скачать книгу бесплатно
Рома отстраняется сам, бережно расцепляет мои руки, чмокает в губы напоследок. Улыбается.
– Ну что, пойдёмте?
* * *
Я несколько ошарашена случившимся, но Рома делает вид, словно вообще ничего не произошло, и мне ничего не остаётся, кроме как вести себя также. Мы выходим на улицу и дворами направляемся от Парка Победы к Московской, в сторону моего дома.
Несмотря на все мои заботы и тревоги, несмотря на недоумение из-за поцелуя, я не могу не замечать, как прекрасен наш район в начале лета, в поздних июньских сумерках. Я люблю свой дом, и его окрестности кажутся мне замечательными. У нас самые зелёные дворы, самые живописные дорожки для прогулок, самые красивые и нарядные улицы. Я впитываю в себя эту атмосферу раннего лета, прохладный душистый воздух, ароматы цветов и зелени. Мне так легко дышится, что я забываю обо всём, просто иду и улыбаюсь, а Рома снова держит меня за руку.
По дороге Рома предлагает ещё немного выпить, и я соглашаюсь – терять мне всё равно уже нечего, а набраться храбрости перед встречей с мамой не повредило бы. Мы устраиваемся на уединённой скамейке посреди заросшего зеленью двора. Деревья окружают нас со всех сторон, травы и цветы пахнут просто одуряюще, и я легко могу себе представить, что мы не в Питере, а где-то посреди волшебного леса.
– Как хочется за город, на природу! – вырывается у меня.
– Так давайте поедем, – живо отзывается Рома. – В Приозерск. Или в Солнечное. Вы там были когда-нибудь?
– Нет, – качаю я головой, и тут меня прорывает. Я вообще не поклонница увиливаний и недосказанности, а тут ещё алкоголь развязывает язык. – Ладно, скажи честно, зачем тебе всё это нужно, а?
– Что? – спрашивает он, кажется, искренне недоумевая, но глаза его улыбаются.
– Я. Нет, не отвечай. Всё это просто глупо – разговоры эти, вино, приглашение за город. А кончится тем, что мы просто потрахаемся и разбежимся.
– Потрахаемся и разбежимся? Вот как? – теперь он уже откровенно смеётся. – Это то, чего вы хотите?
– Нет, я… Просто, а как же иначе? Зачем бы тогда ты…
Рома обнимает меня за талию, притягивает к себе, так что я могу разглядеть золотистые точки на серой радужке его глаз. Почему-то он внезапно делается серьёзным.
– Потому что ты мне нравишься. Не только внешне. Нравишься по-человечески. Мне интересно с тобой. Ты такая прикольная. Забавная, весёлая. Как фейерверк. Мне хорошо с тобой, – он отпускает меня и закуривает. – И я не собираюсь с тобой спать. Я не сплю с несовершеннолетними.
– Мне будет восемнадцать через четыре месяца, – зачем-то бормочу я.
– Вы меня как будто уговариваете, – он опять смеётся, и я шутя ударяю его по плечу.
– Не дождётесь.
А потом мы снова идём сквозь ночь. Идём по улице Ленсовета, мимо Чесменской церкви и наискосок, мимо кладбища, которого я жутко боялась, когда была помладше. Мимо освещённых фонарями пустых детских площадок и моей старой школы, – и выходим к моему дому. Всё это время Рома обнимает меня за талию.
Подойдя к дому, я прячусь за угол и осторожно выглядываю. Ну, конечно, так и есть! Так оно и есть, чёрт! Мама стоит на балконе и напряжённо вглядывается в темноту. Я ныряю обратно за угол. Вот я попала!
– Что такое? – спрашивает Рома.
– Там моя мама, – шепчу я. – На четвёртом этаже, на балконе.
Рома выглядывает из-за угла.
– Выглядит спокойной, – замечает он. Я только качаю головой. Знаю я, что означает это мамино спокойствие: она доведена до крайней степени бешенства. Вдобавок ко всему, на улице начинает накрапывать дождь.
– Мне трындец, – констатирую я.
Внезапно Рома поднимает меня на руки и тащит прочь от дома. От неожиданности я даже не сразу соображаю, что сказать, только спустя несколько мгновений вопрошаю яростным шёпотом:
– Ты чего? Куда ты меня несёшь?
Он останавливается, но не спускает меня с рук.
– Ну, вы сами сказали, что вам уже трындец. Вот я и подумал, почему бы не вернуться ко мне? Мы бы ещё поболтали, вы спокойно переночевали бы у меня, выспались… Маме можно и позвонить, сказать, что всё в порядке. А утром мама бы успокоилась, и вы бы нормально поговорили. Как вам моя идея?
Я кладу голову на его плечо и прижимаюсь к нему всем телом. Его речи – как музыка для моих ушей. Как хорошо было бы вернуться в его уютную кухню, выпить ещё вина, послушать ещё пару песен… И снова целоваться с ним, опять и опять, ещё и ещё. И уснуть в обнимку. А может быть, даже… всё-таки…
Но голос разума берёт верх. Видимо, я всё же не настолько пьяна.
– Отпусти меня, – горестно шепчу я. – Прости, я не могу.
Рома послушно ставит меня на землю и обнимает за плечи. И молчит.
– Во-первых, мама не успокоится, а рассвирепеет ещё больше, – говорю я, уткнувшись в его плечо. – И потом, мне действительно нужно заниматься. Прости. Ты не представляешь себе, как мне хотелось бы пойти с тобой.
– Правда? – спрашивает он. Я киваю. Дождь усиливается, у меня уже все волосы мокрые.
И под этим дождём он снова целует меня, и снова мир становится расплывчатым и ненастоящим, и нет ничего реального, кроме ощущения его тела, прижимающегося к моему. И вновь мне кажется, что я могу целовать его вечно, что просто не в состоянии, не в силах от него оторваться.
– Мы увидимся завтра? – спрашивает он шёпотом. В моей голове проносятся десятки аргументов против. После того, что я выкинула сегодня, мама никуда меня не отпустит. Мне нужно заниматься, я и так пропустила целый день, а времени всё меньше и меньше. Я люблю Влада, в конце концов!
Но все эти аргументы растворяются в пустоте и исчезают, когда он снова целует меня. Я обвиваю руками его шею и отвечаю:
– Конечно, увидимся. Если ты хочешь.
Он улыбается и чмокает меня в нос.
– Я позвоню тебе завтра, – и подмигивает. – Постарайтесь выжить после встречи с мамой, ладно?
В ответ я кривлю рожицу и уже совсем было собираюсь уходить, но в последний момент снова бросаюсь к нему на шею и целую его – опять. Это просто наваждение какое-то!
– Иди, – хрипло шепчет он. – Иди уже, а то я тебя не отпущу.
Я чувствую то же самое. Ещё один поцелуй, и я сама просто не смогу уйти.
– До завтра, – говорю я и, чудовищным усилием сдвинув себя с места, заворачиваю за угол.
* * *
Дома всё предсказуемо ужасно. Мама молчит. Она всегда так делает, когда рассержена: никогда не кричит, просто замолкает на неопределённо долгое время и смотрит на меня как на таракана. Удивительно неуютное ощущение.
Я собираюсь было что-то сказать, как-то оправдаться, но вовремя соображаю, что дьявольски пьяна, и, даже если соберу всю волю в кулак и смогу притвориться трезвой, меня выдаст запах. Так что я решаю оставить покаянный монолог на завтра, быстро умываюсь, тихонечко прокрадываюсь в свою комнату и ныряю в постель.
И не могу уснуть. Несмотря на долгую прогулку и огромное количество выпитого – не могу.
Пытаюсь вспомнить, чем я раньше занималась перед сном, о чём думала. О, у меня было о чём подумать! Я мечтала о Владе, строила планы на завтра, иногда от нечего делать повторяла пройденное за день. Хотя чаще всего засыпала сразу же, как только моя голова касалась подушки.
Сегодня об учёбе не хочется думать категорически, а мысли о Владе устойчиво отдают горечью. Да, знаю, он мне не принадлежит, да и вообще он уезжает. Он не мой, а я не его, и значит, я никак не могла бы изменить ему. Но почему мне кажется, что я изменила самой себе? Что променяла своё светлое чувство на пьяные обнимашки и поцелуйчики?
Тем не менее, стоит вспомнить об этих поцелуях – и меня охватывает трепет. Может, всё же что-то в этом есть? Не пытаться что-то изменить, не стремиться бесконечно к какой-то цели, а просто наслаждаться летом и теплом… Рома определённо не тот человек, ради которого я могла бы становиться лучше, да мне и не захочется. А всё же просто здорово, что я нравлюсь ему такая, какая есть.
На часах почти четыре утра и за окном начинает светать. Я поднимаюсь с кровати, распахиваю окно и прикуриваю сигарету – очень тихо, чтобы не услышала мама, спящая в соседней комнате. Дождь закончился, воздух неописуемо свеж и душист, словно он впитал в себя ароматы всех цветов на земле. Я вдыхаю его вместе с сигаретным дымом и внезапно понимаю, что улыбаюсь, потому что прошедший вечер волшебным образом вернул мне интерес к жизни и будущему. Мне всего семнадцать, всё только начинается! Интересно, что же будет дальше?
Глава 2
Большие надежды
Everything you think you know
Baby is wrong
And everything you think you had
Baby is gone
It’s all over but the crying
Fade to black I’m sick of trying
Took too much and now I’m done
It’s all over but the crying
Garbage «It’s all over but the crying»
Следующим утром волшебный морок рассеивается.
Я просыпаюсь в полдень – что, по моим понятиям, ужасно поздно. У меня побаливает голова, и ужасно хочется пить, и, к тому же, меня мучают угрызения совести, потому что я второй день подряд пропускаю утреннюю пробежку. Потом я вспоминаю, что ещё и мама со мной не разговаривает, и настроение портится окончательно.
У меня нет сил на объяснения и оправдания, поэтому я делаю вид, что ничего не случилось. Выползаю на кухню, сооружаю себе бутерброд и наливаю чай под пронзительным и осуждающим взглядом мамы. Потом плетусь обратно в свою комнату. Мне абсолютно не хочется есть, даже слегка подташнивает, – но придётся съесть всё до капли, иначе мама моментально догадается, насколько я вчера была пьяна. Только этого мне не хватало!
Спустя полчаса мама выходит в магазин, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы позвонить Ленке. Блин, она, наверное, тоже на меня сердится.
– Где тебя черти вчера носили? – орёт Ленка в трубку. – Твоя мама все телефоны нам оборвала!
Ну, разумеется.
Я вкратце рассказываю о рандеву с Ромой. Кажется, Ленка разрывается между двумя вариантами поведения: продолжать на меня орать или начать выспрашивать подробности. В конце концов, любопытство побеждает – как всегда.
– А как же Влад? – спрашивает она, когда я умолкаю.
Как всегда, при упоминании Влада моё сердце сжимается, а перед глазами возникает его образ. Такой красивый, такой умный, такой… недосягаемый. Как Луна. Мне до него не дотянуться, как бы я ни старалась. Больно.
– Я люблю его, – говорю я и шмыгаю носом. – Это всё ничего не значит. Я люблю его.
– А с этим Ромой будешь ещё встречаться? – задаёт Ленка следующий вопрос. Я пожимаю плечами, хоть она и не может этого видеть.
– Не знаю. Он обещал позвонить сегодня, но, может, и не позвонит. Всё же мы вчера очень пьяные были. Ну, в любом случае, сегодня я точно никуда не пойду. Мама в ярости из-за вчерашнего, к тому же, я учёбу запустила…
Тут я слышу звук открывающейся двери, торопливо прощаюсь с Ленкой и обкладываюсь учебниками. Спустя пару минут мама заглядывает в комнату и удовлетворённо хмыкает. Я вздыхаю и набираюсь решимости, – а потом торопливо приношу извинения за вчерашнее поведение, обещаю, что такого больше никогда не повторится, клянусь, что нагоню учёбу, буду заниматься день и ночь.
– Я купила пирожные, – цедит мама сквозь зубы, но глаза у неё уже добрые. – Попей чаю, прежде чем приниматься за занятия. Сладкое полезно для мозгов.
Она выходит, а я облегчённо вздыхаю и широко улыбаюсь. Мама оттаивает. Слава Богам, это заняло всего один день, а не неделю, как в прошлый раз.
Теперь мне уже и самой не хочется, чтобы Рома звонил. Я протрезвела, и вчерашний вечер теперь кажется сплошной глупостью. Я люблю Влада, я всё же люблю его, даже несмотря на то, что у него есть девушка, даже несмотря на то, что он уезжает. И встречаться с кем-то другим было бы неправильно, нечестно – не по отношению к Владу, а по отношению ко мне самой. К тому же, у меня теперь совсем другая жизнь. Я действительно хочу поступить, хочу поступить сама – хотя бы ради того, чтобы все мои бдения над учебниками не оказались зряшной тратой времени. В моей нынешней жизни нет места пьяным гулянкам по ночам. У меня куча дел.
Я выпиваю кружку чая, съедаю пирожное, и мой организм, кажется, приходит в себя. В три часа дня я усаживаюсь за учебники и не поднимаю головы до тех пор, пока в полшестого вечера не звонит телефон.
– Здравствуйте, так и во сколько мы встретимся сегодня?
Рома.
Моё сердце делает бешеный скачок куда-то к горлу, моментально вспоминается вчерашний потрясающий вечер, и все мои доводы против кажутся неважными и незначительными.
Справедливости ради, я всё же пытаюсь сопротивляться. Говорю, что сегодня не могу, что я запустила учёбу и у меня совершенно нет времени, что мама сердится и я не хочу усугублять ситуацию.
– Но вы же мне обещали, – обиженно тянет он.
– Посмотрите, какой чудесный денёк! Ваши учебники никуда не убегут, – уговаривает он. Я выглядываю в окно. Там солнце и ярко-голубое небо, а воздух просто одуряюще пахнет цветами и свежескошенной травой.
– Судя по вашим рассказам, вы совсем замуровали себя дома. Так нельзя, – наседает Рома.
И, в конце концов, я сдаюсь. Ничего не случится, если я отскочу на пару-тройку часиков.
Я говорю маме, что мне срочно нужно к Ленке за учебником, который есть только у неё. Звонить Ленке с просьбой прикрыть меня я побаиваюсь, поэтому пишу смс. Потом собираюсь. У меня нет моих обычных полутора часов на одежду, макияж и причёску, но я так взволнована и взбудоражена, что даже при минимуме усилий кажусь себе очень хорошенькой.
Спустя полчаса я выбегаю из дома в праздничный летний мир.
* * *
Мы встречаемся у метро Парк Победы, и всю дорогу я мучаюсь вопросами: что я делаю? Зачем? Что ему от меня нужно? Поцелует ли он меня в губы при встрече?
Он не целует меня, только приветливо улыбается и предлагает прогуляться до студенческого общежития, где всё ещё живут его друзья. Сказать по правде, я разочарована. Я рассчитывала провести вечер с Ромой, только вдвоём, я думала, он будет целовать меня, как вчера, и снова скажет, какая я замечательная, и, возможно, что-то прояснится, потому что я никак не могу поверить, что нужна ему просто так. Знакомство с его друзьями определённо не входило в мои планы.
Я молча плетусь вслед за Ромой по Бассейной улице, размышляя о том, что стоило остаться дома и учить историю. Мне жарко и хочется пить, и, кажется, от этой жары ко мне возвращается похмелье. Мы пересекаем Варшавскую, проходим мимо новостройки, которая, по слухам, уже накренилась и вот-вот упадёт, и выбираемся на огромный пустырь, заросший травами и цветами. Странно, я не припоминаю, чтобы бывала здесь раньше, хотя, с другой стороны, что мне могло здесь понадобиться? Как бы то ни было, внезапно я осознаю, что мне здесь нравится – не в последнюю очередь потому, что Рома обнимает меня за талию и притягивает к себе. Я выкидываю из головы свои уроки и начинаю размышлять о другом – как он меня представит друзьям? Как подругу? Как свою девушку (вот уж глупость!) И, в конце концов, поцелует он меня сегодня или нет?!
Они сидят на ступеньках восьмого корпуса общежития – трое молодых парней и несколько бутылок алкоголя разной степени крепости. Рома не представляет меня ни в каком качестве, просто говорит: «Это Кристина».
Молодые люди разглядывают меня с едва заметным любопытством, и я с некоторой досадой думаю: интересно, скольких девушек Рома уже приводил сюда вот так?
Затем они представляются сами. Денис – высокий темноволосый парень, постоянно чему-то ухмыляется, судя по всему, ужасный насмешник. Тимофей – этот кажется младше остальных, щуплый, а его волосы отличают рыжиной. Юра – среднего роста и в очках, ведёт себя тише других и по виду самый приличный. Я вздыхаю с облегчением: ничего подозрительного в этих ребятах вроде бы нет.
Пока я размышляю, что сказать или спросить, раздаётся телефонный звонок. Рома бросает на меня быстрый взгляд, говорит: «Я на секунду», – и отходит. Я остаюсь одна с его друзьями, с которыми познакомилась меньше минуты назад – вот уж чего я не ожидала!
К счастью, ребята приходят мне на помощь.
– Ты чего такая печальная? – спрашивает Дэн. Я по привычке собираюсь разразиться фирменной сагой про поступление, но вовремя соображаю, что, пожалуй, здесь и сейчас это будет несколько неуместно. Вместо этого говорю:
– Ничего страшного. Похоже, перебрала вчера немного.
В мгновение ока меня усаживают на ступеньку, на солнышко, и Тима протягивает мне вино в пластиковом стаканчике:
– Пива нет, но это поможет ещё лучше, – говорит он.
