Хэппи-энда не будет

– Я бы очень хотел, чтобы его там не было. Но с другой стороны, если он там, то мы быстрее завершим это дело… и тогда можно будет спокойно ехать домой, не думая о том, что придётся увидеть его ещё раз.

– Вот и я о том же. Как думаешь, копать глубоко? – Саша осторожно ковырнул землю пальцем.

– Думаю, что нет. Вряд ли он сильно зарывается. Главное, чтобы он был там, а не ходил где-то рядом… Не хочу почувствовать похлопывание по плечу…

– Коля, будь на стрёме. Сейчас Миша… Саша… да чёрт его знает, как его называть… как выйдет из-за чьей-нибудь могилы, и что тогда?

Саша поудобнее взял лопату и стал аккуратно копать. Он боялся случайно задеть того, кто лежит там, под землёй. Какие могут быть последствия, он не знал, но очень переживал по этому поводу. Коля стоял за его спиной и рассматривал кладбище и дорогу: никакого движения там он не наблюдал.

– Вот чёрт! – Саша отскочил от могилы. – Здесь он… Полюбуйся!

Коля заглянул через плечо друга и увидел испачканное землей лицо. Сомнений не было: это было лицо человека, которого они видели сегодня в посадке у Светиного дома. Но самым страшным было то, что это было также лицо его друга Саши, которого он видел почти каждый день. Единственное отличие заключалось в том, что это лицо было неживым и грязным.

– Сашка, ну реально вылитый ты! Не, серьёзно! Я тогда его не так хорошо успел рассмотреть, но сейчас!

– В сторону разговоры! – Саша сердито посмотрел на друга. – Давай его сюда.

Коля протянул ему кол, который собственноручно вырезал в посадке, и топор.

– Думаешь, поможет? Он же не вампир…

– Не знаю, Коля. Если верить фильмам, то да, осиновый кол убивает вампиров. Вампиры – это нежить. Он тоже явно не очень живой, так что думаю, можно рискнуть.

Он выпрямился, посмотрел в лицо своего брата и отвернулся. Затем, понимая, что все-таки должен это сделать, взял себя в руки. Откинув землю с груди трупа, он приставил кол к его сердцу. Стараясь удержать дрожь в руках и не промахнуться, Саша нанёс удар. И тут глаза обитателя могилы раскрылись и уставились прямо на него. Раздался нечеловеческий вой. По-другому звук, вырвавшийся изо рта мертвого брата, назвать было нельзя. Он поднял испачканные землёй руки и схватил Сашу за футболку.

– Что ты делаешь? – кричал мёртвый брат. – Ты действительно веришь, что сможешь убить меня снова? Ты ведь уже сделал это двадцать лет назад!

И с этими словами мертвец начал подниматься из могилы. Из его груди торчал кол. Обеими руками он ухватился за него и начал вытаскивать. Друзья застыли. Рот живого трупа был перекошен не то от боли, не то от злобы. Грязное лицо поворачивалось то к одному, то к другому обидчику. Остановив мертвый взгляд на Саше, он сказал:

– Это ты должен лежать здесь, ты, Миша. Не я! Они выбрали меня! Они выбрали моё имя, а не твое. Они хотели, чтобы живым остался именно я! А значит, в этой могиле должен лежать ты! И я положу тебя сюда, а сам вернусь к ним, и пусть попробуют не принять меня!

Он перевел взгляд на Колю и засмеялся:

– Вспомнил я тебя, друг. Мы с тобой встречались, когда ты был ещё сопляком. Жаль, мне тогда не хватило сил и времени убить тебя. Сейчас я бы тебя получше стукнул… Ну, ничего, и для тебя местечко найду. Будете лежать рядом, дружочки. Я всё время старался, чтобы у брата не было друзей, и это у меня хорошо получалось. Но ты! В чём секрет? Почему ты остался с ним, ведь все считали, что именно он ударил тебя?

– Не знаю, – твёрдо сказал Коля. – Серьёзно, не знаю… Может, я сразу что-то почуял в тебе… что-то подсказало мне, что это не он сделал.... А знаешь что? Никого ты в могилу не положишь!

С этими словами он прыгнул на мёртвого близнеца своего друга и ударил его топором по голове. Раздался треск. Топор торчал из головы, обливаемой чёрной жидкостью, а Коля уже смотрел на своего друга и кричал ему:

– Чего ты ждешь! Быстро хватай лопату, а то домой мы сегодня не вернёмся!

Саша ухватился за лопату и с размаху ударил ею своего мёртвого брата, который пытался дотянуться руками до топора. Лопата почти полностью отрезала ему одну руку, и он снова заорал. Не давая ему опомниться, Коля толкнул его в грудь, и тот полетел в свою могилу. Следом прыгнул и Саша, направляя лопату остриём куда-то вниз.

Лезвие с мягким звуком вошло в мертвую плоть. Коля не видел, куда именно, но догадался, что цели лопата достигла, так как крик из могилы затих. Подойдя к ней, он глянул на своего друга: бешеный взгляд и сжатые вокруг черенка лопаты пальцы. Из могилы не раздавалось ни звука. Коля посмотрел вниз и понял, что его догадка была верна: лопата перерезала шею и отделила голову от туловища.

Саша, дико ухмыляясь, посмотрел на друга, затем – снова в могилу.

– Похоже, я его сделал. Точнее, мы его сделали.!

С этими словами он сел рядом с могилой и заплакал. Рядом, держа его за плечо, стоял друг, а в могиле лежал брат-близнец, которого он убил уже во второй раз. Саша надеялся, что в последний.

* * *

Они шли к машине молча и каждый размышлял о своём. Коля не мог перестать думать о том, что было бы с ним, если бы тогда, пятнадцать лет назад, у мёртвого мальчика хватило силы для настоящего удара. Скорее всего, он лежал бы где-то поблизости, ведь кладбище на тот момент ещё работало. Что было бы сегодня с Сашей, ему даже страшно было подумать, ведь именно он вывел друга из ступора и буквально повёл его в бой против своих страхов. А Саша по дороге обдумывал, что скажет родителям… Надо ли вообще что-то говорить или можно промолчать, ведь они тоже скрывали от него очень важную часть его биографии. Кроме того, родители явно не поверили в его рассказ о живом трупе, так что можно сохранить в тайне то, что сейчас здесь произошло. В конце концов, он решил, что всё будет зависеть от того, что мать с отцом скажут по его возвращении домой.

Подойдя к машине, друзья переглянулись, и Коля обалдело протянул:

– Блин, весёлый вечерок выдался, а? Разве могли мы подумать, что нам придётся сражаться с зомби? Я не поверил бы даже тебе, скажи ты мне об этом пару дней назад.

– Ага, – Саша открыл дверь и достал из машины бутылку с водой, – я бы тоже не поверил… наверное, даже себе не поверил бы. Слей мне воды на руки, а то я как землекоп… или могильщик.

Он нервно засмеялся. Его настроение передалось и Коле, который от судорожного смеха чуть не пролил на друга всё содержимое бутылки. Саша помог умыться напарнику, и они, усевшись в машину, переглянулись.

– Езжай-ка отсюда, а то мне здесь не по себе. Ну, ты понимаешь, кладбище и всё такое… Мой брат… Чёрт, да я опять убил его! Убил своего родного брата! А ведь в том, что он стал таким, виноват я! Вот же…

Они уже отъехали на приличное расстояние, а Саша все ещё ругался.

– Саня, как ты думаешь, мы хорошо закопали его голову? Может, нам ещё что-то сделать надо было? Ну, там, сжечь его? Чтобы он уже точно не вернулся…

– Не знаю. Мне кажется, что в этой истории уже можно ставить точку. По крайней мере, он выглядел мёртвым. Не таким мёртвым, как раньше, а вообще. Вообще не живым. Блин, да я даже слова не могу подобрать, чтобы объяснить, что мы сделали. Ты понимаешь, мы убили труп!

– Ага, мечта любителей фильмецов про зомби-апокалипсис, – хохотнул Коля. – Свете позвони, а то переживает, наверное.

– Точно! Я за этими делами забыл о ней. Надо же!

Он достал телефон, быстро нашёл в списке контактов и набрал нужный номер. Ждать пришлось недолго, так как Света, переживая за своего парня, не выпускала телефон из рук.

– Да, это я, – Саша выдохнул и продолжил: – Похоже, всё закончилось. Там длинная история с тем, откуда он взялся… Да, я тебе позже подробнее расскажу. Короче, это оказался мой брат-близнец, который умер при родах… Ага, да я и сам не знаю, как так получилось. Мы не успели у него спросить, как он вырос и зачем приходил… Ну, да, жутко было. Мы сейчас с кладбища едем… Да, тут он похоронен был. Но уже всё, мы его перезахоронили. Пришлось голову ему отрубить. Да, именно… Так получилось, но только это его и остановило. Ну да, мы похоронили его в той же могиле, а голову зарыли рядом. И ты туда же! Нет, не сожгли мы его! Одни спецы по зомби вокруг! Ладно, давай, до завтра. Я тебе с утра позвоню, а то устал до жути… Ага, Коля рядом, привет тебе передаёт. Хорошо, и ему передам. Всё, давай, до завтра!

– Я всё слышал, – Коля улыбался, выворачивая руль. – Спасибо ей, что не забыла и обо мне.

– Ага. Какие вы все спецы! Не, ну ты слышал? Тоже говорит, сжечь его надо было! А знаешь что? Если он ещё придет, тогда сожжем его ко всем чертям! Идёт?

– Идёт! – и Коля вырулил на дорогу к городу.

* * *

Прощались они недолго, так как оба сильно устали. Коля уехал в гараж, а Саша направился домой. Там ждали родители, которые, учитывая его вид, явно завалят сына вопросами. Ну, ничего, главную задачу он уже решил. По крайней мере, в душе крепла вера в то, что близнеца-зомби он больше не увидит.

Войдя в квартиру, он первым делом направился в ванную. На слова взволнованной матери о том, что выглядит он ужасно, просто махнул рукой, проговорив что-то вроде «всё потом объясню», и закрылся в ванной. Горячие потоки воды смывали с его тела кладбищенскую землю.

Он видел, как потемневшая вода исчезает в сливе. Вспомнилась тёмная жидкость, вытекающая из тела брата… Но вода уносила и его переживания. Почему-то появилась чёткая уверенность, что теперь все будет нормально, всё в его жизни наладится. Теперь некому выставлять его в дурном свете перед людьми. Теперь можно не бояться и за Свету. Жаль, что ей тоже пришлось пережить встречу, которую она явно запомнит надолго.

Когда Саша вышел из ванной, на кухне сидели и с ожиданием смотрели на него родители.

– Саша, что произошло? Ты где был? Ты видел, в каком виде вернулся?

– Папа, во-первых, хочу сказать вам, что вопрос с двойником я решил. Можете мне не верить, но я оказался прав. Во-вторых, да, я видел в каком я виде. Ну и что? Учитывая, что мне пришлось там пережить, с чем пришлось бороться, я ещё хорошо выгляжу… в отличие от него. Не переживайте, всё теперь будет хорошо. Если хотите это обсудить, то давайте завтра: я очень устал, хочу поспать.

С этими словами он пошел в свою комнату. Рухнув на кровать, Саша забылся сном, таким спокойным, какого у него не было уже много лет. А в это время на кухне родители долго пили чай и обсуждали семейную историю, которая поставила бы в тупик любого, никогда не сталкивавшегося со сверхъестественным.

* * *

Через два дня Саша, Коля и Света отдыхали на даче у Светиных родителей, вовсю отмечая победу над многолетней проблемой. В это же время по направлению к закрытому кладбищу недалеко от города двигалась одинокая женская фигура.

Вскоре она уже стояла, склонившись над свежеразрытой могилой. На потревоженную недавно землю падали слёзы. Она уже успела обсохнуть, но влага материнских глаз возвращала ей природную черноту.

Несколько раз в год она приходила сюда втайне от всех и приносила одежду: он должен был одеваться, покидая утробу земли, как много лет назад покинул её утробу, потеряв при этом самое драгоценное – свою жизнь. По воле рока один сын забрал у неё второго. А ведь она любила его! Любила их обоих! Больше всего на свете любила!.. Она хотела, чтобы оба они играли с ней, вдвоем ходили в школу, женились и подарили ей внуков. Возможно, именно материнская любовь, имеющая невероятную силу, смогла поднять его из могилы и вернуть к ней.

К сожалению, он был не таким, как ей хотелось. Он был мёртвым мальчиком, который, лёжа в земле, рос и взрослел параллельно с живым братом. Однако тот рос среди живых людей, и это сильно расстраивало мёртвого мальчика. И он начал мстить за свою смерть, за потерянный шанс на нормальную жизнь. Она прощала ему это, так как любила его даже больше, чем живого сына. Эту любовь она могла объяснить только тем, что редко видела его. По непонятным причинам сын поднимался из земли в разное время, а она никогда не знала, когда это произойдет вновь. Но всякий раз, когда что-то случалось с живым сыном, когда его в чём-то обвиняли, она неслась на кладбище, чтобы посидеть рядом с его братом. Оля знала, что тут никого не бывает, и они смогут провести немного времени вместе, прежде чем он снова уйдёт от нее в сырую землю.

Он мало рассказывал, но обещал не убивать своего близнеца. Тогда мать успокаивалась… Но теперь она понимала, что вряд ли увидит «живым» этого, второго сына.

Саша рассказал, где они закопали его голову, так что труда найти её не составило. Она опустила её в могилу, приложив к шее, сама не зная, на что надеется.

Так она и стояла рядом с могилой, поливая её слезами, текущими из усталых глаз. Из земли на неё тоже смотрели глаза, но смотрели по-своему…

Маленькое счастье

– Коллеги, остались ли у вас вопросы по нашему прошлому занятию? – Сергей Петрович осмотрел своих студентов и отошёл от стола. – Ну же, не стесняемся. Каждый раз, когда вы молчите, я волнуюсь, вы же знаете это.

Он озарил собравшихся своей натянутой улыбкой и отвернулся к доске. Сергей Петрович Пархоменко был профессором психиатрии и в своей отрасли считался очень хорошим специалистом. На кафедре психологии он читал студентам, будущим психиатрам, лекции, на которых всегда был аншлаг. Студенты ценили его за хорошее чувство юмора и полную отдачу учебному процессу. Каждый из них знал, что при возникновении вопросов по материалу любой может попросить его о дополнительном времени и объяснении непонятных моментов. Ещё не было ни разу, чтобы Пархоменко кому-то отказал. Он встречался с ними на улице, в кафе, дома и всегда выручал своих будущих коллег. В общем, что и говорить, уважение среди студентов давалось нелегко, но оно того стоило. Из-под его крыла вышел не один высококлассный специалист, нашедший себя как в государственных, так и частных структурах.

Каждое своё занятие Сергей Петрович начинал с повторения предыдущего материала, так как хотел убедиться, что ни одного непонятного вопроса не осталось. Это занятие также не было исключением, поэтому, делая вид, что собирается что-то написать на доске, он прислушивался к аудитории и ожидал стандартных вопросов. Его голова, на которой уже очень хорошо просматривалась седина, немного наклонилась, так как в аудитории возникло какое-то движение, и теперь он прислушивался к этому действу, стараясь предугадать вопрос. Это превратилось в игру, в которую профессор играл каждое занятие, и вопросы студентов угадывались почти со стопроцентным результатом.

– Сергей Петрович, – раздался девичий голос с конца аудитории, – а можно вопрос не по теме?

Сказать, что это удивило опытного преподавателя, нельзя, так как за всё время ему приходилось отвечать на «вопрос не по теме» ни один десяток раз, но он не любил такие ситуации. Бывали случаи, что они ставили его в тупик, так как не относились ни к одной из его любимых тем. Такие вопросы всегда воспринимались Пархоменко с опаской, но правило есть правило, так что придётся отвечать.

– Да, конечно, – повернувшись, он осмотрел аудиторию и нашёл говорившую девушку, – вы же знаете, неотвеченных вопросов не бывает, а незаданные я не люблю. Итак, что там у вас?

Было видно, что девушка засмущалась, и причина этого Сергею Петровичу была непонятна. Он умел читать лица людей, так что от него не скрылось волнение этой студентки.

– Скажите, как часто на практике приходится встречаться с внутренними сомнениями в правильности поставленного диагноза? И приходилось ли вам поставить диагноз пациенту, назначить ему лечение, а затем, сомневаться в своём решении? Просто мы вчера с матерью обсуждали вопрос врачебной ошибки и так и не поняли её опасности в моей будущей профессии.

Она ещё не закончила свою фразу, как Сергей Петрович уже открыл рот для ответа, но остановился на полуслове. Как результат, студентам открылось не совсем привычное зрелище: их преподаватель простоял несколько секунд с открытым ртом, так ничего и не сказав, а затем просто закрыл его. После этого он сел на стул и обвёл взглядом аудиторию, как будто что-то искал. Студенты внимательно наблюдали за ним и снова увидели новое в поведении преподавателя: он резко поднялся со стула и подошёл к окну. Простояв так полминуты, Пархоменко снова вернулся к столу. У некоторых появилась мысль, что он что-то ищет или просто забыл о чём-то важном, но сейчас, вспомнив об этом, сильно разволновался.

Сергей Петрович, сидя перед студентами, явно почувствовал, как внутри шевельнулось его опухоль, а такое бывало только в моменты сильного волнения. Он снова обвёл взглядом студентов, мысленно заставил себя успокоиться и снова поднялся из-за стола. Опухоль, шевеление которой он не мог чувствовать, но всё же снова сегодня ощутил, перестала его беспокоить, и он снова заговорил.

– Люба, если я не ошибаюсь?

Девушка кивнула, смущённая привлечённым к себе вниманием. Сергей Петрович помнил всех своих студентов и по причине своей специализации имел чёткое мнение по поводу каждого из них. Люба Краснова, молодая стройная девушка, всегда вела себя скромно. В отличие от большинства студентов, в разгульном поведении замечена не была, не курила в перерывах, ни с кем не ссорились. Для себя профессор сделал вывод, что она является очень скромной тихоней не только в учёбе, но и в жизни. Её вопрос разволновал его только потому, что напомнил о случае, который произошёл несколько лет назад. Но вопрос задан, а значит, должен быть и ответ на него, а он от ответов никогда не уходил.

– Так вот, Люба, в какой-то степени такая ситуация неприемлема. Понимаете, мы, как и любые другие врачи, несём ответственность за своего пациента. Обычно за его психическое и душевное состояние. Реже – за его жизнь. От наших решений будет зависеть очень многое, так что сомнений быть не должно. Не скрою, с таким приходится встречаться, но чем больше опыта будет у вас, тем меньше подобные вопросы будут возникать в вашей голове.

Знакомый голос разорвал повисшую на время тишину:

– Сергей Петрович, скажите, а вам приходилось сталкиваться с подобной ситуацией? Как мне показалось, вопрос Любы вам что-то напомнил.

Ему пришлось снова сесть, так как опухоль снова дала о себе знать. Он посмотрел на говорившего и не удивился тому, что это был один из лучших студентов – Сергей Павлов. На него у Пархоменко были свои виды, он даже пророчил ему свою должность, но это было пока только в мыслях и в планах на будущее.

– Сергей, вы хорошо читаете людей, раз уж поняли, что мне это что-то напомнило. Да, нам приходится встречаться с подобным в своей практике, как я вам и говорил. И, да, мне приходилось тоже переживать подобные ситуации. К сожалению, та, о которой я вспомнил, произошла не в самом начале моей карьеры, а не так давно и закончилась трагически.

– Расскажите нам! Ну, чтобы понимать, как справляться с подобными ситуациями.

Сергей Петрович вздохнул и подошёл к двери. На какое-то мгновение студентам показалось, что он собрался покинуть аудиторию, но преподаватель этого не сделал. Он посмотрел на дверь, как будто что-то там искал, прошёлся вдоль стены и вернулся на своё место. Никто так и не понял, что он делал, но ему нужна была эта небольшая прогулка, чтобы собраться с мыслями.

– Хорошо. Вот как вы считаете, что меня больше всего расстраивает в шизофрении?

– Может, галлюцинации? – девушка с первого ряда, заулыбавшись, посмотрела на преподавателя.

– Нет, не галлюцинации. А что в них плохого? Вы же сами прекрасно знаете, что они являются позитивными симптомами заболевания. Возможно, что именно поэтому для многих сейчас они является целью, а иногда и весьма достижимой мечтой. Люди загоняют себя в состояние, вызывающее галлюцинации, при помощи различных средств, причём, делают это весьма успешно. Так что, нет, я не считаю их большой проблемой, если они являются результатом заболевания, а не употребления наркотиков.

– Скажу на своём примере: потеря мотивации. Когда на меня нападает апатия, то это просто кошмар какой-то. Я просто не могу заставить себя что-либо делать, и это действует на меня крайне удручающе, – ещё одна девушка подключилась к разговору.

– Вы правильно мыслите, но это тоже не оно. Вы двинулись в негативные симптомы, но меня и не они расстраивают. Ангедония, потеря мотивации, алогия – всё это, естественно плохо. Всё это тяжело переносится родственниками и знакомыми больного. Но это не то. Дам прямую подсказку: в каком возрасте определяется болезнь?

– В разном… пациенты болеют независимо от возраста, – та же девушка, что и перед этим высказывала предположение, снова вставила свою фразу.

– И да, и нет. Вы правы: болеют независимо от возраста. Но я же вопрос поставил конкретный: в каком возрасте определяется болезнь?

– Обычно до тридцати пяти лет, – Сергей снова порадовал своего преподавателя ответом.

– Вот! Именно это меня и удручает в ней.

– Возраст больных? Вас расстраивает это? Но почему?

Он вспомнил имя вновь заговорившей девушки. Оксана, отличница, пошла наперекор семье в психиатрию, хотя отец-хирург мечтал, что дочь пойдёт по его стопам. Даже удивляет, почему она задаёт такие глупые вопросы и делает такие предположения…

– Это болезнь молодых людей. Вы же сами сказали, что она появляется именно в молодые годы. В дальнейшем она может преследовать человека всю его жизнь. При этом, при особо тяжёлых случаях, она напрочь портит ему существование рядом с людьми. Семья, карьера, друзья – всё летит под откос. Очень редко с человеком остаются самые преданные и самые верные. Вот задумайтесь, не будь вы будущими психиатрам и не знай вы о заболевании того, что узнаёте здесь, дружили бы вы с шизофреником? Или, может, боялись бы его так же, как и остальные люди, которые почти ничего не знают об этой болезни? По глазам вижу ответ, можете не утруждать себя и не произносить этих слов вслух.

В аудитории повисла тишина. Сергей Петрович понимал, что студентам для осознания его мысли необходимо хотя бы какое-то время. Также возникла надежда, что не придётся рассказывать им о том случае, который снова всплыл в голове после вопроса Любы. Но надеждам профессора не суждено было сбыться. Снова заговорил Сергей, что абсолютно не удивило преподавателя.

– Хорошо, Сергей Петрович, может, и не все здесь согласятся с вашим утверждением, но всё же, вы так и не ответили на поставленный вопрос: что делать в такой ситуации? Поделитесь своим опытом.

Да, Сергей действительно был хорошим учеником у хорошего учителя. С каждым днём Пархоменко убеждался в этом всё больше и больше. Он помнил Сергея ещё в первые дни их учёбы, в которые сразу отметил проницательный ум и внимательность молодого человека. Теперь он поставил в тупик преподавателя его же принципом: есть вопрос, значит должен быть ответ. Вспоминать о столь болезненной ситуации не хотелось, но Сергей Петрович сделал этот шаг. Не зря же он является профессионалом своего дела.

– Ну что же, если вы хотите это услышать…

Он сел на своё место и снова отметил шевеление в лёгких: «Как это вообще возможно?». Ну, да ладно, когда-то этой истории суждено было выйти в свет.

– Сергей Петрович, вам плохо? – Люба смотрела на него со своего места. Можно было подумать, что студенты издеваются над ним, но выражение лица девушки говорило об обратном. Да и не могли они издеваться над Пархоменко, так как не было ни одного студента, который бы не уважал своего преподавателя.

– Нет, Люба, – пришлось соврать, и с этим ничего не поделать, – просто думаю, с чего начать. Вы, наверное, подумали, что я рассказал вам историю про возраст больных шизофренией только для того, чтобы отвлечь вас от вопроса? Думаю, что я угадал. Так вот, вы в этом правы… Да, не удивляйтесь этому. Правы, но не совсем… Я так думаю, что у всех врачей, которые работают уже долгое время, в практике есть случаи, о которых не очень хочется вспоминать. Они не обязательно относятся к той теме, которую вы затронули, но, думаю, что, хотя бы один скелет в шкафу есть у всех. История, которую я так не хотел вам рассказывать, но, похоже, иного выбора у меня нет, произошла пять лет назад. К сожалению, стоит это признать, она закончилась смертью пациента. Если говорить точнее, то самоубийством… Вот… Думаю, что теперь стало немного понятнее, почему я не хотел про это рассказывать.

– А что это было? – Сергей начал проявлять интерес к этому делу, и похоже, что профессору придётся поведать им всю историю.

– Шизофрения. По крайней мере, такой диагноз напрашивался сам собой. Да что там напрашивался, ни у кого не было даже небольших сомнений в правильности его постановки. И только я, тот доктор, который и поставил этот диагноз и доказал его всем, со временем начал сомневаться. Ну, или не сомневаться… Даже не знаю, как вам это объяснить… Я начал верить ей…

– Ну, тогда всё понятней становится, – Люба посмотрела на своих одногруппников, – суицид, при таком заболевании не такая уж и большая редкость, если ещё и форма была запущенной.