скачать книгу бесплатно
их стряпчие ласкают,
Что в пользу дело окончают.
Проходит год, другой,
и близь десятка лет,
Конца, однако, делу нет.
Ужли судьи их сговорились
Так долго дело не решить?
Вот то?тчас клеветать
и на суде?й взносить,
И думать, что они
из взятков согласились…
Как будто бы нельзя
другим причинам быть,
Что дело тихо шло.
Ну, как тут поспешить?
С год, говорят, по нем
в одних архивах рылись.
В том самом городе,
где спор происходил,
Какой-то живописец был,
Который написал
на богачей картину
Так, что нагими их
он в ней изобразил
И выставил в народ.
Все спрашивать причину,
Весь город толковать
и говорить об них,
И только что речей
о богачах нагих.
Дошло о том до богачей самих.
Пошли смотреть картину
И видят: дело так.
Трону?ло это их:
Неудивительно.
Готовы уж прошенье
На живописца подавать,
Чтобы бесчестие взыскать,
И, в тяжбе будучи,
другую начинать.
«Как, – говорят, – снести
такое поношенье!»
Пошли его спросить,
однако, наперед.
«Пожалуй, – говорят, —
скажи, что за причина,
Что в поруганье нам
написана картина
И выставлена в свет?
Что, разве ты, мой друг,
сочел нас дураками,
Чтоб насмехаться так
над нами?»
«Нет, – живописец
им сказал, —
Не с тем картину я писал,
Чтоб мне над вами насмехаться;
А только вам хотел
картиною сказать,
Чего вам должно ожидать,
Когда еще вы станете тягаться».
Два волка
Два волка при одном
каком-то льве служили
И должности одни
и милости носили,
Так что завидовать,
кто только не хотел,
Ни тот, ни тот из них
причины не имел.
Один, однако, волк
всё-на?-всё быть хотел
И не терпел,
Что наравне с своим
товарищем считался.
И всеми средствами
придворными старался
Товарища у льва
в немилость привести,
Считая, например,
до этого дойти
То тою,
То другою
На волка клеветою.
Лев, видя это всё,
однако всё молчал,
С тем, до чего дойдет;
а сверх того считал,
Как волчья клевета
без действа остается,
Волк, больше клеветать устав,
и сам уймется.
А этот лев, как всяк
о том известен был,
Не так, как львы,
его товарищи другие,
И в состоянии людском
цари иные,
Наушников держать
и слушать не любил.
Неймется волку; всё приходит
И на товарища то то,
то это взводит.
Наскучил наконец лев
волчьей клеветой
И думает: «Не так
я поступлю с тобой.
Ты хочешь клеветой подбиться,
Чтобы товарища
в немилость привести
И милости один нести, —
На самого ж тебя
немилость обратится.
Нет, ошибаешься,
когда ты так считал».
И тотчас отдал повеленье,
Чтоб волк, которого другой
оклеветал,
За службу получил
двойное награжденье
И должность лучше той,
какую исправлял;
Другого ж от двора
под строгое смотренье
Сослав безо всего,
двойную должность дал.
Я б после этого придворным
всем сказал,
Как маленьких дворов,
так и больших: «Смотрите!
Чтоб с волком не иметь
вам участи одной,
Друг на друга не клевещите;
А вы частехонько
живете клеветой!»
Два купца
Кащей, ты дурно поступаешь,
Когда лишь в то живешь,
что деньги собираешь
И первым их своим
блаженством почитаешь.
Ну, если час такой найдет,
Что деньги есть, да хлеба нет?
Вот ты мне смехом отвечаешь,
Да смех твой, может быть,
пройдет,
Дай только рассказать
мне нечто наперед.
В каком-то городе
два человека жили,
Которы промыслом купцами
оба были.
Один из них в то только жил,
Что деньги из всего копил;
Другой доход свой в хлеб
оборотить старался.
Богатый деньгами
товарищу смеялся,
Что он всё хлебом запасался.
Товарищ смех его
спокойно принимал
И хлебный свой запас
всё больше умножал.
Вдруг войско к городу
с осадой подступило,
С осадой наконец и голод
наступил.
Теперь, что у кого запасу,
к счастью, было,
Тот тем в сей крайности
и жил.
Богатый деньгами кащей
без хлеба был,
Купить его ко всем
по городу метался,
За хлеб один кащей
все деньги отдает,
Однако же никто и денег
не берет:
Что в деньгах, если хлеба нет!
Товарищ лишь один
прибежищем остался.
Кащей в числе других
несчастных первый был,
Который хлеба попросил
У самого того, кому
он насмехался,
Что тот всё хлебом запасался.
Товарищ и его питал,
И прочих жителей
от голода спасал.
