скачать книгу бесплатно
– Сколько ты его возил?
– Три года.
– Почему перестал?
– Мэттью сказал, что достаточно. После меня был ещё Чарли, ты его, наверное, не видел. Они хорошо тогда сработались. Наверное, потому что были немного похожи. Вроде два года откатались. Их потом грузовик протаранил, намеренно. Ждал, когда они сядут в такси, и…, – Генри хлопнул в ладоши. – Водитель сбежал. Но не надолго. Мэтт в прямом смысле свалился на него с небес. Он остановился на светофоре, а Мэттью упал на него с тридцати этажей и пришиб своей тушкой ублюдка нахуй.
– А кто это был?
– Да их разве разберёшь? Для меня все эти твари на одно лицо.
– Д-а-а-а. Пиздец.
1.3
Усталое сердце погасло. Кровь закончилась ещё в коридоре. Мэттью безжизненно лежал на полу в своей тёмной квартире. Вокруг него не было ничего лишнего: ни картин, ни обоев на серых и холодных стен из бетона, ни штор на окнах, ни скатерти на деревянном столе, белый метровый холодильник без еды, ни плиты, ни шкафчиков. Лишь металлическая навесная раковина с краном и чистый гранёный стакан. Кровати тоже не было, был только обернутый в полиэтилен белый матрас посередине комнаты. А на нём белое постельное белье. В углу, рядом со входной дверью, слева, стоял металлический стол для вскрытия трупов, на колёсиках и с высокими бортами. Во второй, ванной комнате, тоже не было ничего особенного: белая ванна у стены, над ней душ и занавеска; раковина, зеркало, унитаз и стиральная машина, которой никто и никогда не пользовался.
Мёртвое и давящее одиночество разбавил высокий юноша с приятным, выразительным лицом и пышными светлыми волосами, одетый в тёмно-синий санитарный костюм, и держащий в руке чёрный кожаный саквояж.
Включив в квартире свет, он неспешно подошёл к Мэттью и сел перед ним на колени. Затем молодой хирург поставил перед собой саквояж и вытащил из него чёрный кожаный свёрток с медицинскими инструментами. Он аккуратно разложил их, взял ножницы и принялся за работу. Юноша разрезал всю окровавленную одежду, вместе с простреленными плечевыми ремешками, к которым крепились два пустых футляра под запасные обоймы справа и ножны с булатным кинжалом слева. Хирург отложил ножницы, вздохнул и взял в руки пинцет.
Всё тело было усеяно глубокими порезами и дырками от огнестрела. Вытащив все пули и дробь, доктор промыл раны, устало вздохнул и аккуратно обмакнул рукавом выступивший на лбу пот. Потом он достал иглу и нитки, но, оценив печальным взглядом объём предстоящей работы, сморщил нос и убрал их обратно. После чего юноша встал, сладко потянулся и вышел в коридор.
За дверью два санитара в такой же одежде, что и молодой доктор, отмывали кровавые следы со стен и пола. Парень, не проронив ни слова, прошёл мимо, направляясь к престарелому консьержу. Развалившись в деревянном кресле, тот читал книгу и лениво курил деревянную трубку.
– Здравствуй. Ещё раз.
– Привет, – консьерж поднял сонные глаза на доктора и отложил книгу. – Ну как он там?
– Жить будет.
– Ему снова плохо?
– Возможно.
– На этот раз немного времени прошло. Ты чего-то хотел?
– Да. Степлер есть? Ну, знаешь, такой большой, строительный.
– Вроде был где-то. Сейчас посмотрю. – старик взял связку ключей со стола и медленно поднялся со скрипучего кресла. – Схожу в кладовку, – произнёс мужчина и, шаркая тапками по деревянному полу, пошёл к складскому помещению.
Юноша аккуратно достал из кармана скрученный накануне штакет, взял его в губы и прохлопал карманы.
– Блин, – вздохнул парень. – Хотя… – он приподнялся на носочках и, заглянув за стойку, заметил коробок со спичками.
Через пару минут консьерж вернулся обратно, неся степлер в отвисшем кармане старого вязаного кардигана. Положив ключи на стол, он потянул из кармана степлер, но тот зацепился за нитки.
– Ёлки-палки, – кряхтел дед, копошась в кармане. – Всё, держи.
Доктор взял степлер и протянул в ответ коробок. Мужчина забрал спички, уселся в скрипучее кресло и принялся вычищать трубку от прогоревшего табака. Юноша сделал затяг и передал консьержу половину скрутки.
– Благодарю, – улыбнулся дед и, привстав со стула, взял дымящийся косяк.
– Не болей. – сказал доктор и пошёл обратно к своему пациенту.
Стянув края ран, хирург стёр всю кровь, подкатил металлический стол к Мэттью и, постелив на него белую простынь, пригласил санитаров из коридора. Пока они аккуратно перекладывали обнажённого Мэтта на стол, он проверил карманы в изрезанных и окровавленных лохмотьях на полу.
– Бедный твой телефон. – вздохнул парень, вынув заляпанный кровью телефон с разбитым экраном. – Нож, пустые футляры, промокшие сигареты… А где твой пистолет?
Сложив все вещи на деревянный стол, он вернулся к пациенту.
– Одежду в мусор? – негромко спросил санитар.
– Ага, но вы заканчивайте пока в коридоре.
Мужчины вышли обратно.
– Так, а тут у нас что? – юноша засунул щипцы в рану над печенью. – Продолговатое. Нож что ли? Глубоко. Блин, застряло в рёбрах. Вот так, вылезай. Да нож, но без ручки. Вот что бывает, когда пользуешься дешёвой дрянью.
Закончив работу спереди, доктор откатил стол, и санитары вкатили тележки для уборки. А когда вся кровь была отмыта и мусор вынесен, они переложили Мэтта на матрас и принесли для него новую одежду. Затем, выключив свет, вышли из квартиры, закрыв за собой дверь.
1.4
Я тону в бездонной пустоте, погружаясь всё глубже и глубже. Темно, я неподвижен, хочу опуститься на самое дно. Здесь прекрасно, тихо и тепло. Обожаю такие сны. Боль ушла, сердце не бьётся, все чувства угасли, я растворяюсь в пустоте. На самом ли деле, настоящая смерть настолько прекрасна? Я не хочу возвращаться, не хочу вновь заставлять себя вставать на ноги. Я устал, устал причинять боль, устал врать себе, что мне это не нравится. А знаешь, что самое ужасное? Самое ужасное, что этот ужасный мир заслужил такого ужасного меня. Мы оба заслуживаем друг друга.
Взошло солнце. Мэттью так и остался лежать неподвижно. За время сна раны на его бледном теле прошли стадии гемостаза и воспаления и начали понемногу зарубцовываться. В комнате было тихо, лишь приглушённый шум города доносился из окон. Тишину нарушил скрип открывающейся двери и гулкие шаги. Светловолосый мужчина средних лет с гладко выбритым лицом и в начищенных до блеска ботинках уверенно шагал по коридору. Чёрные брюки и галстук, твидовый пиджак и белая рубашка. В руках по стакану с кофе, а под мышкой свежая газета.
Войдя в квартиру и увидев, что Мэтт ещё без сознания, но дышит, он прошёл к столу и поставил полный, ещё тёплый кофе, достал из подмышки газету, двумя большими глотками опустошил второй стакан и подложив под него газету поставил стакан на стол. После он вытащил из кармана две полные обоймы и засунул их в пустые футляры, лежавшие на столе. Обернувшись и снова посмотрев на все ещё неподвижного Мэтта, мужчина взял с пола высокие чёрно-белые кеды, лежавшие рядом с новой одеждой и, сев на стул, принялся их зашнуровывать.
– Ты принёс кофе?
– Ага, – продолжая шнуровать, ответил мужчина.
– Но я же не люблю кофе.
– Это я себе, одним никогда не напиваюсь.
– Джеймс, а когда ты умер?
– Сто пятьдесят один год назад.
– И сколько тебе было?
– Пятьдесят девять. От инфаркта. Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. Просто подумал, кажется, я никогда не спрашивал.
– Ну, спросил. Как спалось? – спросил Джеймс, поставив зашнурованные кеды.
– А что? Что-то поменялось?
– Ты мне скажи. Что-то поменялось? – произнёс Джеймс и вытащил из-за спины пистолет. – Это же твой? Знаешь где его нашли?
– Понятия не имею.
– Ты вогнал его по самую рукоять в грудь девушки. – ответил Джеймс и положил пистолет на стол.
– Тебя только это впечатлило?
– К твоим выкрутасам с топором все уже привыкли.
– Ну так что, отчитывать меня будешь?
– Отчитывать? Нет, просто хочу напомнить, что бюро не будет вечно терпеть твои выходки. Тебя отправят обратно. Ты это понимаешь?
– Говоришь так, будто мне не похуй, – Мэтт тяжело встал с матраса и прошёл в ванную.
– А что? Похуй? – спросил Джеймс.
– А что, нет? – выходя из ванной и неся в руках пинцет, ответил Мэтт.
– Что это?
– Помоги мне. – Мэтт вложил пинцет ему в руку и развернулся.
– Зашивать уже устали? – вздохнул Джеймс и вытащил одну скобу. – Вытаскивать не рано? Может завтра уберёшь?
– Нормально. Нужно освободить место под новые.
– Да ты заебал. Тебе совсем санитаров не жалко?
– Ничего не могу поделать.
– Ну да, ну да. А скобы куда?
– Ну а нахуй ты газету принёс?
– С кофе сунули. Слушай, а ты прикрыться не хочешь?
– Говоришь так, как будто ты меня голым никогда не видел.
– Больше, чем хотелось бы.
Джеймс поморщился и начал вытаскивать скобы, складывая их на свежий газетный выпуск местной редакторской конторы, на первой полосе которого была статья об исчезновении детей. В ней было сказано, что за последний месяц пропало пять малышей. Ни тел, ни улик обнаружено не было, а все звонки о выкупе были сфабрикованы мошенниками.
…
– Что там с детьми? – спросил Джеймс, не отвлекаясь от дела.
– Не знаю.
– В каком смысле ты не знаешь?
– Я их не слышу.
– Почему нет?
– Возможно, они живы.
– Или же, может быть, нужно походить немного трезвым? Хоть пару дней.
– А что, если это человек?
– Ты знаешь правила. Мы не лезем к людям. В большинстве случаев.
– Долго ещё?
– Всё. Спереди сам справишься.
Мэтт забрал пинцет, убрал с газеты пустой стакан и положил на неё вчерашнюю пачку сигарет, аккуратно, чтобы не попадали скобы, поднял её со стола и, подойдя к стене, сел на пол, облокотившись на неё спиной.
– Ты ходил к доктору?
– Ты сейчас серьезно? Психолог? Джеймс, ты же уже взрослый, чтобы верить во всё это говно.
– Мэттью, а у тебя нет выбора. Либо ты будешь делать то, что от тебя требуется и позволишь помочь себе, либо тебя отправят обратно.
– И кто же это сделает? Ты?
– Тот, кто вернул.
– Бог? – усмехнулся Мэтт. – А ты его вообще видел? Хотя бы разок?
Джеймс потупил глаза. Мэтт опустил голову и принялся вытаскивать скобы из груди. Джим достал визитку и, положив её на стол, пошёл к двери.
– Крепись, Мэттью. У таких как мы нет другого выбора. – сказал Джеймс и вышел из квартиры.
– Кофе забери!
Джеймс быстро вернулся, взял полный стакан и снова вышел из квартиры. Вытащив все скобы, Мэтт открыл пачку сигарет, но они все были пропитаны кровью. Он достал зажигалку, чиркнул ей пару раз, но она тоже промокла. Тогда он положил её обратно, закрыл пачку и, оставив её на полу, пошёл мыться.
…
Приняв душ, Мэттью стоял у раковины и смотрел в запотевшее зеркало.
Каждый раз, смотря в свои пустые глаза, я пытаюсь вспомнить. И порой мне кажется, что ответ здесь, рядом, в моих же глазах, но, к сожалению, приход длится недолго, и я вновь понимаю, что я ни хера не помню.
Мэтт схватился за раковину и блеванул кровью. Пищеварительная система восстановилась, но в ней было очень много свернувшейся крови, от которой она хотела быстрее избавиться. Проблевавшись, он умылся, почистил зубы, потом провел рукой по лицу, покрытому двухнедельной щетиной, присмотрелся слева и справа, затем взглянул на заросшие грудь и живот, дотронулся до них, осмотрел свои жилистые руки и нижнюю часть тела. Вновь взглянул на своё отражение и, шмыгнув носом, открыл дверцу с зеркалом и взял триммер.
