддом,
я бы сняла отдельную палату,
и в будничные дни, и в праздничные даты
рожала бы тебе, мой друг, о том, о сём…
Еще стишок
Написала и сразу стало легче. А теперь, пока я не прикусила язык, выскажусь еще раз, на эту же тему. Можно представить, что это говорит китаец или китаянка, глядя из окна своей фанзы, когда не спится. И в их голове бродят туда-сюда всякие прекрасные мысли и воспоминания.
Плывет по волнам челн,
и в облаке луна,
а за окном царит волшебница весна,
уже на клене распустились почки,
лишь я не в силах написать ни строчки.
Мне сказали, что стихи хорошие, и я с этим согласна. Интересно, что бы вы сказали, если бы я писала иероглифами. Я нарочно эти стихи сюда вставила, потому что при чтении нельзя пропускать описания природы. Дальше стихов не будет, конечно, если я не передумаю, а пока можно читать спокойно.
*** Вот так встреча… (говорит лиса курице). – Кого я вижу пред собою! И на бульон, и на второе!
Если хотите, можете заменить «второе» на «жаркое». Я не знаю, кто как любит, выберите сами.
Сон про льва
Представьте, у меня был сон. В этом нет ничего удивительного, хоть сны бывают разные. Есть специальные книги, чтобы делать из снов правильные выводы, а не пугаться непонятно чего или радоваться попусту. Детям часто снятся сны, им читают на ночь разные истории или включают мультики. Я не исключение.
И все равно удивительно.
Иду я одна очень далеко от нашего дома, даже приблизительно не знаю где. По-видимому, я в пустыне. Кругом песок и впереди пальмы, машут под ветром метелками.
Чувствую, за мной кто-то вышагивает.
Оглянулась – лев. Большой опрятный лев, видно, взрослый. И никого больше, только я и он.
Я недавно прочитала книжку Джой Адамсон про львов, много чего про них узнала, и все равно большой радости не почувствовала. Не знаю, как бы вы поступили, если бы вам такое приснилось, но я решила начать первой.
– Извините, почему вы все время идете следом за мной? Я могу вас пропустить вперед. Идите себе, а я пойду сзади. Или вообще отстану.
– Вы не волнуйтесь, – говорит Лев (по случаю личного знакомства я буду писать его имя с большой буквы), я вас охраняю. Должен вас предупредить, здесь много ползает, бегает и летает всяких опасных субъектов, но, пока я рядом, они вас не тронут. Потому что, если вы знаете, я – царь зверей.
– Приятно познакомиться. Но, если честно, я тоже вас опасаюсь.
– Это совершенно напрасно. Мы – львы едим один раз в три дня. Как раз вчера я хорошо поужинал и совсем не голоден. Не бойтесь, мы прекрасно проведем время.
– Я рада за вас. А что потом? (– На третий день. – Подумала я про себя.)
– Потом… потом… Мы – звери так далеко не загадываем. А чтобы вы хотели?
– Я бы хотела, чтобы вы были вегетарианцем и питались растениями. Как, например, жираф.
– Этого я обещать не могу. И вообще. – Лев подошел ко мне совсем близко, и моя голова оказалась рядом с его пышной гривой. – Вы видите этот шрам?
Я видела, даже не шрам, а большой и ужасный рубец через всю спину.
– Как я могу быть вегетарианцем, пока наш мир так коварен и жесток? Представьте, какой-то негодяй стрелял в меня. Я после дневного сна делал приседания на задние лапы. Он хотел меня убить. А когда увидел, что я направляюсь к нему, вскочил в машину и удрал. Подлый трус. Вот кого бы я хотел встретить даже на полный желудок. Я не люблю жаловаться людям, но тут пришлось. Джой Адамсон лечила меня весь сезон дождей. Вы бы видели меня прежде. Я был редкий красавец. Джой Адамсон рекомендовала мою шкуру Британской Академии. Из нее бы сделали памятник. Я бы стоял в Палате Лордов. А что теперь? Коврик на стену? Я не могу спокойно думать об этом.
– Я вам очень сочувствую. Но зачем вы едите сырое мясо? Это вредная привычка. Попросите Джой Адамсон, она сделает вам овощные котлеты с пюре. Вам понравится.
– С пюре? Я согласен. Мне кажется, я его знаю. Такой низенький толстячок со стеклышком в глазу. Он приезжал в прошлом году, ходил с важным видом. Что-то искал. Но Джой Адамсон меня просила, я его не тронул. Хоть он повсюду светил своим стеклышком. Мы – львы этого нелюбим.
– Вы путаете. Никакое не пюре. Это был месье Пуаро. Знаменитый сыщик. Эркюль Пуаро. Он сам, кого хочет, съест.
– Позвольте мне самому судить, кто кого съест.
– Не обижайтесь. Я только предупредила, вы можете подавиться. Особенно этим стеклышком.
– Спасибо за предупреждение. Сейчас в пустыне много стекла. Люди не умеют пользоваться дарами природы. Мы – звери так себя не ведем, и кости после еды складываем отдельно. Кто-то еще сможет поужинать. Но людей это не интересует. Вокруг что-то копают, ищут. Думаете, легко быть царем, когда такое творится?
– Может быть, потому, что вы – хищник?
– Иначе нельзя. Кто-то должен следить за порядком. Или вы хотите, чтобы это был носорог?
– Вообще, я об этом не думала…
– Представьте себе, есть желающие. Не успокоятся, пока последний оазис не вытопчут.
– А как насчет бегемота? Солидный мужчина. Женщинам такие нравятся. На животе швейцарские часы носил, но из болота смотреть неудобно. И вегетарианец к тому же.
– Вот именно. Залезет по шею и стоит…
– Я еще маленькая, но насчет бегемота я бы подумала…
– А как остальным? Когда закончится сезон дождей, и ветер погонит ржавую пыль, что тогда? Губошлеп. Потому и нравится. Пересидит на содержании в зоопарке, у бегемотов всюду знакомства. Завтрак ему подавай, пока солнце не встало. Мне рассказывали…
– А кто вам мешает?
– Гордость. Мы – львы не станем жаловаться, мы будем стоять до конца. Пусть выходят один на один.
– Это вряд ли.
– Я знаю. – Лев тяжело вздохнул. – Такого храбреца съел мой дедушка. Сам виноват. Ведь предупреждают, от запаха жареной антилопы мы – львы сходим с ума. А этот расхвастался перед женщинами.
– А женщин дедушка тоже съел?
– Что вы! Нет, женщин мы не трогаем. Возьмите Джой Адамсон. Хоть она ходит в брюках… Со спины можно спутать. Но все знают ее любимые духи. Они отвратительны.
– Духи? Вы уверены?
– Абсолютно. Ей специально присылают из Парижа. Вы не поверите, женщины брызгают ими за ушами. Комары удирают на верхушку пальмы, зато мужчин от этих ушей не оторвать.
– А что Джей Адамсон сказала про вашего дедушку?
– У дедушки был нервный срыв. Это с каждым может случиться. Но вообще, мы – львы, умеем ценить человеческое благородство.
– Это очень хорошо. – Поддержала я. – Посмотрите, какое на мне красивое платье. – А про себя подумала. – Осталось меньше двух дней. Пора просыпаться. На всякий случай.
Как мамину подругу учили музыке
Мамина подруга когда-то была очень необычный ребенок, она помнила себя с двухмесячного возраста. Раньше, чем Лев Толстой, который тоже отличался выдающейся младенческой памятью. Просто Лев Толстой успел потом все это записать, а мамина подруга пока только рассказывает. Помнит, как она лежала в коляске и глядела в белый потолок и на всякие погремушки, а если скосить глаза на нос, то был виден резиновый кончик соски. Все это запомнилось очень отчетливо. Однажды белый потолок закрыла черная голова и женский голос скомандовал: – Девочку пора крестить…
Крестили мамину подругу в три месяца, это известно точно, а теперь представьте, когда она должна была слышать голос? Потому и выходит – два месяца.
Крестная появлялась нечасто, но всегда командовала. Когда маминой подруге было три года, крестная попросила ее спеть, пощупала железки на шее и объявила, что ребенка нужно готовить в музыкальную школу.
И объяснила так. Пусть учится. Лишний кусок хлеба не помешает…
Именно так и сказала про лишний кусок. Тогда это было не совсем понятно, но потом выяснилось.
Мамина подруга шла со своей мамой. У входа в парк сидела старушка, на коленях у нее был белый платочек, а на нем куски хлеба. Старушка отламывала понемногу и отправляла хлеб в рот. Рядом на ступеньках лежал еще один платочек. И на нем тоже кусочки хлеба. И тогда мамина подруга догадалась. В три года это была очень умная девочка. Она сказала своей маме: – Наверно, эта бабушка закончила музыкальную школу.
А ее мама добавила: – И консерваторию тоже… И стала открывать кошелек…
Про маслины
Как-то я пошла с родителями на Сельскохозяйственную выставку. Мы хотели поглядеть на разных домашних животных. Коров и свиней в городе увидеть трудно, и на даче рядом с нами их не было. На выставке родители расширяли мое представление о природе и полезных для человека животных. Мы долго ходили взад и вперед, пока у всех не появился аппетит, и мы пошли в ресторан. Там папа заказал обед, и нам принесли борщ. А на дне этого борща лежали такие… не знаю, как сказать… размером в большую черную фасоль. Я раньше борщ ела, но ничего такого в нем не находила. Оказалось, маслины. Родители тоже удивились, а папа догадался, что это передовое достижение в области изготовления борща и за него повару дадут орден. Родители все съели, а я не смогла. Маслины мне показались горькими, солеными и, главное, непонятно зачем. Наверно, их положили по ошибке, или пошутили, когда повар отвернулся. Так я тогда подумала. И еще с косточками, можете представить? Лучше их в компот положить, по крайней мере, не так заметно. Тетка Ленка меня тогда похвалила. Хорошая идея, она обязательно так сделает.
Потом я маслины ела много раз и их полюбила, но это было потом, а первое знакомство оказалось преждевременным. Так часто бывает, взрослые любят одно, а мы – дети другое. Конечно, и другие дети, кроме меня, пробовали маслины, но чтобы кто-то их сразу полюбил… я такого не знаю.
Про Вермеера
Вы такого художника знаете? Дядя Коля говорит маме: – Если бы Вермеер жил в 21 веке он нарисовал бы тебя застывшей у открытого холодильника. Белая дверца, серьезное лицо в профиль, ты глядишь в глубину…
– А кто такой Вермеер? – Это я спрашиваю.
– Художник 17-го века. Его любимый сюжет – женщины в ожидании. Ждет, например, письмо. Высматривает. Ожидание полно надежды. Это образ такой.
– Если про Кока-Колу, я согласна.
– Пора, кстати, и о нас с дядей Колей подумать. – Говорит папа. – Что там у Вермеера холодненького под селедочку?
Судьба ученой
Одна девочка была очень любознательной. Она часто задавала разные вопросы, и даже взрослые люди не знали, как на них ответить. И говорили, это большая редкость. Ребенок будет большим ученым.
Однажды, когда девочке было четыре года, она сидела со взрослыми за столом и вдруг спросила: – А что будет, если смешать чай и кофе?..
Как раз разливали по чашкам. Кому что. Никто про это не задумался, а она задумалась. И очень сильно.
Потому что, представьте, все сбылось. Девочка стала большим ученым. Много ездила с конференции на конференцию, делала доклады, стала известной. И когда ее спрашивали, какой вопрос она считает для себя главным, не сейчас, а вообще, чтобы самой жизни не хватило, она твердо отвечает: – А что будет, если смешать чай и кофе?
Вид с нашего балкона
Прямо против нашего дома была больница. Отгорожена от улицы забором, но с шестого этажа, где мы жили, можно было наблюдать, что там внутри. Это было, когда я научилась сама выходить на балкон. Вместо перил стояли пузатые столбики, похожие на кегли, те, что были посреди, осыпались, и образовалась дыра, в которую можно было просунуть голову. Мою голову можно было просунуть, туда и назад, совершенно точно. Я этой дыры совсем не боялась, но мне все говорили, чтобы я не высовывалась. И предупреждали, а то упадешь. Как будто голова могла перевесить руки, ноги и все остальное. Я уверена, что нет.
Папа хотел дыру заделать, но, пока он собирался, голова немного выросла и стала в дыре застревать. Взрослые примерили, убедились, что голова наружу не проходит, и успокоились. Но до этого смотреть в дыру было опасно, а дотянуться до перил, чтобы заглянуть через них вниз, я не могла. Одной мне на балкон выходить не разрешали, только с папой и мамой, тем более, они сами предлагали, выйти и подышать свежим воздухом. Так это называлось. Не знаю, какое им было удовольствие от свежего воздуха, потому что я крутилась у них под ногами и, как курица зернышки, по крупицам подбирала новости, что там видно. В дыру больничный двор был виден лучше всего. Все здания больницы стояли вместе, и только один маленький домик был отдельно. Везде шла своя жизнь, бегали люди в халатах, и только возле домика было всегда пусто. Что там? Я помню, взрослые затеяли разговор, сказать мне или нет. Мама говорила, что можно, а папа сомневался. Он, как потом выяснилось, волновался за мою психику. Теперь я думаю, он был прав, а что я думала тогда, вспомнить не могу. Тогда мне объяснили, что в этот домик прилетают ангелы, но чтобы я больше туда не смотрела, потому что ангелы не любят, когда за ними наблюдают. Я, ведь, не люблю, и они не любят. Поэтому много на эту тему я не говорю, это само из головы вырывается. Смотреть я не могла, и, чтобы запомнить, как следует, нарисовала этот домик, повесила у себя в комнате, и собиралась подарить нашей воспитательнице (о ней я еще расскажу) на день рождения. Но папа с мамой обиделись, что я уношу такой замечательный рисунок из дома и просили подарить им, причем сразу, потому что нет сил ждать ни минуты. Так сильно хочется. Мне не жаль, но больше я своего подарка не видела. Потом я пошла в первый класс, оттуда во второй, и все постепенно объяснилось.
Про моих предков и альта
Сейчас среди детей принято, называть родителей предками. Я совсем не против, если меня когда-нибудь станут так называть. Дедушка мой, как я его помню, большую часть года проводил в экспедициях, и возвращался к нам только зимой. Вот он и был настоящим предком, если можно такое вообразить. Дедушка заползал в квартиру, как заползает медведь в берлогу, и отлеживался до весны, а потом уползал в новую экспедицию. Хотя жили мы в квартире, которую наше государство (тогда оно называлось Родина) дали деду за то, что он открыл крупнейшее месторождение в Сибири. А нам он привез немецкую овчарку по кличке Альт. Это была злющая собака, которая постоянно должна была что-то охранять, а у нас было нечего, только мамину шубу от моли. Но в моль нельзя, как следует, вцепиться, а щелкать зубами просто так Альт не хотел. Еще чего, так он думал. Вообще, большие собаки не понимают шуток. Учтите, это мое личное наблюдение, и я его повторю ниже, чтобы не забыть…
