Северный ветер. Том 2

– Могу просить о милости?

Я повернулась к Акха.

– Если ответишь на вопрос.

Он склонил голову набок, и я обвела спальню взмахом ладони.

– Что ты здесь делаешь?

Я проигнорировала указание на письмо и птицу и переспросила:

– Почему ты пришел с этим именно сюда?

Акха замер, глядя на меня со смесью смятения и смущения. По его бледному лицу растекся живой румянец. Размытый взгляд мужчины скользнул по стенам и остановился на кресле.

– Из-за воспоминаний.

Сердце сжалось в комочек, засуетилось. Едва дыша, я спросила:

– Хороших?

Взгляд Акха наполнился лаской. Ресницы дрогнули, роняя тени.

– Лучших.

Плюя на правила и отвечая порыву, я бросила записи на пол и сделала первый шаг – обняла мужчину за шею. Он замер, и я подумала – не ответит. Или оттолкнет. А потому попросила:

– Обними меня…

Большие ладони невесомо, но очевидно прошлись по моим лопаткам. Сильные руки сомкнулись на спине, даря ощущение безопасности. Пламя в моей груди начало гаснуть, растекаясь плавными морскими волнами. И что-то подсказывало, что, окажись рядом озеро, я легко раздвинула бы его воды.

Акха был ледяным, но я прижималась к нему изо всех сил, потому что нигде не чувствовала себя так хорошо, как в его объятиях.

Прикрыв глаза, я прошептала ему на ухо:

– Я скучала, мьаривтас Севера.

Он вскользь, словно случайно, коснулся губами моей щеки и ответил:

– И я скучал, мархээарисс Кахаэра.

Улыбнувшись до боли в скулах, я спросила:

– О какой милости ты просишь?

Акха отстранился и осмотрел мой свежесшитый наряд. Высокие ботиночки без каблука звенели крупными цепями. Черные брючки с кожаными вставками на коленях и по бокам облегали ноги. Кожу широкого пояса разбавляли металлические пластины с выгравированным пламенем. Оно же мерцало красным узором на воротнике и манжетах свободно выпущенной черной рубашки. На плечах покоились расшитые красными камнями галуны. Свисавшие с них белые цепи соединялись на груди под ключицами брошью-снежинкой, почти точной копией украшения мьаривтаса.

Судя по восхищенному взгляду, мой вид мужчине нравился, но…

– Расскажи, каким должно быть платье, чтобы ты не предпочла ему штаны?

Я застыла, а потом с хохотом упала в желанные ледяные объятия.

Глава 5

После разговора мы с Акха посетили птичник в одной из башен за́мка.

Через большие вытянутые окна в помещение заливалась густая тьма, и нескольких светильников не хватало, чтобы рассеять ее. Стены от пола до высоченных потолков состояли из неглубоких ниш. В большинстве спали птицы, похожие на Сокхара. Но когда одна из них недовольно глянула на нас, я отметила главное отличие – черные глаза. Видимо, птица, которую Акха бережно нес в руках весь путь, поглаживал и нашептывал благодарности, была его личным гонцом.

Мьаривтас оставил Сокхара в нише, где тот вытянулся на брюшке, расправил все четыре крыла и, подергивая лапками, зевнул! Я впервые в жизни увидела, как зевают птицы!

Акха распушил «ушки» на голове гонца. Тот ущипнул хозяина за мизинец. Мое сердце сжалось от нежности, а губы тронула улыбка.

– Милый…

– Кто? Сокхар?

Я посмотрела на Акха.

– Вы оба.

Мьаривтас спешно отвел взгляд, но я успела увидеть радость, надежно спрятавшуюся за буйством белых искр. Не дождавшись ответа, я взяла мужчину за руку и кивнула на выход.

– У тебя есть неотложные дела?

Он посмотрел на наши переплетенные пальцы с явным сожалением.

– Харадгар долго ждал меня. Я не могу игнорировать его потребности.

Я заставила себя улыбнуться.

– Тогда… не мог бы ты прежде проводить меня? И кстати! Объяснись!

Акха вскинул брови, когда я нахмурилась.

– Покои, украшения, одежда – почему все красное?

Вопрос ввел мужчину в ступор.

– Твоя ипостась… Пламя… Твой дар…

– Не единственный.

Акха прищурился, поглаживая тыльную сторону моей кисти большим пальцем. Он делал это неосознанно. И пусть его прикосновения были ледяными, по моей руке щекочущей волной прошлись ласковые мурашки.

– Ты права, не единственный, но…

Мужчина улыбнулся робко, как тот, чья мечта готова сбыться, но он боится довериться преждевременному счастью. Потому что будет слишком больно, если оно не оправдается.

– Ты помнишь нашу первую встречу?

Я ухмыльнулась. Прекрасно помню! Чуть не прибила его мокрой одеждой! А потом стояла зареванная и перепуганная перед всадниками и ничего не понимала. Последнее, впрочем, не сильно изменилось.

Пальцы Акха лаской прошлись по моей щеке и повторили линию челюсти.

– Мне не дано слышать чужие дары, но, впервые взглянув на тебя, я почувствовал… Пламя – стихия безжалостная и неукротимая в своем наивысшем проявлении. Это сила, стойкость и вызов. Борьба. Ты – пламя, Дана Торрес. Ты заявила об этом первым взглядом и подтверждала каждым следующим шагом.

Акха упер взгляд в снежинку, соединявшую цепочки на моей груди.

– Каюсь, я ни разу не выразил должным образом восхищение твоими силой и стойкостью. Мне сложно сделать это. Не потому что я неискренен. Я не могу подобрать слова, потому что не могу осмыслить, через сколько испытаний тебе пришлось пройти, как много лишений и трудностей ты пережила, прежде чем оказалась в Харадгаре. Но ты не сдавалась…

Я вспомнила разговор с Даримасом у колыбели и перебила его:

– Сдавалась.

Хриплый голос резанул слух. Я опустила голову и кашлянула, прочищая горло. А когда снова посмотрела на Акха, в животе суетливо забились существа, которых увидевшие в другом солнце знают слишком хорошо. И пусть их появление считают предупреждением о грядущих проблемах… как же это приятно!

На меня смотрел мой Акха. Так, словно я была самым ценным, необходимым в его жизни. Словно для всех я была достойным примером, на который до́лжно равняться. Героем, чьи подвиги заслуживают легенд.

Вот только я еще ничего не сделала, чтобы остаться в истории Кахаэра. А потому смутилась и снова опустила голову.

Акха ухватил меня пальцами за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Спотыкаться и падать не постыдно. Но для того, чтобы встать, требуется характер. Каждый раз, упав, ты вставала и шла дальше…

– Потому что ты подхватывал.

Акха грустно улыбнулся и покачал головой.

– Ты успевала разбиться, прежде чем я протягивал руки.