Хэппи-энда не будет

Первой мыслью, порождённой вслед за криком, была страшная догадка, что кто-то принёс к нему домой тело мёртвой девушки. Сразу же, не отпуская первую, принеслась вторая мысль. Она была более правдоподобной и менее пугающей: кто-то переоделся и загримировался под Полину! А что? Весьма реальный и похожий на правду вариант. Мысль проскочила за доли секунды, оставив в голове сплошной сумбур, и исчезла, уступив место третьей. Девушка сидела молча, без движений, не подавая признаков жизни… Да, кто-то притащил к нему манекен и посадил в кресло, пока хозяин квартиры спал! Он, вообще, закрывал сегодня двери? Скорее всего… Но безжизненность девушки может говорить и о другом, но эту мысль ему удалось прогнать ещё в самом начале. Значит, придётся верить, что это манекен, тем более что сидящая в кресле гостья никак себя не проявляет.

Данила выдохнул с облегчением. Пусть кто-то и принёс к нему труп Полины, но он здесь хозяин, так что легко справится с неведомым шутником. Вот только найдёт свой нож, оставленный где-то на столе…

– Не ищи его, – раздался женский голос. Данила подпрыгнул от неожиданности, ударившись при этом ногой о диван. Он слез на пол и в ужасе посмотрел в сторону кресла. Голос, без сомнения, шёл с той стороны, а значит, говоривший прячется там же, выставив вперёд «тело Полины».

– Ты о чём? – спросил Данила, пытаясь подняться на ноги.

– О ноже, – снова повторил голос. – Ты же его ищешь. Я убрала его, боясь, что ты поранишься.

– Кто ты? Зачем прячешься? – Данила встал на ноги и принял боевую стойку. По крайней мере, так он предпочитал думать о своём положении.

Незнакомый голос рассмеялся. Данила огорчился, что по старой привычке задёрнул на ночь шторы, и теперь свет луны не может осветить комнату. Некоторые контуры ему удавалось различить, но как он ни старался, незнакомого шутника не увидел.

– Странный вопрос, – снова раздался голос от кресла. – Тебе ли этого не знать? Я Полина – твоя любовь и ночные грёзы! Ты принёс мне свою кепку сегодня, я решила вернуть её. К тому же, мне хотелось тебя увидеть…

Данила, слушая незнакомый голос, продвигался вперёд, в надежде рывком прыгнуть к выключателю. Свет не спасёт его, тем более, если незнакомка не одна, но он сможет забрать у шутников их привилегию невидимости. Ещё бы, хорошо устроились – они его видят, а он их нет. В том, что девушка пришла не одна, Данила уже не сомневался – вряд ли она решилась бы на такой розыгрыш, не имея прикрытия. В последний момент перед прыжком он осознал, что за всё время ни разу раньше не слышал голоса Полины.

За креслом не было никого. Лишь голова девушки возвышалась в паре метров от того места, где он застыл с рукой на выключателе. На её волосах были следы земли и глины…

Девушка поднялась с кресла, и ему стало видно испачканное в земле платье. Когда девушка повернулась, на Данилу посмотрел тот же взгляд, что и с фотографии десяток часов назад. Даже улыбка была знакомая. Она светилась на снимке до своего исчезновения, перед бегством Данилы с кладбища на четвереньках. Гостья смотрела на него не моргая, удерживая своим страшным неживым взглядом. Данила чувствовал, что снова хочет в туалет, и мозг, спасая хозяина от сумасшествия, подкинул ему мысль для размышления: посетил ли он на ночь это место или нет? Так, он посмотрел телевизор, помылся, пописал в душе… Вроде так. Наверное, это можно считать посещением туалета. Тогда почему его трусы кажутся мокрыми, и запах мочи достигает носа?

Девушка снова стояла неподвижно. Мозг сдался, позволив своему хозяину смотреть на неё, отчего глаза Данилы расширились до размеров большой монеты. Грим? Маска? Что на этой девушке? Кто она и чего хочет? Вера узнала имя тайного воздыхателя подруги и заявилась к нему в гости в таком наряде?

– Это снова сон? Я сплю в своём собственном сне, как это показывают в фильмах?

– Как знать, – девушка нагнула голову в бок. – Возможно, мы все спим в этом мире. Странно, но в новом я тоже не проснулась.

– Кто ты? – Данила смог опустить руку и прикрыл ею мокрые трусы. – Ты не можешь быть ею! Знаешь почему? Я сам видел, как Полину заколотили и опустили под землю! Видел, вот этими глазами!

Девушка только шире улыбнулась. Она нагнула голову ещё сильнее вбок, отчего Данила поморщился – человек не может так согнуть шею. Не может! Если только не…

– К-как?.. – заикаясь, спросил мужчина, полностью откинув все рациональные варианты, подсказываемые ему разумом.

– Не знаю, – тихо промолвила женщина, сделав к нему один шаг. – Мне захотелось снова почувствовать это, и я решила прийти сама. Ведь ты обещал больше не приходить ко мне в гости, и даже цветы не принёс на могилу… Коснись меня ещё раз, как ты сделал это там, в кустах! Мне так этого не хватает! Зачем ты все годы молчал о своих чувствах? Почему не показывал их, а лишь тихо наблюдал? Вера вначале предположила, что за мной следит маньяк или извращенец… Но я всегда верила, что ты не тот, кем она тебя считает. Мне казалось, что ты очень скромный и не можешь открыто сказать о своих чувствах. Знаешь, в чём проблема красивых женщин?

– В том, что они часто обречены на одиночество…

– Ага. Значит, слышал уже… Вера хорошую речь произнесла… Звучит мрачно, но ради такого стоило умереть! Так вот, со мной было так же… Мужчины боялись знакомиться, а девушки завидовали красоте. Богатые, упоённые вседозволенностью и властью, хотели мною завладеть. Но я не товар! Таких было больше десятка, и все получили отказ! После моей смерти люди вспомнили об их угрозах в мою сторону, так что полиции будет чем заняться в свободное время… Думаю, за свою свободу можешь не беспокоиться. Я ждала такого как ты – верного, любящего, скромного. Нашла на свою голову…

Девушка сделала ещё один шаг в его сторону, и Данила на окаменевших ногах попробовал отступить хотя бы на такой же шаг назад. Куда там! Ноги не слушались, продолжая мокнуть в луже, образовавшейся у его стоп. Стыд и страх сковали тело, и мужчине не оставалось ничего, кроме как слушать эти страшные слова и видеть перед собой нереальную картину.

Между тем, девушка сделала ещё один шаг и оказалась на расстоянии вытянутой руки. Отсюда запах прелости чувствовался ещё сильнее, заставляя Данилу оттягивать приближающийся момент прикосновения всеми усилиями.

– Ты сегодня была здесь? – спросил Данила, помня сказанные девушкой слова несколько минут назад. Салатовое платье качнулось, и правая рука гостьи начала пальцами ходить по его груди и животу. Это было страшно, но в то же время волнующе и возбуждающе, в чём смогла убедиться и Полина, заметив шевеление в намоченных трусах. Она продолжала водить ногтями по его телу, отвечая на заданный вопрос:

– Была. Помнишь, я говорила об этом? Я всё время здесь находилась, но ты меня не видел… Сидела в том же кресле, что и в момент твоего пробуждения.

Данила, посмотрев на руку, перемещающуюся по его телу, невольно улыбнулся. Это не ускользнуло от Полины, и она наклонила голову в другую сторону.

– А вот здесь ты меня обманываешь! Ты не могла здесь находиться! Мало того, что я тебя не видел, так я ещё и сидел вечером в этом кресле! Ты не бестелесная, я это чувствую!

– Да, ты прав, – пришла очередь Полины улыбаться, – но я не могу тебе этого объяснить… Ты сидел прямо во мне, и твои нежные руки лежали сверху моих. Я не знаю, почему была бесплотной в тот момент, но, похоже, так было надо, и теперь наше время пришло.

Девушка взяла его руку и положила на свою грудь. В другой момент Данила бы обрадовался этому, но только не сейчас. Да, он бы согласился снова потрогать её прямо после смерти, ведь тогда грудь была нежной и упругой, а сейчас превратилась в камень, с торчащим прямо в его сторону остриём гранитного соска.

– Так кто ты? – Новиков, чувствуя под рукой ужасающую плоть, старался отвлечься от происходящего. – Призрак или зомби?

– Я – Полина, а этого должно быть достаточно.

Девушка шагнула к нему навстречу и повисла на шее, обвив её руками. Не понимая смысла происходящего, можно было подумать, что пара влюблённых стоит в комнате, прижавшись друг к другу телами. От этого прикосновения Данила весь подобрался, сдерживаемый крепкими руками влюблённой девушки. Он хотел что-то сказать, но открытого рта коснулись губы, следом за которыми последовал язык. Холодная рука начала опускаться в направлении его трусов, чего Данила никак не мог позволить. Резко дёрнувшись, он почувствовал боль в языке, и тёплая солёная жидкость проступила у него во рту. Прислонив руку к прокушенному языку, он сказал:

– Я больше не люблю тебя, и не хочу этого! Извини…

Девушка засмеялась. От её смеха сердце Данилы забилось сильнее, а руки затряслись мелкой дрожью. Она смотрела на любимого из-под опущенных бровей.

– Неужели ты меня не хочешь? – по губе Полины потекла чёрная жидкость. – Ведь ты мечтал обо мне по ночам, временами с трудом засыпая от возбуждения. Возьми меня сейчас. Понимаешь, девственницей умирать так тяжело…

Данила хотел отойти назад, хотя бы на пару шагов, но рука девушки крепко овивала его шею, а мёртвые, неподвижные глаза смотрели прямо в душу. Он не сомневался, что Полина видит и чувствует его страх.

– Я не могу, – сказал Новиков, чувствуя текущие по щекам слёзы. – Я честно не могу! Ты мертва! Это неправильно!

– Но я хочу твоих прикосновений! И тебе лучше мне их дать! Пойми, сейчас не ты решаешь, что будет дальше.

Она прыгнула на Данилу, обвив ногами и повиснув на шее. Её губы снова впились в его, а кровь из прокушенного языка засочилась сильнее. Мёртвое, холодное тело заставляло ежиться от ощущения прикосновения к её коже. Остывшее лоно касалось его живота, и, елозя тазом, Полина спускалась всё ниже и ниже.

С усилием вырвавшись из плена её губ, Данила перепачканным ртом прокричал только одно слово: «Нет!», – после чего почувствовал, как девушка слезла с него, и улыбка её была кровавой.

– Цветов от тебя я так и не дождусь… Но мы будем вместе. Вот посмотришь. Твоя мама тоже бы этого хотела.

Сделав шаг к выходу, она повторила свою фразу:

– Сейчас не ты решаешь, что будет дальше.

Наваждение, или что бы это ни было, растворилось в воздухе, делая очередной шаг к двери.

Язык болел жутко, а вместе с ним болела и кружилась голова. Во рту стоял привкус плесени и тлена, тело всё ещё чувствовало холод мёртвой кожи, и возбуждение отказывалось пропадать. Данила на трясущихся ногах прошёл в коридор, найдя на тумбочке свой нож. Он лежал здесь всё время, как ни в чем не бывало, а человек так нуждался в нём в комнате! Вряд ли Новиков смог бы им убить девушку, но попробовать стоило.

Что делать с языком? Да и что здесь вообще происходило? Данила не верил в существование призраков, а фанатов фильмов про зомби называл не иначе как «больными людьми», но девушка была здесь, и в этом он не сомневался ни на секунду. По крайней мере, вкус во рту не давал забыть о её присутствии. Обидно, что так болит голова и клонит в сон… Сделав несколько шагов в комнату, чтобы взять чистые трусы, он пошатнулся и упал на так вовремя оказавшийся рядом диван. Сон был липким, затягивающий в свои сети. Даниле казалось, что какая-то сила по клеточке, по молекуле перетягивает его в мир грёз, чему он никак не мог сопротивляться. Глаза уже были закрыты, когда запах тлена снова усилился, но сон взял своё, даже несмотря на боль в языке.

* * *

Спал Данила очень плохо. Всю ночь ему что-то снилось, причём очень неприятное. Он всё время крутился, в результате чего проснулся на диване без простыни. Она лежала на полу, скинутая им ночью. Подушка была забита в угол у ног, и как ему это удалось сделать, мужчина не понимал. Голова жутко болела, и первым желанием было принять таблетку, но тошнота, подкатившая к горлу, заставила срочно бежать в туалет.

Прочистив желудок, он стал напротив зеркала в ванной, показывая самому себе язык. Тот был коричневатого цвета, с чёрным шрамом почти у самого кончика. Что было бы с другими частями тела, займись он вчера любовью с Полиной, было даже страшно подумать! Попытавшись сказать пару слов, Данила понял, что это бесполезное занятие – язык почти не слушался, а рот издавал странные и непонятные звуки.

Заглянув в домашнюю аптечку, он извлёк оттуда бутылочку с перекисью водорода. Смоченная ею вата сняла с языка немного тёмного налёта, но растворила образовавшуюся за ночь корочку. Из раны выступило несколько тёмных капель, которые тут же были накрыты смоченной ватой.

О том, чтобы завтракать, не могло быть и речи. Хорошо, что он вчера на автомате поставил будильник, а то вряд ли с такой тяжёлой головой смог бы проснуться раньше обеда. Достав из шкафа одежду и собираясь пулей лететь на автобус, Данила остановился посреди комнаты, мысль, что всё случившееся ночью ему приснилось, не покидала голову. Сон про свадьбу, превратившуюся в похороны, а также сон про посещение его Полиной? Язык он мог прикусить во сне, так что это не показатель, а потемнел он от попавшей инфекции с зубов, и теперь в обед надо будет отпроситься в находящуюся рядом больницу. Запах сырости и тлена всё ещё присутствовал в квартире, но мог быть всего-навсего галлюцинацией. А земля… Да, в кресле, где сидела Полина, была рассыпана земля. Перетирая её между пальцами, Данила убеждался, что она реальная, и вряд ли её можно было списать на сон. Мужчина стал ходить из угла в угол, намереваясь рассмотреть возможную гостью, но как он ни старался, ему этого не удавалось. В надежде, что квартира пуста, он быстро оделся и выбежал на улицу.

Сделав несколько шагов, Данила увидел зелёный бок маршрутного такси. Быстро, чтобы не упустить свой шанс приехать на работу вовремя, он побежал в сторону дороги. В салоне автобуса что-то привлекло его внимание, временно ускользнув от разума. Ещё не осознавая увиденного, мужчина пробежал оставшееся расстояние и почти заскочил внутрь, но мозг расшифровал информацию: салатового платье виднелось среди серой одежды пассажиров.

Водитель смотрел на него, задавая немой вопрос о поездке, но Данила отступил назад, сделав вид, что пошёл в сторону магазина. Автобус подождал ещё пять секунд, давая одуматься запутавшемуся человеку, после чего отправился по своему маршруту.

Он перешёл через дорогу и остановился у лавочек. Язык пульсировал болью, голова не проходила, несмотря на выпитые таблетки, а в руках отчётливо чувствовалась дрожь. Сев на лавочку и глубоко вздохнув, Новиков посмотрел вслед автобусу, успевшему доехать до следующей остановки. Нет, на работу он должен добраться, а, значит, придётся ждать следующий! Через пять минут появился новый автобус, такой же полный, как и прошлый, и мужчина встал с лавочки. Тут же ноги понесли его прочь от этого места, ведь из-за угла соседнего дома выходило «салатового платье»! Он снова не видел хозяйки взволновавшей его одежды, но это было неважно, ведь Данила не сомневался, чьё у неё лицо. Неужели она будет преследовать его теперь всю жизнь?

Обходя дома, он снова вышел к дороге, но на выходе из магазина виднелось прежнее платье и смеющаяся девушка, говорившая с парнем. Её лица он не видел, но решил не играть с судьбой, обходя очередной дом.

В итоге Данила опоздал на работу больше чем на час. Шеф был в бешенстве, но решил не показывать при покупателях своего отношения. Указав на часы, он сузил глаза, несколько раз качнув головой. Сомнений, что его увидел Данила и стоявшие рядом сотрудники, не возникало, так что, удовлетворённый достигнутым эффектом, шеф прошёл в сторону микроволновых печей.

Новиков переодевался, чувствуя головокружение. В зале глаза начали слезиться, реагируя на уровень света в помещении. Ему хотелось закричать, что администратор обязан выключить часть ламп, но язык не слушался, заставляя рот издавать странные звуки. Стоявший рядом коллега окинул его взглядом, отходя на всякий случай в сторону. Слух о болезни Данилы разнесся по магазину, и все сотрудники старались держаться от него подальше.

Он тоже отходил в сторону, так как перед глазами всё плыло. Когда Данила в очередной раз посмотрел на себя в отражении зеркальной дверцы новой микроволновой печи, крик вырвался из его горла наружу. Мало того, что его лицо приобрело земляной оттенок, а глаза сузились до размера щёлочек, сзади было знакомое салатового платье, надетое на знакомую девушку.

Полина стояла прямо за ним, и большие, непонятно откуда взявшиеся, чёрные очки скрывали её безжизненные глаза. Она улыбалась, прикрывая рот правой рукой. В отражении Данила увидел, что один ноготь на пальце отсутствовал полностью. Мужчина боялся подумать выбираясь откуда она его отломала…

Так они и играли в гляделки, смотря друг на друга через микроволновую печь, пока к Полине не подошёл Коля. Своему коллеге Данила завидовал, каждый день провожая голодными глазами его машину. Коля ездил на дорогом «паркетнике», и всякий раз рядом с ним сидела красивая девушка. Спутницы часто менялись, но машина была прежней, доставшейся сотруднику также в подарок от отца. В такие дни Данила, подходя к своей машине, пинал её по колесу, сетуя на её простоту и дешевизну. Сейчас же Коля подходил к девушке, которую ещё недавно Данила считал своей. Как вести себя в такой ситуации? Данила и раньше не полез бы в драку, а сейчас, когда по телу проходил озноб, он даже думать о конфликтах не хотел. Повернувшись, он посмотрел в сторону Полины и услышал её разговор с Колей.

– Здравствуйте! Могу я вам чем-нибудь помочь? – Коля пригладил рукой шевелюру. Его причёска всякий раз лежала волосок к волоску, блистая на свету чёрным переливом. Сколько времени тратит этот человек на работу с волосами, оставалось только догадываться, но Данила завидовал и этому, всякий раз касаясь своих растрёпанные волос.

– Мне нужен обогреватель, – проговорила покупательница.

– Обогреватель? – Коля приподнял вверх одну бровь. – Весьма редкая покупка в это время года. Летом мы их почти не завозим, но несколько штук на витрине держим всегда. Пойдёмте, я вам покажу.

Они отходили в сторону, а Данила продолжал слышать слова, несмотря на увеличивающееся расстояние:

– Простите за интерес, но зачем вам сейчас обогреватель? Или вы, как в известной поговорке, готовите сани летом?

– У меня дома очень холодно, – девушка посмотрела с улыбкой на Колю, и тот почему-то отшатнулся в сторону. Данила вспомнил улыбку Полины, объяснявшую реакцию коллеги.

– Летом? – не так уверенно спросил продавец.

– Да. Знаете, там, где я сейчас нахожусь, порою очень не хватает простого человеческого тепла.

Она повернулась на этой фразе в сторону Данилы. Встретившись с ней взглядом, Новиков замер, чувствуя странное жжение в голове, стекающее ручейками боли к животу. Полина приподняла очки и подмигнула ему, возвращаясь к разговору с Колей.

Что происходило дальше, Данила не слышал, так как сознание стала заполнять пелена. То же самое чувство, что вчера затягивало его в сон, вернулось с новой силой. Глаза слипались, и, как он ни старался, удержать их не мог. Сознание блекло, звуки отходили на задний план, а ноги подкосились. Он упал на колени, услышав далёкие крики своего начальника. А ещё кто-то кричал про микроволновку, но Данила уже не мог понять смысла сказанной фразы.

Упав на пол, он почувствовал удар в бок. Микроволновка, о которой говорил далёкий голос, сломала ему два ребра, упав, задетая его собственной рукой. Сознание полностью оставило голову, уносясь следом за голосами незнакомых людей.

* * *

Глаза болели, а сил открыть их не было. В голове с каждым слышимым словом раздавался колокольный звон. Попробовать поднять руку? Бесполезно – руки и ноги не слушаются отдаваемых команд. Слышен знакомый голос, но голова отказывается разбирать слова. Может, крикнуть что-то? Знакомый человек должен будет отреагировать на его голос, он же реагировал на его слова? Нет, рот не раскрывается, выпустив наружу только лёгкую струйку воздуха. Глаза… надо постараться их открыть.

Веки, продержавшись доли секунды, тут же закрылись. Видеть её он не хотел, но Полина сидела на стуле, в трёх метрах от кровати. Платье то же, очки на месте – похоже, свой выходной костюм она не меняет. Но это не её голос… Нет, говорят два мужчины… Голоса тихие, иначе он смог бы разобрать сказанное. Один из них, в этом Данила уже не сомневался, был…

– Неужели он больше не встанет? – Саша казался грустным, что явно читалось в его словах.

– Я бы советовал вам готовиться к худшему, – отвечал второй мужчина. – Он сдался и совсем не хочет бороться за себя. Мы влили в него столько лекарств, что прийти в сознание он точно смог бы, но ваш брат этого не делает. Его жизненные показатели падают, и мы в таких случаях говорим, что человек не хочет жить, а значит, медицина бессильна. Извините, но мне надо идти к другим пациентам, а к вашему брату я зайду завтра. Дежурные будут всю ночь следить за ним, записывая для меня изменения, но, извините, я уверен, что они не будут положительными.

Скорее всего, врач ушёл, так как в палате повисла тишина. Кто-то сел рядом на кровать, и Даниле хотелось верить, что это не Полина. Раздавшийся голос порадовал теплотой:

– Брат, ну что же ты так? Почему ты не хочешь жить? Я свечку за тебя поставил в церкви, а мой сосед приговорил целый бутыль за твоё здоровье… Живи, прошу тебя! У меня не осталось никого роднее. Я приду завтра, и надеюсь, что ты меня порадуешь.

Постель качнулась, намекая, что Саша ушёл. Интересно, оглянулся ли он на прощанье? А, может, вышел, согнувшись от переполнявших его чувств? В том, что Саша убит горем, Данила не сомневался. Брат тяжело перенёс смерть родителей, и, как показало недавнее посещение кладбища, до сих пор ухаживал за их могилами. Смешно, но Данила не сомневался и в том, что за его могилой Саша тоже будет ухаживать. Хотя, чего тут смешного?

Мозг работал, как заведённый. От напряжения по голове потекла капля пота, а значит, он ещё жив… Данила грешным делом подумал, что уже умер, и всё происходящее сейчас ему кажется, но шанс выкарабкаться ещё был. Только сидящая напротив девушка вызывала сомнения в хорошем исходе. А ещё язык, голова, конечности и живот… Проще было назвать, что не болело, так как таких «счастливых кусков тела» у лежащего в палате человека не было.

«Я жив! Я не хочу умирать! Это всё она! Я признаюсь во всём – пусть меня посадят, но только не отдавайте меня ей!» – кричало сознание, услышав чьи-то шаги. Человек постоял и ушёл, потрогав какие-то приборы с трубками. Странно, откуда он знает, что делал вошедший? Похоже, мозг подставил воспоминания о посещении больницы с умирающей матерью… Там тоже периодически заходила медсестра, проверяя капельницы и что-то высматривая на приборах. Сейчас произошло то же самое.

В голове немного прояснилось, но мысли поплыли медленнее. Скорее всего, ему ввели что-то наркотическое с целью обезболить горящее огнём тело. Зато теперь появились силы открыть глаза, чего так не хотелось делать. Надежда, что девушка привиделась, не покидала Данилу, и он пересилил свой страх.

Полина сидела на прежнем месте, улыбаясь и смотря прямо на него. В голове загудело ещё сильнее, заставляя веки сомкнуться, погрузив голову во тьму.

Сосед по палате тоже смотрел на Полину, но, имея больше сил, отодвинулся на край кровати.

– Кто ты? Смерть? Ты пришла за мной? – говорил он в испуге. Девушка не отвечала, продолжая сидеть на прежнем месте.

Раздельно, с трудом произнося каждое слово и не веря в это, Данила боковым зрением посмотрел на соседа:

– Вы тоже видите её? – слова дались с трудом, да и часть их лишь издали походила на человеческую речь. Данила потратил много таких нужных ему сил, но он так хотел знать ответ!

– Да, девушка в салатовом платье сидит прямо напротив нас. За кем она пришла? Это же смерть? Я прав? Скажи мне, друг, я же не сошёл с ума?

«Сказал бы, – подумал Данила, – только сил нет. Вышел весь».

С этими мыслями тягучая пелена снова навалилась на его сознание, засасывая каждую частичку в свой плен. Мозг сдался, отключая по очереди различные части тела, и в тот момент, когда сознание полностью покинуло мужчину, Полина встала со своего места. Сосед начал кричать ещё сильнее, призывая на помощь медсестру, но мёртвая девушка даже не смотрела в его сторону. Она стала между окном и кроватью Данилы, после чего аккуратно нагнулась к кровати с ещё живым человеком. Поцелуй был недолгим, но от него разило холодом, заставившим соседа по палате закричать ещё сильнее и упасть от страха с кровати. Полина улыбнулась, глядя на него, и, когда мужчина поднялся, произнесла:

– Я тебя вижу!

Он затрясся, обхватив кровать за ножку, а девушка в салатового платье отвернулась в сторону, как будто испугавшийся человек исчез из палаты. Она рассмеялась, отойдя к окну. Расставив руки, Полина произнесла с улыбкой, посмотрев на любимого:

– Я же говорила: не ты здесь решаешь, что будет дальше… Ты не смог забрать меня в свой дом, значит, я заберу тебя к себе. Ведь там так холодно одной…