скачать книгу бесплатно
– Урун! – Лилофея произнесла его имя вслух, как будто это могло дать ему шанс выбраться из темницы и прийти на ее зов. Ощущение было такое, будто тварь из моря стоит рядом и смотрит на нее своими хитрыми глазами. Даже на ковре виден мокрый след. Но Урун не может быть здесь. Если б он нашел способ сбежать из казематов, то в замке давно бы уже подняли тревогу.
Вчера Моррин наотрез отказался рассказать что-либо про Уруна. Например, откуда он его знает и что у них за отношения? Но Лилофея догадалась и сама. Наверняка, Моррин уже встречал его во время своих плаваний и, похоже, он заключил с существами из моря какую-то сделку. Его не стоило за это осуждать. Моряку, попавшему в шторм, даже пакт, предложенный дьяволом, покажется милостью судьбы. Все лучше, чем погибнуть в волнах. Почему же Моррин стыдиться того, что пошел на вынужденную уступку морскому народу? Урун как раз и был морским дьяволом. Только он попросил с Моррина не незримую душу, а что-то более весомое. Любопытно что?
Она ломала голову, а Урун как будто присутствовал рядом, шептал ей на ухо, распространял по спальне вонь морских водорослей и соленой воды.
– Спустись ко мне! Давай поговорим еще! – звучал его зов в голове.
Лилофея схватила зеркальце, подаренное водяным. Если оно способно показывать морское дно, то сможет показать и Уруна. Оно услышало ее, еще до того, как она высказала вслух пожелание. Вместо нимф на коралловых рифах, в зеркале вдруг появились решетки и цепи. Зеркало, как глаз шпиона, заглянуло в темницу. Урун уже успел добраться до одного из стражников и теперь пожирал его останки. Другие охранники пытались травить существо в клетке огнем, но оно только хохотало и напевало что-то на незнакомом Лилофее языке. Песенка была похожа на издевку, а еще на зов, обращенный к тем, кто живет на дне моря. Лилофея чувствовала, как вибрирует зеркальце вместе с тем, что выплывает из глубин.
Нужно остановить Уруна. Но как? Моррин сказал, что не поведет ее больше в темницу, потому что это слишком опасно. И вообще он сделал ошибку, что отвел ее туда в первый раз.
Сенешаль, насидевшийся в клетке, притих и уже не пел. Второй министр смилостивился и разрешил иногда выпускать павлина из клетки, но удерживать его на золотой цепочке, колечко от которой крепилось к лапе птицы. Он почему-то боялся, что говорящий павлин может куда-то улететь из Оквилании. А вдруг он шпион, способный разболтать кому-то секреты государства, которые подслушал, пока свободно летал над окнами? Вот как опасно болтать, не закрывая клюв, под носом у родовитых чиновников. Никогда не знаешь, как они отреагируют даже на птичью болтовню.
– В следующий раз меня запрягут в королевскую колесницу, – шумно жаловался Сенешаль, пока Лилофея наматывала цепочку от кольца на его лапке себе на запястье.
– Ты сам доболтался! Нужно было хоть иногда держать язык за зубами… то есть за клювом. Даже не знаю, есть зубы у птиц? По-моему у тебя только клюв и как бы в следующий раз на него не закрепили колечко.
– Твоему кавалеру сейчас не до меня. Твари из моря куда большая напасть, чем говорящий павлин.
– Господин второй министр Болдуин не мой кавалер.
– Рассказывай!
– Я серьезно. Он вечно занят государственными делами.
– И наблюдением за тобой.
– Ну, – она пожала плечами, – я тоже государственное дело. Я ведь королевская дочь.
– Кстати, единственная. С таким приданым, как у тебя, сразу ясно, почему этот Болдуин от тебя глаз не отводит. Уломать совет министров, отдать тебя за него замуж, и вся Оквилания у него в кармане. Страна озер, фонтанов, банановых рощ, кокосовых пальм, тропических лесов – райский куш для министра Болдуина. Да еще и красавица в придачу.
– Ты говоришь так, как будто сам был бы не прочь на мне жениться, – отшутилась она.
– Конечно! – радостно замахал крыльями Сенешаль. – Если я буду твоим мужем, то стану королем Оквилании, и мне не придется сидеть на цепи. Скажи, что сейчас ты на полном серьезе сделала мне предложение!
Лилофея промолчала. Зачем его расстраивать? Бедняга и так насиделся в клетке.
– Я буду носить корону, которую изготовят лучшие ювелиры Оквилании по размеру моей головы, – размечтался павлин, – буду порхать над троном, пока ты на нем сидишь и правишь, и давать тебе мудрые советы. Со мной тебе и министры станут не нужны. Если ты заметила, то моя голова крошечная, но столько умных мыслей, как в ней не уместилось бы и во всех библиотеках мира.
– Кстати, а как ты узнал о вторжении морген, то есть морских жителей, во дворец? – прервала она его радужные мечты.
– Увидел в твоем зеркальце.
– То есть оно, как всевидящий глаз, наблюдает за всем кругом?
– Нет, только за теми объектами, которые выползли из глубин. Оно всюду их видит. Как и подводное царство.
– То есть если я захочу, чтобы оно показало мне огненных драконов из Тиории, то этого оно не исполнит.
– Почему же нет? Если они будут дышать огнем на волны или вступят в контакт с морскими жителями, то ты их увидишь.
– А в любом другом случае нет?
– Зеркало показывает лишь те уголки мира, куда вторглось море. Например, если водяной царь придет с предложением к королю любого государства, то будешь видеть весь тронный зал лишь до тех пор, пока от морского посланника по окончанию разговора не останется лишь мокрая лужа на полу.
Занятно! У нее есть всевидящее зеркальце с ограниченными ресурсами. Но это лучше, чем ничего.
– Значит, ты – окно в подводный мир, – обратилась Лилофея напрямую к зеркальцу. – Покажи-ка мне Морскую Радугу!
И оно показало! Нефритовый мост возник в зеркальце, а ощущение было таким, будто она очутилась прямо на нем. Даже скользкий нефрит под ногами был таким реальным. И вдруг он превратился во что-то другое. По какой поверхности она ступает? Мост то из кораллов и жемчужин. То из красного золота. То из костей мертвых рыб, в которых застряла живая русалка. Лилофея попыталась ее освободить, а та вдруг накинулась на нее.
– Мы соперницы, – прошипела она. Это была Нереида, и видение оборвалось.
Все из-за того, что Сенешаль больно клюнул ее в плечо.
– Очнись! – верещал он.
– Ты не сказал мне, что это зеркальце способно не только показывать, но и переносить куда-то.
– Не тебя саму, лишь твое сознание. И это опасно! Ты можешь заглядеться на подводный мир и уже не очнуться. Будешь ходить всюду с зеркальцем в руках, как сомнамбула, и ничего не соображать.
Печальная перспектива. Сознание, действительно, будто затягивало в зеркальце. Лилофея поспешно его отложила.
Чем пялиться в него, лучше поискать возможность еще раз встретиться с Уруном? На этот раз это будет сложно. Придется применить всю свою изобретательность. Ей очень хотелось остаться и побеседовать с ним наедине без присутствия рядом настороженных стражников. Возможно, тогда он раскроет ей какие-то тайны, о которых не смеет заикнуться при свидетелях. Но как к нему попасть без помощи Моррина. Отец точно не разрешит навестить чудовище в клетке. Разве только кто-то из придворных шутки ради поможет.
На крытых галереях замка, по-прежнему, пылали ряды факелов. Приезжим гостям днем такое зрелище казалось довольно странным. Только коренные жители Оквилании понимали, в чем дело.
По галерее с видом на море лениво прогуливалась одна из придворных дам в роскошном зеленом наряде. Бедняжка обмахивалась веером, полностью игнорируя пажа, который шел за ней еще и с опахалом. Леди Моралла вечно страдала от жары.
Лилофея направилась к ней, сжимая цепочку, вынуждающую Сенешаля не отставать от нее. Такое приспособление и впрямь навевало мысль, что она обручена с павлином, и ей некуда от него деться. Не цепочка, а обручальная цепь! Но леди Моралла не заметила в этом ничего странного.
– Тут, как в печи, – пожаловалась она.
– Что-то я давно тебя не видела, – Лилофея остановилась рядом с ней.
– Разумеется, – Моралла усиленней замахала веером, создавая целый ветерок. – Ты ни на кого не смотришь кроме своего павлина. Кстати, правдивы ли слухи, что он говорящий?
– Ну… – Лилофея лишь потянула за цепочку, за которой вынужден был лететь Сенешаль. Обычно он упрямо молчал в присутствии свидетелей, но сейчас вдруг крякнул что-то о том, что прекрасная леди Моралла должна держаться как можно дальше от огня.
– Дамам с кожей прозрачной, как у водяниц, близость пламени противопоказана, – проворковал он явно где-то заученную льстивую фразу.
– Спасибо, дружок. Я сама это знаю, – благосклонно ответила она.
– Подойдете чуть ближе к огню, и ваша кожа запузырится, покроется сыпью, – продолжал верещать Сенешаль.
– Он хоть понимает, что говорит? – на этот раз Моралла обратилась уже к Лилофее.
– Вряд ли, – отмахнулась принцесса. Ей вдруг почудилось, что из-под зеленого шлейфа Мораллы высовывается мокрый хвост с раздвоенным плавником. Видение длилось мгновение, пока леди Моралла не одернула шлейф.
Наверное, показалось! Должно быть, у нее солнечный удар. Лилофея приложила руку ко лбу. А Сенешаль у нее над головой усиленно замахал крыльями. Цепочка с кольцом для лапки – была хитрым изобретением. Она не давала улететь ему далеко, но оказалась достаточно длинной, чтобы он мог взмыть под самый потолок. Так они с Сенешалем никогда не расстанутся.
– Ты будто с ним помолвлена, – пошутила Моралла и лучезарно улыбнулась. Зубы у нее были красивыми, мелкими и ровными. Ну, прямо как жемчужины! И кожа на лице такая тонкая и прозрачная, что, кажется, сквозь нее просвечивают вены. А еще у нее скулы чуть приподняты и изогнуты, прямо как бугорки на мордах морских жителей. Но ей это шло. Моралла была рыжей, зеленоглазой, статной и чем-то напоминала морскую фею.
Ну, вот. Теперь она всех будет сравнивать с морскими жителями. Лилофея поймала себя на мысли, что ее тянет назад к Уруну и тем странным существам, которые приходят из глубин и которые так опасны, что от них лучше бежать без оглядки.
– Кстати, ты не видела в сумерках необычного корабля в виде русалки или необычный мост над морем, скажем, из нефрита? – спросила Лилофея.
– А ты шутница!
– Я серьезно!
– Нет, я ничего такого не видела. По вечерам я музицирую и обращаю внимание только на свою арфу. Она будто оживает, когда я касаюсь ее струн. Как-нибудь послушаешь мою музыку?
– Да, непременно, – машинально кивнула Лилофея. На самом деле все ее внимание было приковано к морю.
– Тебе не стоит так заглядываться на волны, – предостерегла Моралла. – А то вдруг кто-то утянет тебя на дно.
– Ты про тех тварей, что приползают к берегам из пены морской и нападают на людей?
– О каких тварях ты говоришь? – Моралла изумленно захлопала кукольными ресницами. – Уж не о крабах ли, раках, скорпионах, медузах и прочих милых существах, которые сами сюда ползут, чтобы на кухне из них приготовили ужин для всего королевского двора.
Милых существах? Она шутит или говорит с сарказмом? Как можно называть крабов или скорпионов милыми существами? И почему она ничего не знает об опасных лазутчиках из моря? Или просто притворяется, что ничего не знает? Факелы, расставленные днем на парапетах, ее ничуть не удивляют, как и большой костер, разложенный охраной у пустынного берега. Значит, она должна что-то знать. Зачем же притворяться неосведомленной? Она ведь не актриса из плавучего театра, а изысканная леди. Ей не к лицу притворство.
Кстати, если задуматься о плавучих театрах, которые нередко причаливали к берегам столицы, чтобы дать представление. Не мог ли корабль в виде деревянной русалки быть таким театром? Если да, то почему никто с него не сошел на берег, чтобы созвать публику на вечерний спектакль. Обычно такие спектакли давали вечером на большом канале в столице или на озере у королевского двора. И чаще всего плавучие театры располагались в больших гондолах или барках. Целый корабль-театр это что-то новое.
– Я видела необычный корабль, – призналась Лилофея Моралле. Почему-то ее потянуло на откровенность с придворной дамой, будто Моралла обладала умением молча вытягивать из собеседника признания.
– Правда? – Моралла сделала изумленный выдох. Страусовое перо с крупным изумрудом слегка качнулось от ветерка в ее волосах. – Чем он был необычен? На мой взгляд все корабли абсолютно одинаковы. Разве только размеры и резные фигуры на носу у каждого разные.
– Тот корабль, о котором я говорю, был сделан очень искусными мастерами. Они сумели обтесать дерево так, что весь корабль выглядит, как большая деревянная русалка. Нос корабля это ее голова с волнистыми волосами, бока – это ее чешуйчатый хвост. А мачты вздымаются над всем этим, как наросты из спины. Поразительно, правда?
– И тебе все это приснилось?
– Нет, я видела на самом деле.
– Ни за что не поверю.
– Думаю, этот корабль мог причалить в порту.
– Будь оно так, слухи о нем разнесли бы уже по всему государству. Корабль, копирующий фигуру русалки! Такое не каждый день увидишь!
Моралла сочла ее выдумщицей. Как неприятно! Лилофея на миг прикусила язык.
– Ты веришь в русалок? – все-таки после паузы спросила она.
Моралла вдруг испугалась. С чего бы это? Даже веер дрогнул в ее руке.
– Что за басни?
Почему ей так неприятно? Обычно так ведут себя люди, которые видели что-то такое, о чем дали клятву никому не говорить. Она и вправду видела что-то такое, о чем не хочет поведать?
– Не бывает никаких русалок! Не верь в это! – обеспокоилась леди Моралла. – Кто бы тебе о них не говорил, он врет! Не стоит верить всему, что услышишь.
– А если увижу своими глазами…
Разговор окончить им так и не удалось, потому что к ним уже направлялась Морисса с Изменником на плече.
– Ваше высочество! – в присутствии свидетельницы она решила сделать чинный реверанс. – Вас срочно вызывают к гостям.
– А это не может подождать? – Лилофеи почему-то не хотелось идти.
– Его величество сказал, что никак не может.
– Ну, хорошо, – уходя с Мориссой, Лилофея все же обернулась еще раз на леди Мораллу и снова ей почудилось, что у той из-под платья вылезают и тянуться по полу морские плавники и щупальца. Принцесса даже ущипнула себя. И паж у Мораллы какой-то странный с зеленоватой кожей, как будто приболел. От какой болезни цвет лица становиться в тон водорослям и жабам?
– Неприлично так пялиться на придворных, – шепнула ей Морисса. Сама она чтила этикет во всех случаях, кроме тех, когда они оставались с принцессой наедине.
– Танцевать с пиратами еще неприличнее, – так же шепотом парировала Лилофея.
– Ну, на меня то никто не обратил внимание, а вот леди Моралла сейчас прожжет тебя подозрительным взглядом, а еще хуже начнет о тебе сплетничать. Ты сегодня явно не в себе, может, дело во всех этих жемчугах на тебе. От них веет холодом.
– Странно, почему Изменник не попытался перепрыгнуть с твоего плеча на опахало леди Мораллы.
– И впрямь странно, неужели он становиться верным? – Морисса потрепала питомца по загривку, от чего он довольно заурчал.
– По-моему ему чем-то не понравилась сама Моралла.
– С чего бы это?
– Тебе не кажется, что она не совсем такая, как все?
– Что ты имеешь в виду?
– Даже не знаю… ее походка, ее слова, и с платьем у нее что-то не так.
– Правда, а я и не заметила. У тебя точно не жар?
– Точно, – не говорить же про плавники под платьем. Ей точно показалось, ведь Моралла шла, а не плыла. Или все это влияние жемчуга? В голове стояло эха шума прибоя, с тех пор как она нацепила на себя сразу столько морских украшений.
– Кстати, о деле: из Султанита только что прибыли твоя дядя – местный король, и твоя кузина Орнелла.
– Вот оно что! Они ждут в тронном зале.
– Нет, принцессе Орнелле нездоровиться. Все из-за долгого морского плавания. У нее начались дурные сны, тоска, паника. Как там сказал, королевский лекарь, только что ее посетивший? – Морисса нахмурилась, припоминая. – А вот, она страдает глубокой депрессий. И ей нужно, чтобы ты ее развлекла.
– Никогда не слышала о такой болезни.
– Вероятно, потому, что в Оквилании от нее до сих пор никто не страдал.
