скачать книгу бесплатно
– О, друг мой, там есть форменные записки старины Менгеле.
– Кого? – не понял Оливер.
Мэтт тяжело вздохнул и ответил:
– Йозеф Менгеле… Ай, не важно. Твое поколение уже этого не знает. Не важно. Возьми почитай, вторая папка.
Оливер, немного подумав, взял предложенную Мэттом самую пухлую папку из стопки и открыл на первой странице.
– Начало можешь пролистать, сейчас важнее, чтобы ты вник в суть, – сказал Мэтт. – Начни гдето с восьмой страницы, ближе к тысячному дню, там конец перевода записей.
Оливер пролистал до указанного места – оно оказалось чуть дальше, на одиннадцатой странице, и начал читать:
«День 975
Сегодня покончил с собой еще один сотрудник НИИ из тех, кто рискнул остаться. Еще одно тело отправилось в крематорий. Я не смею их винить – тех, кто сбежал, бросив коллег бороться с тем, что мы все вместе создали, они все сделали правильно. Лейтенант Щукин, как я упоминал ранее, застрелился из табельного пистолета еще два месяца назад. Его бойцы в раздрае, большая часть дезертировала. Из министерства пришла весточка, что скоро прибудет замена с внутренней проверкой, но спустя неделю ожидания ничего не изменилось.
Мне самому постоянно снятся кошмары, но я стараюсь держать себя в руках. Надо было позволить лейтенанту пристрелить подопытного сорок семь, когда он об этом просил. Я планирую с несколькими сотрудниками забаррикадировать дверь в подвал, на всякий случай. Сил сорок седьмого недостаточно, чтобы сломать стену или вынести дверь, но он может попробовать вскрыть замок изнутри – отмычки ему не нужны.
День 984
Еще один суицид, дело уже привычное. Тело мы оставили в морге – ни у кого нет сил вывезти его в крематорий. Тяжелый сон сменяется еще более тяжелыми периодами бодрствования. Я дезориентирован. Постоянно мерещится какаято чушь. Мне кажется, он с нами играет, и чем больше он проводит времени взаперти, там, в подвале, тем безумнее и сильнее становится.
День 990
Замены бойцам и проверки все нет и нет. По всей видимости, на большой земле чтото началось, иначе нас бы не бросили вот так вот на произвол судьбы.
Любое перемещение превратилось в ночной кошмар. Я уже несколько дней не видел никого из коллег, так как с трудом выхожу из своего кабинета: преследуют галлюцинации, все является не тем, чем кажется. Иногда до меня доносятся крики, но я не уверен, кричат это реальные люди или это очередная атака сорок седьмого на наши разумы. Мы в западне.
День 100 001 001 001
Дверь следит за мной но я нее подаю вида. Проклетая дверь непускает мена ружу но ничего яее обману Даобману. Онзоветменя и мне надо ити но дверь непускает меня Непускает МЕЕНЯ дверь. ННОО Онзовет меня.
…
онидетонидетонидетОНидетонИдЕтОНИдетИдетзамнойОнидетИдсюдаасюдаидетонсюдаетидетидетидетидетидетидеитдеиесюддтедииедтдиедтедидсюдатедидтдедтидсююдетидетидетдеидтедидтедитедитедеидтедитеддетддитедитдетдидтеидттеидтдеидтедидтедитдтедтидИДЕТИДЕИДТЕТИДЕТИДЕТИДТЕИДЕТИДЕТИЕДТИДЕТИТЕДИТ
ОН ИДЕТСЮДА»
Оливер закрыл папку. Он понял, что хотел донести до него Командир и почему его не пристрелили, как бешеного пса, еще там, в квартире.
– И что ты предлагаешь, Мэтт?
План Командира был прост. Пока Оливер отсутствовал, они смогли развернуть хорошо оснащенный тренировочный лагерь к северовостоку от Миннеаполиса, вблизи озера Верхнее. Вместе с минимальным сопровождением они перемещаются туда, и Оливер займется тем, что делал лучше всего, – подготовкой бойцов, которых сам и возглавит.
– Это обязательно? – спросил Оливер Мэтта, подразумевая командование, когда тот закончил.
– Да, обязательно. Отряду придется засунуть голову в самую глубокую задницу из существующих, и ты пойдешь с ними, – ответил старик. – И не потому, что я хочу, чтобы ты кровью искупил дезертирство, а потому, что без тебя им крышка. Вам придется подойти, по всей видимости, к самой охраняемой лаборатории, напичканной убийцамителепатами, и сделать так, чтобы они больше никогда не смогли подняться на поверхность. Как два пальца же, – усмехнулся Мэтт. – Или ты считаешь, что это невозможно?
– Возможно все, – спокойно ответил Оливер, – вопрос только в том, скольким людям придется ради этого погибнуть.
Глава 5
– Э, привет, принцесса! – труп оскалился в жуткой ухмылке. – Поспать вздумал? Хрена! Будем веселиться!
– Ну ты и мудак, – ответил ему Деймос, сидя на поваленном, не сильно обгоревшем стволе дерева.
Спустя несколько месяцев труп из его снов стал выглядеть лучше. У него появились глаза и обгоревшие, но все же губы, затянулась дыра в горле и даже местами появились волосы на голове. Изменения произошли и в одежде: сейчас на нем была чистая рубашка цвета хаки с подвернутыми рукавами, такие же штаны и черные ботинки. Теперь он был больше похож на человека с обширными ожогами тела, но на человека, а не на живого мертвеца. Плод воображения Деймоса не только похорошел, но и стал теперь более активным и разговорчивым.
– Я и так не высыпаюсь, а ты тут концерты устраиваешь.
– Ну же, принцесса! – труп, все так же ухмыляясь, пританцовывал, стоя на месте. – Мы будем вместе навсегда! Навсегда! Навсегда! Мы станем лучшими друзьями, моя принцесса!
– Заткнись.
– Приинцеееессаааа!!! Приииинцеессаааааааа!!! – как ни в чем не бывало продолжил завывать труп. – Мыыы будееем вместе нааааавсегдааа! Принцееееессаааа! Моя мииилааааяяяя принцеееессаааа!!!
Деймос устало потер виски и с недоумением посмотрел на труп. И как это понимать? Единственное, что приходит на ум, – со временем его начало плавить, ведь этот вой – его собственное сознание.
– Может, ты заткнешься?
– Неа.
– Уверен?
– Ага, уверен.
– И почему это я вдруг стал принцессой?
– Потому что ты тряпка, Деймос, – внезапно серьезно ответил труп и так же внезапно опять взвыл. – Прииинцееесссааа, пора встаааааваааать!
В этот момент Деймос проснулся и резко сел на постели. Эти ночные встречи его изрядно выматывали. В последние недели, где бы он ни прикорнул, настырный покойник преследовал его. Ему редко удавалось поспать без сновидений, в основном в те дни, когда у него был спарринг с одной из сестер.
– Доброе утро, Деймос!
– Доброе… – в этот момент он повернулся посмотреть на человека, обращавшегося к нему, чтобы поприветствовать по имени. От увиденного Деймос потерял дар речи.
– Что такое? – оскалился труп. – Ты не рад мне?
– Твоюто…
– Нет, твою, – труп сидел на стуле у стены и лениво рассматривал обгоревшие пальцы на правой руке, будто бы у него там были ногти. – Знаешь, принцесса, мне стало скучно, вот я и подумал, что мы сможем отлично повеселиться тут, в реальности.
Деймос был в шоке. Одно дело, когда он сталкивается с собственным подсознанием во сне, но совершенно другое – когда подсознание материализуется в реальности. А реально ли вообще все это? Может, он до сих пор спит? Деймос влепил себе ощутимую пощечину и несколько раз ущипнул за руку. Ощущения, к сожалению, были вполне реальными: челюсть ныла, как и места щипков. А труп никуда не делся.
– Не старайся, мужик, не выйдет ничего, – труп лениво зевнул. – Ты не спишь, я тут и никуда уходить не собираюсь. И не забывай: все, что ты думаешь, я знаю. Я же часть тебя, моя милая принцесса.
– Да, хреново быть мной, – ответил Деймос.
– И не говори. А знаешь, что будет самым забавным? Наблюдать, как ты будешь пытаться не спалиться, что у тебя окончательно поехала крыша, – труп наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, разглядывая Деймоса, будто собака. – Оптические галлюны, старик! Да твоя кровля дала конкретную течь! Ох, а как огорчится этот старый пердун Ивор, если узнает! А что скажет милашка Анна? Ммм?
Покойник был прав: если это не сон и у Деймоса начались галлюцинации, то он в полном дерьме. Если он спалится, то будет, без сомнений, списан в брак. Тут даже на позицию оператора надеяться не стоит. А что последует за списанием и что именно это самое списание подразумевает, Деймос не хотел даже думать.
– Ой, ну ладно, озвучу за тебя, моя милая принцесса, – весело продолжил труп, пока его создатель сидел в ступоре на кровати. – Тебя усыпят, как бешеную собаку. Или пристрелят. Или извлекут модуль «Ока» и выжгут мозги электрошоком. Но дешевле все же пристрелить, – в этот момент труп исчез и через секунду появился прямо перед Деймосом. На нем была одета форма охранника центра, а в руках он держал пистолет. Труп навел оружие Деймоса, уперев ему ствол промеж глаз.
– Бам!!! – заорал труп, а в следующий момент в комнате прогремел выстрел.
Деймос дернулся назад и ощутимо приложился затылком об стену. Он мог поклясться, что ощутил острую боль в том месте, куда было прислонено дуло пистолета, услышал выстрел и почувствовал запах пороховых газов. Рефлекторно схватившись за голову, он начал ощупывать место «ранения». С ужасом для себя под пальцами он ощутил липкую горячую кровь, струйками стекающую вниз и заливающую глаза. Труп хохотал.
– Да, детка! Да! Каково быть списанным в утиль, принцесса? Как ощущения? – он продолжал истерично хохотать, размахивая пистолетом перед лицом собственного хозяина. – Клянусь всеми богами, это был бы для тебя лучший исход, мразь! Но я не могу тебя убить, – теперь он говорил тихо и спокойно. – Зато я поразвлекусь с тобой вволю, принцесса. Теперь ты моя сучка, понял?
Кровь внезапно пропала, как и боль. На месте аккуратного отверстия в черепе опять была кожа. Деймос закрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул и ответил:
– Пошел ты… Ты лишь часть моего сознания.
Когда он открыл глаза, в комнате уже никого не было.
Это было очень плохо. Появление галлюцинаций, тем более таких агрессивных, не сулило ничего хорошего. Теперь ему придется быть максимально внимательным к тому, что происходит вокруг. Если хоть ктото узнает о его проблеме, ему крышка.
– Ты думал, что так легко от меня отделался? – голова трупа появилась изпод кровати, а на его лице была все та же мерзкая ухмылка. – Хрена тебе, принцесса! Теперь мы вместе навсегда.
Этот и последующие дни обещали быть очень и очень долгими.
* * *
Настало утро. Гетто, которое никогда толком и не засыпало, оживилось. Караульные бригады на КПП сдавали свои посты сменщикам, ночные патрули возвращались на базу. Еще перед приездом Мэтта после последнего рейда Томми перевел Гетто на военное положение. Его бригада потеряла огромное число бойцов, но все еще была способна контролировать столичный пригород. Старик ввел Бригадира в курс дела и пообещал выслать подкрепление из нескольких городов, находящихся под контролем сопротивления. Пока же им придется обходиться собственными силами.
Оливер встал рано. Многолетняя выучка не позволяла ему валяться в кровати после восхода солнца, и он с первыми лучами уже был на тренировочной площадке, разминаясь перед маршем. Накануне они еще долго сидели с Мэттом, обсуждая детали перехода и временами предаваясь воспоминаниям. Все же, как ни противился Оливер, сопротивление было частью его жизни. Так просто все не забыть.
От старика он узнал, что к ним за время его отсутствия перешла Калифорния целиком и почти весь Север. У нового правительства не хватало ресурсов для контроля всей территории страны, и даже если бы им и удалось выбить сопротивление в канадские леса, на освобожденных землях все равно было бы некому жить. Голод и последующая гражданская война выкосили девять из десяти жителей континента.
Он вздрогнул, вспомнив о революции и последующей затяжной войне. В то время государства мира одно за другим исчезали в горниле войн. Его отец каждый раз, смотря новости, только тяжело вздыхал и говорил: «Нам повезло, Олли, тут войны не было почти три сотни лет! Все тут будет спокойно». Отец ошибался и погиб глупо – стоя в очереди за крупой.
«Полкило в руки по рабочей карте!» – Оливер как сейчас помнил эти выкрики солдат, держащих толпу на прицеле. Каждый раз отец возвращался, иногда ни с чем, но живой. Кроме последнего. Подобный случай на тот момент был уже далеко не первым. Ктото ломанулся без очереди, началась давка, паника, и солдаты открыли огонь на поражение. Будучи тогда еще ребенком, Оливер решил, что с подобной властью не хочет иметь ничего общего.
Дальше было хуже.
Он наблюдал, как люди гибли от болезней, выпущенных то ли случайно, то ли намеренно из закрытых лабораторий. Чума, штаммы гриппа, на фоне которых испанка казалась легкой простудой, вирус Эбола, адаптированная к умеренному климату и местным насекомым малярия и еще черт знает что, сжигающее людей изнутри за считанные дни и часы. И люди гибли миллионами. Кого не убили болезни, добил голод.
Единственное, что спасло континент от превращения в безлюдную пустыню, – утилизация еще до войны ядерного вооружения, тогда уже морально устаревшего и слишком дорогостоящего в обслуживании. Хоть чтото вояки сумели сделать правильно. Но тогда Оливера это мало заботило. Вскоре после гибели отца от дизентерии умерла и его мать. Спустя лет шесть после начала войны его, уже взрослого по военным меркам, шестнадцатилетнего озлобленного бандита, завербовал Мэтт.
Вспоминая то, как он вообще попал в сопротивление, Оливер подошел к самодельному турнику и начал подтягиваться. Иногда ему казалось, что годы не властны над ним, потому что в свои сорок семь он мог дать фору любому двадцатипятилетнему. Да, он уже не был так быстр, как раньше, но постоянные тренировки помогли сохранить силу и здоровье. Еще он был благодарен предкам, среди которых не было ни лысых, ни рано седеющих. Конечно, шевелюра была уже не та, но выглядел и чувствовал себя Стальной Генерал как и десятьпятнадцать лет назад. Готовым к борьбе. Иногда, в пасмурную погоду, ныли старые раны и переломы, но в целом все было хорошо.
– Что, сила привычки покоя не дает? – к турнику в одних штанах и ботинках подошел Мэтт. – Оно, наверное, и правильно. А то у меня в штабе половина народу жиром на усиленных пайках заплыла.
– Да и ты брюшко нагулял, – ответил Оливер, не прекращая подтягиваться и стараясь не сбить дыхание. – Стареешь, Мэтт.
– Ну, мнето уже за шестьдесят, парень.
– Парнем я был лет двадцать назад.
– Для меня ты им навсегда и останешься.
Оливер через силу подтянулся последний, пятидесятый раз и спрыгнул на землю.
– Лапы подержишь? – спросил он Мэтта.
– Давай попробую.
Еще двадцать минут прошли в молчании. Оливер закрутил руки парой тряпок и колотил по старым, порванным в нескольких местах самодельным лапам, а Мэтт старался сдержать его удары, иногда проседая под их напором. Особенно тяжело приходилось старику, когда Оливер вкладывал в них не только мышечную силу, но и свой вес.
– Бьешь как любитель, – сказал старик. – Если от такого удара увернутся, то тебе крышка.
– А если попаду, то больше не встанут, – огрызнулся Оливер и еще раз ушел всем весом в удар левой.
– Ты хоть молодняк такому не учи, тыто в рубашке родился.
– Ага, особенно когда мне чуть руку не ампутировали, – Оливер продолжал колотить лапы на руках своего наставника.
– Это давно было.
– Давай меняться.
Мэтт стянул лапы и бросил их Оливеру.
– Поделись тряпками.
Его удары были не такими мощными и быстрыми, как у Оливера, но более точными. Было заметно, что Командир знает, как закончить драку максимально быстро, но на долгое противостояние его уже не хватит. Через пять минут Мэтт опустил руки и предложил сделать перерыв. Оливер подхватил лежащую на земле флягу, и они оба пошли к обломкам стены одного из зданий, чтобы присесть.
– Знаешь, Оливер, – начал Мэтт, – все не так уж и гладко в сопротивлении.
– Оно никогда и не было гладко.
– Нет, я про последние пару лет.
– Серьезно? – усмехнулся Оливер. – Все стало еще хуже?
– Дисциплина всегда хромала. Участилось мародерство, – Мэтт наклонился вперед и положил локти на колени, – мы уподобляемся тем, с кем воюем.
– На войне не бывает правых.
– Знаешь, Оливер, – повторил Мэтт, – если бы не это донесение о новом оружии правительства, я бы, наверное, последовал твоему примеру. Ято уже на самом деле стар. Нашел бы тебя, рванули бы в Канаду, в самую глушь.
– Два мужика в лесу. Както неправильно, не находишь?
– Ну, нашли бы себе по женщине, проблема.
Оливер посмотрел на своего наставника, не веря в то, что слышит.
