banner banner banner
Отчаянные подружки
Отчаянные подружки
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Отчаянные подружки

скачать книгу бесплатно


– Он меня разлюбил. Пока я училась в этом твоем дурацком университете, он меня забыл и разлюбил.

– Горе-то какое,– посочувствовала я.

– Да что ты в этом понимаешь? – накинулась на меня Алька.

– Где нам, дуракам, чай пить,– согласилась я.

Столько лет зная Алевтину, я не могла поверить, что из-за этого насекомого она может так расклеиться. Мне опять пришлось возиться с подругой, утешать, умывать, укладывать в постель, поить валерьянкой и класть ей в ноги грелку. Алька вскрикивала во сне, звала любимого, а я сидела рядом и думала: «Ну, что за мыльная опера».

Утром я услышала подробности их ссоры.

Алька зачем-то предложила Валентину совместный отдых.

Решетников посмотрел на нее удивленно:

– Ты что, прикидываешься? Вот, блин, повезло, еще одна дура на мою голову.

– Кто дура? Я?!?

Алевтина Сумрай поразилась искренне, от души.

– Конечно, ты. Отдыхать с тобой? Да мы не успеем доехать, как нас поймают и казнят. Черных шкуру с меня сдерет с живого. А заодно и с тебя.

– Ты это придумал, чтобы отделаться от меня, – заявила подруга любимому.

Решетников рассмеялся:

– Знаешь, это на самом деле отличная отмазка, когда девчонка мне надоедает, я начинаю пугать ее своим тестем, действует отлично, до сих пор проблем не было. Но ты же все сама своими глазами видела, я думал, тебе ничего не придется объяснять.

– Валечка, давай поедем отдыхать. Придумай что-нибудь,– опять заныла Алевтина.

– Нет, я жить хочу, не проси.

– Денег ты хочешь, права Василиса, ты женился на деньгах, и ни за что не расстанешься со своей калясочницей, пока ее папаша тебя содержит.

У Валентина оказалось недостатков больше, чем я могла предположить. Он был обидчив и чувствителен к своему статусу, поэтому он оскорбился и влепил Альке пощечину, она, вся в слезах, хлопнула дверью хрущевки и оказалась дома.

После того, как она мне все это пересказала, подруга тут же стала каяться в содеянном и звонить любимому.

Его телефон находился вне зоны, и Алька прямо у меня на глазах раскисала все больше и больше. Чистый маниакал. Я налила ей водки вместо валерьянки. Алька хлопнула полстакана, закусила докторской колбасой и переместилась в свою комнату, чтобы я ей не мешала убиваться по любимому. Вскоре всхлипы перешли в храп, и я выскользнула из дома.

Набрав в грудь морозного воздуха, я посмотрела в низкое небо и поняла, что чаша моего терпения переполнена, что я нуждаюсь в покое и отдыхе.

Опять пошел снег, на дорогах стразу выстроились очереди из машин, а пешеходы, пользуясь случаем, переходили дорогу, где им вздумается. Бродя по городу, я думала о том, что не хотела отдать сердце не тому человеку.

На следующий день я уехала к маме, и провела десять дней в долгожданной тишине, перемещаясь из кухни в спальню и обратно.

Возвращаться назад не хотелось, а тут еще Алька позвонила и сообщила мне радостную новость: она помирилась с Валентином, значит, градус их любви вырос до угрожающей отметки.

Мама прислушивалась к нашему разговору и, чтобы ее не расстраивать, я перешла на междометия. Алька сообразила, что разговаривать я не могу, и закруглилась.

– Василиса, мне никогда не нравилась ваша дружба, – не упустила случая напомнить мне мама,– мне было бы намного спокойней, если бы Алевтина освободила твою квартиру.

Квартира досталась мне от деда со стороны отца, который тоже был преподавателем, только математики в военном училище. Мы с Алевтиной со вступительных экзаменов жили вместе, и мама терпела, а теперь почему-то стала возражать.

– Мам, до окончания осталось совсем чуть-чуть, чего ты?– удивилась я.

– Я вижу, как ты устала, думаю, Алевтина к этому приложила руку.

– Все обойдется, мам,– я обняла ее и поцеловала,– все будет хорошо.

…Вернувшись в город, я стала искать работу. Рассылала резюме, выходила на сайты компаний, которым требовался помощник юрисконсульта, ходила в кадровые агентства. Алевтина по-прежнему была уверена, что у них с Валентином большое, светлое чувство и строила планы на безоблачное будущее.

Начались занятия, я прилежно ездила в институт, махнув рукой на подругу. Алька через день исчезала с Валентином в хрущевке за городом. Твердо решив, что буду беречь силы для госэкзаменов, я не лезла к ней, уговаривала себя, что все как-то само наладится. Алька обратила на это внимание, и как-то, собираясь на свидание, спросила:

– Вась, почему ты меня не воспитываешь больше? Поняла, что у нас с Валентином все серьезно?

– А у вас серьезно?

– Конечно, мы вместе уже почти пять месяцев.

– Ты права, это серьезный срок. Я рада, что ошиблась.

Конечно, я не ошиблась.

Алька ушла, разбросав вещи и оставив после себя смесь ароматов: шампуня, крема для ног, геля для душа, туалетной воды и лака для ногтей. А я села к компьютеру и погрузилась в работу над курсовой.

Меня отвлек звонок, и, недовольно вынырнув из рабочего процесса, я открыла дверь.

На лестничной площадке стояли незнакомые мужчины. Их было трое, выглядели они как чеченский то ли спецназ, то ли ОМОН, фото которых я однажды видела в каком-то мужском журнале, только одеты были в гражданское. Я удивилась, но не испугалась:

– Вам кого?

– Алевтину.

– Ее нет.

– Где она?

– Не знаю,– уже не так уверенно ответила я, начиная догадываться, что самые мрачные мои предчувствия стали сбываться.

– Когда вернется?

– Не знаю.

В процессе этого незатейливого разговора мужчины друг за другом вошли в квартиру и по-хозяйски расположились кто на диване, кто в кресле. Я стояла посреди комнаты, не зная, как себя вести и куда деваться.

– Мы подождем ее, – объяснил мне один из гостей.

Мне стало плохо, испарина выступила над верхней губой, я примостилась на край дивана и спросила:

– А мне что делать?

– Занимайся своими делами, мы мешать не будем. Только телефон отдай.

Похожая на тень отца Гамлета, я нашла свой мобильный, положила его на стол и вернулась к компьютеру, лихорадочно пытаясь сообразить, как предупредить Альку.

«Все еще можно исправить»,– уговаривала я себя.

У Альки был коммуникатор с подключением к сети. Сев к компьютеру, я отправила сообщение по «аське», что домой ей возвращаться нельзя, что ее ждут сурового вида незнакомцы. От Альки пришел желтый кружок с улыбкой. «Пофигистка»,– успела подумать я. Но те, кто зашел на огонек, дураками явно не были. Услышав характерный звуковой сигнал о полученном почтовом сообщении, один из них заглянул мне через плечо и хмыкнул: я не успела выйти из сети.

– Детка, тебе нужны неприятности?– ласково спросил меня «продвинутый».

– Не нужны,– прошелестела я.

– Что ж ты себя так ведешь? Собирайся. Поедешь с нами.

– Куда?

– В гости. Давай, шевелись.

Я оделась, и меня вывели из квартиры. Затравленно оглядываясь на родную дверь, я была уверена, что больше не вернусь сюда.

Меня везли за город. «Убьют,– вяло думала я, с тоской глядя в окно машины,– глаза мне не завязали, и сами лиц не прячут, точно, убьют».

Дорога показалась мне знакомой, но понять, куда мы едем, я не могла. Только когда джип подъехал к усадьбе Черных, я ее узнала и окончательно уверилась, что это последнее, что я вижу в жизни. Стало жалко маму, на глазах закипели слезы и, стыдясь своей трусости, я на трясущихся ногах вышла из джипа. «Вот видишь, Алька, – как с того света говорила я с подругой,– чем все твои приключения закончились?»

Споткнувшись о ступеньку, я чуть не упала на крыльце и вспомнила, как вывихнула ногу на юбилее Владимира Ивановича. Очевидно, мне противопоказано посещение богатых домов.

Бросив меня одну, «полевые командиры» ушли.

Ноги меня не держали, я сползла по стене. Не надеясь выбраться из этого дома живой, подняла к потолку глаза и попросила: «Господи, помоги!»

Потолок был идеально ровным, белым, с бордюром под старину, с люстрой в стиле «ампир» в центре. Хозяин дома отдавал предпочтение классике, привычным, надежным, спокойным формам.

Так на корточках под стенкой Черных меня и застал. Я боялась на него поднять глаза, видела только дорогие туфли из змеиной кожи.

– Это что такое?– услышала я голос, он которого внутри стало холодно и пусто.

Я не подавала признаков жизни. Владимир Иванович откинул капюшон и уставился на меня.

– Василиса?

Стараясь быть вежливой, я отвесила полупоклон:

– Здравствуйте.– Голос дрожал.

– Ты что тут делаешь?

– Я думала, вы мне скажете.

– Все правильно,– сам себе ответил Владимир Иванович,– ты же подруга Алевтины, как я мог забыть?

Оттолкнувшись от стены, я поднялась и теперь стояла перед ним, чувствуя себя куклой в игрушечном театре Карабаса.

Черных рассматривал меня и светлел лицом. Потом потер лоб пальцами и пригласил:

– Давай, располагайся.

Я скинула дубленку и огляделась. Мы находились в комнате, заставленной шкафами с книгами, по всей видимости, библиотеке. Между окнами стоял огромный письменный стол с компьютером, факсом, и еще какой-то навороченной техникой и все вместе это напоминало современный офис.

«Не пыточная, слава богу»,– успела подумать я, но, кажется, поторопилась. Именно к допросу Черных и приступил:

– Ты знаешь, что твоя подруга крутит любовь с моим зятем?

– Понятия не имею. У нее своя жизнь, у меня своя. Спросите у нее тему моей курсовой работы, она не знает. А я не знаю, с кем она встречается.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Вы же подруги?

– Да, подруги. Но Аля меняет своих бойфрендов так часто, что я не запоминаю их имен. Запамятовала, как зовут вашего зятя?

– Валентин.

– Нет, о таком ни разу не слышала. Был Константин, был Федор, был Сергей, еще были Герман и Филипп, а про Валентина она не рассказывала.

– Ты хочешь меня разозлить? – догадался Черных.

– Бог с вами, Владимир Иванович, все знают, что вас лучше не злить. Я не самоубийца.

Передать невозможно, как мне было страшно, когда я несла всю эту чушь. Губы не слушались. Имена Сергей и Федор я произнесла как «Фергей» и «Седор». Владимир Иванович как гоблин возвышался надо мной, сверлил меня таким взглядом, что я не выдержала и захлюпала носом.

Черных растерялся. Смешно, но этот страшный человек ничего так не боялся, как женских слез. Он выхватил из кармана белоснежный платок и стал вытирать мне нос, приговаривая:

– Ну, что ты, ну, не реви, ну, что ты?

Нос и брови у меня тут же покраснели, губы распухли. Вместо того, чтобы остановиться, слезы текли рекой. Наконец, Черных не выдержал, вздохнул и прижал меня к себе. Я втянула носом приятный незнакомый запах и затихла.

Сначала это было вполне дружеское объятие. Большая теплая ладонь как-то равнодушно гладила мою спину, потом его пальцы заинтересовались и стали прощупывать свитерок в поисках под ним резинок и бретелек от нижнего белья. Их не было. Поняв это, Черных разволновался. Я сцепила руки на груди и сопела, уткнувшись носом ему в рубашку. Ему мешали мои руки, он злился, но терпел. Я подняла глаза и чуть не рассмеялась, таким растерянным было его лицо. В этот момент меня поразила догадка: моя власть над этим мужчиной была неограниченной!

– Если я тебя сейчас не поцелую, то умру,– подтвердил мою догадку Черных.

Когда кислород в легких кончился, он выпустил меня, и я, не успев отдышаться, спросила:

– Я ваша пленница?