Кровь и сталь

В воздухе что-то просвистело.

Она отскочила в сторону, ее щеку пронзила острая боль.

С глухим звуком в корявый ствол дерева, у которого она стояла, вонзилась стрела.

Ее оперение дрожало на ветру.

Тею трясло, широко раскрытыми глазами она уставилась на все еще трепещущую стрелу. Она отступала назад – один шаг, второй…

А затем побежала.

Глава 3

Времени действовать незаметно не было. Тея бежала, рассекая вечернюю тьму, ее сапоги стучали по влажной лесной земле, по щеке стекала тонкая струйка крови. Ветви деревьев царапали кожу и рвали одежду, пока она пробиралась между ними, а ветер трепал косу.

Кто-то запустил в нее стрелу, но она знала, что тренировки по стрельбе проходили в другом месте. Выстрел не был случайным. Помедли она еще полсекунды, стрела попала бы ей между глаз. Тея прерывисто дышала, но ее успокаивал бившийся о грудную клетку камень судьбы.

Нефритовый камень на черном кожаном шнурке ей подарила в раннем детстве провидица. В те времена они вырезали судьбы на камнях. Иногда меткой становилось имя, иногда – символ или число. Эти знаки предвещали будущее, которому суждено воплотиться. Камни судьбы встречались редко, люди не стремились их заполучить. Особенно те, кто хотел жить в спокойствии.

Двадцать семь. Это ужасное число – обещание самого бога смерти. Когда Тее будет двадцать семь, Эновиус придет за ней, но для начала он поглумится. Смерть может настигнуть ровно в ту минуту, когда настанет ее день рождения, а может подождать еще год, когда Тее почти исполнится двадцать восемь. Камень судьбы давал ей время, но никаких подробностей. Проклятие, которое она не пожелала бы никому.

Страх подгонял ее, и она продолжала бежать, чувствуя, как по ногам хлестала грязь. Нет, сегодня она не умрет, ни за что. Она переживала о своем месте в Тезмарре, в своем доме. Приняв кинжал и из раза в раз практикуясь, она осознавала, чем рискует. Эта стрела – самое большое последствие.

Сверкнувшая молния осветила Кровавые леса на долю секунды. Впереди были только искривленные стволы деревьев и ужасающая пустота.

Вскоре она увидела свет факелов. Прерывисто дыша, Тея держалась ближе к основанию каменных стен, она направлялась к служебному выходу.

«Слава богам», – подумала Тея, когда поняла, что дверь не заперта. Она остановилась у кладовой и поднесла кусочек нефрита к губам.

– Что ж, пора в очередной раз испытать судьбу, – пролепетала она и нырнула в тускло освещенную комнату. Внутри было прохладно, на гигантских крюках с потолка свисало мясо. Проходя мимо них, она заметила, что люк подвала приоткрыт.

Тея поморщилась, услышав дверной скрип, и заглянула внутрь. Ее лицо обдало теплом, исходящим от нескольких печей, носа коснулись ароматы готовившегося ужина. Слуг поблизости не наблюдалось, и девушка прошла мимо столов и бурлящих кастрюль. Она подавила в себе желание взять из стоявшей рядом корзины горячий рулет – повар, вероятно, пересчитывал все до единого.

Приблизившись к двери, Тея замерла.

Перед разожженным камином в потрепанном кресле сидела крупная фигура, в ногах ее спала большая собака.

Тея перевела взгляд с собаки на наполовину сплетенный кожаный пояс в огромных руках, а затем встретилась с серыми глазами.

– Малик.

В ответ огромный мужчина улыбнулся. Именно он подарил ей свой кинжал на смертном одре. Но он не умер. Некогда лицо Малика выражало свирепость, оно было усеяно шрамами, теперь же его озаряла улыбка, которую Тея полюбила.

Малик был Боевым Мечом в отставке. На поле боя он получил почти смертельный удар по голове и с тех пор молчал. Тея слышала болтовню стражей и щитоносцев, они обсуждали, как знаменитый воин лишился славы и стал дурачком. Но она знала, что это не так. Вскоре после того, как он подарил ей кинжал, она сидела в углу библиотеки и читала вслух какой-то сложный отрывок из книги, чтобы лучше понять смысл. Тогда она и встретила Малика во второй раз. Из-за стеллажа выглянула его массивная фигура, отчего Тея едва не подпрыгнула.

Но он подошел к ней, широко улыбаясь, и сел на соседний стул с видом, будто хотел ее послушать. Тея поняла, что его заинтересовал текст, но, вероятно, прочитать его сам он не мог. С тех пор она читала ему вслух.

Оглядев Тею, промокшую и растрепанную, он засветился от веселья.

– Я не могу остаться, – произнесла она. – Ты ведь никому не расскажешь?

Малик лишь улыбнулся и продолжил плести пояс.

– Спасибо.

Тея благодарно сжала плечо нежного великана и направилась к юго-западной башне.

* * *

К тому времени как Тея переоделась в сухую тунику и привела себя в порядок, ужин уже начался. В огромных каминах в обоих концах зала потрескивало пламя, факелы на стенах отбрасывали переливающийся свет на каменный пол.

В самом центре зала находились гигантские скульптуры Фурий – первых Боевых Мечей. В руках богини держали могущественные мечи. Каменные фигуры возвышались до самого потолка, рукояти их мечей стремились в ночное небо, подпирая свод крыши.

Под скульптурами на возвышении располагался стол. За ним на стуле с высокой спинкой, словно король, восседал Осирис, Мастер Гильдии. По обе стороны от него занимали места Боевые Мечи Тезмарра, несколько командиров и управляющих персоналом крепости, включая Одру. Ее выражение лица было суровым, а взгляд зоркий, как у ястреба.

Чуть ниже стояли два дубовых стола длиной во весь зал, за ними расположились воины всех рангов и работники крепости. Они уже вовсю уплетали тушеное мясо в горшочках и жареный картофель с подносов.

Тея поспешила сесть к своим товарищам, стараясь не встречаться взглядом ни с кем за главным столом.

Эльврен пронзила сестру яростным взглядом и неохотно уступила ей место на скамье.

– Можно и не спрашивать, – процедила она сквозь стиснутые зубы, разглядывая порез на щеке Теи.

– Не стоит, – ответила Тея и потянулась за пустой тарелкой и подносом с картофелем.

– Могла бы хоть скрыть этот порез косметикой, которую я тебе оставила. Не похоже, будто ты лежала в постели с кровотечением из носа и головной болью.

Тея проигнорировала сестру и принялась за свой ужин, еле сдерживая стон от наслаждения вкусной едой.

– Ты пропустила увлекательную смену переписи, Алтея, – заявила сидевшая напротив Ида, подруга сестер, и заправила свои короткие волосы за ухо.

– Я бы не поставила в одно предложение слова «увлекательная смена» и «перепись», – ответила Тея с полным ртом хлеба, пропитанного подливкой.

– Заткнись.

Рен указала подбородком в сторону Осириса, который вставал из-за стола.

Тея выпрямилась. Осирис обращался ко всему залу нечасто.

Мужчина был среднего роста, но на фоне окружавших его воинов он казался карликом. Его голова была выбрита, он носил кожаную одежду и ботинки командиров Тезмарра. Несмотря на худощавое телосложение, форма сидела на нем хорошо. Он окинул столы перед собой проницательным взглядом, пронзая каждого, и заговорил:

– Сегодня мы рады приветствовать дома одного из самых любимых нами Боевых Мечей… – начал он.

По залу, подобно лесному пожару, разнесся шепот, многие люди вытянули шеи, чтобы хоть мельком взглянуть на знаменитого воина, сидевшего справа от Осириса.

Тея вспомнила, как на вершине утеса встретилась со взглядом этих серебристых глаз, и по коже пробежались мурашки.

Мастер Гильдии кашлянул и продолжил:

– Уайлдер Хоторн провел несколько лет за пределами дома, защищая Срединные Королевства. Куда бы он ни отправился, за ним следуют рассказы о его победах и доблести…

В воспоминаниях Теи промелькнул окровавленный мешок.

– Но самое главное – он вершил правосудие Тезмарра, уничтожая тех, кто шел против нас.

Взгляд Теи переместился на воина.

Капюшон Хоторна был откинут, она рассматривала его в свете свечей: точеные линии челюсти, слегка изогнутый нос, темные брови и несколько бледных шрамов, заметных на его загорелой коже. Выражение его лица было таким же свирепым, таким же неумолимым, каким она его запомнила.

Говорили, что Боевых Мечей выбирают сами Фурии и наделяют их своей силой. По прохождении Великого Обряда воинам вручают дары от королевств: оружие от Наарвы, жеребца от Твера, пузырек целебной родниковой воды от Авеума, броня от Дельмиры и яд от Харента.

Из рассказов Тея знала, что Хоторн – самый молодой из всех, когда-либо пытавшихся пройти Великий Обряд, самый молодой Боевой Меч в истории и что он последний, кто вступил в их ряды.

«Пока что», – мысленно заявила она.

Однако на его лице не было и следа молодости, оно выражало только холод и беспощадную жестокость убийцы. Он продолжал молча сидеть, откинувшись на спинку стула и обводя зал пронзительным взглядом. Хоть внешне он казался жестоким, от дерзкого огонька в его глазах Тея ощущала прилив энергии, ее тело наполнялось теплом. Она повернулась в его сторону, и ее охватила легкая дрожь.

Осирис поднял свой кубок и прокричал:

– За возвращение Хоторна!

Все присутствовавшие поспешили повторить тост, по залу пронеслось оживление.

Рука Смерти наблюдал за происходившим, кровь врагов все еще была на его ботинках.

– Как думаешь, скольких монстров он убил? – Тея не сводила глаз с воина, в памяти мелькнуло гадкое воспоминание о сердце тенетворца.

– Кого волнуют монстры? – фыркнула Самра. – Что насчет женщин? Взгляни на эту челюсть, эти плечи… Взгляни на его формы… Пусть убьет меня, когда хочет.

Ида рассмеялась:

– Сам, оставь свои влажные мечты при себе.

– С чего бы? Мужчины этого никогда не делают. И я вообще удивлена, что Хоторн жив, его должны были повесить как…

– Сам! – рявкнула Тея. – Он Боевой Меч Тезмарра, прояви каплю уважения.

Самра закатила глаза:

– Если ты дала дурацкий обет безбрачия, это не значит, что остальные не должны развлекаться.

– Я не давала обета безбрачия, – с горечью произнесла Тея, ее тело напряглось. – Я просто…

Рен опустила руку на ее плечо и сжала его:

– Ты не виновата в том, что Эвандер оказался придурком.

– Полный идиот, – добавила Ида.

Возникла неловкая пауза. Сам кивнула и произнесла:

– Первоклассный ублюдок.

На душе Теи потеплело оттого, как разговор об ученике Мастера Конюшни сплотил подруг, но она отмахнулась:

– Прошло уже много лет.

Сам пожала плечами:

– Но он так и остался ублюдком.

Тея выдавила улыбку, но плечи ее поникли, когда она вспомнила его слова.

«Меня не интересуют воины. Ты и так скрываешь свою красоту под мужской одеждой и грязью… Ты понравилась мне, когда была алхимиком. Но если ты собираешься практиковаться с оружием и всюду носиться, как парень… Еще и учитывая пророчество…» Он сказал ей эти слова, когда она поделилась с ним своими мечтами. Тогда ее мир остановился.

Тот разговор оставил после себя смешанные чувства ярости и разочарования. Тея сидела с сестрой на утесе и плакала в ее плечо, а затем решила оставить эти отношения позади. Единственный обет, который она когда-либо давала, – это обет самой себе; она решила сделать все для того, чтобы стать на путь Боевого Меча. Что касается парней, то после разрыва с Эвандером у нее были еще, но все эти отношения были мимолетными, а все парни – одинаковыми. Эвандер и все остальные были испуганными мальчишками из крепости, никак не мужчинами. Рен однажды сказала Тее: «Настоящий мужчина не бросит тебя в бою и не будет сражаться вместо тебя. Настоящий мужчина поможет заточить меч, прикроет твою спину и будет сражаться вместе с тобой перед лицом даже самой кромешной тьмы».

Такого мужчину Тея пока не встретила.

Все вокруг Теи увлеченно беседовали. Обсуждали не только возвращение Хоторна.

Недавно после сражений с угрозой к югу от зимнего королевства Авеум вернулся отряд воинов, пользовавшихся популярностью. И теперь девушкам за столом не терпелось обсудить, как они изменились.

– Грудь Рейнора определенно стала шире, – ухмыльнулась Самра, поиграв бровями.

– Надейся, – возразила Ида. – Вспомни, там и раньше смотреть было не на что.

Рен прыснула:

– Не будь злюкой. Ему всего-то двадцать. В любом случае Сам нравятся парни постарше, он для нее маловат, – добавила она, наливая еще одну кружку эля.

Сам откинула назад свои волосы вишневого цвета и положила руку на грудь, изображая боль.

– Рен, ты меня ранишь.

– А что насчет тебя, Алтея-Девять-Жизней? Кто-нибудь приглянулся? Любой на твой выбор.

Услышав прозвище, Тея прищурилась, отчего порез на щеке защипало. Подруги стали называть ее так за то, что она годами вела себя безрассудно и нарушала законы Гильдии. Сегодняшнее происшествие – очередное тому подтверждение.

Алтея-Девять-Жизней. Она ненавидела это прозвище. Во-первых, оно словно делало ее самой глупой девушкой в компании… Во-вторых… Ей нравилось думать, что у нее больше девяти жизней.

Не сводя взгляда с Боевого Меча, сидевшего за главным столом, она положила себе еще одну порцию рагу.

– Нет, – сказала она, вздернув подбородок. – Почему меня должно интересовать что-то помимо кратковременных физических удовольствий?

Сам фыркнула:

– Ты просто не встретила того самого.

– Это все пустая трата времени. Работа у Фариссы и Одры, тренировки, прочие дела – у меня просто нет времени на какого-то глупого мальчишку. У меня куча дел, целей, которые я хотела бы осуществить…

«И мало времени», – подумала Тея. У остальных впереди целая жизнь, у нее же было всего три года. И, во имя богов всех королевств, тратить эти годы впустую она не собиралась.

– Моя самая главная цель…

– Ах, ну конечно же, твоя цель… – Рен покачала головой и сжала переносицу, словно многострадальный старец. – Тея, они никогда не позволят тебе стать одной из них. Ни за что в жизни. Может, пора уже бросить эту затею и смириться со своей судьбой, как и все мы? Ты только навлечешь на себя неприятности или что похуже. Мы ведь тоже вносим свой вклад в защиту королевства. Ведь наша работа тоже достойна уважения.

Тея еле сдержала себя, чтобы не ответить про алхимиков и писарей, взяла кружку сестры и осушила ее.

– Можете продолжить разговор о мальчиках, – произнесла она. – Или о ком-то еще, – добавила Тея, кивнув Иде.

– Ты так добра, – сухо ответила Ида.

Рен забрала свою кружку и вновь наполнила ее.

Мыслями Тея была уже не с ними… Она думала о сероглазом Боевом Мече, сидевшем за главным столом.

* * *

Когда девушки вернулись в свою комнату, очаг уже остыл, и Тея выругалась из-за холода. С каждой минутой жалобы остальных становились всё громче, и сестры принялись разводить огонь, бросая в камин хворост. Тея вздохнула, когда ее пальцев коснулось тепло. Она протянула руки к огню, а затем резко отдернула, когда что-то пролетело в воздухе в ее сторону.

Небольшое лезвие, которыми открывали бутылки, вонзилось в деревянный пол рядом с ногой Теи.

– Что за…

В нее полетело еще одно лезвие.

Тея увернулась.

– Сам! – крикнула она. – Хватит!

Но она знала: бездействовать не стоит. Тея вскочила на ноги и стала перепрыгивать с одного места на другое, в то время как в нее продолжали лететь новые острые снаряды, издававшие ритмичные глухие удары о стены и пол. Это было мальчишеское тезмаррское состязание на развитие быстрой реакции. Конечно, девушкам играть в эту игру было запрещено, поэтому подруги адаптировали ее под себя. Самра всегда утверждала, что они правил не нарушают, ведь вместо традиционных лезвий в форме звездочек и кинжалов они использовали алхимические инструменты.

Также Самра всегда говорила: «Еще я просто обожаю швыряться в Тею».

Когда подруги стали подростками, они добавили элементы танца. Ида настаивала на том, что однажды, возможно, им предстоит танцевать на балу или на свадьбе, а никто из них не умел двигаться легко и непринужденно. Тея не решалась сказать подруге о том, что шанс посетить подобные мероприятия ничтожно мал, и так появилась игра «Танцующие алхимики».

За многие годы в спальнях девушек, а также на них самих остались царапины и шрамы – последствия их состязаний. Подруги уже давно не играли в любимую игру. Работа и ежедневная рутина лишали их тихих радостей жизни.

– Черт! – Тея едва не лишилась пальца ноги. – Сам, что ты творишь?

Самра лишь пожала плечами и метнула очередной заостренный снаряд.

– Ты так жаждала чего-нибудь интересного, Алтея-Девять-Жизней… Подумала, что могу тебе помочь.

– Не испытывай меня… Ты знаешь последствия. Ты пожалеешь.

– Да ладно тебе… У меня осталось всего три лезвия, – ответила подруга, угрожающе крутя их в руках.

Рен недовольно вздохнула и попыталась выхватить у Сам оставшиеся лезвия.

– Фарисса искала их!

Но Самра ее проигнорировала и быстро метнула в Тею оставшиеся лезвия одно за другим.

Ее охватил трепет, и она начала свой танец. Сейчас Тея чувствовала себя живой. Она грациозно кружилась, уворачивалась и извивалась, при этом подбирая упавшие лезвия. Этот навык Тея оттачивала сознательно, так как понимала, что против силы серьезных противников ей придется использовать скорость и ловкость.

Когда из рук Сам вылетело последнее лезвие, Тея одарила ее улыбкой, похожей на волчий оскал.

– Моя очередь.

Она мастерски взмахнула запястьем – и маленькое лезвие сверкнуло в воздухе…

– Тея! – крикнула Сам, когда лезвие прошлось по нижней части ее хвостика и вонзилось в стену, ухватив за собой прядь волос вишневого цвета.

– Да помогут нам Фурии… – пробормотала Ида, обхватив голову руками.

– Что такое? – невинно спросила Тея. – Ты как раз без конца говорила о том, что пора бы подстричься.

– Я тебя убью… – пригрозила Сам сквозь стиснутые зубы, выдергивая из каменной стены лезвие и прядь волос.

– Попробуй.

Сам уставилась на волосы в своей ладони и, качая головой, коснулась теперь отстриженного хвостика.

– Ты сумасшедшая.

– Или невероятно талантливая.

– Или и то и другое, – добавила Ида.

– Определенно, – произнесла Рен, отбирая у Теи инструменты Фариссы.

– Тебе следовало хорошенько подумать, прежде чем соревноваться со мной в «Танцующих алхимиках», – возразила Тея.

Сам продолжала качать головой, но гнев ее смягчился.

– Тея как всегда, – пробормотала она. – Не хочет быть женщиной, но танцует лучше всех нас.

Когда все успокоились, Тея дотронулась до тонкого пореза на щеке, покрывшегося корочкой, и в голове эхом пронесся звук рассекающей воздух стрелы. У нее появилось ощущение, словно несколькими часами ранее «Танцующие алхимики» спасли ей жизнь.

Рен поймала ее взгляд, и в глазах ее читалось множество вопросов.

Тея пожала плечами. Пускай Рен ничего не знает и спит спокойно. Да и в целом, сегодня был не такой уж и ужасный день.

И он продолжал оставаться таким до того момента, пока Тея не потянулась за своей ночной рубашкой и не скинула ботинки. Вдруг руки на пуговицах туники замерли, тело стало ватным, и, несмотря на жар от камина, ее внезапно охватил холод.

Ее кинжал пропал.

И она точно знала, где его оставила.

Глава 4

Тее снова снилась провидица.

«Помни меня», – произнесла она в ночи, вырезая на куске нефрита пророчество. У нее не было лица. Никаких отличительных черт. Но голос ее звучал как зов сирены. Сколько судеб она предсказала до Теи? Скольких она передала Эновиусу?

Тея ощутила на ладони холод камня судьбы и резко проснулась с прерывистым вздохом.

С соседней кровати за ней наблюдала Рен.

– В чем дело? – спросила сестра, задумчиво нахмурив брови.

Тяжело дыша, Тея пару мгновений привыкала к рассветному свету, проникавшему сквозь окна, и к утренней прохладе, ощущавшейся на разгоряченной коже. Остальные крепко спали.

– Все в порядке, – тихо ответила она, сердце ее все еще быстро билось. Она выпустила из руки камень судьбы и спрятала его под ночную рубашку.

Однако Рен все видела:

– Тебе снова приснился кошмар.

Спорить не было смысла. Тея кратко кивнула, стирая рукавом пот со лба.

– Я думаю, тебе действительно нужно поговорить с Фариссой. Она может дать тебе что-то…

– Я не собираюсь пить какое-то зелье, чтобы уснуть, – отрезала Тея. – Мне нужно быть начеку.

– Забудь, – со вздохом ответила Рен. – Я просто хочу, чтобы ты поделилась с кем-то своей проблемой.

– Ты знаешь. Этого достаточно.

– Разве? Носить камень судьбы… Это тяжелое бремя.

Но Тея была полна решимости.

– Это не бремя, а подарок, – возразила она, свешивая ноги с кровати и морщась от ледяного пола. – Знать, когда умрешь, – это знать, как жить, сестренка.

– Ладно, но помни, что пока ты действительно не умрешь – это не судьба.

Тея натянула брюки и тунику:

– Приму к сведению.

С другого конца комнаты донесся стон.

– Только не говорите, что вы уже готовы вцепиться друг другу в глотки, – пробормотала Ида из-под подушки.

– Ничего особенного, просто выражаем сестринскую любовь, – проворчала Рен, тоже поднимаясь с кровати.

– Боги милостивые, должно быть, действительно наступает конец света.

Тея подмигнула Рен и постучала по камню судьбы, спрятанному под одеждой.

– Не сегодня.

* * *

Если и существовало место, где Тея не хотела бы находиться в это утро, – это алхимическая мастерская. Задания были утомительными, и обычно она зарабатывала свежий ожог или порезы на руках. Без своего кинжала в сапоге Тея ощущала себя голой. На душе у нее было неспокойно, ей не терпелось поскорее отыскать его в Кровавых лесах, пока он не заржавел под влажными листьями или его не обнаружил какой-нибудь любопытный щитоносец.

– Черт. – Она почувствовала, как ее кожу пронзила боль от пореза, и отдернула руку от пучка дикой лаванды, которую срезала.

– Ты витаешь в облаках, – произнесла Рен и протянула сестре чистую салфетку, чтобы остановить кровь на указательном пальце.

– Потому что эта работа – неблагодарная, – ответила Тея.

Рен уперла руки в бока:

– Ты хоть знаешь, что мы сейчас готовим?

– Какое-то зелье? – тихо спросила Тея, видя, что сестра готова взорваться.

– Настойку от мигреней…

Тея открыла рот, чтобы перебить сестру, но Рен подняла руку, заставляя ее замолчать.

– От мигреней вроде тех, которыми страдает твой друг из библиотеки.

Малик.

Рен продолжила:

– Благодаря нашим трудам облегчаются страдания тех, кто пошел на невероятные жертвы, защищая наши королевства. И ты хочешь сказать, что эта работа неблагодарная, слишком неблагородная для таких, как ты?

Тея покраснела:

– Нет.

– То-то же. А теперь заткнись и постарайся не отрезать себе пальцы.

За их спинами раздался смех, и Тея с ужасом поняла, что это была Фарисса, Мастер Алхимии. Она выглядывала из-за их плеч, скрестив руки на груди.

– Я бы не смогла сказать лучше. – Она мило улыбнулась. – Тея, тебе следует прислушаться к сестре.

Тея стиснула зубы:

– Конечно, Фарисса.

– Вижу, ты уже оправилась от очередного кровотечения… Какое счастье.

Тея переступила с ноги на ногу, вновь устремив взгляд на лаванду:

– Да, это точно.

Мастер Алхимии покачала головой и повернулась к Рен.

– Я бы хотела еще раз взглянуть на те наброски, когда у тебя будет свободная минутка, Эльврен. Надеюсь, ты их взяла?

Рен кивнула:

– Конечно.

– Я бы попросила тебя оставить сестру доделывать настойку самостоятельно, но мы ведь не хотим никого отравить, верно?

Рен рассмеялась:

– Разумеется, нет. Я зайду к вам позже.

– Боги, какая же ты подлиза, – буркнула Тея, когда Фарисса подошла к другому столу.

– А ты ведешь себя как избалованный ребенок, – огрызнулась Рен. – Не будь ты такой занудой, я бы показала тебе, что придумала. Это нечто… В общем, ты бы это оценила.

Тея уловила нотку лукавства в голосе сестры. Если Рен в таком расположении духа, значит, Фурии благосклонны. Хоть Тее и не хотелось признавать вслух, но Рен была поистине гениальна. Она – прирожденный изобретатель, и по огоньку в ее глазах Тея понимала: все, что она создала, однажды обязательно изменит судьбы в королевствах.

– Ладно. – Тея скрестила руки на груди. – Давай взглянем.

Рен ответила ей зловещей улыбкой. Забыв о перепалке, она порылась в своей сумке и вытащила несколько листов пергамента, затем расправила их и положила на стол.

– Вот, – гордо произнесла она.

Глядя на эскизы, Тея нахмурилась.

– Чайник?

Он был очень красивым, идеально симметричным. Опять же, ее младшая сестра была невероятна хороша во всем, за что бралась. Настолько, что бесила.

– Это не просто чайник, – ухмыльнулась Рен. – Я назову его чайником для дамских обедов.

– Понимаю, – ответила Тея, хотя на самом деле это было неправдой. Ее не интересовали дамские обеды.

Однако Рен продолжила, она перешла к следующей странице. На ней был изображен детальный набросок чайника изнутри.