Сказки. Руслан и Людмила (сборник)

Песнь третия

Напрасно вы в тени таилисьДля мирных, сча́стливых друзей,Стихи мои! Вы не сокрылисьОт гневных зависти очей.Уж бледный критик, ей в услугу,Вопрос мне сделал роковой:Зачем Русланову подругу,Как бы на смех ее супругу,Зову и девой и княжной?Ты видишь, добрый мой читатель,Тут злобы чёрную печать!Скажи, Зоил, скажи, предатель,Ну как и что мне отвечать?Красней, несчастный, бог с тобою!Красней, я спорить не хочу;Довольный тем, что прав душою,В смиренной кротости молчу.Но ты поймёшь меня, Климена,Потупишь томные глаза,Ты, жертва скучного Гимена…Я вижу: тайная слезаПадет на стих мой, сердцу внятныйТы покраснела, взор погас;Вздохнула молча… вздох понятный!Ревнивец: бойся, близок час;Амур с Досадой своенравнойВступили в смелый заговор,И для главы твоей бесславнойГотов уж мстительный убор.Уж утро хладное сиялоНа темени полнощных гор;Но в дивном замке всё молчало.В досаде скрытой Черномор,Без шапки, в утреннем халате,Зевал сердито на кровати.Вокруг брады его седойРабы толпились молчаливы,И нежно гребень костянойРасчёсывал её извивы;Меж тем, для пользы и красы,На бесконечные усыЛились восточны ароматы,И кудри хитрые вились;Как вдруг, откуда ни возьмись,В окно влетает змий крылатый;Гремя железной чешуей,Он в кольца быстрые согнулсяИ вдруг Наиной обернулсяПред изумлённою толпой.«Приветствую тебя, – сказала, –Собрат, издавна чтимый мной!Досель я Черномора зналаОдною громкою молвой;Но тайный рок соединяетТеперь нас общею враждой;Тебе опасность угрожает,Нависла туча над тобой;И голос оскорблённой честиМеня к отмщению зовёт».Со взором, полным хитрой лести,Ей карла руку подает,Вещая: «Дивная Наина!Мне драгоценен твой союз.Мы посрамим коварство финна;Но мрачных козней не боюсь:Противник слабый мне не страшен;Узнай чудесный жребий мой:Сей благодатной бородойНедаром Черномор украшен.Доколь власов её седыхВраждебный меч не перерубит,Никто из витязей лихих,Никто из смертных не погубитМалейших замыслов моих;Моею будет век Людмила,Руслан же гробу обречён!»И мрачно ведьма повторила:«Погибнет он! погибнет он!»Потом три раза прошипела,Три раза топнула ногойИ чёрным змием улетела.Блистая в ризе парчевой,Колдун, колдуньей ободренный,Развеселясь, решился вновьНести к ногам девицы пленнойУсы, покорность и любовь.Разряжен карлик бородатый,Опять идет в её палаты;Проходит длинный комнат ряд:Княжны в них нет. Он дале, в сад,В лавровый лес, к решётке сада,Вдоль озера, вкруг водопада,Под мостики, в беседки… нет!Княжна ушла, пропал и след!Кто выразит его смущенье,И рёв, и трепет исступленья!С досады дня не взвидел он.Раздался карлы дикий стон:«Сюда, невольники, бегите!Сюда, надеюсь я на вас!Сейчас Людмилу мне сыщите!Скорее, слышите ль? сейчас!Не то – шутите вы со мною –Всех удавлю вас бородою!»Читатель, расскажу ль тебе,Куда красавица девалась?Всю ночь она своей судьбеВ слезах дивилась и – смеялась.Ее пугала борода,Но Черномор уж был известен,И был смешон, а никогдаСо смехом ужас несовместен.Навстречу утренним лучамПостель оставила ЛюдмилаИ взор невольный обратилаК высоким, чистым зеркалам;Невольно кудри золотыеС лилейных плеч приподняла;Невольно волосы густыеРукой небрежной заплела;Свои вчерашние нарядыНечаянно в углу нашла;Вздохнув, оделась и с досадыТихонько плакать начала;Однако с верного стекла,Вздыхая, не сводила взора,И девице пришло на ум,В волненье своенравных дум,Примерить шапку Черномора.Всё тихо, никого здесь нет;Никто на девушку не взглянет…А девушке в семнадцать летКакая шапка не пристанет!Рядиться никогда не лень!Людмила шапкой завертела;На брови, прямо, набекреньИ задом наперёд надела.И что ж? о чудо старых дней!Людмила в зеркале пропала;Перевернула – перед нейЛюдмила прежняя предстала;Назад надела – снова нет;Сняла – и в зеркале! «Прекрасно!Добро, колдун, добро, мой свет!Теперь мне здесь уж безопасно;Теперь избавлюсь от хлопот!»И шапку старого злодеяКняжна, от радости краснея,Надела задом наперёд.Но возвратимся же к герою.Не стыдно ль заниматься намТак долго шапкой, бородою,Руслана поруча судьбам?Свершив с Рогдаем бой жестокий,Проехал он дремучий лес;Пред ним открылся дол широкийПри блеске утренних небес.Трепещет витязь поневоле:Он видит старой битвы поле.Вдали всё пусто; здесь и тамЖелтеют кости; по холмамРазбросаны колчаны, латы;Где сбруя, где заржавый щит;В костях руки здесь меч лежит;Травой оброс там шлем косматый,И старый череп тлеет в нём;Богатыря там остов целыйС его поверженным конемЛежит недвижный; копья, стрелыВ сырую землю вонзены,И мирный плющ их обвивает…Ничто безмолвной тишиныПустыни сей не возмущает,И солнце с ясной вышиныДолину смерти озаряет.Со вздохом витязь вкруг себяВзирает грустными очами.«О поле, поле, кто тебяУсеял мёртвыми костями?Чей борзый конь тебя топталВ последний час кровавой битвы?Кто на тебе со славой пал?Чьи небо слышало молитвы?Зачем же, поле, смолкло тыИ поросло травой забвенья?..Времён от вечной темноты,Быть может, нет и мне спасенья!Быть может, на холме немомПоставят тихий гроб Русланов,И струны громкие БаяновНе будут говорить о нём!»Но вскоре вспомнил витязь мой,Что добрый меч герою нуженИ даже панцирь; а геройС последней битвы безоружен.Обходит поле он вокруг;В кустах, среди костей забвенных,В громаде тлеющих кольчуг,Мечей и шлемов раздробленныхСебе доспехов ищет он.Проснулись гул и степь немая,Поднялся в поле треск и звон;Он поднял щит, не выбирая,Нашёл и шлем, и звонкий рог;Но лишь меча сыскать не мог.Долину брани объезжая,Он видит множество мечей,Но все легки да слишком малы,А князь красавец был не вялый,Не то, что витязь наших дней.Чтоб чем-нибудь играть от скуки,Копьё стальное взял он в руки,Кольчугу он надел на грудьИ далее пустился в путь.Уж побледнел закат румяныйНад усыплённою землёй;Дымятся синие туманы,И всходит месяц золотой;Померкла степь. Тропою тёмнойЗадумчив едет наш РусланИ видит: сквозь ночной туманВдали чернеет холм огромныйИ что-то страшное храпит.Он ближе к холму, ближе – слышит:Чудесный холм как будто дышит.Руслан внимает и глядитБестрепетно, с покойным духом;Но, шевеля пугливым ухом,Конь упирается, дрожит,Трясет упрямой головою,И грива дыбом поднялась.Вдруг холм, безоблачной луноюВ тумане бледно озарясь,Яснеет; смотрит храбрый князь –И чудо видит пред собою.Найду ли краски и слова?Пред ним живая голова.Огромны очи сном объяты;Храпит, качая шлем пернатый,И перья в тёмной высоте,Как тени, ходят, развеваясь.В своей ужасной красотеНад мрачной степью возвышаясь,Безмолвием окружена,Пустыни сторож безымянной,Руслану предстоит онаГромадой грозной и туманной.В недоуменье хочет онТаинственный разрушить сон.Вблизи осматривая диво,Объехал голову кругомИ стал пред носом молчаливо;Щекотит ноздри копием,И, сморщась, голова зевнула,Глаза открыла и чихнула…Поднялся вихорь, степь дрогну́ла,Взвилася пыль; с ресниц, с усов,С бровей слетела стая сов;Проснулись рощи молчаливы,Чихнуло эхо – конь ретивыйЗаржал, запрыгал, отлетел,Едва сам витязь усидел,И вслед раздался голос шумный:«Куда ты, витязь неразумный?Ступай назад, я не шучу!Как раз нахала проглочу!»Руслан с презреньем оглянулся,Браздами удержал коняИ с гордым видом усмехнулся.«Чего ты хочешь от меня? –Нахмурясь, голова вскричала. –Вот гостя мне судьба послала!Послушай, убирайся прочь!Я спать хочу, теперь уж ночь,Прощай!» Но витязь знаменитый,Услыша грубые слова,Воскликнул с важностью сердитой:«Молчи, пустая голова!Слыхал я истину бывало:Хоть лоб широк, да мозгу мало!Я еду, еду, не свищу,А как наеду, не спущу!»Тогда, от ярости немея,Стеснённой злобой пламенея,Надулась голова; как жар,Кровавы очи засверкали;Напенясь, губы задрожали,Из уст, ушей поднялся пар –И вдруг она, что было мочи,Навстречу князю стала дуть;Напрасно конь, зажмуря очи,Склонив главу, натужа грудь,Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночиНеверный продолжает путь;Объятый страхом, ослеплённый,Он мчится вновь, изнеможённый,Далече в поле отдохнуть.Вновь обратиться витязь хочет –Вновь отражён, надежды нет!А голова ему вослед,Как сумасшедшая, хохочет,Гремит: «Ай, витязь! ай герой!Куда ты? тише, тише, стой!Эй, витязь, шею сломишь даром;Не трусь, наездник, и меняПорадуй хоть одним ударом,Пока не заморил коня».И между тем она герояДразнила страшным языком.Руслан, досаду в сердце кроя,Грозит ей молча копиём,Трясёт его рукой свободной,И, задрожав, булат холодныйВонзился в дерзостный язык.И кровь из бешеного зеваРекою побежала вмиг.От удивленья, боли, гнева,В минуту дерзости лишась,На князя голова глядела,Железо грызла и бледнела.В спокойном духе горячась,Так иногда средь нашей сценыПлохой питомец Мельпомены,Внезапным свистом оглушён,Уж ничего не видит он.Бледнеет, ролю забывает,Дрожит, поникнув головой,И, заикаясь, умолкаетПеред насмешливой толпой.Счастливым пользуясь мгновеньем,К объятой голове смущеньем,Как ястреб, богатырь летитС подъятой, грозною десницейИ в щеку тяжкой рукавицейС размаха голову разит;И степь ударом огласилась;Кругом росистая траваКровавой пеной обагрилась,И, зашатавшись, головаПеревернулась, покатилась,И шлем чугунный застучал.Тогда на месте опустеломМеч богатырский засверкал.Наш витязь в трепете веселомЕго схватил и к головеПо окрававленной травеБежит с намереньем жестокимЕй нос и уши обрубить;Уже Руслан готов разить,Уже взмахнул мечом широким –Вдруг, изумлённый, внемлет онГлавы молящей жалкий стон…И тихо меч он опускает,В нем гнев свирепый умирает,И мщенье бурное падетВ душе, моленьем усмирённой:Так на долине тает лёд,Лучом полудня поражённый.Ты вразумил меня, герой, –Со вздохом голова сказала, –Твоя десница доказала,Что я виновен пред тобой;Отныне я тебе послушен;Но, витязь, будь великодушен!Достоин плача жребий мой.И я был витязь удалой!В кровавых битвах супостатаСебе я равного не зрел;Счастлив, когда бы не имелСоперником меньшого брата!Коварный, злобный Черномор,Ты, ты всех бед моих виною!Семейства нашего позор,Рождённый карлой, с бородою,Мой дивный рост от юных днейНе мог он без досады видетьИ стал за то в душе своейМеня, жестокий, ненавидеть.Я был всегда немного прост,Хотя высок; а сей несчастный,Имея самый глупый рост,Умён как бес – и зол ужасно.Притом же, знай, к моей беде.В его чудесной бородеТаится сила роковая,И, всё на свете презирая, –Доколе борода цела –Изменник не страшится зла.Вот он однажды с видом дружбы«Послушай, – хитро мне сказал, –Не откажись от важной службы:Я в чёрных книгах отыскал,Что за восточными горамиНа тихих моря берегах,В глухом подвале, под замкамиХранится меч – и что же? страх!Я разобрал во тьме волшебной,Что волею судьбы враждебнойСей меч известен будет нам;Что нас он о́боих погубит:Мне бороду мою отрубит,Тебе главу; суди же сам,Сколь важно нам приобретеньеСего созданья злых духо́в!»«Ну, что же? где тут затрудненье? –Сказал я карле, – я готов;Иду хоть за пределы света».И сосну на плечо взвалил,А на другое для советаЗлодея брата посадил;Пустился в дальную дорогу,Шагал, шагал, и, слава богу,Как бы пророчеству назло,Всё счастливо сначала шло.За отдалёнными горамиНашли мы роковой подвал;Я разметал его рукамиИ потаённый меч достал.Но нет! судьба того хотела:Меж нами ссора закипела –И было, признаюсь, о чём!Вопрос: кому владеть мечом?Я спорил, карла горячился;Бранились долго; наконецУловку выдумал хитрец,Притих и будто бы смягчился.«Оставим бесполезный спор, –Сказал мне важно Черномор, –Мы тем союз наш обесславим;Рассудок в мире жить велит;Судьбе решить мы предоставим,Кому сей меч принадлежит.К земле приникнем ухом оба(Чего не выдумает злоба!),И кто услышит первый звон,Тот и владей мечом до гроба».Сказал и лёг на землю он.Я сдуру также растянулся;Лежу, не слышу ничего,Смекая: обману его!Но сам жестоко обманулся.Злодей в глубокой тишине,Привстав, на цыпочках ко мнеПодкрался сзади, размахнулся;Как вихорь свистнул острый меч,И прежде чем я оглянулся,Уж голова слетела с плеч –И сверхъестественная силаВ ней жизни дух остановила.Мой остов тернием оброс;Вдали, в стране, людьми забвенной,Истлел мой прах непогребённый;Но злобный карла перенёсМеня в сей край уединённый,Где вечно должен был стеречьТобой сегодня взятый меч.О витязь! Ты храним судьбою,Возьми его, и бог с тобою!Быть может, на своём путиТы карлу-чародея встретишь –Ах, если ты его заметишь,Коварству, злобе отомсти!И наконец я счастлив буду,Спокойно мир оставлю сей –И в благодарности моейТвою пощёчину забуду».

Песнь четвертая

Я каждый день, восстав от сна,Благодарю сердечно богаЗа то, что в наши временаВолшебников не так уж много.К тому же – честь и слава им! –Женитьбы наши безопасны…Их замыслы не так ужасныМужьям, девицам молодым.Но есть волшебники другие,Которых ненавижу я:Улыбка, очи голубыеИ голос милый – о друзья!Не верьте им: они лукавы!Страшитесь, подражая мне,Их упоительной отравы,И почивайте в тишине.Поэзии чудесный гений,Певец таинственных видений,Любви, мечтаний и чертей,Могил и рая верный жительИ музы ветреной моейНаперсник, пестун и хранитель!Прости мне, северный Орфей,Что в повести моей забавнойТеперь вослед тебе лечуИ лиру музы своенравнойВо лжи прелестной обличу.Друзья мои, вы все слыхали,Как бесу в древни дни злодейПредал сперва себя с печали,А там и души дочерей;Как после щедрым подаяньем,Молитвой, верой, и постом,И непритворным покаяньемСнискал заступника в святом;Как умер он и как заснулиЕго двенадцать дочерей:И нас пленили, ужаснулиКартины тайных сих ночей,Сии чудесные виденья,Сей мрачный бес, сей божий гнев,Живые грешника мученьяИ прелесть непорочных дев.Мы с ними плакали, бродилиВокруг зубчатых замка стенИ сердцем тронутым любилиИх тихий сон, их тихий плен;Душой Вадима призывали,И пробужденье зрели их,И часто инокинь святыхНа гроб отцовский провожали.И что ж, возможно ль?.. нам солгали!Но правду возвещу ли я?..Младой Ратмир, направя к югуНетерпеливый бег коня,Уж думал пред закатом дняНагнать Русланову супругу.Но день багряный вечерел;Напрасно витязь пред собоюВ туманы дальние смотрел:Всё было пусто над рекою.Зари последний луч горелНад ярко позлащённым бором.Наш витязь мимо чёрных скалТихонько проезжал и взоромНочлега меж дерев искал.Он на долину выезжаетИ видит: замок на скалахЗубчаты стены возвышает;Чернеют башни на углах;И дева по стене высокой,Как в море лебедь одинокий,Идет, зарёй освещена;И девы песнь едва слышнаДолины в тишине глубокой.«Ложится в поле мрак ночной;От волн поднялся ветер хладный.Уж поздно, путник молодой!Укройся в терем наш отрадный.Здесь ночью нега и покой,А днём и шум и пированье.Приди на дружное призванье,Приди, о путник молодой!У нас найдёшь красавиц рой;Их нежны речи и лобзанье.Приди на тайное призванье,Приди, о путник молодой!Тебе мы с утренней зарёйНаполним кубок на прощанье.Приди на мирное призванье.Приди, о путник молодой!Ложится в поле мрак ночной;От волн поднялся ветер хладный.Уж поздно, путник молодой!Укройся в терем наш отрадный».Она манит, она поёт:И юный хан уж под стеною;Его встречают у воротДевицы красные толпою;При шуме ласковых речейОн окружён; с него не сводятОни пленительных очей;Две девицы коня уводят;В чертоги входит хан младой,За ним отшельниц милых рой;Одна снимает шлем крылатый,Другая кованые латы,Та меч берет, та пыльный щит;Одежда неги заменитЖелезные доспехи брани.Но прежде юношу ведутК великолепной русской бане.Уж волны дымные текутВ её серебряные чаны,И брызжут хладные фонтаны;Разостлан роскошью ковер;На нём усталый хан ложится;Прозрачный пар над ним клубится;Потупя неги полный взор,Прелестные, полунагие,В заботе нежной и немой,Вкруг хана девы молодыеТеснятся резвою толпой.Над рыцарем иная машетВетвями молодых берёз,И жар от них душистый пашет;Другая соком вешних розУсталы члены прохлаждаетИ в ароматах потопляетТемнокудрявые власы.Восторгом витязь упоенныйУже забыл Людмилы пленнойНедавно милые красы;Томится сладостным желаньем;Бродящий взор его блестит,И, полный страстным ожиданьем,Он тает сердцем, он горит.Но вот выходит он из бани.Одетый в бархатные ткани,В кругу прелестных дев, РатмирСадится за богатый пир.Я не Гомер: в стихах высокихОн может воспевать одинОбеды греческих дружин,И звон, и пену чаш глубоких.Милее, по следам Парни,Мне славить лирою небрежнойИ наготу в ночной тени,И поцелуй любови нежной!Луною замок озарён;Я вижу терем отдалённый,Где витязь томный, воспалённыйВкушает одинокий сон;Его чело, его ланитыМгновенным пламенем горят;Его уста полуоткрытыЛобзанье тайное манят;Он страстно, медленно вздыхает,Он видит их – и в пылком снеПокровы к сердцу прижимает.Но вот в глубокой тишинеДверь отворилась; пол ревнивыйСкрыпит под ножкой торопливой,И при серебряной лунеМелькнула дева. Сны крылаты,Сокройтесь, отлетите прочь!Проснись – твоя настала ночь!Проснися – дорог миг утраты!..Она подходит, он лежитИ в сладострастной неге дремлет;Покров его с одра скользит,И жаркий пух чело объемлет.В молчанье дева перед нимСтоит недвижно, бездыханна,Как лицемерная ДианаПред милым пастырем своим;И вот она, на ложе ханаКоленом опершись одним,Вздохнув, лицо к нему склоняетС томленьем, с трепетом живымИ сон счастливца прерываетЛобзаньем страстным и немым…Но, други, девственная лираУмолкла под моей рукой;Слабеет робкий голос мой –Оставим юного Ратмира;Не смею песней продолжать:Руслан нас должен занимать,Руслан, сей витязь беспримерный,В душе герой, любовник верный.Упорным боем утомлён,Под богатырской головоюОн сладостный вкушает сон.Но вот уж раннею зареюСияет тихий небосклон;Всё ясно; утра луч игривыйГлавы косматый лоб златит.Руслан встаёт, и конь ретивыйУж витязя стрелою мчит.И дни бегут; желтеют нивы;С дерев спадает дряхлый лист;В лесах осенний ветра свистПевиц пернатых заглушает;Тяжёлый, пасмурный туманНагие холмы обвивает;Зима приближилась – РусланСвой путь отважно продолжаетНа дальний север; с каждым днёмПреграды новые встречает:То бьется он с богатырём,То с ведьмою, то с великаном,То лунной ночью видит он,Как будто сквозь волшебный сон,Окружены седым туманом,Русалки, тихо на ветвяхКачаясь, витязя младогоС улыбкой хитрой на устахМанят, не говоря ни слова…Но, тайным промыслом храним,Бесстрашный витязь невредим;В его душе желанье дремлет,Он их не видит, им не внемлет,Одна Людмила всюду с ним.Но между тем, никем не зрима,От нападений колдунаВолшебной шапкою хранима,Что делает моя княжна,Моя прекрасная Людмила?Она, безмолвна и уныла,Одна гуляет по садам,О друге мыслит и вздыхаетИль, волю дав своим мечтам,К родимым киевским полямВ забвенье сердца улетает;Отца и братьев обнимает,Подружек видит молодыхИ старых мамушек своих –Забыты плен и разлученье!Но вскоре бедная княжнаСвое теряет заблужденьеИ вновь уныла и одна.Рабы влюблённого злодеяИ день и ночь, сидеть не смея,Меж тем по замку, по садамПрелестной пленницы искали,Метались, громко призывали,Однако всё по пустякам.Людмила ими забавлялась:В волшебных рощах иногдаБез шапки вдруг она являласьИ кликала: «Сюда, сюда!»И все бросались к ней толпою;Но в сторону – незрима вдруг –Она неслышною стопоюОт хищных убегала рук.Везде всечасно замечалиЕё минутные следы:То позлащённые плодыНа шумных ветвях исчезали,То капли ключевой водыНа луг измятый упадали:Тогда наверно в замке знали,Что пьёт иль кушает княжна.На ветвях кедра иль берёзыСкрываясь по ночам, онаМинутного искала сна –Но только проливала слёзы,Звала супруга и покой,Томилась грустью и зевотой,И редко, редко пред зарёй,Склонясь ко древу головой,Дремала тонкою дремотой;Едва редела ночи мгла,Людмила к водопаду шлаУмыться хладною струёю:Сам карла утренней пороюОднажды видел из палат,Как под невидимой рукоюПлескал и брызгал водопад.С своей обычною тоскоюДо новой ночи, здесь и там,Она бродила по садам;Нередко под вечер слыхалиЕё приятный голосок;Нередко в рощах поднималиИль ею брошенный венок,Или клочки персидской шали,Или заплаканный платок.Жестокой страстью уязвлённый,Досадой, злобой омрачённый,Колдун решился наконецПоймать Людмилу непременно.Так Лемноса хромой кузнец,Прияв супружеский венецИз рук прелестной Цитереи,Раскинул сеть ее красам,Открыв насмешливым богамКиприды нежные затеи…Скучая, бедная княжнаВ прохладе мраморной беседкиСидела тихо близ окнаИ сквозь колеблемые веткиСмотрела на цветущий луг.Вдруг слышит – кличут: «Милый друг!»И видит верного Руслана.Его черты, походка, стан;Но бледен он, в очах туман,И на бедре живая рана –В ней сердце дрогнуло. «Руслан!Руслан!.. он точно!» И стрелоюК супругу пленница летит,В слезах, трепеща, говорит:«Ты здесь… ты ранен… что с тобою?»Уже достигла, обняла:О ужас… призрак исчезает!Княжна в сетях; с ее челаНа землю шапка упадает.Хладея, слышит грозный крик:«Она моя!» – и в тот же мигЗрит колдуна перед очами.Раздался девы жалкий стон,Падет без чувств – и дивный сонОбъял несчастную крылами.Что будет с бедною княжной!О страшный вид: волшебник хилыйЛаскает дерзостной рукойМладые прелести Людмилы!Ужели счастлив будет он?Чу… вдруг раздался рога звон,И кто-то карлу вызывает.В смятенье, бледный чародейНа деву шапку надевает;Трубят опять; звучней, звучней!И он летит к безвестной встрече,Закинув бороду за плечи.

Песнь пятая

Ах, как мила моя княжна!Мне нрав ее всего дороже:Она чувствительна, скромна,Любви супружеской верна.Немножко ветрена… так что же?Еще милее тем она.Всечасно прелестию новойУмеет нас она пленить;Скажите: можно ли сравнитьЕё с Дельфирою суровой?Одной – судьба послала дарОбворожать сердца и взоры;Её улыбка, разговорыВо мне любви рождают жар.А та – под юбкою гусар,Лишь дайте ей усы да шпоры!Блажен, кого под вечерокВ уединённый уголокМоя Людмила поджидаетИ другом сердца назовёт;Но, верьте мне, блажен и тот,Кто от Дельфиры убегаетИ даже с нею незнаком.Да, впрочем, дело не о том!Но кто трубил? Кто чародеяНа сечу грозну вызывал?Кто колдуна перепугал?Руслан. Он, местью пламенея,Достиг обители злодея.Уж витязь под горой стоит,Призывный рог, как буря, воет,Нетерпеливый конь кипитИ снег копытом мочным роет.Князь карлу ждет. Внезапно онПо шлему крепкому стальномуРукой незримой поражён;Удар упал подобно грому;Руслан подъемлет смутный взорИ видит – прямо над главою –С подъятой, страшной булавоюЛетает карла Черномор.Щитом покрывшись, он нагнулся,Мечом потряс и замахнулся;Но тот взвился под облака;На миг исчез – и свысокаШумя летит на князя снова.Проворный витязь отлетел,И в снег с размаха роковогоКолдун упал – да там и сел;Руслан, не говоря ни слова,С коня долой, к нему спешит,Поймал, за бороду хватает,Волшебник силится, кряхтитИ вдруг с Русланом улетает…Ретивый конь вослед глядит;Уже колдун под облаками;На бороде герой висит;Летят над мрачными лесами,Летят над дикими горами,Летят над бездною морской;От напряженья костенея,Руслан за бороду злодеяУпорной держится рукой.Меж тем, на воздухе слабеяИ силе русской изумясь,Волшебник гордому РуслануКоварно молвит: «Слушай, князь!Тебе вредить я перестану;Младое мужество любя,Забуду всё, прощу тебя,Спущусь – но только с уговором…»«Молчи, коварный чародей! –Прервал наш витязь, – с Черномором,С мучителем жены своей,Руслан не знает договора!Сей грозный меч накажет вора.Лети хоть до ночной звезды,А быть тебе без бороды!»Боязнь объемлет Черномора;В досаде, в горести немойНапрасно длинной бородойУсталый карла потрясает:Руслан её не выпускаетИ щиплет волосы порой.Два дни колдун героя носит,На третий он пощады просит:«О рыцарь, сжалься надо мной;Едва дышу; нет мочи боле;Оставь мне жизнь, в твоей я воле;Скажи – спущусь, куда велишь…»«Теперь ты наш: ага, дрожишь!Смирись, покорствуй русской силе!Неси меня к моей Людмиле».Смиренно внемлет Черномор;Домой он с витязем пустился;Летит – и мигом очутилсяСреди своих ужасных гор.Тогда Руслан одной рукоюВзял меч сражённой головыИ, бороду схватив другою,Отсёк ее, как горсть травы.«Знай наших! – молвил он жестоко. –Что, хищник, где твоя краса?Где сила?» – и на шлем высокийСедые вяжет волоса;Свистя зовет коня лихого;Весёлый конь летит и ржёт;Наш витязь карлу чуть живогоВ котомку за седло кладёт,А сам, боясь мгновенья траты,Спешит на верх горы крутой,Достиг и с радостной душойЛетит в волшебные палаты.Вдали завидя шлем брадатый,Залог победы роковой,Пред ним арапов чудный рой,Толпы невольниц боязливых,Как призраки, со всех сторонБегут – и скрылись. Ходит онОдин средь храмин горделивых,Супругу милую зовёт –Лишь эхо сводов молчаливыхРуслану голос подаёт;В волненье чувств нетерпеливыхОн отворяет двери в сад –Идёт, идёт – и не находит;Кругом смущённый взор обводит –Всё мёртво: рощицы молчат,Беседки пусты; на стремнинах,Вдоль берегов ручья, в долинах,Нигде Людмилы следу нет,И ухо ничего не внемлет.Внезапный князя хлад объемлет,В очах его темнеет свет,В уме возникли мрачны думы…«Быть может, горесть… плен угрюмый…Минута… волны…» В сих мечтахОн погружён. С немой тоскоюПоникнул витязь головою;Его томит невольный страх;Недвижим он, как мёртвый камень;Мрачится разум; дикий пламеньИ яд отчаянной любвиУже текут в его крови.Казалось – тень княжны прекраснойКоснулась трепетным устам…И вдруг, неистовый, ужасный,Стремится витязь по садам;Людмилу с воплем призывает,С холмов утесы отрывает,Всё рушит, всё крушит мечом –Беседки, рощи упадают,Древа, мосты в волнах ныряют,Степь обнажается кругом!Далёко гулы повторяютИ рев, и треск, и шум, и гром;Повсюду меч звенит и свищет.Прелестный край опустошён –Безумный витязь жертвы ищет,С размаха вправо, влево онПустынный воздух рассекает…И вдруг – нечаянный ударС княжны невидимой сбиваетПрощальный Черномора дар…Волшебства вмиг исчезла сила:В сетях открылася Людмила!Не веря сам своим очам,Нежданным счастьем упоенный,Наш витязь падает к ногамПодруги верной, незабвенной,Целует руки, сети рвёт,Любви, восторга слезы льёт,Зовёт её – но дева дремлет,Сомкнуты очи и уста,И сладострастная мечтаМладую грудь её подъемлет.Руслан с неё не сводит глаз,Его терзает вновь кручина…Но вдруг знакомый слышит глас,Глас добродетельного Финна:«Мужайся, князь! В обратный путьСтупай со спящею Людмилой;Наполни сердце новой силой,Любви и чести верен будь.Небесный гром на злобу грянет,И воцарится тишина –И в светлом Киеве княжнаПеред Владимиром восстанетОт очарованного сна».Руслан, сим гласом оживленный,Берёт в объятия жену,И тихо с ношей драгоценнойОн оставляет вышинуИ сходит в дол уединенный.В молчанье, с карлой за седлом,Поехал он своим путём;В его руках лежит Людмила,Свежа, как вешняя заря,И на плечо богатыряЛицо спокойное склонила.Власами, свитыми в кольцо,Пустынный ветерок играет;Как часто грудь её вздыхает!Как часто тихое лицоМгновенной розою пылает!Любовь и тайная мечтаРусланов образ ей приносят,И с томным шёпотом устаСупруга имя произносят…В забвенье сладком ловит онЕё волшебное дыханье,Улыбку, слезы, нежный стонИ сонных персей волнованье…Меж тем по долам, по горам,И в белый день, и по ночамНаш витязь едет непрестанно.Еще далёк предел желанный,А дева спит. Но юный князь,Бесплодным пламенем томясь,Ужель, страдалец постоянный,Супругу только сторожилИ в целомудренном мечтанье,Смирив нескромное желанье,Свое блаженство находил?Монах, который сохранилПотомству верное преданьеО славном витязе моём,Нас уверяет смело в том:И верю я! Без разделеньяУнылы, грубы наслажденья:Мы прямо счастливы вдвоем.Пастушки, сон княжны прелестнойНе походил на ваши сны,Порой томительной весны,На мураве, в тени древесной.Я помню маленький лужокСреди берёзовой дубравы,Я помню тёмный вечерок,Я помню Лиды сон лукавый…Ах, первый поцелуй любви,Дрожащий, лёгкий, торопливый,Не разогнал, друзья мои,Её дремоты терпеливой…Но полно, я болтаю вздор!К чему любви воспоминанье?Её утеха и страданьеЗабыты мною с давних пор;Теперь влекут моё вниманьеКняжна, Руслан и Черномор.Пред ними стелется равнина,Где ели изредка взошли;И грозного холма вдалиЧернеет круглая вершинаНебес на яркой синеве.Руслан глядит – и догадался,Что подъезжает к голове;Быстрее борзый конь помчался;Уж видно чудо из чудес;Она глядит недвижным оком;Власы её как чёрный лес,Поросший на челе высоком;Ланиты жизни лишены,Свинцовой бледностью покрыты,Уста огромные открыты,Огромны зубы стеснены…Над полумертвой головоюПоследний день уж тяготел.К ней храбрый витязь прилетелС Людмилой, с карлой за спиною.Он крикнул: «Здравствуй, голова!Я здесь! наказан твой изменник!Гляди: вот он, злодей наш пленник!»И князя гордые словаЕё внезапно оживили,На миг в ней чувство разбудили,Очнулась будто ото сна,Взглянула, страшно застонала…Узнала витязя онаИ брата с ужасом узнала.Надулись ноздри; на щекахБагровый огнь ещё родился,И в умирающих глазахПоследний гнев изобразился.В смятенье, в бешенстве немомОна зубами скрежеталаИ брату хладным языкомУкор невнятный лепетала…Уже её в тот самый часКончалось долгое страданье:Чела мгновенный пламень гас,Слабело тяжкое дыханье,Огромный закатился взор,И вскоре князь и ЧерноморУзрели смерти содроганье…Она почила вечным сном.В молчанье витязь удалился;Дрожащий карлик за седломНе смел дышать, не шевелилсяИ чернокнижным языкомУсердно демонам молился.На склоне тёмных береговКакой-то речки безымянной,В прохладном сумраке лесов,Стоял поникшей хаты кров,Густыми соснами венчанный.В теченье медленном рекаВблизи плетень из тростникаВолною сонной омывалаИ вкруг него едва журчалаПри лёгком шуме ветерка.Долина в сих местах таилась,Уединённа и темна;И там, казалось, тишинаС начала мира воцарилась.Руслан остановил коня.Всё было тихо, безмятежно;От рассветающего дняДолина с рощею прибрежнойСквозь утренний сияла дым.Руслан на луг жену слагает,Садится близ неё, вздыхаетС уныньем сладким и немым;И вдруг он видит пред собоюСмиренный парус челнокаИ слышит песню рыбакаНад тихоструйною рекою.Раскинув невод по волнам,Рыбак, на вёсла наклоненный,Плывет к лесистым берегам,К порогу хижины смиренной.И видит добрый князь Руслан:Челнок ко брегу приплывает;Из тёмной хаты выбегаетМладая дева; стройный стан,Власы, небрежно распущённы,Улыбка, тихий взор очей,И грудь, и плечи обнажённы,Всё мило, всё пленяет в ней.И вот они, обняв друг друга,Садятся у прохладных вод,И час беспечного досугаДля них с любовью настаёт,Но в изумленье молчаливомКого же в рыбаке счастливомНаш юный витязь узнаёт?Хазарский хан, избранный славой,Ратмир, в любви, в войне кровавойЕго соперник молодой,Ратмир в пустыне безмятежнойЛюдмилу, славу позабылИ им навеки изменилВ объятиях подруги нежной.Герой приближился, и вмигОтшельник узнает Руслана,Встает, летит. Раздался крик…И обнял князь младого хана.«Что вижу я? – спросил герой, –Зачем ты здесь, зачем оставилТревоги жизни боевойИ меч, который ты прославил?»«Мой друг, – ответствовал рыбак, –Душе наскучил бранной славыПустой и гибельный призрак.Поверь: невинные забавы,Любовь и мирные дубравыМилее сердцу во сто крат.Теперь, утратив жажду брани,Престал платить безумству дани,И, верным счастием богат,Я всё забыл, товарищ милый,Всё, даже прелести Людмилы».«Любезный хан, я очень рад! –Сказал Руслан, – она со мною».«Возможно ли, какой судьбою?Что слышу? Русская княжна…Она с тобою, где ж она?Позволь… но нет, боюсь измены;Моя подруга мне мила;Моей счастливой переменыОна виновницей была;Она мне жизнь, она мне радость!Она мне возвратила вновьМою утраченную младость,И мир, и чистую любовь.Напрасно счастье мне сулилиУста волшебниц молодых;Двенадцать дев меня любили:Я для неё покинул их;Оставил терем их весёлыйВ тени хранительных дубров;Сложил я меч и шлем тяжёлый,Забыл и славу, и врагов.Отшельник мирный и безвестный,Остался в счастливой глуши,С тобой, друг милый, друг прелестный,С тобою, свет моей души!»Пастушка милая внималаДрузей открытый разговорИ, устремив на хана взор,И улыбалась и вздыхала.Рыбак и витязь на брегахДо тёмной ночи просиделиС душой и сердцем на устах –Часы невидимо летели.Чернеет лес, темна гора;Встаёт луна – всё тихо стало;Герою в путь давно пора.Накинув тихо покрывалоНа деву спящую, РусланИдёт и на коня садится;Задумчиво безмолвный ханДушой вослед ему стремится,Руслану счастия, побед,И славы, и любви желает…И думы гордых, юных летНевольной грустью оживляет…Зачем судьбой не сужденоМоей непостоянной лиреГеройство воспевать одноИ с ним (незнаемые в мире)Любовь и дружбу старых лет?Печальной истины поэт,Зачем я должен для потомстваПорок и злобу обнажатьИ тайны козни вероломстваВ правдивых песнях обличать?Княжны искатель недостойный,Охоту к славе потеряв,Никем не знаемый, ФарлафВ пустыне дальной и спокойнойСкрывался и Наины ждал.И час торжественный настал.К нему волшебница явилась,Вещая: «Знаешь ли меня?Ступай за мной; седлай коня!»И ведьма кошкой обратилась;Оседлан конь, она пустилась;Тропами мрачными дубравЗа нею следует Фарлаф.Долина тихая дремала,В ночной одетая туман,Луна во мгле перебегалаИз тучи в тучу и курганМгновенным блеском озаряла.Под ним в безмолвии РусланСидел с обычною тоскоюПред усыплённою княжною.Глубоку думу думал он,Мечты летели за мечтами,И неприметно веял сонНад ним холодными крылами.На деву смутными очамиВ дремоте томной он взглянулИ, утомлённою главоюСклонясь к ногам ее, заснул.И снится вещий сон герою:Он видит, будто бы княжнаНад страшной бездны глубиноюСтоит недвижна и бледна…И вдруг Людмила исчезает,Стоит один над бездной он…Знакомый глас, призывный стонИз тихой бездны вылетает…Руслан стремится за женой;Стремглав летит во тьме глубокой…И видит вдруг перед собой:Владимир, в гриднице высокой,В кругу седых богатырей,Между двенадцатью сынами,С толпою названных гостейСидит за браными столами.И так же гневен старый князь,Как в день ужасный расставанья,И все сидят, не шевелясь,Не смея перервать молчанья.Утих весёлый шум гостей,Не ходит чаша круговая…И видит он среди гостейВ бою сражённого Рогдая:Убитый, как живой, сидит;Из опенённого стаканаОн, весел, пьёт и не глядитНа изумлённого Руслана.Князь видит и младого хана,Друзей и недругов… и вдругРаздался гуслей беглый звукИ голос вещего Баяна,Певца героев и забав.Вступает в гридницу Фарлаф,Ведёт он за руку Людмилу;Но старец, с места не привстав,Молчит, склонив главу унылу,Князья, бояре – все молчат,Душевные движенья кроя.И всё исчезло – смертный хладОбъемлет спящего героя.В дремоту тяжко погружён,Он льет мучительные слёзы,В волненье мыслит: это сон!Томится, но зловещей грёзы,Увы, прервать не в силах он.Луна чуть светит над горою;Объяты рощи темнотою,Долина в мёртвой тишине…Изменник едет на коне.Пред ним открылася поляна;Он видит сумрачный курган;У ног Людмилы спит Руслан,И ходит конь кругом кургана.Фарлаф с боязнию глядит;В тумане ведьма исчезает,В нём сердце замерло, дрожит;Из хладных рук узду роняет,Тихонько обнажает меч,Готовясь витязя без бояС размаха надвое рассечь…К нему подъехал. Конь героя,Врага почуя, закипел,Заржал и топнул. Знак напрасный!Руслан не внемлет; сон ужасный,Как груз, над ним отяготел!..Изменник, ведьмой ободренный,Герою в грудь рукой презреннойВонзает трижды хладну сталь…И мчится боязливо вдальС своей добычей драгоценной.Всю ночь бесчувственный РусланЛежал во мраке под горою.Часы летели. Кровь рекоюТекла из воспаленных ран.Поутру, взор открыв туманный,Пуская тяжкий, слабый стон,С усильем приподнялся он,Взглянул, поник главою браннойИ пал недвижный, бездыханный.