В руинах иллюзий танцует пустота

Король закрыл лицо руками и зарыдал.

– Я не знаю, что еще делать! – воскликнул он сквозь слезы. – Трава требует этого! Если мы не подчинимся, она отвернется от нас, и наш мир будет разрушен! Мы должны сохранить нашу долину, Лаурус! Любой ценой!

Лаурус молчал. Он смотрел на короля, великого короля, который сейчас казался жалким и беспомощным. В его глазах не было ни сострадания, ни жалости, лишь холодная решимость.

– Я сделаю, как вы прикажете, мой король, – произнес он наконец. Его голос звучал ровно и бесстрастно. – Но вы должны понимать, что это изменит нас навсегда. После этого пути назад уже не будет.

Король поднял голову и посмотрел на принца с надеждой.

– Я знаю, Лаурус, – сказал он. – Но у нас нет выбора. Мы должны сделать то, что должны. Ради спасения нашей долины. Ради нашего народа. Ради нашей… Вечной Весны.

Принц Лаурус кивнул и вышел из покоев, оставив короля одного со своим горем и страхом. Он знал, что король подписал смертный приговор не только изгнанникам, но и им самим. Но он был готов исполнить приказ, готов запачкать свои руки кровью, чтобы сохранить мир, в который он верил. Или, по крайней мере, в который когда-то верил. Теперь же в его душе поселилась лишь леденящая пустота.

Лес, окружавший Олеандр, всегда был местом мрачным и недружелюбным. Здесь не цвели вечные цветы, не пели райские птицы, лишь корявые деревья тянулись своими ветвями к тусклому свету, пробивающемуся сквозь густую листву. Именно здесь, на окраине сказочного мира, принц Лаурус и обнаружил очередную деревню изгнанников.

Изгнанники жили бедно и уныло, их дома были сложены из грубых бревен и покрыты мхом. В их глазах читались усталость и недоверие. Они сторонились друг друга, словно боялись, что их общая участь может передаться, как заразная болезнь.

Лаурус подошел к ним без стражи, в простой одежде, стараясь не выглядеть как посланник короля, а скорее как заблудший путник. Его холодная красота, обычно внушавшая восхищение, теперь вызывала лишь подозрение.

– Я пришел к вам с добрыми намерениями, – произнес он ровным голосом, оглядывая собравшихся жителей деревни. – Я принц Лаурус, пришел по приказу короля Саликса из Олеандра.

По толпе пробежала волна шепота. Многие отвернулись, не желая смотреть на представителя того мира, который их отверг.

– Я знаю, что вы думаете обо мне, – продолжил Лаурус. – Вы считаете нас жестокими и несправедливыми. Вы считаете, что мы изгнали вас незаслуженно.

Он сделал паузу, чтобы дать своим словам дойти до сознания слушателей.

– Но все изменилось, – сказал Лаурус, его голос звучал искренне и убедительно. – Король понял свою ошибку. Он осознал, что нельзя судить людей по их убеждениям, что каждый имеет право на свое мнение. Он сожалеет о том, что случилось с вами. Он хочет загладить свою вину.

Лица изгнанников постепенно начали светлеть. В их глазах появилась надежда.

– Он просит вас вернуться, – продолжал Лаурус. – Он обещает вам прощение, свободу и достойную жизнь в Олеандре. Он говорит, что теперь мы принимаем всех, независимо от их взглядов. Он хочет построить мир, где каждый сможет чувствовать себя в безопасности и гармонии.

Некоторые изгнанники все еще колебались, не доверяя словам принца. Но другие, уставшие от скитаний и лишений, были готовы поверить в чудо.

После долгих уговоров и заверений, Лаурусу удалось убедить большинство изгнанников вернуться в Олеандр. Они собрали свои скромные пожитки, попрощались со своими старыми домами и двинулись в путь, ведомые принцем, обещавшим им новую жизнь.

Дорога в Олеандр была долгой и трудной. Но изгнанники шли с надеждой в сердцах, веря, что в конце пути их ждет прощение и счастье.

Когда они подошли к границам сказочного мира, их встретила толпа жителей долины. Они улыбались, пели песни и несли цветы. Они приветствовали изгнанников как долгожданных гостей, как братьев и сестер, вернувшихся домой.

Изгнанники были тронуты таким теплым приемом. Их сердца наполнились радостью и благодарностью. Они забыли о своих страхах и сомнениях, поверив, что в долине действительно произошли перемены.

Жители долины закружили изгнанников в хоровод, приглашая их петь и танцевать вместе с ними. Все смеялись, обнимались и поздравляли друг друга с воссоединением.

Но постепенно, что-то начало меняться. Взгляды изгнанников тускнели, лица теряли выразительность, а движения становились механическими. Они продолжали улыбаться и петь, но в их глазах больше не было жизни, лишь покорность и пустота. Их души, как и планировалось, отдавались земле, питая проклятую траву, и укрепляя иллюзию идеального мира. Радость и надежда сменились безразличием и подчинением.

Добро пожаловать домой.

Волнения в Витисе

В ее мире, где жестокость была валютой, а свобода – призрачной иллюзией, смех звучал как вызов, а танцы – как бунт. Статура, с лицом, высеченным из камня, восседала на троне из костей, взирая на свой хаотичный, но послушный мир. Пытки были зрелищем, жестокость – развлечением, но в этой дьявольской гармонии был порядок, который поддерживала она, Статура Тур Вуль.

И вот, эта гармония была нарушена. До нее дошли слухи – сначала шепот, потом все громче – о детях, покидающих пределы Витиса, о таинственных встречах в лесу, о разговорах с теми, кто был изгнан из обоих миров: из ее, и из того, другого, с его лицемерной идиллией.

Статура не заботилась о политике, о войне между мирами. Ее мир жил здесь и сейчас. Она позволяла им веселиться, читать, пить, лишь бы они помнили, кто здесь хозяин. Но контакты с изгоями… это было другое. Это было семя сомнения, посеянное в умах, и она не могла этого допустить.

Гнев, знакомый и желанный, затопил ее. Она поднялась с трона, ее черное платье взметнулось, словно крылья ворона.

– Приведите их, – приказала она своим приспешникам, ее голос звучал как скрежет металла.

Вскоре перед ней предстали дети – грязные, испуганные, но в их глазах горел огонек непокорности. Вместе с ними были несколько взрослых, кто поглупее.